Cytaty z książki «Ты моя, даже в аду»

Смотреть на него я боялась, но мужчина решил по-другому, он поднял моё лицо. Голубые глаза с золотистыми вкраплениями, напоминали звёздное небо, холодное и безлюдное. – Всё, что хотел, я уже получил. Не думаю, что альмир Фарглен или вальтир Бруншвильд могут предложить равнозначную цену. Он всё ещё меня держал за подбородок, и его большой палец коснулся моих губ.

О да! Именно этого я и ждал! Покажи мне всё, Эсмина! Хочу видеть каждую чёртову эмоцию, что пронзает твоё жалкое сердце!

В тот момент моя душа раскололась на тысячу осколков. Мир испарился, оставив лишь лёд её серых глаз. В них плескалась буря, ураган, смерч. Они поглощали меня, убивали в своём смертельном вихре.

Да! Дрожи, девочка! Именно из-за тебя всё случилось много лет назад! И сегодня я всласть наслажусь твоим страхом и унижением! – Полторы тысячи раз… полторы тысячи два… – Три тысячи, – поднял руку я. На мгновение все замолчали. Кажется, даже дым застыл на месте. Рабынь не покупали дороже двух тысяч золотых. Это невыгодно. Они всего лишь игрушка на несколько вечеров, чтобы поразвлекаться. Одноразовый деликатес, не более.

Я впился в тебя жадной пиявкой, девочка! Все эти годы наблюдал, сходил с ума и изнывал. Даже в постели с другими всегда представлял тебя и брал их жёстко. Трахал так, что они визжали от моих яростных толчков. И конечно же, я дарил им тысячи оргазмов, потому что грезил о тебе.

Язык ворвался внутрь, и я задохнулась от его действий. Он сорвал мой первый поцелуй. Я попыталась высвободиться, но не смогла. Когда он всё-таки прекратил, я уже была в слезах. Чувствовала себя использованной, грязной. Тристан посмотрел всё тем же холодным взглядом, а потом развернулся и ушёл. А я осталась в одиночестве за столом.

– Спасибо за то, что отомстил и вылечил. Тристан, не отрываясь от еженедельного листка, ответил: – Ты моя собственность, никто не должен ломать мои игрушки.

продемонстрировать, что у неё нет никаких шрамов. Мужчины неспешно курили сигары, стряхивая пепел на пол. Выпускали дым и он, словно туман, окутывал восточную

стушевался, а я продолжила чётко и громко: – А за что благодарна? За то, что вы разрушили