Czytaj książkę: «Сломленные крылья души»

Посвящается всем родным, близким и друзьям.

Никогда не сдавайтесь, лучшее только впереди

Пролог

Мы похожи на звезды. Порой что-то разрывает нас на части, и, когда это происходит, нам кажется, что мы умираем, хотя на самом деле мы превращаемся в сверхновую звезду. Самоосознание превращает нас в сверхновые звезды, и мы становимся прекраснее, лучше и ярче прежних себя.

Так легко пораниться, но как сложно залечить.… Стоит хоть раз нанести серьезную рану невинной, чистой душе, и ты можешь увидеть все, что угодно. От низкого падения на дно самой темной пропасти до цветущего возрастания. Твоя душа может переродиться во что-то новое, но никто точно не может сказать во что именно. Она может загнить, покрыться плесенью и обрести дурной запах, но привлекающий вид – каждый, кто с ней столкнется «влюбится», и утонет в дьявольской грязи; она раскроет черные, раненые, как ночь, крылья и покинет Землю, скрываясь в огненных чертогах Ада. Либо она будет уродлива снаружи и вымирающей изнутри – будет ждать, когда ей можно будет проснуться вновь, переродиться и стать еще прекрасней, чем ранее. Вылечить белоснежные крылья и взмыть вверх, восхищая всех своей чистотой и благородной силой.

Что случится, если поранить «крылья» души молодой девушки? Какую дорогу выберет она? Сможет ли выстоять и преодолеть выходки судьбы, уготовившей слезы и страдания? Выбор стоит только за ней – опустится она на «дно», и будет плыть по течению вниз или предпочтет роскошь Рая, смешанного с препятствиями….

Послание

Никто точно не может сказать, как и когда твоя жизнь перевернется с ног на голову. Даже взрослому человеку это не по силам. Представьте, вот вы живете своей самой обычной жизнью, ходите на учебу, работу, посещаете торговые и развлекательные центры, любите своих родителей, родственников, дорожите друзьями и знакомыми. Представили? А теперь представьте, что все в один день, в один час, в одну минуту потеряете. Трудно? И мне тоже было трудно, но как говориться рано, или поздно каждый человек на Земле познает горести, обиду, предательство и боль, ту, которая будет изо дня в день напоминать, что теперь жизнь не такая, как прежде, все изменилось, а виной тому стал человек. Всего лишь человек, затерявшийся в толпе, который раз и навсегда изменил исход моей судьбы. Всего-то один из 7 миллиардов, совершивший ошибку и нанесший непоправимый ущерб.

После такого просто перестаешь верить в чудо, даже надежды на светлое будущее нет. Тогда хочется одного, тишины и одиночества. Просто побыть одному, понять насколько ценным было то, что казалось, буквально несколько минут назад было у тебя, а сейчас нет. Оценить масштабность утраты и ущерба. Наверное, именно тогда люди понимают и осознают свои ошибки, берутся за поиски виноватых, в том числе и себя. Самое страшное жить с чувством вины, просыпаясь, каждый божий день и засыпая с мыслью, что ты убийца всего, что у тебя отобрали. Мне пришлось идти дальше и перебороть свое чувство вины. Я изо всех сил старалась, пыталась помнить, но не перегружать свою жизнь горькими воспоминаниями. Вы, наверное, спросите, трудно ли было улыбаться всем, когда на душе так мерзко и противно? А я отвечу, было безумно трудно выдавить из себя что-то похожее на улыбку, но ведь и улыбаться мне было некому. Прохожие люди не волновали, я старалась не зацикливаться на косых взглядах, однотипных вопросах. Мне было все равно, я просто старалась жить. И у меня это получалось даже хорошо, теперь я абсолютно спокойна и счастлива. Виновные понесли свое наказание, мои душевные раны почти затянулись, а сердце по-прежнему стучит так же громко, излучая тепло и любовь, которой хватит еще не на один десяток человек.

Моя жизнь больше не будет прежней, зато у меня появился огромный опыт. Он будет всегда напоминать мне о том, что не мы выбираем судьбу: она выбирает нас и ведет до тех пор, пока ты сам не научишься твердо стоять на ногах. Просто хочу сказать, чтобы вы ценили каждый момент своей жизни: она у нас одна, и никто из нас не знает, что может произойти завтра. Позвольте другим людям войти в вашу жизнь, не стоит загораживаться от внешнего мира, ведь никто и никогда не мечтал умереть в одиночестве, когда никто не сможет прийти на помощь и протянуть руку. Благодаря одному, теперь самому важному человеку, которого я с особой осторожностью впустила к себе в душу еще в детстве, я живу, действительно живу. Несмотря на печальный исход событий, я не забыла, как когда-то еще один человек протянул мне руку помощи, и я ее приняла, ведь другого выхода не было. Мне нужна была поддержка и любовь, и я ее приняла. Но кто знает, как бы сложилась моя судьба, если бы все вышло иначе.

Арсения

Глава 1

Никто не умрет девственником. Жизнь поимеет всех

Курт Кобейн

Вот бы хоть раз проснуться в сказке, где все можно изменить лишь одним взмахом палочки или заклинанием. Признайтесь, вы тоже об этом мечтали и не раз. В детстве, наверное, все дети мечтают попасть в волшебную страну и встретить героев мультфильмов, чьи лица каждый день мелькают на экранах телевизоров.Я была не исключением, мне нравилось витать в облаках, мечтать, строить планы на будущее. Всегда хотелось побыстрее пойти в школу, закончить ее с хорошими оценками, продолжить обучение в университете, построить карьеру и обрести семью. Вы скажете, что все мы об этом мечтаем, да, соглашусь, банально, но для меня это идеальный план на будущее и пора бы запомнить, что у каждого есть личное мнение, не стоит навязывать свое и требовать каких-либо изменений. Но не кажется ли вам, что он слащаво идеальный, даже тошнить начинает. Именно таким он былпримерно неделю назад, когда я еще могла жить спокойной жизнью, с родителями и младшей сестрой.

Неделю назад…

Осенние солнечные лучи пробивались сквозь темные шторы и падали прямо на мое лицо, согревая его теплом. Сладко потянувшись и легонько потерев сонные глаза, я все-таки встала. В этом году лето кончилось слишком рано, еще больше нагнетая обстановку предстоящего учебного года. Первые школьные каникулы в одиннадцатом классе прошли идеально. Погода радовала, разве, что иногда случались непредвиденные казусы.

Я выпускница. Неужели, никогда не думала, что с гордостью сообщу об этом в самом начале одиннадцатого класса. Только новый статус наводит небольшой страх, который миллиметр за миллиметром щекочет кожу на затылке, грозясь превратить меня в безжизненную амебу. Никто не отменял нашествие мрачных мыслей в разгар учебной недели в шесть утра, но что не сделаешь ради того, чтобы побыстрее подняться с кровати. Родители уже давно встали, характерные звуки шагов, и топот маленьких ног доносился с нижнего этажа. Наверное, мама уже приготовила завтрак. Слева от меня на мягком одеяле лежал пушистый комочек. Шоколадка опять прибежала сюда ночью и влезла вверх по свисающему концу простыни. Наверняка оставила кучу затяжек. Играться с котенком не входило в мои планы, но так хотелось побыть в кровати еще чуть-чуть. Ее шерсть была необычного коричневого цвета, больше напоминающего шоколад, поэтому, когда папа, впервые мне принес ее я, даже не задумываясь, окликнула ее как «Шоколадку». Смешная кличка, но мне нравится. Мама суетилась на кухне, в поисках очередного ингредиента, когда я умудрилась стащить с подноса только что испеченное печенье с шоколадом. Она совсем небольшого роста, вся такая миниатюрная, аккуратная и невероятно красивая. Выбившиеся пряди светлых, как карамель, волос то и дело лезли в глаза, от чего маме приходилось постоянно смахивать их и забирать за уши.

Папа одобрительно кивнул и продолжил пить свой кофе. Алиса носилась по всему дому, по пути раскидывая все свои игрушки, и громко хохоча во весь свой детский голос. Маленькие хвостики раскачивались из стороны в сторону, что еще больше забавляло малышку.

 Лисе достался мамин цвет волос, а глаза папины, совсем голубые, чего не скажешь обо мне. Я от папы взяла только темно-каштановые гладкие, как шелк, волосы, ровными волнами, струившимися по спине.  Глаза же, как по мне, напоминали два небольших орешка, примерно такие же у мамы.

 Маленькая сестренка – это огромная катастрофа. Люблю ее до чертиков, но иногда ее детская неиссякаемая энергия хлещет просто через край. И откуда у них столько сил на все берется? Будь малышка чуток постарше, и я бы вытянула из нее эти секреты.

– А Алису сейчас съест Сеня, – сестренке нравилось играть в такие игры, – вот как найду тебя, так и съем, как это шоколадное печенье, – чтобы было правдоподобно, я целиком закинула в рот лакомство.

Мама расхохоталась, хватаясь рукой за живот, она никак не могла остановиться. Папа изредка поглядывал на жену, не скрывая улыбки. В его взгляде на маму всегда было столько нежности, любви, тепла и заботы, порой мне было даже непонятно, как спустя семнадцать лет их чувства не иссякли, наоборот, стали только сильнее. Может, любовь «до конца дней» существует? Родители смело могли бы выступить с доказательством в своем лице.

– Ешли¹ ты меня шкушаешь, то мама будет плакать, – выкрикнула Алиса из-под кухонного стола.

– Еще как буду, давай, вылезай скорее, в садик опоздаешь, – мама подхватила сестренку на руки и унесла вверх по лестнице, в спальню.

Я слизнула остатки печенья с губ и показала сестренке язык, от чего та в ответ мне показала маленький кулачок.

– Арсения, мы заедем за тобой прямо после учебы, не опаздывай, для меня это важно, – голос отца был глубоким, по-настоящему мужественным, с легкой хрипотцой. Папа встал из-за стола и переместился ближе к выходу.

– Пап, ну, сколько можно, – простонала я. – Я же просила звать меня Сеней. Кстати, как там дела с бизнесом? – В последнее время у отца появились какие-то проблемы на работе и меня это беспокоило.

– Ничего нового, с каждым днем долги компании только растут, прибыли почти нет, – отец поник, потерев переносицу.

Папа слишком долго вкладывался в свою работу, чтобы все так взять и потерять, для него это сильнейший удар, если все, что он строил годами вот так, рухнет у него же на глазах. Обхватив руками шею отца, я прижалась как можно ближе. Вдохнув родной аромат, я натужно вздохнула и отстранилась.

– Пап, все наладится. Но разве нам обязательно ехать вместе с вами? Я могу посмотреть за Лисой.

– Сень, мама волнуется из-за этой поездки, что-то беспокоит ее.Она хочет, чтобы вы поехали вместе с нами, так ей будет спокойней. – Отец погладил меня своей горячей широкой ладонью по спине, поцеловал в лоб и вышел за дверь.

– Может, никому не стоит ехать? – беспокойство матери могло быть вполне объяснимым.

– Я не могу, ты же знаешь, – уголки губ отца плавно соскользнули вниз. – Это единственный шанс вытащить нашу компанию из долговой ямы, хотя бы на какой-то период времени, а потом мы придумаем, что делать дальше.

День только начинался, а воздух буквально пропитался напряжением и беспокойством. Мама слишком эмоциональна, порой ее может довести до слез всякая мелочь. Отец сам по себе сдержанный человек, даже в голове не укладывается, как они смогли найти общий язык, но разве люди не говорят, что противоположности притягиваются? Захватив по дороге еще парочку вкусного лакомства, я поспешила обратно в комнату, чтобы собраться на учебу.

Низкая температура на улице отрицательно сказалась на всех жителях, хоть в Красногорске и не так уж холодно, но короткие юбки уже не поносишь, редко бывает, когда температура в октябре поднимается выше семи градусов. Деревья почти скинули свою листву и теперь стоят совершенно голые, одинокие.

Во дворе школы группками столпились ребята и что-то обсуждали, у каждого своя компания. Бурные обсуждения после выходных не прекращались даже после второго звонка, лишь после замечания одного из учителей дискуссии окончились и все разошлись по кабинетам. В школе я не особо популярна и тот факт, что моя семья совсем не бедная на это никак не влияет. Я достаточно скрытый человек, имеющий малую долю комплексов и немного друзей, точнее двух. С Вероникой я дружу почти с первого класса, она мне как сестра, а вот с Ильей мы познакомились в восьмом. Я тогда случайно в школьной столовой опрокинула на себя весь обед, конечно, не обошлось без громких смешков у меня за спиной и поддразниваний, но Илья заступился за меня и предложил свою порцию. Так и выяснилось, что мы учимся в параллельных классах.

– Сень, где тебя носит? Ты вообще помнишь, что мы пишем допусковое сочинение?Если это пробник, то не значит, что можно опаздывать. – Зря эта девчонка сомневается в моей памяти, этот день давно в моем календаре помечен кучей восклицательных знаков. Красные волосы трепал холодный ветер, сооружая полнейший беспорядок, от чего подруга постоянно их поправляла и смотрелась довольно смешно.

– Я кое-как встала с кровати, так не хотелось никуда идти. – Сильнее укутываясь в длинный кардиган, я схватила подругу под руку и потащила ее внутрь.

К экзамену я успела подготовиться за несколько дней, перечитала кое-какие записи в тетради, посмотрела старый фильм по роману «Война и Мир» и еще кучу всякой ненужной для жизни информации.Нам с Рони повезло, распределение учеников по аудиториям происходило заранее и так уж вышло, что с подругой мы были вместе, и морально, и физически.

Благодаря моим подготовкам я сумела справиться за два часа. Чего не могу сказать о подруге. Она усердно выводила каждую букву на черновике, прикусывая нижнюю губу от волнения и нервозности. Вероника никогда не имела каких либо проблем с учебой, совсем наоборот – она преуспевала во многих сферах, но с литературой у нее не зародились теплые отношения еще в начальной школе. Поэтому написание сочинения-рассуждения вводило ее в ступор, вгоняя с полнейшую неопределенность. А так у моей подруги фантазии хоть отбавляй, только держи наготове бумагу с ручкой и успевай записывать.

В коридоре, прямо перед самым моим уходом мне посчастливилось встретить Илью. Друга можно узнать по довольно высокому росту, рядом с ним я кажусь просто маленькой девочкой, по темным и таким гладким волосам, и невероятно красивым чертам лица. Кожа до сих пор держала летний загар, поблескивая в лучиках света, попадающих на лицо сквозь жалюзи на окнах.

– Кого я вижу. – Взмахнув руками в воздухе, друг изобразил удивление. – Ну, ты смогла одолеть сочинение? По глазам вижу, что сдала на «отлично».

– Ну и клоун ты. – Легонько толкнув его кулаком в плечо, я искренне улыбнулась и потянулась, чтобы его обнять.

– Эй, мадам, вы чего? Переутомились? – Я стояла в недоумении, мозг отказывался толком функционировать после двух часов мозгового штурма произведениями девятнадцатого века. Илья так разразился хохотом, что мне казалось, будто сейчас лопнет от смеха. – Иди сюда. Ну, ты, Сень и тормоз. – Он вытянул вперед свои длинные, мускулистые руки и поспешил меня скорее прижать к себе.

– Сам-то, как написал? Справился? – От Ильи исходил такой терпкий, мужской аромат и много-много тепла, хватило бы не на одну меня. Прикрыв глаза, я прислонилась ухом к его груди и услышала ровный стук сердца.

– Спрашиваешь? Было даже легче, чем говорили. Больше пугали, а мы вот взяли и написали. Слушай, ты там случайно мою футболку не обслюнявила?

Такой наглости я от него еще не слышала. Сколько его знаю, но вот чтобы так. Я приподняла голову, чтобы заглянуть в серо-зеленые, с маленькими крапинками, искрящиеся от забавы, глаза. На губах застыла искренняя улыбка, на щеках ямочки, а брови приподняты в удивлении. После нескольких попыток поколотить его мне все же удалось выбраться из объятий этого большого и наглого шутника.

– Увидимся завтра, Сенька. Я подожду Рони, может она там еще не потерялась в девятнадцатом веке, войне с Францией и Наполеоном².

– Пока, конечно. – Махнув на прощание рукой, я скрылась за дверью, ведущей во двор школы.

Небо заволокло серыми тучами, лишь изредка тоненькие лучики солнца пробивались сквозь толщу облаков, моросил мелкий противный дождь. Мне удалось протиснуться мимо снующих повсюду учеников к родительской машине. В салоне пахло папиным одеколоном и чем-то сладким. Сестренка вовсю уплетала жевательных червячков и пинала сидение мамы. Обогреватель помог согреть оледеневшие на холоде руки.

– Как прошел день, милая? – Мама повернулась в мою сторону со стаканом горячего и ароматного кофе.

– Хорошо, я почти уверена, что справилась вполне хорошо, – не зря же я мучила себя непонятным для себя языком, которым писал Лев Николаевич³. – А ты и мне купила кофе? – Обрадовавшись, как пятилетний ребенок, я быстренько пристегнула ремень безопасности и выхватила свой кофе из рук мамы.

– Эй, осторожнее, да, конечно, он твой, – мама никогда не повышала голоса, даже если это было действительно нужно, она слишком мягкий человек и иногда грех таким не попользоваться, только в меру.

За окном машины проносились деревья, животные и птицы, много птиц. Небо приобрело наиболее темные тона, и дождь стал интенсивнее капать на лобовое стекло автомобиля. Мама о чем-то беззаботно болтала с отцом, а я развлекала сестренку. Малышка совсем заскучала, даже начала немного капризничать.

– Лиса, а кого ты любишь больше всего? – Вопрос, наверное, не совсем для ребенка, но мне было интересно знать ответ на него. Лиса завертела головой, сначала посмотрела на отца, потом на маму, а затем на меня. Еще минуту крутила указательным пальчиком в воздухе и наконец, выдала:

– Я лублю вшех одинаково. Вшех, вшех, вшех и Шоколадку тоже, – вот это ответ, действительно удивила. Родители переглянулись и переплели руки вместе.

– Мы вас девочки тоже очень любим.

Пока папа ходил по работе мы с Лисой и мамой ждали его в машине. Дождь превратился в настоящий ливень, порывы ветра увеличились в считанные минуты. Порой в лобовое стекло прилетали пожелтевшие листья, яростно взвинченные сильным потоком ветра с обочин дорог. Долгое ожидание навело на нас ужасную скуку.

– Может, поиграем в слова? – Предложение мамы достойно рассмотрения. Все равно заняться нечем, а интернет здесь совсем не ловит. Поэтому мы с малышкой согласно кивнули. – Хорошо, тогда я начинаю. Бабочка. Алисе на «А».

Сестренка осмотрела салон машины, внимательно разглядела все вещи и немного призадумалась.

– Аишт, – малышка откопала из своего рюкзачка жевательных червячков и засунула парочку в рот.

– Тигр. Тебе мам, на «Р», – мой кофе совсем остыл и превратился в ужасный напиток, который совсем не хотелось допивать. Единственное, что грело нас – обогреватель. Но и его тепла было не совсем достаточно.

Наша игра затянулась еще на полчаса. Папа вернулся сразу же, как только огни в многоэтажке погасли, а на улице порядком стемнело. Ехать в сумерках не самое приятное, хоть папа и прекрасный водитель с многолетним стажем, но это не может застраховать нас от заноса на скользкой дороге. Оставался один перекресток, перед ним светофор и мы почти дома.

– Мам, в школе кто-то устраивает что-то вроде вечеринки, я смогу пойти? Меня уже пригласили. – Пришлось говорить шепотом, чтобы не разбудить сестренку.

– Сень, я все понимаю, но будет лучше, если ты откажешься от предложения и проведешь вечер и ночь дома, – забота родителей иногда выходит за все рамки. Опекают меня так, будто я решилась отправиться в самое криминальное место города. А это всего лишь то домашняя вечеринка.

– Ну, мам! Пап, хоть ты скажи. Со мной ничего не случиться! Даже Рони с Ильей идут, а вы не отпускаете меня?! – Настроение полностью испорчено. На светофоре красный сменился зеленым и папа нажал на педаль газа.

– Милая, мама просто заботится, и переживает, я тоже не одобряю твоего пребывания на таких вечеринках. Прошу, давайте не ссориться и .... – Папа не успел больше ничего сказать. Я едва смогла повернуть голову вправо и ослепнуть от фар машины, несущейся прямо на нас. Крик застрял где-то внутри, буквально вся жизнь пронеслась перед глазами за считанные секунды.  Дальше последовало столкновение, жуткий толчок в правую сторону машины, и вот нас несет прямо на дорожный знак. Воздух вышибло из легких, а конечности будто онемели. Звук скребущего металла так резанул слух, что глаза зажмурились сами собой. Еще одно столкновение, но уже с моей стороны. Удар, еще и еще, будто машину все еще несло вперед, сердце буквально прекратило работать, кровь застыла в жилах.  В левом боку возникла острая боль. Большая часть удара пришлась на голову. Машина остановилась и наступила гробовая тишина. Был слышен только стук капель по капоту машины.

Мое тяжелое дыхание эхом отдалось в поврежденной голове, а острая боль в левом боку была просто нестерпимой. В глазах все расплывалось, но мне удалось рассмотреть силуэты родителей и малышки, только вот лучше бы я этого никогда не видела. Алиса сидела в не естественной позе – ее голова запрокинута на заднюю спинку, совсем близко ко мне. Голубые, но уже "стеклянные" глаза – совсем безжизненные, как дно вымирающего водоема, смотрели прямо на меня. Сестренка совсем не дышала, ее грудь больше не вздымалась от маленьких и частых вздохов. Тяжелыми руками я попыталась отстегнуть ремень безопасности, чтобы подобраться к малышке. Трясущимися ладонями я обхватила ее еще розовые, пухлые щечки, потерла их указательными пальцами и поцеловала в лоб, аккуратно прикрыв веки. Горячие слезы обожгли слизистую и хлынули из глаз. Находиться там было просто невозможно – все было намного хуже, чем в ужастике. Холодные щупальца страха и наступающей на пятки, смерти охватывали тело, постепенно добираясь до сердца и мозга. Дышать было не чем, окна машины запотели. Умирающая атмосфера сдавливала виски и терзала бьющееся сердце. Вскоре тишину прервал дикий вопль, доносившийся откуда-то изнутри, прямо из сердца, там, где сейчас меньше всего болит, а это означает, что и чувствует больше.

– Мам, пап, очнитесь, прошу, – слезы непрерывным потоком стекали по моим щекам. Я била маму по щекам, пыталась хоть как-то привести в сознание, но и здесь я оказалась бессильна, сердцебиения больше не слышно. Они лежали так неподвижно, так тихо. – Прошу, не оставляйте меня одну, пожалуйста, – голос сел, лишь изредка доносились тихие хрипы.

После попытки докричаться до родителей я потеряла сознание,сил больше не осталось, казалось, будто сама тьма поглотила меня целиком и полностью. Больше ничего не осталось, лишь пустота, нескончаемая пропасть, затягивающая все дальше и дальше…