Czytaj książkę: «Городская легенда», strona 4
Глава 8. Из князи в грязи
Сторожили твердят, что Семён Филимонов (в простонародье Сема Филин) некогда смотрел. То ли за рынком, то ли за округой, но был он по молодости человеком серьезным, крышевал коммерсантов, решал вопросы. Ну и так … по мелочи.
Все у Филина было ништяк. Лёгкие деньги, верная братва, хорошая тачка, доступные девки, прикормленные мусора. Не повезло ему только с сестрой Соней – далеко не красавицей, но слабой на передок. Да и на задок тоже. И так уж вышло, что она дала, а точнее – взяла, прямо в туалете местного кабака у одного залетного чела. Довольную парочку застукали на выходе из сортира.
Филин репутации держался. А вдруг пойдут слухи, что сестренка сосет? А он с ней из одной посуды полоскается. Не-е-е, такое нужно пресекать на корню. Поэтому сестру отвезли домой к брату на очередную лекцию по нравственности и морали, а чувака отлупили, строго настрого наказав держать язык за зубами.
Вот только парень оказался человеком мстительным и способным. Он аккуратно проследил за Семой и вычислил, что нахлобучить его дома – не вариант: частный сектор с собаками и дружескими соседями для этих целей не подходит. Но у Семы, как и положено человеку его положения, была любовница, которая жила в обыкновенной хрущевке. Парень вычислил, что авторитет заглядывает к ней по вечерам после “работы”, взял фомку и отправился ждать. И этаж вычислил довольно легко: перед тем как зайти в подъезд, Сема прикуривал сигарету, и ее маячащий огонек, поднимающийся от этажа к этажу, был хорошо заметен с лавочки из сквера напротив. В общем, сам Бог велел.
Первый вечер прошел впустую. И второй. И третий. Кто ж знал, что у Фили случится заплет с поставкой машин. Сидя в ожидании на лавочке сквера парень выкурил не одну пачку. А потом срослось. Филин приехал на потрахушки на новом черном бумере. Дальше было делом техники: зайти в подъезд, подняться на лестничную площадку этажом выше, дождаться.
****
Филин вышел из квартиры довольный. На молодого человека, спускающегося сверху, он внимания не обратил: в лицо он его не знал, а зря – если уж кого-то прессуют по твоей указке, будь добр знать. Дождавшись, когда дверь сзади захлопнулась, Сема достал сигарету, прикурил и выхватил железом по затылку.
С тех пор он дурачок. Соображает туго, но принцип бартера уяснил моментом, когда остался без карманных монет. Ты – мне, я – тебе. Все просто. И первыми его клиентами стали пенсионерки. Им он готов был таскать грибы и ягоды из леса в любую погоду, лишь бы выдали остограммиться.
Жил Семён по-прежнему в частном доме. Но уже не в том огромном особняке с женой и дочкой. В другом. В доме матери, перевезти которую в более просторное и приличное жилье авторитет не удосужился, пока был при делах. Сколько раз ему мать говорила, что неплохо было бы и ей дом хороший купить в качестве запасного аэродрома.
-Анжелка твоя форменная стерва, кто знает, как завтра судьба повернется?
Судьба повернулась задницей. Руки до маминого дома так и не дошли.
Авторитета нашли лежащим без сознания в луже собственной крови соседи зазнобы. Вызвали скорую. Началось следствие. Выяснить, зачем он сюда приходил вечерами, труда не составило. Следствие быстро установило, что гражданин Филимонов вышел от любовницы и, спускаясь по лестнице, оступился и разбил голову о ступени. Жена тут же сбагрила муженька на руки родственникам – сдался ей этот похотливый кобель, к тому же дурачок. А дом остался ей. Точнее дочке.
Вот так Семён воссоединился с родней. Со временем у него восстановились многие функции, кроме речевого аппарата и умственных способностей. Он стал часто выпивать на пару с сестрой, которую сбагрил на руки матери очередной сожитель, застукав ее в постели с очередным хахалем. Так и жили брат с сестрой в доме у матери, запивая горькой свои жизненные неудачи.
Постепенно сестре надоело выступать спонсором попоек, и она заявила – крутись сам. Вон хотя бы летом ходи в лес по ягоды да грибы, собирай да меняй бабкам на бухло. У пенсионерок уже годы не те да ноги больные, чтобы по лесу бродить.
Так и начал Сема зарабатывать на стакан. Но, спросите вы, как же можно умалишенного в лес пускать? А вот так. Кому есть дело до человека, который и раньше не питал к родным особых родственных чувств, а теперь и вовсе стал обузой. Помрет где-нибудь под кустом – тем лучше.
Глава 9. Полнолуние. Ночь с 22.05 на 23.05
Марина отзвонилась Светке как только завезла Матвея домой. Спросила, нужно ли что-нибудь купить и, получив отрицательный ответ, направилась сначала к себе переодеться, а затем по направлению к дому подруги.
Рыжая сварила кофе, зная любовь Маришки к ароматному напитку, но десерты решила не доставать – неровен час переедят на ночь глядя.
Марина позвонила в домофон через час с небольшим.
– Представь себе, пробка, – сообщила она перешагивая порог квартиры подруги.
Девушки расцеловались в прихожей и отправились в зал, где на журнальном столике уже стояли кофейник и кружки.
– Ты не выглядишь расстроенной. Рассказывай, подруга, какие там у тебя секретики ещё от меня.
– Мм, – Марина забралась с ногами в кресло, сделала глоток кофе и, весело посмотрев на рыжую, произнесла. – Все секреты в воскресенье рассказала.
– Ой правда, да? В воскресенье? А сегодня кто на свидании с оборотнем был?
– Скажешь тоже, свидание.
– Нет?
– Нет. Просто встретились, кофе попили.
– И что? Это он воет ночами в окрестностях?
– Да нет же, дуреха, – Марина рассмеялась и махнула небрежно рукой. – Ну какой из него оборотень? Книгу пишет. Сцену отрабатывал. Прикинь.
****
Зайдя в дом, Матвей сообщил бабушке, что ночевать не придет, и начал собираться. Говорил загадочно, как мог, чтобы пожилая дама решила – внук идёт на свидание. После этого все вопросы автоматически отпадали.
Оделся в типичный для прогулок под полной луной прикид – темные трикотажные брюки и свитшот, хлопковые носки, тканевые слипоны на каучуковой подошве – на поиск этих тапочек он потратил полгода. На шее нож на верёвке из шерстяных нитей в самодельных ножнах из натуральной кожи. Никаких часов и побрякушек, клепок, кнопок, прочих металлических изделий и деталей из пластмассы.
На остановке он дождался автобуса, расплатился картой и присел у окна. Маршрут пролегал через Павловский мост. Матвей смотрел на город, утопающий в огнях, и думал о Марине. Рука непроизвольно потянулась к щеке, к месту, куда она поцеловала перед тем, как уехать. Хотелось бы не думать, но не мог. Рассудок говорил – ты зверь, а сердце … сердце хотело обычного человеческого счастья.
Проехав Павлово насквозь, он очутился в дачном поселке. Вышел на конечной, постоял, подождал, пока опустеет дорога. Не надо, чтобы кто-нибудь увидел, как он ночью уходит в лес. Мало ли любопытных.
Матвей конечно знал, что в округе слухи о волке ходят постоянно. Люди и вой слышали, и следы видели. Егерей вызывали. Те прочесывали окрестности и возвращались ни с чем. Ни скот, ни жители окрестностей не пропадали, следовательно, собака одичала, вот и воет. Судя по следам, большая собака. Эта версия устраивала всех, и особенно Матвея, хотя народ уже начал слагать легенды о поселившимся в крае оборотне. Поэтому двоедушник сохранял осторожность, каждый раз входя в лес с разных сторон, и старался не бегать одними и теми же тропами. Вдруг капкан поставят. Секач не знал, перевоплотится ли он, попав в капкан, но проверять на своей шкуре не собирался – это как минимум чертовски больно.
Пока шел по лесу, принюхивался, периодически мочился на деревья, чтобы на обратном пути не заплутать. Ориентировался больше на слух и обоняние, хоть и видимость при полной луне была великолепная.
Примерно в получасе ходьбы от дороги он нашел пень. Вокруг кустарник и деревья. Да, это место подходит. Достал нож и воткнул в пенек. Осмотрелся. Увидел корягу, спрятал под ней телефон, ключи и карту. Затем обошел ещё раз округу в радиусе метров двухсот и убедился, что все вполне безопасно. После этого взял короткий разбег и щучкой прыгнул через пень.
****
Могучий зверь весом под 70 кг приземлился на передние лапы и остановился. Ноздри наполнились доброй сотней запахов, ароматных и не очень, уши улавливали малейший звук. Сердце стучало, наполняя мышцы кровью. Зверь почувствовал всплеск адреналина в кровь и сорвался в галоп. Он бежал мимо кустов и деревьев, перепрыгивал через коряги и пни, не забывая периодически оставлять собственный запах на стволах деревьев. Травли собаками он не боялся – дальше места перевоплощения они его не отследят. Зверю хотелось крови, и он завыл. Оглушительный вой разорвал тишину и пронесся над округой на несколько километров. Здесь, в лесу, он был на вершине пищевой цепочки.
Зверь начал патрулировать окрестности, пробуя на вкус воздух. Ноздри щекотали запахи спрятавшихся по норам и укрытиям существ. Волк набирал разбег. Обогнув широкой дугой охотничьи угодья, он начал рыскать, опустив нос ближе к земле. Зверь вынюхивал следы будущих жертв и уже предвкушал, как вопьется зубами в шею, вырвет клок шерсти и пустит кровь.
****
Семён проснулся рано и отправился в лес затемно, пока не рассвело. Вышел тихо, чтобы не проснулась мать. Он любил ощущать прохладу и ненавидел жару. Когда жарко – потеешь, а потеть Филин не любил – мать заставляет его мыться и часто моет сама, потому что Семён мыться не любил. Когда матери не было рядом, он просто сидел в ванной и пускал пузыри.
В кармане брюк у Семена лежал пакет и небольшой складной нож. Ярко светила луна. Семён рассчитывал подойти к лесу с рассветом, ошибочно полагая, что утром меньше клещей. Клещей Семён не любил – они опасны, хоть и маленькие, и порой их сложно заметить. Мать ругалась, когда он ходил в лес, сестра молчала, но обеим не нравилось, что он возвращался домой грязный и вонял. Да ещё и с бутылкой. Им приходилось осматривать его на наличие клещей, но бутылку не отбирали – знали, какой он поднимет вой.
Когда Семён вошёл в лес, начало светать.
****
Волк рысцой возвращался по собственным следам. Светало. Обычно он принимал облик человека ближе к рассвету, но сегодня увлекся погоней за зайцем. Хотелось выпустить пар.
Приближаясь к пню, зверь почувствовал вонь – так мог пахнуть только человек, грязный, потный человек. Волк остановился. Луна освещала окрестности хорошо, но он по-прежнему полагался на запахи и слух. Неподалеку послышался треск сломанной ветки. Оттуда, где пень с ножом. На загривке зверя волосы встали дыбом. То ли от ярости, то ли от страха. Или от всего вместе сразу.
Волк начал потихоньку приближаться. Если человек вытащит нож, зверь так и останется в волчьей шкуре. И никогда больше не увидит ее. Если человек вытащит нож – зверь его убьет.
***
Семён медленно передвигался между деревьями в поисках грибов. Он внимательно изучал глазами землю и не смотрел по сторонам. Словно шестое чувство или просто предчувствие заставило поднять взгляд. В метрах пятнадцати из кустов на него смотрел волк. Семён замер. Волк оскалился и зарычал. Семён и сам не понял, как оказался на дереве. Попроси его повторить такой трюк, и у него ни за что не получится. Зверь в три прыжка приблизился к дереву и подпрыгнул высоко вверх, но Семена не достал. Филин забрался ещё выше. Он не знал, умеют ли волки лазить по деревьям, но очень надеялся, что нет. Волк встал на задние лапы, опершись на ствол, и Семя оценил, насколько он огромный. О, это наверно бог волков.
***
Человек сидел высоко, и зверь размышлял. Он кружился вокруг дерева, смотрел наверх и думал. Не достать. Подождать? Нет, нельзя. А если он не один? А если его потеряют? Судя по внешнему виду и придурковатому лицу – какой-то забулдыга. Но и его могут потерять. Как поступить? Зверь вновь обошел вокруг дерева. Как поступить?
***
Филин сидел на толстой ветке, трясся от страха и боялся пошевелиться. А если он упадет? А он рано или поздно упадет. Судорожно вцепившись в ствол дерева, он наблюдал за волком. И вдруг зверь развернулся и побежал. Семён посмотрел и увидел, как в метрах десяти от его дерева зверь перепрыгнул через пень с воткнутым ножом и … обернулся человеком. Семён открыл рот, глаза полезли на лоб. Это бог? Он видит бога? Между тем человек-волк обернулся, посмотрел спокойно на него, забрал нож и скрылся в кустах.
***
Матвей скрылся в зарослях, затем достал из-под коряги свои вещи и начал обходить дерево, на котором сидел человек, стороной. Потом он присел в кустах и стал ждать, по-прежнему ориентируясь на запах и слух. Может подойти к нему самому? Нет, на дерево с ножом в руке не полезешь. Не с клинком же в зубах взбираться. Да и орудовать ножом, держась одной рукой за ветку, та ещё затея. А вдруг у оппонента газовый баллон? Или травмат? Или друзья рядом? Надо подождать и выяснить хотя бы, один он тут или нет. Матвей чертыхнулся. Вместо того, чтобы сейчас осматривать на себе клещей, он вынужден охотиться за дебилом, которого нелегкая принесла в лес с утра пораньше.
****
Сколько он сидит в обнимку с деревом, Семён не знал. Но чувствовал, что долго. Он хотел в туалет, проголодался. Ему хотелось домой. Человек-волк ушел? Наверно ушел. Если бы он хотел сделать больно Семёну, он бы сразу подошёл. Наверное. Семён надеялся, что так, и начал слезать. Спрыгнул на землю, оглянулся. Никого не видать. И пошел в сторону дома.
****
Матвей раза два выходил из укрытия, чтобы аккуратно пройтись по окрестностям. Никого не учуял и не услышал. Если бы этот чертов турист был не один, он бы наверняка заорал, так? Значит, один. Осталось дождаться, когда он наберётся смелости и сползёт вниз.
Матвей ждал и ежесекундно принюхивался, рассчитывая учуять опасность загодя. И тут он услышал шаги. Плавные, словно кто-то крадётся. Секач знал, что в листве главное не шевелиться. Движения очень сильно заметны в лесу. Поэтому замер и ждал. Показался турист. Он шел с опаской постоянно оглядываясь. Был он гораздо крупнее Матвея и, возможно, сильнее. Но выглядел старше. Или просто бухарь. И то, и то другое для Секача хорошо, к тому же у него нож. У противника наверняка тоже. В руках пакет, судя по запаху – грибы, значит, нож есть.
Турист прошел мимо. Матвей резко вынырнул из кустов и тут же пробил ногой в район копчика. На пути мужика лежала коряга, и тот, получив импульс от пинка, тупо запнулся и рухнул плашмя на землю. Грибы рассыпались. Бродяге повезло – впереди не оказалось ни пней, ни коряг, ни деревьев, иначе бы башку свернул. Подскочив в ту же секунду к оглушенному противнику, Матвей заломил мужику за спину руку, держа нож рукоятью в зубах, затем оседлал оппонента, продолжая следить за его свободной рукой. И тут же заметил, что турист хлопает по земле, словно сдается. И мычит. Он чё, немой?
– Бъ-ох. Нэ тъ-ож, нэ тъ-ож мя, по-жа-лста, по-жа-лста, – мычал тот, пуская слюну.
“Да он дурачок!”
Матвей отпустил блаженного и сделал несколько шагов назад, вновь взяв нож в руку. На всякий случай. Дурак повернулся, сел на задницу, чуть отполз назад и выставил руки перед собой, показывая ладони.
– Бъ-ох. Бъ-ох. Не тъ-ож, не тъ-ож мя.
“Боги праведные. Он действительно душевнобольной. Где его родные?”
Матвей смотрел на дурачка и чувствовал облегчение. Такого и убивать нет смысла. Допустим, расскажет, но кто поверит? Кто будет слушать дурачка? Секач кивнул, соглашаясь с собственными мыслями, развернулся и исчез в кустах.
Глава 10. У истоков нового культа. 23.05, четверг. День шестой
Лариса Валерьевна Мартынова увидела спешащего навстречу Филимонова и обрадовалась. Год назад она вышла на пенсию и теперь наслаждалась заслуженным отдыхом, если можно назвать наслаждением жизнь на 17 000 рублей в месяц. В связи с чем женщина никогда не упускала возможности сэкономить. Не упустила и сейчас, радостно приветствуя вываленного в грязи дурачка.
– Ой Семочка, здравствуй дорогой. Что это у тебя? Грибов мне принес? Ай какой молодец. Подожди минуту, сейчас вынесу.
– Уолх, – сказал дурачок, показывая пальцем в сторону леса.
– Кто, милый?
– Уолх. Т-тама. Улесу. Бъ-ох, – медленно и брызжа слюной в разные стороны произнес Фил.
– Ничего не пойму, – покачала головой почетная пенсионерка. – Ты подожди, сейчас я магарыча принесу.
Дурак радостно закивал головой, улыбаясь так, словно перед ним верховный главнокомандующий. Заработанный флакон он засунул в карман и отправился домой. В дверь избы Фил зашёл с блаженной улыбкой на лице.
– Опять бутылку раздобыл, подлец, – злобно прошипел опухшая с перепою сестра.
– Уолх бы-бъ-ох. Т-тама. Улесу.
– Че ты мелешь, кретин? – спросила сестра, морща лоб в попытке разобрать слова брата. – Какой ещё Волков был? Где был?
– Улесу.
– В лесу Волков был? Кто это? И чё он там шараебился? Нет? Не угадала?
– Уолх бъ-ох.
– Да кто блять это такой? Дружок твой?
– Бъ-ох. Уолх. Улесу.
– Бог волка? Лысый бог волков? Че совсем башкой тронулся? Господи, я то чё несу.
– Уолх бъ-ох.
– Матерь божья, как с тобой сложно, дебил. Волк был?
Филин отрицательно замотал головой.
– Волчий бог? Нет? Блять, волкобог?
Дурачок радостно закивал.
– Ебанутый, – произнесла Соня и пошла в свою комнату.
****
Матвей вернулся домой. Чувствовал он себя уставшим, но усталость эта была приятной, словно сбросил с себя весь негатив. Бабушка колдовала на кухне.
– Доброе утро, ба.
– Привет дорогой. Как провел время?
– Хорошо, но малость устал.
– Поешь и ложись отдыхать.
– Так и сделаю, ба. Что у нас на завтрак?
– Гренки с яйцом сделала. К обеду што-нить приготовлю. Или может тебе кашу сварить?
– Не надо, ба, гренки поем. Чайник вскипел?
– Да, только что. Налить?
– Я налью, бабуль.
Матвей налил чая и начал завтракать, думая о недавнем происшествии. Правильно он поступил? Да. Дурачок не расскажет о его секрете. Не сможет. Да и кто поверит ему? В психушках каждый второй такой.
Сегодня откровенно повезло. Его спалили, и хвала богам, что спалил дурак. А если бы на месте придурка оказался обычный мужик? Что прикажете делать, убивать? Матвей еще раз поблагодарил судьбу – сегодня он окончательно уяснил, что правила нарушать нельзя. Нужно покидать волчью шкуру до рассвета, и точка.
Он позавтракал, вымыл посуду и с чистой совестью пошел в душ – после возни с лесным бомжом от него несло.
****
Закончив утренние туалетные процедуры, Марина надела брючный костюм и сварила кофе. Сегодня у нее выезд на аутсорс, нужно провести перерасчет в одной компании. Она рассчитывала успеть управиться до двух дня, а потом сходить в тренажерный зал.
Попив кофе, собрала сумку с вещами для тренировки, обулась и вышла из квартиры. На часах было начало десятого, а на улице уже припекало. Денек будет жарким. Особенно для нее в пиджаке и брюках.
Девушка включила в машине кондиционер – салон уже успел нагреться, хоть яичницу жарь. Бросила сумку на заднее сиденье авто. Минут 5 постояла, подождала, пока салон охладится, полистала новости в соцсетях. Затем села и отправилась на работу. Часы показывали 9:20. Ещё успеет заехать кофе купить. И позвонить. Марина слегка волновалась. Да, видимо пришла пора поставить точку. Она постаралась успокоиться и набрала Стаса.
– Д-да, – послышалось в трубке.
“Ну и тон. Он чё, решил, что я сейчас буду извиняться?”
– Стас привет, не отвлекаю? – она старалась сохранять голос нейтральным.
– Вообще-то занят, – ответил он, не меняя тон.
– Я на секунду. Просто звоню предупредить, что скоро ухожу, и меня весь день не будет. Можешь приехать и забрать вещи. Ноут тоже забирай, я и без него неплохо справляюсь.
И положила трубку.
****
– Прикинь?
– Че такое? – спросил Кирилл, кладя штангу на стойки.
– Марина позвонила.
– О-о-о, предложила извинительный минет?
“Ох и болван”.
– Нет, она меня на хуй послала.
Кирилл медленно поднялся со скамьи, взял полотенце, вытер руки и подошёл к другу. В этот момент у того вновь зазвонил телефон. На экране высветилось:
ЛЮБИМАЯ.
****
– Да? – на этот раз тон Стаса уже не был таким пренебрежительным.
– Забыла сказать, Стас. Будешь уходить, оставь ключи в прихожей на комоде. Теперь все, пока, – и она положила трубку.
****
Стас стоял и тупо смотрел на телефон. Кирилл положил руки на плечи друга и посмотрел ему в глаза:
– Да и хер с ней, Стас. Забей, говорю. Сдалась тебе эта шлюха, – произнес он.
И получил по ебалу.
****
В травмпункт приехали вместе. Один с переломом пястной кости, второй с рассеченной бровью. Стасу наложили лангетку, Кириллу парочку швов. Теперь сидели, ждали участкового, пока тот покончит со всеми формальностями.
Молчали.
Наконец правоохранитель вышел из доврачебного кабинета и протянул парням бумаги и ручку:
– Точно никто из вас заявить не хочет? Чисто по-дружески, – улыбнулся капитан полиции, мысленно оценивая свою шутку на отлично. – Да шучу, граждане, не хмурьтесь.
– Нет, не хотим, товарищ милиционер.
Парни расписались, где надо, и отправились по домам.
****
Рабочий день прошел в штатном порядке. Звонила Светка узнать, как дела. Потом рыжая спросила о планах. Марина ответила, что ничего не запланировала … пока.
– А-а, все зависит от входящих, – с пониманием протянула подруга.
– Иди ты, – отфутболила Марина и предложила встретиться в тренажерке около трёх часов дня. Светка оказалась занята – на работе аврал. Суды завалены гражданскими делами и у них, как рыжая называла себя и коллег – канцелярских леди, не было времени даже толком пообедать.
“Зато есть время языком потрепаться”, – подумала Марина и улыбнулась.
К трем приехала в спортзал. Переоделась, размялась, посмотрела в телефон – ни сообщений, ни звонков. Вернее, и писали, и звонили, но … все не то.
Девушка в аккурат успела завершить подход в тренажёре Смита, когда раздался звонок. Матвей.
– Привет, как посидели.
– Увы, не напились, только кофе, – весело и с отдышкой ответила Марина.
– Ты бежишь? – в его тоне послышались нотки охотника.
– Приседаю. А ты чем занимаешься?
– Лежу, – ответил Секач, слегка потягиваясь в кровати.
– Боже, Матвей, тебе не стыдно? Все работают, а он лежит, – спросила девушка с показным возмущением.
– Ночь не спал.
– А что так? – теперь слышалась обеспокоенность.
– Не знаю. Наверно перенервничал вчера, – Матвей решил пока ограничиться полуправдой и не рассказывать о всех своих ночных похождениях.
– Ладно – предлагай, и я пойду дальше попу качать.
– В часов 5 позвоню, ок?
– Ок, пока-пока.
Она отключилась и подошла к тренажёру.
****
Матвей умылся и отправился в дровяник, где висел боксерский мешок. Поработал с ним минут 15, затем позанимался с гирей и пошел в душ.
Помывшись, он облачился в джинсовые шорты, сверху накинул светлую рубашку-поло и вышел во двор с кружкой чая и пакетом профитролей. Один или два? Три, разумеется. Взял пирожное и с удовольствием откусил.
К пяти часам он позвонил. Девушка ехала в машине, в ее голосе чувствовалась сосредоточенность.
– Проснулся, надо же, – ответила она.
– И даже позанимался уже. Ты всё ещё по делам катаешься?
– Нет, уже домой еду. Чем вечером займёмся? – Матвей слышал, как у нее пикает сигнал поворотника.
Он сделал паузу. Потом произнес:
– Погуляем!
– Мне красиво выглядеть или комфортно? – кокетливо произнесла она.
– Ты и в грязи выглядела красиво, – улыбнулся он. – Постарайся, чтобы было комфортно.
– Ок, сполоснусь, чуток отдохну и подъеду. Не возражаешь?
И положила трубку.
Марина припарковалась у дома. Вышла, пикнула сигналкой и услышала:
– Мариш!
Девушка аж вздрогнула от неожиданности. Из припаркованной недалеко белой Camry с трудом выбрался Стас. Рука в лангетке. Она решила не спрашивать в чем дело – вот только упоительных историй посреди двора ей сейчас и не хватало.
– Привет, – смущенно произнес он.
– Чего ты хочешь, Стас? – ее тон был прохладен.
– Поговорить всего лишь.
– Извини, но у меня нет на тебя времени, Стас, – сказала девушка, проходя мимо него. – К тому же в это воскресенье ты мне все, что нужно сказал. Четко и ясно.
– Подожди, Марин. Не говори так. Выслушай. Ты обязана выслушать…
Девушка остановилась у дверей подъезда как вкопанная и обернулась. На ее лицо отразилось недоумение.
– Обязана? Обязана? Знаешь что Стас, иди-ка ты нахуй. Слышишь? Просто свали, отъебись от меня, кретин.
– Ты встречаешься с ним?
– Не твое дело, – она открыла подъездную дверь. – Андрюше привет!
И скрылась в подъезде.
****
Полученную от Ларисы Валерьевны бутылку Семён распивать не стал. Хотел, но не стал. Преодолев соблазн напиться, он постучал в дверь сестры.
Соня вчера познакомилась в социальной сети со спортивным мужчиной, наверняка женатым. Общение складывалось хорошо и постепенно перешло на интимные темы. Он прислал ей фотку, сфотографировав себя в зеркале спортзала. Она всегда хотела мужчин, но этого хотела вдвойне. Фигура мускулистая, а вот лица не видать: верхняя половина не влезла в кадр, а нижнюю закрывал смартфон.
“Интересно, какой у него агрегат”.
Озабоченная дамочка как раз собиралась сфоткать для него свои сиськи, когда в дверь постучали.
– Кто-о-о?
– Ы-ы-я.
– Чего тебе, кретин? Отвали.
– О-от-хой.
Соня с досады запахнула халат. Сволочь, в молодости жить не давал и сейчас на мозги капает. Подошла к двери, отодвинула вправо защёлку, открыла.
– Чего тебе?
Дурачок протянул ей бутылку магарыча. Соня заинтересованно посмотрела на него.
– Это мне?
Филин радостно закивал головой. Соня хотела взять бутылку, но он резко убрал ее, спрятав за спиной. Сестра удивленно поглядела на брата.
– Чего?
– Ы-ы-ги.
– Чего, блин?
– Ы-ы-ги.
– Сиги?
Дурак закивал утвердительно. Ладно. Она достала пачку из кармана халата.
– Дам 5 сигарет. На кой они тебе, ты же не куришь?
Но Филин выхватил всю пачку.
– Эй, ты чё блин?
Он сунул ей в руки бутылку, развернулся и пошел.
Соня вернулась к виртуальному общению. Сфотографировала прелести. Отправила. Прочитала:
“Вау, я бы их потискал”.
Нимфоманка хихикнула.
“Потискай”.
“Когда?”
“Давай вечером. У тебя?”
“Да не вопрос”.
О, а он не женат.
“Пиши время и адрес”.
****
Зайдя на кухню, Фил достал булку хлеба, отрезал пару ломтиков, взял коробок спичек. Потом выпотрошил табак в кулек, изготовленный из газеты. И пошел.
На дорогу к лесу у него ушло полчаса, ещё минут 40 он добирался до места, где утром встретил волка. Было страшно. Он постоянно оглядывался, смотрел по сторонам, хоть и знал – зверь, если захочет, появится незамеченным.
Наконец показался пенек. Тот самый. Филин увидел на его поверхности след, оставленный ножом. Дурачок опустился на колени, с благоговением провел ладонью по поверхности пенька. Достал подношения и аккуратно положил на пенек: табак, спички, хлеб.
– Уолх, пъ-ом-мо-хи бъ-ох. По-жа-лста, пъ-ом-мо-хи.
****
Матвей дожидался Марину, сидя на лавочке. Погода могла поменяться, и Секач переоделся в джинсы. На голове джинсовая кепка.
Когда девушка подъехала, он слушал музыку. Матвей встал, подошёл, сел в машину.
– Привет ещё раз, – произнесла она, наклонившись и поцеловав его в щеку.
– Привет, – сказал он принюхиваясь к ней. – Как прошел день?
– Довольно хорошо. На работе все запланированное успела, потренировались, наорала на Стаса, – девушка рассмеялась.
Матвей улыбнулся. Марина остановилась на перекрестке, пропуская встречную машину, потом свернула налево.
– Отношения выяснять приходил?
– Наверное. Не знаю. Я не стала с ним разговаривать. Ты чем занимался?
– Да ничем большей частью. А кем ты работаешь? Если не секрет.
– Бухгалтером, – улыбнулась она. – У меня ИП, в основном на аутсорсе зарабатываю.
– Мм, я думал ты мастер маникюра или что-то в этом роде.
– Знаешь, я раньше этого и хотела. Думала заработать, купить бизнес. Для этого и пошла вэбкам-моделью работать. Первые деньги вкладывала в себя. Сделала грудь, набрала кучу сексуального белья, всякие штуки для эфира, камеру там, свет, микрофон. В общем, развивалась, – девушка рассмеялась.
– И что помешало купить бизнес? Не накопила?
– Интерес потеряла. И вот теперь я бухгалтер с классными силиконовыми сиськами.
Улыбнулась, но Матвею показалось, что улыбка эта выражает скорее грусть, чем радость.
– Не жалей о прошлом, это бесполезное занятие. К тому же, прошлое сформировало нас, согласись!
Марина согласилась.
– Ты тоже думаешь, что создан чередой событий прошлого? – спросила она, паркуюсь у парка.
Матвей отстегнул ремень.
– Возможно.
– А тюрьма? Она на тебя повлияла?
– Нет. В тюрьме я был при делах, но звёзд с небес не хватал. Я гордился службой в армии, жил мужиком. Там нужно чем-то заниматься, сечешь? Идейность и приверженность к тем традициям я воспринимал, как должное.
– И решал всякие вопросы, принимал важные решения?
– Очень редко. Большей частью я просто старался быть полезным. Помню случай, который произошел в камере для осужденных…
****
Осуждённые сидели в шесть-девять как раз под восемь-пять. Оказавшись здесь после суда, Матвей словно в другую комнату перешёл – прежние домочадцы под боком, из нынешних многих знает по общению.
Шесть-девять была котловой хатой. Здесь собирали на транзит, выдавали насущное уходящим на этап за “светофор”. За всем этим смотрел Антон Карп. Он двигался ночью, когда тюрьма на ушах. Днём отдыхал, и Секач оставался вместо него.
Однажды “броня” открылась, и зашёл человек. Примерно под 40, опрятный. Новоприбывший в хату заходить не спешил, и это настораживало. Он поздоровался.
– Тебе есть, что сказать? – спросил Матвей.
– Да. Я красный.
Матвей удивился. Голос подал щегол, недавно поднявшийся с малолетки:
– Адрес перепутАл что ли штрибан?
– Помолчи. Дай человеку сказать, – ответил Матвей и вновь посмотрел на красного. – Но мне тоже интересно, почему к своим не пошел?
Вновь прибывший пожал плечами.
– Да оно мне надо? Я был обычным бугром (бригадиром) в лесу, мужиков никогда не щемил. От чего мне прятаться, – пояснил он. – А в красных хатах не пойми кто сидит.
Матвей понимающе кивнул и сделал приглашающий жест рукой.
– Проходи.
****
Секач подбирал слова, чтобы девушке было понятно. Зачем он вообще рассказывает ей об этом? Та жизнь многим могла показаться чем-то далеким. А между тем она протекала здесь, в этом городе прямо сейчас в неказистых трехэтажных корпусах следственного изолятора и примыкающей к нему исправительной колонии общего режима. Матвей не гордился прошлым, но частенько вспоминал его, потому что там он был полезен. Наверное, своими рассказами он хотел подчеркнуть, что не был зверем даже там, где многие стараются стать зверьём.
Он посмотрел на девушку и тут же почувствовал волны тепла, плавно перетекающей по телу. Ощутил прилив энергии, да такой, что пришлось резко выпрямиться. Марина посмотрела на своего спутника, удивлённо хлопающего глазами.
– В чем дело? – озабоченно спросила она.
– Не знаю, приход какой-то.
– Тебе плохо?
– Наоборот, хорошо, – улыбнулся Матвей. – Очень хорошо.
