Czytaj książkę: «Души моей тень»

Пролог

А вы вообще знали, что у индейцев были родовые тотемы? А то, что они им вовсе не поклонялись, как порой указывалось в некоторых умных книжках? На самом деле, тотем был лишь воплощением духа-защитника всего рода. Существовали даже разные ритуалы, чтобы усилить эти самые охранные свойства. Зато, думаю, всем вам хорошо известен факт о жертвоприношениях. Во имя Сатаны Духов, конечно. Всё из-за того, что человеческая кровь считалась у них священной.

Вы, наверное, не понимаете, за каким чёртом я тут вообще про всё это речь завёл? Честно признаюсь, ещё совсем недавно я был от этой темы так же далёк, как и вы. Все эти приколы про индейские проклятия прошли мимо меня, а сюжеты книг Джека Лондона успели благополучно выветриться из памяти. Хотите простой рецепт того, как впутаться в неприятности – окажитесь в нужном месте в ненужный момент.

С другой стороны, когда оглядываюсь на все эти события сейчас, то начинаю думать, что эта история нашла бы меня, даже будь я в тот день забаррикадированным в собственной квартире.

Но всё было не так.

Итак, держите мой персональный рецепт: день Хэллоуина, душное кафе и коллеги, которые напились в первый же час. Всё это хорошенько смешайте и цедите на протяжении всего вечера. Ах да, ещё ведь была Она…

Глава 1

В тот день всё говорило о том, что я лишний на этом всеобщем празднике жизни. С накладными вампирскими клыками и нарисованным потёком крови у уголка губ я ощущал себя детсадовцем, который слишком серьёзно подошёл к костюмированному утреннику. Но остальные были со мной не согласны. Мне не оставалось ничего иного, кроме как наблюдать за тем, что происходит вокруг. Странно, но от этого я ловил даже некий кайф. Все эти лица вокруг… Они ведь даже понятия не имеют, что собрались здесь только ради моего увеселения. Для них я просто угрюмый парень, сидящий в уголке. Пусть так. По крайней мере мне не придётся краснеть от просмотра видео, которое завтра наверняка выложат в рабочий чат. На моих глазах разворачивались театральные драмы, пьяные признания и неожиданная дружба, скреплённая «Кровавой Мэри».

Сделав глоток пива, я перевёл взгляд на стойку у самого входа. Новый посетитель? Учитывая то, что за последний час подвыпивший отдел маркетинга в лице десяти с лишним человек успел распугать и без того немногочисленных посетителей, просто чудо, что сюда решил забрести кто-то ещё. Поставив стакан на стол, я откинулся на мягкую спинку диванчика, желая получше рассмотреть очередную сцену.

Вопреки промозглому осеннему дню, девушка была одета легко, пусть и весьма элегантно. Многолетняя работа в женском коллективе научила меня с полпинка узнавать модные бренды, независимо от моего на то желания, так что и тут, я уже скорее бессознательно отметил на ней платье от Versace. Помню, тогда ещё я никак не мог понять, что они все нашли в этом куске ткани, но на этой безупречной фигуре оно и правда смотрелось роскошно.

Что же ты забыла в этой кафешке?

Я сузил глаза, пытаясь разглядеть её заказ. Коробка пиццы, серьёзно? Хотя, чего ещё я ждал?

– Вам нужны салфетки?

Неизвестно как, но мне даже удалось различить тоненький голосок кассирши. Только после её вопроса я заметил, что руки девушки были полностью в крови, словно она окунула их по локоть. Вскинув глаза на окончательно смешавшуюся кассиршу, она коротко ответила: «Нет».

Странно, но услышав этот ответ, я тут же утратил интерес к сцене, вернувшись к созерцанию пьяных коллег. Иногда мне начинает казаться, что наблюдать за другими людьми, чувствовать чужие эмоции и примерять на себя их личности – черты мелкой, зловредной пиявки, не способной испытать ту же полноту жизни, что и другие. Черты, от которой мне не избавиться.

Вначале это была временная работа, не сулящая грандиозных денег, но завлекающая перспективами и творческой атмосферой мира рекламы. Идиот. Сейчас я понимаю, что все эти люди так или иначе разрушали и перестраивали моё мировоззрение кирпичик за кирпичиком, не потому что злые или преследовали коварный умысел, а просто потому что здесь без этого никак. Они сформировали моё мышление, мои взгляды, будь то искусство или политика. Святые Небеса, они даже привили мне любовь к определённой марке сигарет! Однако очень скоро я уяснил и ещё одну простую вещь: ты можешь быть хоть трижды самородком, тебя всё равно обойдёт на вираже тот, кто каждую субботу играет с генеральным директором в бильярд. И всё же, меня это не останавливало. Даже подстёгивало. В первые же полгода я расстался с таким понятием как «нормированный рабочий день». В комплекте с этим я получил расставание с девушкой и доставку еды, которую можно закинуть в себя, пока сидишь над очередным динамическим креативом, который уже плывёт у тебя перед глазами после четырнадцати часов работы. Спешка, спешка, спешка… Я даже не могу вспомнить какие обои поклеены в моей спальне: всякий раз добираюсь туда затемно и на автопилоте.

– Добрый вечер. Надеюсь, с моей стороны не будет такой уж большой наглостью, если я к вам присоединюсь?

Боже, этот голос… Даже сейчас, спустя некоторое время, воспоминание о нём вызывает тепло в груди. Шёлковый, вкрадчивый, но при этом наделённый внутренней силой. Я запрокинул голову, немедленно встретив взгляд тёмно-карих бархатных глаз. Слабый огонёк, теплящийся на их дне, делал их похожими на янтарь.

Должно быть, при свете солнца они и вовсе выглядят волшебно.

Дождавшись моего кивка, она уселась рядом. Хрупкая, аккуратная, утончённая. Её холёные кисти как бы невзначай легли на обнажённое колено, виднеющееся из-под глубокого разреза платья. Это была та самая девушка, что недавно брала пиццу. Похоже, отсутствие контактных линз сыграло со мной злую шутку и, когда она стояла у кассы, на ней были красные перчатки, иначе кровь неизбежно бы осталась под ногтями.

Чёрт возьми, передо мной такие ножки и декольте, а я разглядываю её ногти! Похоже, постоянное пребывание в женском коллективе губительно сказалось на моём психическом здоровье.

Очень скоро я убедился, что за привлекательной внешностью скрывался не менее впечатляющий ум. Очень ловко в первые же минуты разговора она направила разговор в сферу маркетинга и рекламы, так что всё последующее время ей оставалось только ободряюще кивать головой. Я разливался соловьём, беззастенчиво преувеличивая свои заслуги и её улыбка, застенчивая и обнадёживающая одновременно, была для меня лучшей из наград.

– Я и не думала, что тема рекламы может быть такой увлекательной, но здесь так шумно… Как ты смотришь на то, чтобы переместиться в один хороший ресторанчик? Он в паре кварталов отсюда, у меня там как раз заказана Vip-комната на этот вечер.

Помню, в тот момент меня что-то покоробило в этой фразе. Какая-то нестыковка или… Ладно, с моей стороны будет несусветной брехнёй, если я скажу, что в тот момент мог думать о чём-то кроме этой обнажённой коленки, прикосновение которой прожигало мою кожу даже через штанину.

У самых дверей нас уже поджидала белоснежная тойота камри, на которой мы и добрались до ресторана «Чероки». Спустя несколько минут я и она сидели в vip-комнате, вдыхая тяжёлый запах благовоний. Ритуальные маски на стенах жмурились, корчились и кривлялись, словно разыгравшаяся сцена смешила их до слёз.

Позволив мне обосноваться на мягком диванчике рядом с ней, моя собеседница заговорила вновь, на сей раз направив нашу беседу в русло истории. Теперь нам обоим было о чём рассказать. Распалившись, я выложил всё: что вылетел с последнего курса художественного университета из-за конфликта с одним из преподов, что мой начальник – безмозглый придурок, который сваливает на меня половину своей работы, выдавая потом за свою и что существование Верцингеторига на самом деле под большим вопросом.

Не знаю уж, что в моих словах было такого впечатляющего, но то, с каким вниманием она слушала весь тот бред, который приходил мне на ум после нескольких кружек пива, отлакированных ресторанным вином, усладил бы самолюбие абсолютно любого. В какой-то момент её глаза вдруг зажглись каким-то особым огоньком, снова где-то там, на самой глубине. Я лишь запомнил, как судорожно тонкие пальцы впились в мягкую ткань спинки диванчика, и она наклонилась вперёд, обдав нежным запахом свежести и охапки ландышей.

– Ты подходишь.

Я не помню ничего, что случилось дальше. Я потерял сознание так, словно это можно было сделать по нажатию кнопки. Сколько времени прошло после этого? Ответа на этот вопрос уже не узнать. Первое, что я услышал при пробуждении – это её голос. Вероятно, она говорила по телефону, потому как ответов собеседника я не слышал.

Я попытался пошевелиться и фрагменты последних событий начали всплывать в памяти, словно поднятая со дна муть. Её глаза с поволокой и этот взгляд, полный жадного, пугающего голода. Или не её? А ещё острые уголки губ, неестественно широко расползающиеся в стороны, от уха до уха. И зубы. Длинные и острые.

– Я свою часть выполнила, остальное меня не касается.

Я с усилием повернул набок голову, по ощущениям налитую свинцом под самую макушку, наблюдая за тем, как незнакомка уходит, бросив напоследок один беглый, совершенно равнодушный взгляд в мою сторону. Дверь за ней бесшумно претворилась и на какое-то время реальность снова растеклась, как пролитый кисель. Подниматься на ноги я начал как-то неосознанно и скорее рефлекторно, очнувшись больше от собственного стона. Голова раскалывалась надвое, и я даже мог бы точно показать, где пролегает эта воображаемая трещина. Кое-как ухватившись за диванчик, я с усилием сел, украдкой коснувшись губ. Красное. Кровь? Мозг с усилием заработал, шумя и нагреваясь от натуги, как старенький процессор при запуске мощной игры. Точно, это ведь аквагрим! А накладные клыки я, видно, забыл на столике в кафе. Живот вдруг отозвался резкой болью, заставив с шипением согнуться пополам. Похоже, эта дрянь мне что-то подмешала! Но что и, главное, зачем? Я запустил руку в карман брюк, тут же нашарив свой весьма тощий бумажник. Красть у меня откровенно нечего.

Боль в животе вновь дала о себе знать, но на этот раз она была совсем иной. Казалось, где-то в районе желудка разрастался ледяной комок, обжигая изнутри лютым холодом. И голодом. Хотя нет, не так – Голодом с большой буквы, потому как это не было сравнимо с тем, что я испытывал раньше.

Как же там учили дышать-то правильно?

Я попытался припомнить курс медитаций, на который меня затащила моя девушка ещё в то время, когда у неё не было приставки «бывшая», а у меня было время для такой фигни. Вдох до четырёх и выдох до четырёх?.. Возможно, это «квадратное дыхание» и правда работает, но мне оно уже было не нужно. Я не дышал. Совсем. Я поднёс руку к носу – никакого движения воздуха. Вдохнуть тоже никак не выходило, словно я напрочь разучился дышать, как ёжик в анекдоте из моего детства. Словно одного этого открытия было мало, чтобы меня добить, мозг немедленно отметил и ещё одну деталь – моё сердце больше не билось. Судорожно воскрешая в памяти уроки ОБЖ, я измерил пульс в трёх местах, но так его и не обнаружил.

Эта стерва наркоты мне что ли подсыпала?!

– Вам плохо?

Парень в костюме официанта, немногим моложе меня, неизвестно когда успевший материализоваться рядом со мной, участливо протянул руку.

– Вызвать скорую?

Да.

Слово уже почти сорвалось с моего языка, но прежде я почувствовал его запах. Кофе, мужской парфюм с пряными нотками, щекочущими нос, кожа. Ледяной комок запульсировал, подступая к горлу и я ухватился за протянутую руку даже раньше, чем успел это осознать. Набитый на его предплечье орёл в виде разрозненных, будто выцарапанных линий, оказался совсем рядом, на уровне моих глаз. В затем мой рот наполнился слюной, и я впился в его кожу с каким-то истовым звериным восторгом.

Всё это тогда казалось таким естественным, что до меня даже не сразу дошёл смысл происходящего. Я хотел есть, и я ел – простая и незамысловатая логика Голода.

Хватит!

Голос разума прозвучал тихо, с шипением, словно хотел этим только ещё больше подтравить. Сам официант, кажется, не издал даже звука и уже очень скоро лежал рядом со мной на полу, пока я едва ли не за шиворот оттащил самого себя от его раскромсанной руки. Сквозь алую пелену перед глазами проступила татуировка орла, точнее то, что едва угадывалось в этом кровавом месиве, а затем глаза, водянисто-серые, словно весеннее озеро, затянутое туманом. Не знаю уж, почему меня пробрало на такие аллегории, только помню, что в тот момент мои чувства словно обострились до предела.

Нашарив языком во рту нечто инородное, я выплюнул на ковёр кусок плоти, в котором едва угадывался недостающий фрагмент татуировки.

Надо звонить в скорую. Пусть даже загребут как наркомана, но лишь бы уже только попустило!

Смартфон оказался в руке сам собой, сказывалась многолетняя привычка. Также легко на экране набрался короткий номер.

– Здравствуйте! Вы позвонили в ско…

– У меня нет пульса!

Запоздало осознав, что мне на это могут ответить, я быстро добавил:

– И тут человек. Мёртвый.

– Если кто-то умер, это не к нам, а к полиции, – бесстрастно отозвался голос по ту сторону.

– Да какая бл…

Дверь комнаты распахнулась так резко, что я едва не запустил смартфоном в вошедшего. С другой стороны, это было бы не лишним – вид у него был такой, словно он пришёл пробоваться на роль наёмника. Для этого у него были все данные: рост под два с лишним метра, широкие плечи, массивная фигура и равнодушный взгляд, которым он вначале окинул комнату. Не давая времени опомниться, «наёмник» выхватил телефон из моих рук.

– Коллега переусердствовал на корпоративе, извините за беспокойство.

Нажав красную трубку, он заблокировал смартфон, сунув его к себе в карман. Затем, едва удостоив взглядом распластавшееся на полу тело и смахнув воображаемую пылинку со своего безупречного вечернего костюма, заговорил вновь:

– Уже успел повеселиться, да?

– Всё совсем не так, как может… выглядеть.

– В самом деле? Какое облегчение, а то ведь я на секунду подумал, что ты тут отобедал этим парнем. Радует, что у тебя всё под контролем. Сам ведь знаешь, за это сразу смертная казнь.

Напускная озабоченность в его голосе не провела бы даже выпускника ясельной группы, но такая цель у него явно и не стояла. Не дожидаясь ответа, этот Агент 007 склонился над телом, безошибочно приложив пальцы в сонной артерии.

– Жив. По крайней мере пока.

Для справки

Нарисуйте в своём воображении голубое небо и зелёную лужайку. Добавьте охапку пуховых облаков, взбитых словно сливки в кофе и почувствуйте разреженный, свежий ветерок, какой обычно бывает только за городом. Теперь возведите на лужайке несколько пятиэтажек с облупившимся фасадом и покорёженными балконами, затем проложите между ними асфальт. Уже более уныло? Тогда добавьте хаотичную россыпь высотных новостроек ярких расцветок, а образовавшиеся прорехи между домами заполните пышной зеленью. Теперь поздравьте себя: вы возвели с нуля целый город.

Именно так и выглядел городок Мальпра. Для того, чтобы прослыть милым и спокойным местечком для отдыха здесь было всё: так называемые «лесные зоны», которые всеми силами охраняли от посягательств цивилизации и технологий, загадочные тотемы, – настоящие произведения искусства времён индейцев, – и сравнительно недорогие цены. Тем не менее, туристы сюда не наведывались, а местные спали и видели поскорее уехать из этого места. Технологический прорыв, оккупировавший крупные города, сюда наведывался осторожными, робкими шагами, подарив местным широкоформатные виртуальные билборды и телефоны, способные сворачиваться вокруг запястий в широкий браслет. Однако этим всё и ограничивалось. Власти города очень уж носились с треклятой аутентичностью, объясняя этим, как нежелание выкорчёвывать очередной индейский тотем, торчащий из-под земли прямо посреди тротуара, так и обвал лепнины на центральной улице города. Некоторые всерьёз полагали, что виноваты во всех бедах не объективные факты, а история города. Мол, он построен на индейском кладбище, так что чего же вы хотели? Под эту теорию очень хорошо подходила и расшифровка названия «Мальпра», в котором многие любители заговоров углядывали «первоисточник проклятья» в переводе с латыни, и то, что каждое полнолуние здесь в десять раз увеличивалось число убийств и аварий. Как бы то ни было, всё ограничивалось слухами, шутками и недосказанностями, поэтому из года в год за прохожими следили молчаливые истуканы под три метра ростом, а дома обрушались, входя во всё более ширящийся квартал Старого города.

Именно в этом самом квартале располагалось одно из наиболее дешёвых кафе с претенциозным названием «Ливерпуль». Почему его так назвали не знал никто, даже, вероятно, сам владелец. Рейтинг на картах у него неизменно держался в районе двух звёзд из пяти, что никак не сказывалось на бесперебойном потоке посетителей. Именно в этом-то кафе меня и застигла судьба в лице той красотки. И да, это всё-таки были не перчатки…

Глава 2

Я думал, что это будет скучнейший вечер. К корпоративам я вообще питаю лютую неприязнь, но так уж случилось, что моего мнения никто не спрашивал. Причём в качестве новоиспечённого руководителя отдела маркетинга мне надлежало не просто присутствовать для галочки, но ещё и демонстрировать бурный восторг от всего происходящего. Но, к счастью, мне удалось увернуться от этого, слиняв под шумок с красоткой, которая меня не то опоила, не то вообще убила. И вот, вуаля, уже спустя какой-то час я еду в машине с затемнёнными стёклами и гадаю во сколько пакетов смогу поместиться. И никаких идиотских конкурсов или вопросов «чего ты не пьёшь совсем?». Хитрюшка я, да?

Если серьёзно, в тот момент было явно не до смеха, разве что истерического и чтоб с нотками повизгивания гиены. Кем бы ни был этот Агент 007, возвращать телефон он мне не стал, как и объяснять какого хрена тут вообще творится. Зато эта Машина Убийств объяснила, что сломает мне в первую очередь, а что вырвет во вторую, если я затею побег. Разумеется, всё это было сказано таким же ровным и спокойным голосом человека, привыкшего без колебаний переходить от слов к делу.

– Я умер? – Возможно, стоило спросить что-то поумнее или вообще молчать в тряпочку, но эта непривычная тишина, без шума крови, без стука сердца и тихого дыхания доводила до белого каления и мне хотелось уже хоть как-то разнообразить гул мотора – единственный звук во всём мире, который я еще слышал в салоне старенького кадиллака.

– А сам-то как думаешь? – помолчав, поинтересовался у меня незнакомец, на миг переведя взгляд с дороги на зеркало заднего вида.

– Я не дышу и сердце не бьётся, значит мёртвый, – пожал плечами я, – но мне не даёт покоя курс школьной биологии, где говорили что-то про насос и качание крови. В общем, по всем статьям я мёртвый, но мне как-то слишком уж паршиво для мертвяка.

– Поначалу многих тошнит, со второй трапезы пойдёт легче.

– «Трапезы»?

Не дождавшись ответа, я попытался сфокусировать внимание на виде за стеклом, но не преуспел в этом. Всполохи света по ту сторону говорили о том, что мы всё ещё далеки от окраин, но из-за затемнения мне не удалось различить даже очертаний домов.

– А ты кто вообще?

Незнакомец снова помедлил, прежде чем ответить. Даже не нужно было смотреть на его лицо, чтобы уловить в голосе горькую усмешку:

– Считай, что я Харон. Моя задача переправить тебя на другой берег и на этом всё.

– То есть, мы сейчас в загробный мир что ли едем?

– Много вопросов задаёшь.

– А что мне теперь терять?

Снова молчание и рёв мотора. Автомобильный освежитель в форме ёлки покачивался из стороны в сторону, словно маятник на сеансе гипнолога. Должно быть, в салоне пахнет хвоей. Я попытался вдохнуть. Бесполезно. Не думал, что буду скучать по запахам. Возможно, всё дело было в том, что это составляющая жизни, которая теперь так далека от меня.

– А кто я теперь такой?

Снова хмурый взгляд в зеркале заднего вида.

– Мы на месте.

Машина затормозила так резко, что ни будь я пристёгнут, точно улетел бы вперёд, посмертно сломав себе нос.

– Есть кто-то, с кем ты хотел бы попрощаться? Родственники? Близкие?

Затылок неприятно закололо, как бывало у меня всякий раз в преддверии какого-нибудь… Какой-нибудь нехорошей, опасной ситуации. Так скажем, апокалипсиса местного масштаба. Правда, сейчас я и без всяких этих штуковин понимал, что вопрос про родственников задан явно не с целью предложения совместной рассылки поздравительных открыток.

Проверяет, хватится ли меня кто-то. Соври про большую семью, дядю боксёра, сестру замминистра и отца прокурора.

– У меня никого нет, – вместо этого выдал я.

– А родители?

– Я не знаю, кто они. Меня усыновила одна пара. Они погибли в аварии несколько лет назад.

– Вот как…

В какой-то момент мне показалось, что я уловил в нахмуренном взгляде подобие жалости, но сразу отмёл эту идиотскую мысль. Нет, скорее уж он задумался об… Да чёрт его знает, что там в чужой башке!

«Харон» вышел из машины, и я поспешил последовать его примеру. Неожиданно яркий свет так больно резанул по глазам, что с непривычки пришлось сначала зажмуриться. Мы не просто были далеки от окраин, мы оказались в самом что ни на есть центре. Если не вдаваться в подробности, в Мальпре, как и везде, думаю, есть жилой квартал, как бы окаймляющий город, и центр, включающий в себя деловой квартал с зеркальными высотками и квартал развлечений с яркими гирляндами, рекламными голограммами и о-о-очень громкой музыкой. Очухавшись после светового шока, я уставился вначале на виртуального огненного феникса, с невероятными финтами взмывающего вверх с рябящей для глаз периодичностью, затем на колесо обозрения – гордость всей Мальпры. Этот аттракцион аркой возвышался над парком развлечений и на столько же уходил под землю, по специальному тоннелю.

– Это самый странный день в моей жизни, – пробормотал себе под нос я, окончательно сбитый с толку.

– Идём, мы и так опаздываем.

Пристроившись рядом с широкоплечим верзилой, я исподволь окинул взглядом галдящую толпу. Вообще-то, очень неосторожно вот так запросто мне доверять: один шаг в сторону и…

– Давай я сейчас скажу о чём ты думаешь, – с мрачной ухмылкой заговорил он, даже не взглянув при этом в мою сторону, – ты сейчас думаешь нечто вроде: «хм, здесь так много людей, я легко могу сбежать от этого типа». Предвосхищаю итог твоей идиотской затеи: не сможешь. На самом деле повезло, что звёзды сошлись в твою сторону: у меня относительно хорошее настроение и меня убедительно просили доставить тебя целым.

Помолчав, он добавил, словно за счёт этой паузы увеличивая вескость следующей фразы:

– Но удача изменчива. Не советую её испытывать.

– Да ты что, если я сбегу – не узнаю развязки всей этой истории, а я до жути любопытный, – съязвил я. – А если ты мне ещё и сладкой ваты купишь, то после этого от меня вообще не отвяжешься.

Запнувшись на мгновение, Харон окинул меня взглядом с ног до головы, словно только сейчас вообще заметил. Явно оставшись недовольным итогом увиденного, он зашагал вновь, уверенно рассекая толпу мощным корпусом.

– Ты вообще ничего не помнишь? Я имею в виду предыдущее тело.

– Я думал, что та красотка только меня подпоила, но, гляжу, ты тоже чем-то закинулся.

– Что за красотка?

– Не знаю, я не спросил имени.

С тревогой отметив, что толпа, вместе с её криками и грохотом музыки осталась далеко позади, а лесополоса, напротив, всё ближе, я попытался сфокусироваться на недавнем прошлом.

– Она подсела ко мне в кафешке. «Ливерпуль», слышал, наверное? Потом эта красотка предложила прокатиться до ресторана, а дальше темнота. Помню только, как она потом говорила с кем-то по телефону, а затем ушла.

– Ушла?

На этом мой проводник замолк и больше не произнёс ни слова. В полном молчании мы дошли до самого леса. Я ожидал, что он включит какой-нибудь фонарик, но вместо этого он уверенно свернул с проторенной тропы, затерявшись где-то в кустах. Наверное, это было бы отличным шансом сбежать, но вместо этого я следовал за ним, словно мы были скованны невидимой цепью. В тот момент у меня даже мысли не возникло о побеге. Я ожидал, что эта двухметровая махина будет шуршать листвой и хрустеть ветками, как сонный медведь на выходе из берлоги, но он двигался на удивление тихо, с какой-то даже животной пластичностью, словно разгуливать за полночь по каким-то дебрям в костюме стоимостью в три мои зарплаты было для него излюбленным хобби. Я же, напротив, шумел за нас двоих, так что, если Харон рассчитывал на элемент неожиданности, я его благополучно испортил с первого же шага, когда под подошвой смачно захрустела сухая шишка.

– Не думаю, что для тебя всё это закончится чем-то хорошим, – вполголоса заговорил вдруг мой проводник, – но всё же вот тебе совет: держи свой рот и особенно острый язык, на замке, когда будем на месте.

– А куда мы вообще… идём?

Я запоздало замолк, только теперь заметив оранжевый огонёк, едва проглядывающийся между переплетениями ветвей. Затылок тут же закололо с новой силой, волной иголок окатив даже шею. Теперь мысль о побеге не просто возникла, а вспыхнула прямо перед глазами, также, как и другая, не менее отчётливая мысль: бежать уже слишком поздно.

Лесная полянка возникла перед нами как-то внезапно, словно деревья, спохватившись, резко расступились в разные стороны, почтительно склонив к нам поредевшие кроны. Людей здесь оказалось немало, наверное, не меньше тридцати. Все они, рассевшись на брёвнах по кругу, сидели перед водружённой в центре голограммой костра. Судя по тусклому «пламени» и отчётливым в некоторых местах пикселям, они явно поскупились скинуться на модель подороже. С другой стороны, даже этого жалкого света хватало для того, чтобы осветить отнюдь недружелюбные лица и восьмерых типов в вытянутых ритуальных масках с длинными, ветвистыми рогами.

Кровообрядцы.