Влад завтракал как обычно в восемь часов утра. Подрумянив в тостере пару тонких кусочков батона, он подцепил их кончиком ножа, выложил на квадратную белую тарелку и накрыл сырными ломтиками. Сыр приятно расплавился на горячем хлебе. К этому времени вода в электрочайнике достигла необходимой для заварки зелёного чая температуры в девяносто градусов. Влад с наслаждением откусил тост, сделал глоток чая. Задумчиво поставил широкую белую чашку на блюдце. Замер с тостом в руке, опираясь локтем на каменную светло-розовую гранитную столешницу. Рядом на столе белая квадратная тарелка с полдюжиной сырников была заботливо накрыта сверху блюдом. Влад приготовил их для Альбины.

«Надо бы накормить её, – подумал он. – Тёплые сырники вкуснее, чем разогретые в микроволновке. И в то же время, жалко будить. Почти всю ночь напролёт промаялись с Артёмкой. Угомонились, кажется, около пяти часов. Малыш даже утреннее кормление проспал. Что же у него с животиком? Куксится, хнычет, кряхтит. И лекарство не помогает».

Влад стремительно поднялся, отодвинув стул, цвета светлого дерева, на металлических ножках.

«Разбужу! Пусть Алька позавтракает, пока воробей дремлет. А то проснётся, и молока у неё не будет».

Решительно направившись к двери, всё же остановился на полпути и вернулся к столу.

«Ладно, пусть поспит. Тёмка одно кормление пропустил. Так что молока у Али должно хватить. Хорошо, что сегодня врач придёт. Нужно посоветоваться. Сынишке уже три месяца, а живот всё ещё беспокоит. Вдруг это грыжа. Пусть осмотрит как следует».

Влад снова присел на стул, проглотил оставшийся кусочек тоста, выпил глоток чая и вновь замер с чашкой в руке. Сегодня он испытывал необычайное беспокойство. И это не было связано с сыном. Температуры у Тёмки не было, диким плачем он не заливался. Бессонная ночь – обычное дело с маленьким ребёнком. Наконец Влад вспомнил: сегодня ровно год со дня смерти человека, считавшегося его отцом. Он умер от инсульта в больнице, в которую привёз вместе с Альбиной раненого сына. Влад рассказал Альбине об отце после того как оказался дома. Аля, неотлучно находившаяся возле едва выжившего Влада в больнице, не беспокоила его расспросами. Только лишь дома она как-то раз осторожно произнесла:

«Влад, ты можешь мне сказать, почему эти люди, связанные с твоим отцом, стреляли в тебя?»

Он помолчал, нахмурившись. Однако воспоминания давили тягостным грузом. Опустившись на диван, Влад мягко взял Альбину за руку и, потянув к себе, усадил рядом. Он не выпускал её ладонь на протяжении всего разговора, нуждаясь в близости как никогда ранее.

«Аля, я не называл этого человека отцом прошедшие шесть лет. С того самого дня, когда он ударил мать. Причиной стала брошенная в пылу ссоры фраза, что она всё бы отдала, чтобы он не был моим отцом. Перед этим она упрекнула его в многочисленных изменах. Как я успел понять, это произошло впервые, и явилось для него полной неожиданностью».

Альбина, не сдержавшись, шумно вздохнула. Крепче сжав её ладонь, Влад продолжал.

«Я оказался невольным свидетелем. С тринадцати лет я учился и жил в Великобритании, приезжая к родителям только на летние каникулы. Когда бывал дома, то время проводил в основном с матерью. Отец редко появлялся, перебрасываясь со мной лишь незначительными фразами. Мне казалось, что родители живут нормально, не лучше и не хуже других семей. Частому отсутствию отца находилось объяснение. Он содержал дом на окраине города, обеспечивал неработающую жену, оплачивал моё обучение и проживание в Англии. О том, что доходы для всего этого он получал от полукриминального бизнеса игровых автоматов, я узнал позднее. Так же как и о том, что он постоянно изменял маме».

Влад помолчал. Альбина не торопила его, понимая как ему тяжело. Он заговорил, слегка охрипнув от волнения.

«Сразу после скандала маму сразил скоротечный рак. Я не отходил от мамы в течение всего месяца, пока она болела. Похоронив её, уехал в Москву. Работу в салоне по продаже супердорогих иномарок „Сааб“ и „Вольво“ я нашёл сразу после возвращения из Лондона. Однокомнатную квартиру купил, – Влад споткнулся, обозначая в разговоре отца, – этот человек ещё при жизни матери и по её настоянию».

Прочистив наконец горло, Влад продолжил жёстко, отведя взгляд. Альбина, напротив, не сводила с него глаз.

«В тот злополучный день, когда я кинулся на него, он назвал меня сыном проститутки, стараясь ещё больше оскорбить мать. Я не смог его ударить, в глубине души всё ещё считая отцом. Он отшвырнул меня ударом в лицо. Больше всего меня поразило, что он остался при этом хладнокровным. И, выходя из комнаты, ещё и припечатал меня упрёком в том, что я поднял руку на отца, обеспечившего меня всем. Ну и потом я придумал, как вернуть ему деньги, которыми он меня попрекнул. Через некоторое время в нашем городе появился мужчина по вызову, услуги которого могли оплатить только самые состоятельные женщины. Его так и звали Керидо – дорогой. Деньги, заработанные под маской Керидо, я передавал с курьером этому человеку, каждый раз делая надпись на конверте «от сына проститутки».

Влад впервые за время разговора горько усмехнулся.

«Известный в городе предприниматель, он так сгорал от злобы, получая очередное послание с деньгами от скандального сына».

Альбина прервала его.

«А он знал, что Керидо это ты?»

«Ну конечно! Я сделал всё возможное, чтобы он узнал это как можно скорее. После встречи с тобой я, зная, что выплатил ему материальный долг с лихвой, решил вычеркнуть его из своей памяти. И думал, ничего не помешает нашему с тобой счастью. А он считал по-другому. И наконец получил возможность отомстить мне, пытаясь отобрать твой парикмахерский салон».

Оба помолчали. Первой тихо заговорила Альбина.

«Влад, мне кажется, что он раскаялся. Он же не мог быть до такой степени монстром, чтобы желать смерти собственному сыну. И к тому же…»

Она запнулась, Влад стремительно взглянул на неё.

«И к тому же, когда тебя забирали на „Скорой“, он попросил у тебя прощения».

Влад грустно, но неумолимо покачал головой:

«Это ничего не меняет».

«Но он же умер. Разве одно это не может быть причиной, чтобы простить?»

Нахмурившись, Влад сурово продолжил:

«Мама умерла. Но я точно знаю, что он не простил её. Он ни разу не зашёл к ней в комнату, пока она болела. Попытался сунуться только когда она умерла, но я выгнал его».

Альбина с ужасом посмотрела на Влада.

«И он не простился с ней?»

От нахлынувших воспоминаний Влад передёрнул плечами.

«На кладбище он подошёл к гробу. Я отчётливо помню, что у него на лице кривилась улыбка».

Альбина с жаром воскликнула:

«Влад, любимый, этого просто не может быть! Ты наверняка ошибаешься, ты был измучен бессонными ночами, ухаживая за мамой. Тебе показалось!»

«Аля, – он приблизил её ладонь к губам, бесстрастно поцеловал, – я рассказал тебе всё. Ничего не скрыл и не приукрасил. Пожалуйста, не смотри на меня так, словно я совершил убийство. Я не сделал ничего дурного. Я всего лишь не могу простить».

«Влад, если бы ты видел, как задрожали его руки и помертвело лицо, когда он увидел тебя…»

Он безжалостно перебил её:

«Аля, если бы ты видела как умирала моя мать, как она кричала от боли, ты бы тоже не смогла его простить. Давай закончим и больше никогда не будем возвращаться к разговору о нём и моём прощении».

Альбина, поднявшись, стремительно обняла Влада, склонилась, покрывая поцелуями его лицо.

«Прости меня! Мы не будем… конечно не будем… Я так тебя люблю!»

Он крепко сжал её, как всегда начиная терять разум от её близости.

«Алька, красавица моя! Я люблю тебя больше жизни!»

Глава 2

Водворив посуду после своего завтрака в моечную машину, Влад вышел из кухни и поднялся по деревянной пологой лестнице на второй этаж. Там было две комнаты. Одна из них – бывшая комната матери Влада – служила им с Альбиной спальней. Вся приобретённая новая мебель почти точь-в-точь повторяла бывшую при Анне обстановку. Альбина, не видевшая предыдущей мебели, выбрала вместе с Владом почти точно такую же. Бледно-розовый шкаф для одежды, широкая кровать и тумба-комод светлого дерева. Тут же стояла кроватка для сынишки, придвинутая почти вплотную к кровати родителей, обитый хлопковой тканью, небольшой стол для пеленания и высокое кресло из специального пористого материала, натянутого на цельную металлическую гнутую опору. Помещённый в кресло ребёнок фиксировался широкими мягкими ремнями, наподобие рюкзачных, вокруг талии и между ножек. Малыш находился в полулежачем положении. Кресло слегка покачивалось при малейшем движении ребёнка, тем самым успокаивая его и освобождая руки матери на какое-то время.

Напротив спальни располагалась бывшая комната Влада, в которой со времени его студенчества почти всё осталось без изменений. Только компьютер на рыжем столе сменил белоснежный ноутбук. В платяном шкафу, точно такого же цвета как и стол, Влад развесил свою одежду, чтобы собираясь утром на работу не беспокоить Альбину с Артёмкой. Нынешнее лето, как и прошлое, изнуряло зноем и духотой. Влад остановил свой выбор на светлых бежевых льняных брюках, лёгкой рубашке с короткими рукавами, цвета топлёного молока. Автоматически взял с полки в шкафу носки в тон брюкам. Одеваясь, мимоходом глянул на себя в зеркало на дверце шкафа. Внешность Влада напоминала героев рекламных роликов, представляющих атрибуты дорогой жизни: часы, автомобили, курорты. Высокий, широкоплечий, рельефно-мускулистый – он обращал на себя внимание. Подстриженные ёжиком русые волосы, слегка зачёсанные на левую сторону, с которой чёлка-хохолок едва прикрывая темную бровь слева, бросала лёгкую тень на огромные серые внимательные глаза. Ровный прямой нос, чувственные губы, на которые было приятно смотреть.

Поправляя воротник, Влад тепло улыбнулся своим мыслям. Альбина всегда тщательно выглаживала его рубашки. Обучаясь в Англии, будучи чистоплотным по своей натуре, Влад привык сам ухаживать за своей одеждой и обувью. Как только они начали жить вместе, Альбина сказала Владу, запротестовавшему было, когда она собралась погладить ему рубашку.

«Ты не можешь представить, как мне приятно. Я всегда делала это для брата Антоши, пока он не женился. Но Антон редко носил их, предпочитая футболки. Раньше мама всегда гладила папины рубашки. Помню, однажды, мне было лет семь, я как обычно крутилась рядом. Мама утюжила и приговаривала: «Вот, Лялька, когда вырастешь, будет у тебя сердечный друг, и тебе невыносимо захочется самой выгладить ему рубашку». Я конечно спрашивала: «Сердечный друг это муж? Да, мамочка?». А она при этом так таинственно улыбалась: «Может быть и муж. Ты почувствуешь, что это он, когда пожелаешь отдать ему всё своё сердечное тепло». Я скакала вокруг неё и гладильной доски: «Мам, а папа твой сердечный друг?» «Да, Лялечка! Мне очень приятно делать это для него».

«После того как родители разбились вместе на машине, у меня слёзы подступают при воспоминании об этом разговоре. Я прыгала на одной ножке, а мама улыбалась и продолжала: „Запоминай, Лялька! Сперва выглаживают воротник, затем правую полочку и рукав, после – левую полочку с рукавом и напоследок – спинку“ Словно предвидя свою раннюю гибель, мама старалась научить меня всему. И гладить, и шить, и готовить. Но я легкомысленно всё забывала. И только лишь её слова о сердечном друге накрепко запали в мою память. После того как мы остались с Антошей одни, я пожалела, что не стремилась готовить. Кое-что припоминала, конечно. Но в основном пришлось учиться заново».

Влад приблизился к Альбине, обнял сзади, не страшась движений горячего утюга и зарылся лицом в её волосы.

«Я люблю тебя, Аля!»

***

Закончив одеваться, Влад вышел из комнаты.

Год назад, после смерти отца, в больницу к едва начавшему поправляться после ранения Владу пришла женщина. Неотлучно находившаяся с ним Альбина, к его безграничному удивлению, встретила её, словно добрую знакомую, дружелюбной улыбкой. Влад сразу вспомнил женщину. Она почти не изменилась с тех пор, как он видел её шесть лет назад. Довольно высокая, полная, она обращала на себя внимание светлой кожей. Обычно румяное лицо было бледно. Весь её наряд, кроме белых босоножек на низкой сплошной подошве, говорил о том, что женщина в трауре. Чёрное, приталенное, чуть свободное, платье из плотного крепа, без рукавов. Поверх него – чёрная, ажурная накидка-жилет, со слегка удлинёнными плечами, чуть прикрывающими обнажённые руки. На голове – чёрный шифоновый шарф, завязанный сзади.

Альбина встала со стула ей навстречу, тепло ответив на её приветствие, с улыбкой повернулась к Владу.

– Это Валентина…

Он сдержанно произнёс:

– Я знаю. Здравствуйте.

Валентина работала участковым терапевтом в поликлинике. Она приходила к матери Влада во время её болезни. Однако то, что Альбина сказала следом, явилось для Влада полной неожиданностью.

– …жена твоего отца.

Побледневшее лицо Влада содрогнулось, он ответил еле слышно.

– Вот как… Не могу сказать, что мне приятно это слышать.

Альбина обеспокоенно шагнула к нему, Валентина мягко прикоснулась к её локтю.

– Аля, ты позволишь поговорить с твоим мужем?

Влад с удивлением отметил про себя обращение на ты, недоумевая, когда Альбина успела сблизиться с этой женщиной.

– Конечно, Валя, я выйду…

Валентина остановила её.

– Нет-нет, что ты! У меня нет никаких секретов. Я прошу разрешения потому, что Влад ещё слаб, и боюсь причинить беспокойство. Но мне необходимо поговорить с вами как можно скорее. Я постараюсь недолго. Влад, я могу поговорить с тобой?

– Пожалуйста, – прозвучал равнодушный ответ.

Альбина указала на стул возле кровати Влада, с которого только что поднялась. Сама встала у изножия кровати, опираясь на её спинку. Усаживаясь на стул, Валентина спросила Альбину:

– Влад знает?

– Нет, – произнесла Альбина, моментально сообразив о чём идёт речь.

Валентина слегка кивнула и спокойно произнесла:

– Влад, твой отец умер от инсульта девять дней назад.

Влад угрюмо молчал несколько минут, прикрыв глаза. Когда он заговорил, в его голосе слышались нотки сарказма.

– Что вы хотите от меня? Нужна помощь в организации похорон?

Валентина ответила грустно.

– Нет, Влад. Сергея похоронили. Я хотела поговорить совсем о другом. Прости меня, если ты нехорошо себя чувствуешь, я уйду.

Он приподнялся чуть выше на подушке. Альбина, ловившая каждое его движение, встревоженно потянулась к нему. Влад кивнув, остановил её, давая понять, что беспокоиться не стоит. Она осталась на месте. Влад ответил Валентине.

– Всё нормально. Я вас слушаю.

– Влад, я любила Сергея, – произнесла Валентина, почувствовав, что Владу неприятно, когда она называет умершего его отцом. – Эти шесть лет с ним были для меня самым счастливым временем в моей жизни.

Влад, не выражая более никаких эмоций, терпеливо слушал её.

– Я чувствовала в ответ его заботу и любовь, я впервые ощутила, что значит не иметь проблем. Конечно, для меня имел значение материальный комфорт, в котором мы жили. Но прежде всего… – Валентина впервые за время разговора разволновалась, на глазах выступили слёзы, которые она поспешила утереть пухлой ладонью, – мне было с ним так хорошо…

Она умолкла. Влад, видя её смятение, заговорил сам.

– Я не могу поверить, что мы с вами говорим об одном и том же человеке, что с ним кому-то могло быть хорошо.

Губы Влада искривила усмешка. Желая причинить женщине боль в отместку за тёплые слова в адрес его отца, он спросил:

– И вы мирились с его изменами?

Валентина вздохнула.

– Сергей не изменял мне. Я в этом уверена. Женщина, даже если не знает этого наверняка, не может не почувствовать…

– Ну значит, постарел, – Влад, отчего-то почувствовав жалость к Валентине, продолжал. – Если вы хотите убедить меня в том, каким он был хорошим человеком, то прошу вас, не стоит терять время.

– Нет-нет, Влад! Прости, что я тебя утомляю. Но поговорить я хотела совсем о другом. У меня никогда не было такой возможности, и боюсь, не останется и в дальнейшем. Единственное о чём я сожалела всё это время, было то, что Сергей не общался с тобой. Не знаю, что послужило тому причиной, и ты вероятно не захочешь мне рассказать. Просто если ты ненавидишь его за то, что он не ухаживал за твоей мамой во время её болезни…

Скулы Влада побелели от ярости, но он сдержался и ничего не сказал.

– Влад, могу сказать как врач, поверь, я имею на это право, что очень немногие люди способны, преодолев в себе страх перед болезнью, перед возможным уходом своих близких, быть рядом с ними до конца. Я всегда помнила, как ты ухаживал за мамой, и восхищалась тобой. Когда я заводила разговор о тебе с Сергеем, он обрывал меня и просил никогда больше не начинать. Но я видела, как он переживал разрыв с тобой.

Влад перебил её:

– Давайте всё же оставим попытки реабилитировать этого человека в моих глазах…

Валентина, разволновавшись, перебила его в ответ:

– Прости меня, пожалуйста! Влад, всем этим я хотела сказать всего лишь, что была с Сергеем не из-за того, что он богат. Мы считали себя мужем и женой, но брака не регистрировали. Я не имею права и не собираюсь претендовать ни на какую собственность Сергея. Но ты должен в течение полугода вступить в наследство. Есть дом, это дом твоих родителей, Влад. Не только отца, которого ты ненавидишь, но и матери.

Влад внезапно вспомнил о полукриминальном бизнесе Сергея, и подумав о том, что женщина не так проста, как кажется на первый взгляд, решил выяснить всё до конца.

– Есть ещё бизнес. Не регистрируя с вами брак, он тем не менее, вполне мог оформить на вас долю в бизнесе.

Валентина растерянно подняла на него взгляд своих серых глаз.

– Эти его интернет-кафе… Но Влад, зачем бы Сергей стал оформлять на меня бизнес. Я ничего в этом не понимаю. Я, к сожалению, даже не знаю, куда тебе следует обратиться, чтобы вступить в наследство на бизнес. Может, у Сергея остались дома какие-нибудь бумаги. Ты поправишься и посмотришь сам. Это все ключи от дома. Мне ничего там не принадлежит. Я возвращаюсь к себе. Вот, собственно, зачем я приходила. Прости меня, что я тебя побеспокоила.

Влад устало прикрыл глаза.

– Я всё понял.

Положив две связки ключей на тумбочку, Валентина встала.

– Всего тебе доброго, Влад! Поправляйся и будь счастлив.

Ласково улыбнулась следом.

– Мне очень понравилась твоя жена. Желаю счастья вам обоим!

– Прощайте, – произнёс Влад, напоследок удостоив женщину взглядом.

Альбина, проводив Валентину до двери, тепло простилась с ней. Тут же вернулась к Владу. Присела рядом на стул, с которого только что поднялась Валентина. Влад лежал, отвернувшись лицом к стене. Альбина притронулась тыльной стороной ладони к его щеке. Он тут же обхватил её ладонь своей рукой. Но не поцеловал, как делал обычно. Обернувшись к Альбине, внимательно взглянул на неё. Она поправила другой рукой простынь, которой он был прикрыт.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Скажи пожалуйста, Аля, когда ты сблизилась с этой женщиной?

– Влад, любимый мой, я бесконечно благодарна Валентине. Когда ты был в реанимации, я с ума сходила. Туда не пускали даже на время. А Валентине удалось договориться с врачом, чтобы мне разрешили постоянно там находиться, ухаживать за тобой. Она очень хороший человек. Правда!

– Мне всё равно, – Влад вновь закрыл глаза, целуя наконец руку Альбины.

– Отдыхай, – Альбина погладила его обнажённое плечо.

– Ты будешь здесь?

– Конечно, – улыбнулась она. – Может попозже выйду ненадолго. Надо купить фруктов. А то у нас не осталось.

– Не уходи, пожалуйста! – вскинул ресницы Влад, – Я ничего не хочу. Только будь рядом.

– Ну хорошо, никуда не пойду, – Альбина нежно улыбнулась, касаясь его лица, – Позвоню Маше, она принесёт.

Но Влад, успокоившись при первых её словах, уже крепко спал.

Глава 3

Влад не представлял себе, что сможет жить в родительском доме, предполагая в дальнейшем продать его. Однако, со временем, всё сложилось по-иному.

В тот самый день, когда приходила Валентина, Альбина сказала Владу:

– Совсем забыла сказать. Несколько дней назад я отвечала на звонок на твой сотовый. Прости, возможно, мне не следовало этого делать, но я увидела: вызывает Олег. Вспомнила, что это твой начальник, и решила ответить.

– Ну да, естественно, он в ярости. Неделю назад я должен был выйти на работу. Мне следовало самому позвонить, но я совершенно забыл, радуясь тому, что остался в живых. Что он сказал?

Альбина пожала плечами.

– Он не показался мне сердитым. Я объяснила, что ты тяжело болен. Он пожелал тебе выздоровления и попросил позвонить ему, как только ты сможешь.

– Аля, дай мне, пожалуйста, свой телефон. Номер Олега я помню. Нужно срочно ему позвонить.

Альбина нагнулась к тумбочке.

– Ты можешь позвонить со своего телефона. Он заряжен. Сейчас, только включу его.

Влад улыбнулся её заботливости.

– Так он здесь! Спасибо тебе.

Директор Влада ответил на первый же сигнал, словно ожидал звонка.

– Здравствуй, Влад! Рад тебя слышать. Поправляешься?

– Да, Олег, спасибо! Прости, что не сообщил! Так случилось, что заболел довольно серьёзно, был без сознания. А жена не знала, кому позвонить.

– Так ты женился?! Когда же ты всё успел? Кинул руководство со свадьбой.

– Не кинул. Пока что не было никакой свадьбы. Я нашёл единственную в своей жизни любимую женщину, и собираюсь вернуться вместе с ней. Конечно, если я ещё не уволен, и мне есть куда возвращаться.

– Успокойся, не уволен. А что касается твоего возвращения, то есть серьёзная тема, которую необходимо обсудить.

– Не по телефону?

– Отчего же, можно и по телефону. Просто хотел узнать, когда ты сможешь, так сказать, вернуться в строй.

– Олег, по всей вероятности, недели через три, самое раннее. Поздно? Что, намечается серьёзный контракт?

– Нет, Влад, совсем не поздно. Месяца полтора ещё есть в запасе.

– Ведёшь переговоры?

– Нет, договорённость уже есть. И намечается не контракт, а проект. Серьёзный долгосрочный проект. Я предлагаю тебе его возглавить.

– О чём идёт речь?

– А речь, Влад, идёт об открытии в вашем городе автосалона «Вольво».

Влад присвистнул.

– Ух ты! Солидные задумки. Только получится ли…

– Ну это тебе лучше знать. Ты же, насколько я знаю, не терял связи с родным городом. Представляешь примерно материальные возможности и запросы потенциальных покупателей.

Влад усмехнулся про себя. Возможности он, безусловно, представлял.

– Ну да, можно попробовать. Только необходимы хотя бы предварительные расчёты, бизнес-план.

– Молоток! Значит, я не ошибся, предлагая твою кандидатуру. Всё уже сделано, и расчёты, и бизнес-планы. Проект разработан при поддержке губернатора области. Площадка под строительство выделена за городом, но в его непосредственной близости, с юго-западной стороны, на въезде в город с федеральной трассы. Представляешь, где это?

– Конечно. Место удобное.

– Ну так как? Готов сменить своё место пребывания в столице на провинциальный городишко?

– Как я понимаю, у меня и выбора-то нет, – улыбнулся Влад. – Спасибо, Олег. Только опасаюсь не оправдать высокое доверие.

– Не дрейфь! Зря я тебя что-ли учил всему? По переговорам таскал. Ты уже ориентируешься в нашем деле. По сути, ты будешь наёмным менеджером, но должность твоя будет, фактически, директорской. Оплата возрастёт, по сравнению с нынешней, в несколько раз. Я надеюсь, по рукам, Влад?

– По рукам, Олег!

– Значит, договорились. Как только сможешь, приезжай. Подпишем с тобой контракт, и приступишь к исполнению. Строительство начнётся через два месяца.

– В сентябре?! И продолжится в зиму! Как-то неразумно.

Олег рассмеялся.

– Серьёзный подход. Какая зима, Влад?! С новейшими технологиями строительство завершится, самое позднее, в ноябре. Открытие салона должно состояться к новому году.

Через два месяца Влад вступил в должность директора автосалона. Он курировал его строительство, одновременно заключал контракты на поставку автомобилей, подбирал персонал.

В глубине души Альбина радовалась произошедшим изменениям, тому, что им не пришлось перебираться в Москву. Она продолжала заниматься своим парикмахерским салоном и чувствовала себя счастливой рядом с Владом. Кроме того, она ждала ребёнка.

Первое время, после того как Влад вышел из больницы, они жили в квартире у Альбины. К рождению ребёнка Влад собирался, продав родительский дом, приобрести новый. В собственность Влада коттедж мог перейти только через полгода после смерти отца. Как-то раз, в октябре, Влад поехал вместе с Альбиной осмотреть дом своих родителей. К этому времени Влад, возобновив автомобильные права, которые он получил три года назад, купил машину. Пока что, он не мог позволить себе Вольво, которыми собирался торговать. Антон, брат Альбины, порекомендовал ему «Мицубиши Аутлендер». Влад, с удовольствием воспользовавшись советом, вскоре пригнал из Москвы новый автомобиль золотистого цвета. На нём они и приехали с Альбиной в коттеджный посёлок на окраине города, между политехническим университетом и гаражным кооперативом.

Коттедж представлял собой двухэтажный дом из терракотового кирпича, под черепичной крышей, цвета тёмного шоколада. Прилегающий к нему миниатюрный участок земли, также как и у подобных двадцати строений, был огорожен низким деревянным штакетником. Крохотная клумба, слева от дома, разбитая заботливыми руками Валентины, сиротливо желтела засохшими летними цветами. Только лишь газонная травка ещё сохраняла свою слегка полинявшую зелень. Нигде не виднелось ни деревьев, ни кустов.

С замиранием сердца Влад отпер входную металлическую дверь дома, в котором не был шесть лет, с самых похорон матери. Он первым ступил в просторную прихожую, ведя Альбину за руку, словно маленькую девочку. Едва Влад оказался внутри, как его, вопреки ожиданиям, настигло необычайное умиротворение. Словно он вернулся из долгого путешествия туда, где его с радостью ждали. Он почувствовал, что не хочет продавать этот дом. Влад понял, что никакое жильё, до нынешнего времени, он не мог назвать настоящим домом. К маленьким комнатам в школе и в университете в Лондоне он привык, за неимением другого. Однокомнатную квартиру в Москве, где он только завтракал и ночевал, Влад обустроил с минимально необходимым для этого комфортом. Квартира Альбины согревала теплом, потому что там ожидала его любимая женщина. И только этот дом вызвал в нём стремление привести в него Альбину, быть хозяином. Влад страстно пожелал, чтобы дом понравился Альбине, чтобы она тоже не захотела его продавать.

Влад с волнением наблюдал за Альбиной, которая с радостным любопытством оглядывалась вокруг. Он невольно залюбовался ей. Стройная, высокая, несмотря на то, что с начала осени, она перестала носить обувь на каблуке, с начавшим округляться животом, она была очаровательна. Переваливший на вторую половину октябрь оставался на удивление тёплым. На Альбине был бежевый короткий плащ, который, едва войдя в дом, она тут же распахнула, под ним виднелась тёмно-рыжая водолазка и песочного цвета брюки, заправленные в сапоги из тонкой коричневой замши. Слегка осмотревшись, Альбина подбодрила Влада.

– Ну что, хозяин, показывай свои владения!

– С чего начнём? – улыбнулся он, обнимая её за плечи.

– Пожалуй, с кухни.

– Вот как?! Похоже, моя красавица успела проголодаться. А мы не захватили ничего перекусить. Сколько у нас остаётся времени?

– Полчасика смогу потерпеть, – рассмеялась Альбина.

– Ну что же, следует поспешить. Итак, кухня!

Они осмотрели первый этаж, на котором, слева от входной двери, располагалась кухня; с правой стороны: большая гардеробная и ванная комната; далее, напротив друг друга, спальня и гостиная. Наконец, настала очередь второго этажа. Альбина без усилий поднялась по пологой лестнице и, повинуясь какому-то неясному чувству, устремилась к комнате, в которой раньше жила мать Влада.

– Влад, – с сияющим лицом повернулась к нему Альбина, – мне так нравится эта комната, такая светлая, солнечная. Я хочу, чтобы здесь была наша спальня.

Едва ли нашлись бы слова, прозвучавшие теплее для Влада.

***

Влад осторожно вошёл в спальню. Бесшумно ступая по нагретому солнцем паркету, приблизился к кровати. Альбина, словно почувствовав его, распахнула глаза, встретив мужа ласковой улыбкой. Откинув простыню, которой накрывалась ночью, она лежала на боку, положив ладонь на животик своего сынишки. Трёхмесячный Артёмка, раскинув ручки по обеим сторонам от головы, тихо посапывал рядом. Нежно улыбнувшись Альбине, Влад поманил её к себе. Альбина приподняла ладонь, малыш не проснулся. Она осторожно встала и, оправляя на себе нежно розовую короткую сорочку на тонких бретелях, скользнула в объятия Влада. Он провёл губами по её щеке.

– Доброе утро, моя красавица! Спустись позавтракать, я побуду пока с Тёмой.

– Доброе утро, любимый! Я как будто ещё не проголодалась.

– Так, дорогая, куда подевался твой аппетит? Придётся мне, для его возобновления, поддерживать тебя в состоянии постоянной беременности.

Прильнувшая к Владу Альбина улыбнулась.

– Я буду толстой, и ты перестанешь называть меня «моя красавица».

Влад запустил пальцы обеих рук в её мягкие волосы.

– Не перестану. Просто буду называть «моя толстая красавица».

– Ну ты и вредина!

– Но ты меня любишь!

Оба тихо рассмеялись. Влад коснулся губами её виска.

– Аля, иди покушай, я здесь побуду. А то воробей скоро проснётся, и ты опять не успеешь.

– Иду, иду!

Альбина послушно вышла. Влад, бесшумно подойдя к кровати, уселся рядом с ней на ослепительно чистый пол. Альбина, невзирая на усталость, ежедневно протирала пол в спальне. Владу, который делал уборку в остальных комнатах, редко удавалось её опередить, потому что она старалась вымыть пол утром. Влад сидел неподвижно, любуясь сынишкой. Через некоторое время Артёмка, покряхтев, распахнул серые, точь-в-точь как у отца, глазки. Улыбнулся и ухватил Влада за указательный палец, которым тот собирался погладить его щёчку. Отец потянул палец к себе, малыш, крепче зажав его в кулачке и потянувшись следом, вмиг перевернулся на живот. Несколько секунд он лежал, открыв от восторга ротик и постукивая ножками. Затем, почувствовав, что проголодался, неожиданно громко расплакался.

Не успел Влад подхватить его на руки, как в дверях спальни показалась Альбина. Она присела на кровать, подняла и прижала к себе сынишку, спустив с плеча бретельку сорочки, дала Артёмке грудь. Обретя вожделенное, он моментально затих, поглощая обильно струившееся молоко. Альбина переводила взгляд огромных, серо-зелёных глаз, с сына на мужа. Её лицо сияло румянцем, чувственные яркие губы улыбались. Поддерживая одной рукой сынишку, она приподняла другую, отводя с лица назад прядь пепельно-русых волос, которые она умываясь, забрала в хвост.

12 Kolejny

Керидо-2. Возвращение