Czytaj książkę: «Жить. Делать. Иметь»

Жить. Делать. Иметь.

Благодарю всех причастных. Все только начинается. Факт.

Яркое испанское солнце Рупита даже с утра пригревало макушку. Красавица радовалась. Понимала, что, скорее всего, это было в последний раз. Лучи запутывались в ее рыжих кудрях и создавали вокруг головы ореол золота. Золото, золото, сколько суеты вокруг него. Была б она крестьянкой, ничего б и не было, может…

Она подняла глаза к небу. Интересно, после смерти душа улетает туда или бродит где-то поближе к земле? Сегодня у нее будет шанс убедиться в этом на личном опыте. Где-то в глубине души она знала, что раньше уже умирала, но это было не здесь. Да и подробности потерялись в закоулках памяти. Все неважно. Есть только сегодня. Насколько остро ощущается желание жить, когда понимаешь, что этот день последний?

***

День был самый обыкновенный. Московское утро, пронизанное ароматом кофе и серым сырым туманом. Сын отведен в садик. Рубашка для мужа наглажена. Значит, можно расслабиться на полчаса. Постояла в собаке мордой вниз минут 10, энергично потянулась и почувствовала, как кровь понеслась по телу. Чтобы ускорить процесс–  допинг из кофе. Потаскать себя за уши и попрыгать на пятках. Внезапно зазвонил телефон.

– Да. Слушаю. Нет, не рано. Встретиться? Можно. Вечером, да. В Conversation. Договорились.

Она удивилась, почему голос звонившего показался знакомым. Это явно не кто-то из заказчиков–архитекторов.

– Показалось? Нет, вряд ли. Да и не было у нее знакомых Иванов. Имя, может и не редкое, но обходившее ее стороной. «Ну да ладно, померещилось», – подумала она и решительно помчалась навстречу дню. Дела были расписаны поминутно.

***

Сидеть было непривычно. Кресла, к которым привыкла ее красивая спина, резко и навсегда остались в прошлом. Теперь был лишь чужой каменный пол и стены, от которых тянуло влагой.

Волосы, обычно убранные в красивую прическу, подчеркивающую ее красивую лебединую шею, теперь разлетались в стороны. Дама сословия, к которому она относилась, могла себе такое позволить только во время любовных утех. Но теперь сословие было в прошлом, да и утехи тоже. Те немногие двое, которых она любила за свою короткую, в общем-то, жизнь, должны были сегодня привести приговор в исполнение. А тело еще помнило объятия и тепло каждого из них…

Платье простолюдинки, в которое ее одели после оглашения приговора Великой Инквизиции, было удобным. В таком нестрашно и, может даже, комфортно умирать. Только руки затекли. Непонятно, зачем их связали веревками, напоминающими вериги. Неужели правда думали, что убежит? Да и потом, против побега надо ноги связывать, а не руки. А если бы ее не объявили ведьмой, можно было бы договориться просто отдать имущество в пользу Церкви? И остаться жить, продолжать любить и, быть может, даже родить детей. «Интересно от кого из них»,– задумалась Она. Ну да ладно, пустое… надо просто ждать. Недолго.

***

День близился к завершению. Няня позвонила сказать, что с сыном уже позанималась и теперь они вместе готовят ужин.

– Хорошо. У меня последняя встреча. Если муж придет домой раньше, можете уйти, не дожидаясь меня.

Она терпеть не могла опаздывать и влетела в Conversation за пару минут до назначенного времени. Все столики были заняты, и говорящее название кафе полностью соответствовало содержанию. Или содержимому. Все болтали.

Несколько столов были заняты одинокими мужчинами. Часть – не совсем мужчинами. Кажется, таких называют метросексуалами. Но она знала, где ее ждут. Точнее, чувствовала. Иван, с которым она никогда не виделась, да и по телефону говорила всего пару минут, со спины был похож на римского легионера. Высокий, около двух метров, широкоплечий, с красивым затылком. Даже не видя его лица, она поняла, что это он. Бросила пальто на вешалку и сравнялась со столиком.

– Иван. Добрый вечер. Надеюсь, я не заставила себя ждать.

Он поднял глаза, и ее прошибло током.

– Нет, что вы! Присаживайтесь. Сейчас принесут десерт.

***

Вот и открылась дверь. Почему-то пришел один. Странно. Где же второй? Ведь вчера на оглашении приговора было сказано, что его приведут в исполнение они вдвоем. Ирония судьбы. Судья попался с чувством юмора. Он особенно не любил евреев, но крайне симпатизировал героине. Но, получив «от ворот поворот», решил завершить дело радикально.  И выбрал такую изощренную казнь. Те, кого она больше всего любила, должны были ее убить. Иначе убьют их. Хотя их убьют тоже. Просто они об этом пока не знают.