Czytaj książkę: «Время светлячков. Волшебство в подарок. Проект Таши Калининой»

Czcionka:

Составитель Таша Калинина

Дизайнер обложки Марина Успенская

Иллюстратор Марина Успенская

ISBN 978-5-0064-8786-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДИСЛОВИЕ

Тук-тук-тук! Волшебство заказывали? Принимайте с доставкой на дом – свежий, как морозное зимнее утро, и трепетный, как мерцающий огонёк гирлянды, сборник «Время светлячков. Волшебство в подарок» уже в ваших руках. И от этого хочется улыбаться, потому что я-то точно знаю, какое удивительное путешествие по жизням и чудесным историям вам предстоит. Авторы этого сборника сделали, кажется, невозможное – они в буквальном смысле включают свет в человеческих душах, и вы это почувствуете уже на первых страницах. В этой книге столько любви и искренности, столько тёплых воспоминаний, что вы сможете согреться даже в самые лютые морозы. А если ещё добавить чашку ароматного чая, уютный плед и новогодние каникулы, будет идеально.

Сборник «Время светлячков. Волшебство в подарок» – это настоящая жизнь, со всеми ее чудесами, возможностями, радостями и печалями. Это солнечный огонь, который горит в каждом из нас. Это тёмная непроглядная ночь, которая иногда проникает в душу. Это ошибки, которые становятся уроками. Это предчувствия, которые помогают принять решения. Это забота близких и любовь, которая никуда не уходит. Это живые голоса, которые разбудят и ваши воспоминания.

Спасибо, что вы решили разделить своё время с нами, такими же обычными людьми, у каждого из которых море забот, проблем и сложностей. Но если мы попробуем хотя бы чаще улыбаться, чаще протягивать руку тем, кому нужна поддержка, чаще обнимать друг друга, мир обязательно станет светлее и уютнее.

Обнимаю.

Верьте в людей и в любой ситуации оставайтесь человеком.

И пусть каждый день для вас будет чудом.

С наилучшими пожеланиями,
Таша Калинина,
писатель, журналист, автор идеи

Дед Мороз плюс Бродский
Марина Успенская

Карнавального настроения не ощущалось, несмотря на то, что Новый год совсем скоро – через несколько дней. Через сколько именно – тоже не было понятия, так как все числа в сознании спутались, дни и ночи слились в монотонно пульсирующую головную боль, мешавшую осознать, что всё тяжёлое уже позади и всё скоро наладится. «Спать, спать», – сладостно бормотала я и почти проваливалась в сон, ещё не дойдя до спальни. Резкий, неожиданно разразившийся стук, в первую секунду показавшийся мне грохотом рассыпавшейся лавины, заставил меня подпрыгнуть, наверное, на высоту моего роста. Ожидая после всех катастроф минувшей недели всего чего угодно, я не сразу поняла, что кто-то просто стучит в дверь. С трудом избавляясь от заторможенности, поплелась выяснить, кого принесло в совсем неподходящее для визитов время.

– Кто там? – нервно гаркнула я, силясь что-нибудь разглядеть в наполовину залепленный жвачкой глазок.
– Дед Мороз! – весело раздалось с той стороны.
– Не смешно, – рассвирепела я, – идите вы, знаете куда…

И раздосадованная наглостью шутника, направилась прочь. Но дверь вновь загрохотала: «Вы заказ сделали на Деда Мороза и Снегурочку. 12 декабря. На сегодня».

Ба! В самом деле, заказала для детей поздравление от Деда Мороза и Снегурочки. Как я забыла?! С виновато-заискивающей улыбкой я кинулась открывать дверь. Действительно он – всеми ожидаемый персонаж. В красном балахоне, валенках, белая кудрявая борода в снежинках.

Получив зелёный свет, Дед радостно и бесцеремонно ввалился в дом, небрежно оттолкнув меня и обдав при этом слабым запахом алкоголя.

– Вот пришёл к вам Дед Мороз и подарки вам принёс! —громогласно пропел он уже в коридоре. – Где тут милые девчушки – Дина и Юля? Встречайте Дедушку Мороза!

– Ой, а девочек нет. Они у бабушки. У нас тут авария с отоплением случилась.

Мороз скуксился было, но быстро нашёлся:

– Ну, нет так нет, сама стишки будешь рассказывать. Стихотворение знаешь какое-нибудь?

– Я? Только Бродского … – растерявшись, пролепетала я.

– Н-да, Бродского… как раз по теме.

Дед вдруг разразился смехом, показавшимся мне обидным. Мне хотелось посмотреть, как открывается его рот под паклей бороды, но в коридоре было темно, и хохотун тоже это заметил:

– А что темень у тебя такая?

– Лампочка, наверное, перегорела, – опять ощущая неловкость, неуверенно произнесла я.

Меня уже раздражала фамильярность гостя и вместе с тем обезоруживала. Какого чёрта он так ведёт себя в моём доме, обращается на «ты»! И только я настроилась выпроводить бесцеремонного Деда, как он приказным тоном сказал: «Давай, неси новую лампочку. И стул». И я покорно устремилась в кладовку с хозяйственной всячиной, по дороге метнув взгляд в зеркало: ужас! неряха в пижамных штанах.

Вкручивание лампочки со стула – радостная для меня картина, даже в темноте: мне-то не достать, а Деду – ого какого роста – с лёгкостью.

– Не в лампочке дело, – произнёс он, когда я безрезультатно пощёлкала выключателем, – посмотрим патрон. Неси отвёртку, плосканки, что там у тебя есть. И посвети сюда чем-нибудь.

Терпеливо стоя со свечкой в вытянутых руках и слушая деловитое кряхтение Деда, я уже не злилась на непрошенного гостя и думала только о том, что при свете я буду выглядеть не лучшим образом. Все последние дни я и помыться-то толком не могла, не то что одеться прилично и подкраситься. Неделю, наверное, сидела на корточках в холодной котельной и ночью, и днём возле умирающего газового котла, разжигая его всякий раз, как тот угасал. Наконец он испустил дух, но к тому времени уже был куплен новый. Устанавливали печку два дня. За это время дом остыл и был изрядно затоптан бригадой газовиков, попорчен следами сварки, резки и потоками ржавой воды. Весь сегодняшний день я посвятила уборке, но довольно безуспешно, только устала – ещё мыть и мыть.

Яркий свет, показавшийся солнцем, победно осветил довольное лицо Деда Мороза. Всего лица, конечно, за бородой и накладным пунцовым носом было не разглядеть, сияли только нежно-голубые глаза. Осознав, что пялюсь на них уже неприлично долго, я вздрогнула, закапав себя горячим парафином, вскрикнула, дёрнулась и споткнувшись об мешок Деда, растянулась на полу. Мороз опять засмеялся:

– Ну, что ты так разволновалась, внучка Бродского? Давно свет здесь не горел? Давай ещё чего-нибудь починю, надо ж как-то отработать, раз хороводы с детьми не пришлось водить.

– А Снегурочка ваша где, кстати? – дурацким язвительным тоном спросила я, наивно пытаясь хоть этим сгладить впечатление от своей неуклюжести.

Дед Мороз снова захохотал. Прямо, весельчак какой-то.

– Да понимаешь, устала Снегурка. Мы ж с утра ходим по домам, детишек развлекаем. Ну, и рюмочки нам наливают. Не детишки, конечно. Вот Снегурочка и…

– Перебрала, похоже, – закончила я.

– Ладно, ладно, не ворчи. Иди-ка лучше чайник поставь, угости дедушку. А я пока тебе дверь в ванную подправлю – перекосилась.

Опять приказывает! Но на сей раз мне это показалось даже милым. Поставив на плиту кастрюльку с водой – чайник тоже не работал, я помчалась в комнату переодеться и кое-как подправить свой фасад. Возилась, наверное, долго, так как гость за это время успел и дверь перевесить, и чайник разобрать. Он сидел за кухонным столом в своём маскараде и ковырялся в чайнике. Это было смешно.

– О, да ты прехорошенькая, внучка, – польстил Дед.

Я засмущалась, но вместо спасибо сказала очередную глупость:

– Какая я вам внучка?

– Да не мне, – Дед хихикнул, – Бродскому.

Я не выдержала и тоже рассмеялась. Натянутость в общении пропала, я осмелела:

– Жалко, конечно, разрушать ощущение волшебства, но может, вы снимете хоть часть реквизита, а то неудобно горячий чай бородой пить. Всё равно у вас уже и нос съехал, и бровь отклеилась.

Дед Мороз согласился и стянул с головы папаху с помпонами, пышную бороду на резинке и силиконовый нос. И я удивилась: какой красивый мужчина за всем этим прятался. На самом деле красивый, как артист голливудских сериалов, несмотря на приличный возраст – за пятьдесят, пожалуй. Взрывной коктейль – жёсткие мужественные черты лица и пастельного голубого цвета глаза. Да ещё и улыбка – широкая, белозубая.

– В таком случае подобает и познакомиться, – предложил бывший Дед Мороз, – Коля.

Ну нет! Какой Коля?! Эдуард, Цезарь, на худой конец Ипполит…

– Маруся, – скромно ответила я.

Яркая внешность мужчины, казалось, разбила только зарождающуюся непринуждённость. Скукожившись, я принялась отхлёбывать чай, изо всех сил стараясь, чтобы выглядело это прилично. Но, конечно же, перестаралась. Неловко, судорожным движением дёрнула чашку и разлила чай по всему столу, вот он уже капает на парчовый халат Мороза. Я вспыхнула от стыда за свою косорукость, за вечную свою злополучность, и слёзы вдруг хлынули безудержным потоком. Противно икая, размазывая слёзы, сопли и свежую тушь, я зарыдала так самозабвенно, как допустимо только на кладбище. Все горести своей жизни, казалось, я собрала в этих слезах. «Марусь, ты чего?» Я ощутила тёплое поглаживание на своей голове, как в детстве меня утешал отец, когда ревела из-за разбитой коленки.

Эта мимолётная картинка из детства и ласковое прикосновение ввергли меня в ещё большее страдание, и ещё обильнее полились слёзы – откуда только столько их во мне накопилось? И уже сквозь жалость к себе начал пробиваться стыд за истерику перед чужим человеком, но остановиться не могла.

– Одна живёшь? – спросил Коля, продолжая робко проводить ладонью по моим волосам.

– С дочками.

– Понимаю. Нелегко. Ты поплачь, поплачь, ничего. Только тихонько плачь. Ты молодец, ты сильная и справляешься неплохо. Я же вижу. Знаешь, страдания могут стать началом счастья. А неполадки в доме устраним потихоньку. Чего там у тебя ещё не работает?

Мягкий голос постепенно заглушал мой постыдный истерический припадок, и мне хотелось оправдаться:

– Простите за слёзы. Я не реву вообще-то никогда. Что-то накопилось… никого рядом нет… авария вот… никто денег не давал в долг на котёл… перенервничала…

Я уже начала бледно улыбаться, и Коля снова повеселел и уже по-хозяйски, потирая руки, стал расхаживать по дому, обнаруживая готовность взяться за любую работу. И вскоре мой неказистый интерьер заметно преобразился: печально свисавшая несколько месяцев гардина ровно и гордо сидела на своём месте, хромой диван встал на четыре ноги, люстра, до того опасно болтавшаяся над нашими головами, была прочно закреплена. Пока мой волшебник творил чудеса, я порхала на кухне, сооружая из всего, что нашла в скудных запасах, праздничный ужин. И ни разу не обожглась, и ничего не уронила – душа светилась и пела.

За ужином Коля смешил меня рассказами о детях, которые впервые видели Деда Мороза. А после, притащив два расшатанных стула, сказал: «Почитай-ка мне Бродского, пока я с этими инвалидами разберусь». Я не стала ломаться, устроилась с ногами на диванчике и с чувством начала декламировать «Зимнюю эклогу», немного путаясь и вспоминая любимые строки. Потом «Летняя эклога» пошла в ход. Это длинные вещи – минут по десять чтения. Мой монотонный голос звучал всё слабее, убаюкивая меня же. Последнее, что помню:

«Потом и эти

Звуки смолкают. И глухо – глуше,

Чем это воспринимают уши…»

Очнувшись ранним утром, я обнаружила себя укрытой пледом на том же диванчике, где читала стихи. Стоп. Какие стихи? Кому читала? В голове каша какая-то из обрывков воспоминаний. Дед Мороз вроде какой-то был. Ой, спятила – дедовморозов не существует, даже мои дети в них не верят. Я переместила взгляд на потолок, где совершенно правильно висела люстра. И диван уже не кособокий … «Коля!» – завопила я и принялась бегать по дому в поисках вчерашнего гостя.

Новый год. В доме суета, радостный мандариновый запах, игривый визг детей. Маленькая Юля спрашивает: «Мама, а Дед Мороз придёт?» Сестра её одёргивает: «Дедов Морозов не существует, это артисты наряжаются и обманывают детей. Ты ведь сама так говорила, да, мам?» «Говорила, – призналась я, – но, видимо, ошибалась. Они существуют, теперь я это точно знаю. Только приходят не всегда, а когда это человеку очень надо». «Врёшь ты всё!» – дерзит Динка и убегает, подстрекая поиграть в догонялки. «Мама не врёт, а выдвигает свою версию!» – включаюсь я в игру и заливаюсь счастливым смехом.

Карамельково
Ксения Башкова

Был тёплый январь, больше похожий на европейскую зиму, нежели на российскую. Но находилась я именно на родине. Если сказать точнее, то в Зеленоградске. Это Калининградская область.

Ветер с моря дул не так сильно, а это значило, что можно расслабленно блуждать по берегу и замысловатым туристическим улочкам. Вечерело. На проспект вышли прогуляться обыватели Котоградска. Именно так называли местные жители город, в котором все напоминало о кошках – граффити на домах, памятники, сувенирные лавки, даже фонарные столбы.

Исследуя проспект, я с интересом заглядывала в витрины. В одной из них красовались янтарные домики и всевозможные украшения. В другой – любезный пивовар предлагал продегустировать одну из польских наливок. Но вкуснее всех была витрина небольшой кофейни-кондитерской «Карамельково». Я не могла пройти мимо. Это было очарование с первого взгляда. Когда я вошла внутрь, меня приветливо встретили две милые девушки, которые были так друг на друга похожи, словно сестры. Они шутили прибалтийские шутки, слушали heavy metal, раскатывали тесто, а затем лепили нечто из… карамели.

Одна сочиняла просто волшебные розы из нежнейшего цвета лёгкой грусти, а другая катала и сворачивала сливочный, молочный и такой сладкий карамельный пельмень. Я стояла как вкопанная, не отводя глаз от процесса. Это зрелище меня вдохновляло, смех девушек дурманил, а атмосфера просто пьянила. Уходить не хотелось.

Рядом стояли небольшие круглые столики из дерева, и я охотно плюхнулась на мягкий стул возле одного из них. В зоне бара – бариста, бесконечно влюбленный в кофемашину, раскладывал маршмэллоу на витрине. Парень принял у меня заказ: апельсиновый пунш и немного карамели с собой. К пуншу прилагались маленькое, похожее на облачко, маршмэллоу и его, всё тот же влюбленный взгляд.

Я улыбалась, думала о чём-то воздушном, любовалась карамелью, мечтала… как вдруг!

– Это вам!

– Мне? Правда? Так приятно, спасибо.

Очнувшись, я увидела в своих руках ещё горячую, наполненную теплом рук и сердец карамельную розу. Она пахла счастьем, добром и лёгким ветром с моря.

Я попрощалась самой душевной из всех своих улыбок:

– Спасибо!

– До свидания. Приходите к нам ещё!

– Наверное, в следующей жизни, когда я стану кошкой, – запела я строчки из песни Марии Ржевской и отправилась восвояси.

Звонок, «Останкино», метро и время
Рома Ежевичкин

К великому сожалению, я всегда могу вспомнить, когда эта история произошла. Но об этом через некоторое количество тысяч знаков с пробелами.

Ещё в десятом классе я увлёкся игрой в спортивное «Что? Где? Когда?», благо эрудиция позволяла. Сейчас я бы её с удовольствием променял на кунгурские пряники, но до знакомства с ними оставалось ещё двадцать лет.

Одним предзимним вечером я пошёл на репетицию арт-группы, в которой состоял. Мне было 16 лет, и в таком возрасте ночь уже не страшна, а желанна. Но тут я вспомнил рассказ мамы о том, что кого-то вчера в нашем районе крепко избили, и решил вернуться домой.

Как только я зашёл, не успел даже разуться, зазвонил телефон (ещё домашний). Звонил редактор передачи «Самый умный», кажется, его звали Владимир. Он сказал, что меня приглашают на передачу.

А теперь немного контекста, чтобы читатели юные поняли мой шок и восторг. В 2001 году был такой канал ТВ-6. На нём выходила передача, где подростки хвастались знаниями в разных областях науки и культуры. Вела её Тина Канделаки (её представлять не надо) и человек со странным голосом, но выдающимся послужным списком в сфере образования, Борис Бим-Бад.

В те времена интернет ещё показывали по телевизору – были передачи, где обозревали сайты. Так что телевизор был главным источником информации. И вот представьте: тебе 16 лет, и ты едешь НА ТЕЛЕВИЗОР!

Потом я узнал, что об участии договорилась моя тренер, имя которой я не помню, но пусть будет Ольга. Она же получила от нашего директора денег на поездку и купила билеты.

Холодный вечер начала декабря. Мы едем на электричке в Сызрань и уже оттуда садимся на поезд. С нами едет несколько школьных сборных по разным видам спорта, так что проводники воют. Казанский вокзал и бесконечное метро. Это была моя первая поездка в столицу, так что шокировало всё. Эта огромная живая подземная пустота до сих приводит меня в священный ужас. Волжане любят просторы всё-таки.

Нас заселили в гостиницу «Космос», и я получил квиток, который тогда был у всех на ушах – регистрация в Москве. С ней ни один милиционер тебе ничего не мог сделать.

Сам день съёмок я помню не очень хорошо. Была гримёрка, нас нарядили в блестящие душные костюмы с шарфами и отправили на съёмки. Шли они целый день, снимали по нескольку игр сразу, но это дело обычное. Помню, что у меня в соперниках были парень и девушка, но они были как-то очень напряжены, а я, не особо расстраиваясь, давал неправильные ответы. В одном из перерывов Тина сказала, что я очень красивый и живой. Ох, Тинатин, 20 лет прошло, видели бы вы меня сейчас – попросили бы охрану вывести поскорей это чудовище.

Короче, игру я не то чтобы слил. Занял второе место, что потенциально открывало мне путь дальше, но без особой надежды. Неожиданно из темноты выплыли два круглых корейца и вручили всем сувениры: футболку с надписью «Самый умный» и невероятные часы LG. В зеленой коробочке, два циферблата для разных часовых поясов, кожаный ремешок. Это просто мечта.

У нас ещё оставалось время, и Ольга занялась нашим досугом. Мы попали уже зрителями на передачу «Антимония», что на ТВЦ, и я увидел живого и настоящего Геннадия Хазанова. Вроде он даже расписался в моём блокноте. Надо проверить, жив ли блокнот, когда в следующий пойду за молотком.

И в день отъезда мы поехали в какую-то большую московскую школу или досуговый центр, где проходил чемпионат по «Что? Где? Когда?» Там я уже познакомился с Максимом Поташевым, с которым пересекался и на других турнирах. Но он меня потом не узнавал, ибо звезда.

Больше, впрочем, меня поразило, сколько детей ходили с мобильными. Свой первый я получу только летом 2004-го.

Некоторые знакомые Ольги поехали провожать нас на вокзал. И среди них был приятный бородач, который в настоящем «Что? Где? Когда?» выносил чёрный ящик. Мы пили пиво прямо в метро, и никого не смущало, что я несовершеннолетний. Время было такое, когда всем всё было безразлично.

Возвращение в Самару тоже прошло через Сызрань, уж так купила билеты мой тренер.

А теперь самая грустная часть истории. Через пару дней после моего возвращения в благословенную Самару на снегоходе разбился Сергей Супонев. Именно поэтому я могу восстановить точные даты поездки. Вместе с ним с федеральных каналов ушли и детские передачи. Мой выпуск игры был запланирован на февраль, и к тому моменту на ТВ-6 началась перестройка. Так что моей игры и позора никто никогда не увидел, даже монтажёры. На этом грустная часть заканчивается.

Что иронично, на федеральный канал я всё-таки попаду. В декабре 2021-го я принимал участие в передаче для канала «Культура» и продвигал волжскость. И вышла передача как раз в феврале. Помню, что было холодно, но мы грелись плескавицей и коньяком.

Часы проработали без сбоев и починки года до 2005-го, когда пришлось сменить батарейку. К тому моменту кожаный ремешок порвался, и я заменил на простой тканевый. Эти часы побывали со мной на многих раскопках и во многих поездках по стране. Но всему приходит конец, и скоро часы отказались брать в ремонт по каким-то неясным причинам. Но я до сих пор храню их в столе. У них потертое стекло, в грани набилась пыль. И всякий раз, когда я их нахожу, я не могу поверить, что с простым парнем из провинции могла произойти настолько невероятная история. Пишу вот и сам не верю.

Ещё тот случай научил меня не ходить привычными путями. Там, где ты ещё не измерял расстояние шагами и музыкой в плеере, могут и обязательно будут чудеса. И это касается не только дороги на остановку.

Волшебный торт, которого не было
Оксана Калинина

Все мы родом из детства

Очень часто, особенно под Новый год, глядя на себя в зеркало, я вижу в себе ту десятилетнюю девчонку, которая ещё верила в чудеса (о да, моя мама сумела привить мне это) и обожала всё блестящее, хотя любовь эта началась немного раньше, но сегодня всё же другая история.

Кто не ждал новогоднего вечера в школе в те далёкие 80-е? Наверное, единицы, да и то по обидной причине – заболел. Я третьеклассница. Мы – тогдашние третьеклассницы и нынешние – сильно отличаемся ментально-эмоциональным сознанием. «Урааа, мне купли новые фломастеры! Шесть цветов! Мы с мамой с шести утра очередь занимали» и «Я не знаю, какие фломастеры хочу – Кохинор или с блёстками. Ой, а с каким ароматом? А 36 цветов – достаточно или мало? Ну, блиин, брать в коробке, футляре или чемоданчике?»

А что уж говорить о нарядах. Наши мамы были просто феями! Они вечерами-ночами творили такие наряды, что сейчас в это сложно поверить. Да и торт на чаепитие было сложно купить. Поэтому и торты домашние были из разряда – нерукотворные, словно от шеф-повара.

Так вот, накануне замечательного школьного вечера в честь Нового года, моя мама и её лучшая подруга, которая умела шить, творили мне наряд и вкусность на чаепитие. Наряд мой состоял из огромного количества слоев накрахмаленных и ткани, и марли – на основе какого-то белого платья. Верх и низ расшиты широкой мишурой (ооо, попробуй достань ещё!) и по всему платью спереди – стеклярусные нити. Получилась такая красотища – как высокая мода в опере (по ощущениям).

Закончив с нарядом, мамуля с подругой решили испечь торт. Нет, не так – они решили сотворить шедевр! Мамы в фартучках, в полной кулинарной готовности – какая сейчас редкость. Как тут не смахнуть слезу от воспоминаний? Это сейчас можно всё купить для торта. А тогда одно то, что надо достать сгущёнку, какао-порошок, сливочное масло – уже дорогого стоило.

Урывками я видела, как они пекли коржи – буквально колдовали над ними. Аромат по дому стоял шоколадно-ванильный, а во рту оседал вкус сливочно-сгущёночного крема. Уже почти к ночи завелось тесто на вафельные трубочки. Мои феи решили сотворить из кремовых трубочек сказочный зимний дом на торте! Идея хороша, а получилось это у них не сразу – то стены дома заваливались, то крыша сползала. Чего им стоило всё это воплотить – наверное, только любовь к детям и искреннее желание устроить настоящий праздник.

Дальше я уже ничего не знаю – уснула самым безмятежным детским сном, пока на кухне творилась магия. Утром, когда я открыла холодильник, то застыла от изумления! Такого я не видела даже по телевизору. Там стоял огромный торт, на вершине которого возвышался сказочный зимний дом, с крыши которого стекал снег – переливающийся крем! Как мне хотелось ткнуть в него пальцем и слизать! Но я держалась. Я честно ждала школьного чаепития.

И вот он, долгожданный вечер. От школы я жила далековато. Мама меня провожала. Надо ли говорить, что самой мне было ни одеться, ни раздеться. И я торжественно вошла в класс, неся себя этому празднику, а мама вошла с тортом-шедевром! Как жалко, что фотоаппараты были далеко не у всех родителей, ну, в общем, нет у меня фото того вечера. Одноклассники восторженно смотрели и на меня, и на торт. Торт через пять минут победил, перетянув на себя всё внимание. Да это и неудивительно. Учителя тоже были в восторге от кулинарного шедевра. И удивительное было дальше, когда ушла моя мама.

Все учителя, что там были, восторженно смотрели на наш торт и только о нём и говорили. А минут через пять, под предлогом «чтобы торт не сломали», вынесли его из класса в учительскую. На этом моя встреча с тортом и закончилась. И помню только фразу одной из учительниц, когда выносили торт: «Мы его сами и съедим».

Я плохо помню сам вечер. Нет, праздник прошёл, наверное, замечательно, потому что никакого негатива или обид я не помню. А может, память стёрла? Но помню затем разговор с мамой.

– Доченька, ну как прошёл вечер?

– Всё замечательно!

– Ну а как вам торт, вкусный получился? – мама ведь тоже волновалась.

– Я не знаю мам, мы его не ели, – вздохнув, сказала я.

– Как же не ели? Почему не ели?

И я рассказала маме о приключениях торта. И затем с улыбкой добавила: «Не переживай, мам. Я думаю, торт был очень вкусный. И учителя остались довольны. А нам и так к чаю хватило!» – и взяла маму крепче за руку.

Сейчас я, конечно, понимаю маму. И её тогдашнее, скорее всего, негодование и возмущение. Но наверное моя улыбка её как-то задобрила и успокоила.

С теплотой в сердце я вспоминаю ту историю. Это было вчера и это было очень давно. Я благодарна нашим мамам, которые были для нас тогда волшебницами и феями! И всё у них получалось – сквозь слёзы, бессонные ночи, вопреки всему и благодаря умению смеяться и дружить. И наверное, именно с тех пор я люблю больше дарить подарки, чем получать. Люблю видеть счастливые, приятно удивленные глаза человека. А любовь к блестящему несу на протяжении всей своей жизни, но это всё-таки немного другая история.