Czytaj książkę: «Я хочу, чтобы ты вспомнил… Книга 1. Бесконечный канон #1.1»

Это суть две маслины и два светильника, стоящие пред Богом.

Откровение Иоанна Богослова 11:4

Вступление от автора. Суррогаты

Нонсенс. Поэт пишет роман-фантазию.

Теперь, когда основная космогония романа уже создана, ничто не удерживает меня на этом берегу – в томительных исследованиях, поисках новых знаний во тьме минувших эпох.

Да, были ли они эти эпохи?

Иллюзорность моей реальности становится всё более ощутимой. Похоже, все люди, среди которых я тут томлюсь, как в глухой и гнилой насквозь темнице, огрубели настолько, что даже не способны к соучастию. Мне всё больше кажется, что они приобретают черты нарисованных некогда воображением писателей-фантазёров пустых отражений, аватаров, трансформеров, аналогов, репликантов, суррогатов.

Они временами движутся, что-то делают даже, как живые. Но они лишь жалкие «заменители человека», тела без духа и души. Их интеллект сведён к сухой математике, которой они сами не знают и не понимают, словно «живут» всегда под плотным покровом виртуальной вуали.

Их чувственный опыт не более отличим от такого же у скотов и гадов земных. Всё чаще они скованы оцепенением и смотрят в пустоту перед собой, не замечая никого и ничего вокруг.

Я столкнулась с такими вчера. И ужаснулась своей участи. Глупенькая!

Позволила себе задуматься на ходу. Чуть не угодила в лапы безмозглого пьяного и дикого кретина. А эти, суррогаты, стояли рядом тупыми статуями, немыми и глухими ко всему. Я, было, обратилась за помощью – к кому?! – они даже не вздрогнули.

Мир всё больше цепенеет, всё больше погружается в какой-то непроглядный мрак.

Я больше не вернусь к этому. Просто пущусь в отчаянное плавание по бурным водам творческой мысли. Шторма тут не редки, но они лишь подгоняют мой парус – распахнутый всем ветрам – быстрее достигнуть желанного берега. И поставить свою главную точку. Роман должен быть написан, как можно скорее.

Знаю, живые, настоящие люди где-то есть. Быть может, моя книга затронет их, пробудит от нелепого виртуального сна, позволит стряхнуть с плеч это оцепенение, взглянуть на мир открытыми глазами и полюбить его живым сердцем.

Алкея (Светлана Гончаренко)

01.07.2019г.

КНИГА 1
БЕСКОНЕЧНЫЙ КАНОН
Часть 1

У каждого из нас, должно быть, есть точка на карте жизни, откуда начинается опасное и полное нелицеприятных открытий путешествие. Путешествие в себя. О, нет, это далеко не банальное самокопание с доставанием скелетов из шкафа памяти, а настоящий подвиг, символ которого крест. Там, где сходятся вместе меридиан извечного духовного поиска с глубочайшим изломом, сильнейшим потрясением или величайшей катастрофой на параллели тленного человеческого бытия, и происходит начало его. Не каждый готов нести этот крест и познать себя до конца и пережить тяжелейшие испытания, начертанные на этом пути. Он совершается по доброй воле идущего. Кто вложил в него эту волю и силу нести этот крест – никем ещё не познанная тайна. Но если ты ступил на этот путь однажды, уже не сходи и не жди награды, как все ищущие себе почестей и славы, и великих благ. И эта тайна, и этот крест, и этот путь – всё ради жизни – её непреложного торжества и бесконечного начала.

ГЛАВА 1
КАЛЕЙДОСКОП УЛЫБОК МОНЫ ЛИЗЫ

Архив Спектрума.

Раздел: Хроники Великой Катастрофы.

Файл: Речь Мило Гнедичева, третьего президента Евразийского Альянса.

Дата: 21 июня 2158 года.

Примечание: Дезагенация запрещена.

Мы выстояли, мы выжили, значит, жизнь продолжается! Наши дети и дети наших детей во всех последующих поколениях должны сохранить память о том, что довелось увидеть и пережить нам, тридцать лет назад. Я расскажу, а вы внимайте.

В 2128 году две величайших трагедии постигли Землю одновременно. Парадоксально, но то, чего мир боялся и чему противопоставил мощное орудие для выживания человечества, стало спасением от того, что ему противостояло.

Мы боялись астероида, периодически сближающегося с Землёй. Наши отцы когда-то прозвали его Апофисом. Катаклизмы были неизбежны при близком пролёте космического странника у нашей орбиты. Учёные определяли опасность столкновения с ним весьма вероятной. Хотя этого в очередной раз не произошло, последствия гравитационного воздействия двух космических объектов – Земли и Апофиса – были для нас не менее губительны.

Незадолго до катастрофы мы создали Легион – глобальную систему жизнеобеспечения с поддержкой отрядов андроидов-трансформеров, управляемых из Единого Центра в Северной Америке.

Возможных сценариев было великое множество. И мы подготовились, поверив Центру исследований космоса, их незабвенным сотрудникам – смелым учёным, не побоявшимся скептического мнения общественности и предоставившим свои расчёты, их полный анализ и доходчивую интерпретацию. Уиллем Беркович, Джон Криг, Роджер Хитроу и Иван Смолянинов – мы обязаны им разработкой программы по подготовке к великим испытаниям. Менее чем за два года были созданы города-убежища, города-пирамиды, склады продовольствия и воды. Специальная технология консервации крупных строений позволила нам сохранить некоторые наиважнейшие объекты архитектуры и инфраструктуры.

Мы перешли в режим готовности к переменам. И нашим козырем был Легион: глобальная система «Умный дом», Всевидящее Око, Глобальный Нейронет и спасательные отряды андроидов, стоявших на страже общественного порядка в городах и обеспечивавших надёжную помощь в любых нештатных ситуациях за пределами укреплённых убежищ.

Легионеры представляли собой саморазборные машины из миллироботов по типу триботов-трансформеров. Они выдерживали любые температурные колебания, им была не страшна загрязнённая атмосфера. Они строили убежища, искали пропавших без вести, разбирали завалы после землетрясений и цунами, оказывали первую медпомощь. Каждый андроид распадался на рой триботов – до нескольких тысяч штук, созданных из гибких гибридных метаматериалов. Никакие факторы, как мы полагали, не могли повлиять на эффективность Легиона в деле спасения человечества в случае глобального катаклизма.

Спустя много лет мы смогли проанализировать всё, что произошло во время прихода Апофиса. Тогда и выяснилось, что системы контроля центрального узла мощнейшей нейросети, которая управляла жизнеобеспечением городов и соединяла всех андроидов в единый кибернетический организм, дали критический сбой. Рабочие узлы распределённой сети сохранили кэш-след отчётности того периода. Очевидно, создатели Легиона, подверженные нараставшему напряжению, не учли некоторые факторы, пропустили ошибки в исходном коде. И орудие спасения обернулось против людей. Сначала аномально отреагировала система «Умный дом».

Задолго до прихода астероида люди уже привыкли доверять искусственному интеллекту, управлявшему производственными процессами, транспортом и техническим обслуживанием жилищ. Мы живём в содружестве с технологиями около двухсот лет. Поэтому во время глобального катаклизма все мы полностью положились на Легион с его способностью находить альтернативные источники энергии, нейтринными системами связи и новыми технологиями жизнеобеспечения. Но… Системная ошибка стоила нам жизней миллионов людей на планете.

Будучи подключенными к Нейронету, люди подолгу оставались в индивидуальных капсулах жилых секторов и пребывали в виртуальной реальности развлечений. В какой-то момент система идентифицировала хозяев как мусор. В капсулах была проведена генеральная уборка, а тела людей смыты в мусороприёмник на молекулярную разборку. Так погибли даже сами создатели Легиона. Мир охватил ужас.

В панике многие покидали убежища, собирались в страхе на площадях городов. На Свободных Землях люди не выдерживали голода и болезней, бродили в поисках пропитания, в полном помешательстве рассудка пытались расхищать неукреплённые поселения. Толпы, охваченные паникой, вели себя неадекватно.

Этим пользовались асоциальные элементы: участились случаи грабежей на складах продовольствия и промтоваров. Были расхищены некоторые военные базы. К этому времени у нас уже давно не было войн и крупных межэтнических и политических конфликтов, не было ни государств, ни границ, мир был един, как он един и сегодня. Военные мощности были только у частных охранных предприятий при корпорациях, всемирной организации правопорядка Интерпол и Временного мирового правительства на базе ООН (ныне это организация Лига Наций). Охрана стратегически важных объектов была полностью автоматизирована. Хакеры взламывали охранные системы, и вооружённые мародёры, нападавшие на склады продовольствия, наносили значительный ущерб экономике регионов.

Вероломных разбойников, позволивших себе в тяжёлое для всех время расхищать продовольствие и убивать, мы непременно судили бы после того, как астероид перестал бы оказывать влияние на нашу планету.

Тем временем на поверхности бушевал холод: усилившаяся вулканическая активность создавала густую завесу из пыли и газов, не пропуская на землю достаточное количество солнечного света. Система послала устранять беспорядки легионеров.

Вместо того чтобы обезоружить преступников, андроиды уничтожили и мародёров, и обезумевших паникёров. С помощью химических атак они зачистили все города и поселения на всех континентах, «наведя тотальный порядок и восстановив законность». Такова была их задача, выданная Единым Центром Управления Легиона (ЕЦУЛ). Это обнаружили сотрудники службы контроля, когда попытались взять управление на себя. Нужна была полная перезагрузка Легиона. Но сделать это было крайне сложно, система защиты главного узла ЕЦУЛ не позволяла отключить подачу энергии, Нейронет развил такую мощность, что создавал альтернативные источники энергии для решения своих задач в условиях глобального катаклизма. И всё ради спасения человечества. Пока были предприняты попытки взять систему под контроль, погибли ещё многие тысячи мирных граждан.

В тотальном хаосе, среди серьёзных климатических потрясений было крайне сложно понять до конца, как исправить технологические ошибки. Все, кто имели кибернетические усовершенствования и генетические модификации, дававшие силу и расширявшие возможности поиска информации, объединялись в вооружённые отряды при отделениях Интерпола и корпоративных охранных структурах. Эти объединённые силы выходили противостоять Легиону. Но, даже отрезав системные узлы Легиона от ЕЦУЛ, копии ошибок исходного кода продолжали вирусно плодиться, и роботы действовали автономно.

Все легионеры входили в инфраструктуру убежищ, и только по необходимости система запускала их в действие. В остальное время они являлись частью укрепительных сооружений. Либо, имея антропоморфные черты, были не заметны среди уборщиков, полицейских, техников, медперсонала. Как только система давала задание на восстановление порядка, андроиды распыляли «сыворотку спокойствия», чтобы люди не паниковали во время эвакуации из мест повышенной опасности или крушений. Роботы пытались оказывать помощь, но люди всё равно погибали.

Лишь спустя пять лет от начала катаклизмов сотрудники Интерпола выяснили, что злоумышленники заменили «сыворотку» на отравляющий газ в спецхранилищах Легиона. Но кто и когда это сделал, в тех условиях выяснить не удалось.

Уничтожая легионеров ракетными ударами, сами того не подозревая, мы плодили их модификации. Распадаясь на отдельные части, мельчайшие элементы, они могли формировать новые тела из разрозненных частей триботов. Имея вирусную задачу, андроиды зачищали территории с молниеносной скоростью. Остановить вышедший из-под контроля Легион смог только сам Апофис. Как это ни парадоксально.

Приближение космического странника вызвало мощное извержение нескольких вулканов, землетрясения, гигантские цунами и разломы земной коры. Гравитационное влияние самой Земли на астероид способствовало сейсмическим процессам на нём. От небесного тела оторвались значительные куски вещества и были захвачены гравитацией нашей планеты. Это вещество выпало метеорным потоком на землю, вместе со значительным количеством околоземного космического мусора. По невероятному стечению обстоятельств, один из метеоритов упал вблизи Йеллоустонской кальдеры. Центр Управления Легиона был уничтожен сильнейшим вулканом в истории человечества. С лица земли было стёрто несколько стран. И настала долгая ночь и зима.

Первые годы были особенно тяжелы. Нам стоило немалых усилий исправить системные ошибки и восстановить жизнеобеспечение убежищ, обнаружить всех легионеров и обезоружить их, удалив весь отравляющий газ из их арсенала, и утилизировать. При значительной поддержке Божественных и Бессмертных, давших нам новый календарь, в 2130 году появилась Первая Федерация в попытке управлять не только обществом городов-убежищ и крупных промышленных регионов, но и значительными Свободными Землями с малыми городами и фермерскими поселениями, основанными на самоуправлении. Технологии корпорации Парадигма, правопреемницей которой стала Brick`s Corp, помогли нам не только спасти значительные участки плодородных земель, огромный банк генетической информации флоры и фауны, но и очистить в дальнейшем территории разрушенных городов прежнего мира. Учёные нашли способ разгонять пылевые облака, очищать почвы от смертоносных примесей. Спустя десять лет, в 2140 году начали образовываться первые Альянсы, поделившие политико-экономическое управление с ведущими на тот момент корпорациями Евразии и Южной Америки. Были построены новые гиперполисы и восстановлены хозяйственная деятельность и торговля между континентами. И до сих пор, спустя тридцать лет, мы всё ещё испытываем влияние Последней Катастрофы.

Свыше пяти миллиардов людей, киборгов и Божественных погибли в результате этого беспрецедентного в истории нашей цивилизации катаклизма и кибервойны – последней войны, надеюсь! Экосистема планеты в значительной степени сменила состав и свойства. Многие виды живых существ мутировали, многие погибли. Мы потеряли большую часть своих культурных, научных и технических ценностей. Специальным постановлением Генеральной Ассамблеи Лиги Наций навеки вечные мы запретили Легион и создание андроидов с автоматизированным центром управления. Агентство «Роботариум», спроектировавшее Легион, нашло применение утилизированным роботам-трансформерам: им создали новые корпуса и перепрограммировали. Модификации систем «Умный дом», Всевидящего Ока и Нейронета успешно прошли перезапуск и работают исправно под контролем лучших специалистов. Надеюсь, мы хорошо усвоили горькие уроки полного доверия машинному интеллекту.

Спустя тридцать лет мы отстроили новые города, очистили значительные пространства плодородной земли, насадили новые сады, родили новых детей, восстановили производство, торговлю, транспорт, создали наукограды, музеи, библиотеки, новую культуру. У нас есть будущее. И оно представляется мне светлым. Да будет так, сограждане планеты!

***

Образы, знаки, язык, невысказанная идея, забытая книга… Всё давным-давно кануло в бездну, и минуло время поисков и приключений, а невыразимая тоска по всему тому, что было утрачено безвозвратно, всё ещё щемит в груди, ноет и зовёт, зовёт куда-то. Куда? Зачем? Где найти приют беспокойным мыслям и безотчётной тоске? К какому порогу прибьёт шумящим стремительным потоком судьбы одинокую странницу-душу?

Все, сколько бы нас ни было, все мы одиноки – бесконечно и невыносимо. Но из памяти всё никак не выветрится этот образ. Как будто улыбка ангела. Тихий строгий сосредоточенный взгляд. Аккуратные руки с тонкими проворными пальцами. Одно касание – и всё, абсолютно всё обретает своё место. Сокровенная гармония, особое ощущение пространства… Безвозвратно… Куда? Зачем? Неумолимый маятник судьбы качнулся, и чья-то властная рука возложила незримый крест на плечи…

Взгляни сюда, Ангел. Взгляни на всё то, что было твоим. Вернись! Вернись…

Мы жили так, будто не было ни прошлого, ни будущего. И настоящее казалось ненастоящим, очередной игрой воображения, иллюзией, миражом. Мы заточили себя в камень, металл, стекло и пластик, а наше сознание доверили «разумным кристаллам». Механизмы, цифровые устройства, нейронные сети прорастали в пустотах наших душ так, как растут кристаллы горного хрусталя в щелях и трещинах земных пород. Живое, бьющееся сердце сжималось, истончалось под натиском удушающей «каменной болезни» – равнодушия, отчуждения. Многотысячные потоки машин. Ритм, спешка, бег по кругу. Совершеннейшая дикость. Собачий неолит…

Немного нашлось бы тогда мест на планете, где можно было позволить себе расслабленность и праздность. Но не ту праздность, что сродни привычке прожигателей жизни , а скорее невысказанную тихую восторженность восприятия, радость бытия. И нет никакого сомнения в том, что именно в таком месте, залитом до краёв солнцем, могла начаться одна из самых удивительных историй.

Началась она, на первый взгляд, буднично, тихо, почти беззвучно. Но едва уловимое ныне эхо этой истории раскатилось далеко-далеко и до сих пор не даёт покоя тому, кого она коснулась так, будто саданула острым ножом по живому, и теперь саднит, нудит, коробится, тревожит воспоминаниями.

1.

– Мам, что это такое? – удивлялась десятилетняя Аля, вертя в тонких полупрозрачных розовых пальчиках небольшую металлическую трубочку, внутри которой что-то, как камешки, перекатывалось и шуршало.

С одной стороны в трубочке было стеклянное круглое окошечко. Луч света, пробиваясь сквозь белые газовые занавески на окне, падал на это отверстие, и оно блестело, переливалось и манило подсмотреть, что за невероятная жизнь кипела там – внутри.

В доме сладко пахло сдобой. Раскрасневшаяся от домашних забот мама вошла в комнату, за ней тянулся густой шлейф ароматов печёного хлеба, булок на меду и вишнёвого компота. Так бывало не часто, – сдобу мама пекла только в субботу раз в три – четыре месяца. В остальные дни довольствовались лепёшками. Невысокая, стройная и розовощёкая, с неизменной узорчатой косынкой поверх волос мама воплощала для дочки сказочную фею Весну с её щедротами и красотой. Она тщательно вытерла влажные руки о фартук и пригляделась к тому, что нашла «любопытная Варвара», подносящая находку к удивлённо распахнутым глазкам.

– Это же калейдоскоп, – ответила мама с улыбкой и протянула руку, чтобы взять вещицу. – Самый обыкновенный, но… Настоящий раритет… Давненько таких игрушек не видала. Наверное, Зои с Никиткой забыли. Надо с ними связаться, предупредить. Смотри, в этой круглой колбочке вставлены несколько боковых зеркалец, вдоль. Обычно их три. Они закреплены под наклоном. На другом конце колбочки тоже зеркальце с внутренней стороны, чтобы боковые зеркала отражались в нём.

– А что там так шуршит? – недоумевала дочка.

– Если направить трубочку в сторону света и поворачивать из стороны в сторону, то можно увидеть, как узоры расцветают внутри, – продолжала объяснять мама, поправляя выпавшую из-под косынки пышную прядь русых волос. – Это перекатываются меленькие разноцветные стекляшки. Двигаются они, как им вздумается. Пересыпаются с одного зеркальца на другое, а их положение мы видим, отражённым сразу с трёх сторон, да ещё плюсуем отражения в отражениях на том зеркале в конце пути. И вот перед нами пёстрый ковёр. Красота!

– Ой, я хочу поскорее всё это увидеть! – принимая из маминых рук калейдоскоп, Аля стала внимательно вглядываться в цветастые узоры. Пухленькие коралловые губки приоткрылись от удивления и удовольствия. – Как это… странно… Я хочу поймать эти звёздочки и цветы, а они опять рассыпаются, как только я поворачиваю… этот… эммм…

– …Калейдоскоп, – помогла мама. – Да, эти звёзды и цветы долго никому не удавалось поймать. Одно движение – и стекляшки сложились в новый узор! Так было до тех пор, пока кому-то не пришла в голову идея его сфотографировать. Эта маленькая старинная игрушка, дочка, очень хорошо показывает, как многообразна Божья благодать в мире. Ладно, ты тут играй, только осторожно, бармалейкам нашим калейдоскоп не давай, не-то сломают. Что тёте Зои скажу? Да и Никитка расстроится, что мы такую игрушку не уберегли. Вечером я им в храме отдам после службы. А сейчас мне пора суп варить.

– Я не сломаю. Честно-честно! – воскликнула Аля, прижимая заветную диковинку к груди.

Она уселась на пол возле дивана, убрала тугие длинные светло-русые косички за спину, чтобы не мешали, расправила подол на платьице её любимого нежно-голубого цвета и продолжила разглядывать невиданные картинки калейдоскопа, поднимая голову выше, ловя радостные лучики солнца из полуприкрытого занавесками окна.

Накануне был дождь, и умытое небо временами накрывала тень клубящихся, похожих на взбухшую манную кашу облаков. Ветер весело взбивал облака в густую пену и, отрывая от неё большие молочно-золотистые хлопья, размазывал их по лазоревой небесной тарелке. Точно так же временами делала сама Аля за завтраком, когда не было особого аппетита, а сделать вид, что ты всё-таки что-то поела, было совершенно необходимо. Иначе не отпустят гулять.

Теперь же мама не пускала её на улицу играть вместе со всеми, боясь, что её растяжение ещё даст о себе знать. Беспокойство это было напрасной предусмотрительностью. Ножка давным-давно зажила, но маленькая искательница приключений послушно оставалась там, где ей было велено, и с удовольствием находила себе интересные занятия под руками. Так и была обнаружена старинная игрушка, не похожая ни на что.

Игрушки, Аля хорошо это усвоила, ценились в каждом доме. Их берегли и передавали друг другу как нечто заветное, рассказывая истории о том, как удалось несмотря ни на что сохранить куклу, или плюшевого мишку, или робота, или строительный кран на колёсиках. Ценнее всего были конструкторы и настольные игры. Рейнджеры часто возвращались с богатой добычей игрушек из полуразрушенных старых городов в разных уголках мира.

Первые производства новых игрушек промышленным способом были восстановлены на Свободных Землях лишь пару месяцев назад, хотя уже много лет прошло после того «страшного», что бабушка с ужасом называла то Апокалипсисом, то Апофисом, и о чём не могла толком рассказать. Всякий раз вспоминая, она впадала в непостижимую панику, а затем в ступор и часами не выходила из своей комнаты, перебирая в морщинистых руках чётки и глядя куда-то в пустоту перед собой.

Дети догадывались, что «это» было чем-то шокирующе трагическим, потому что все взрослые при одном только упоминании Последней Катастрофы становились мрачными, на их лица, словно ложилась тень горестных воспоминаний.

Всё немного прояснилось совсем недавно, когда вместе с днём рождения Али вся семья отмечала тридцатилетие Спасения, а вместе с ними и весь мир с замиранием сердца оглядывался назад – в свои невосполнимые утраты, боль, скорбь и ужас. Голосом президента Евразийского Альянса Мило Гнедичева со всех устройств в эфир летели слова памяти и надежды: «Мы выстояли, мы выжили, значит, жизнь продолжается!..»

Подарив внучке маленькие шахматы, – всё-таки двадцать первое июня был и её день – день рождения, – со вздохом бабушка рассказала, что их вырезал дедушка в годы Первой Федерации. Тогда игрушки, книги и детские вещи за пределами городов-убежищ, на Свободных Землях, фактически были одними из самых первых товаров, которые люди выменивали друг у друга за еду, лекарства или ценные сведения о новой для всех среде обитания. Умельцы, такие как её дед, делали детские «поиграйки» сами. Уже много позже, после восстановления Глобального Нейронета, с появлением Спектрума, главное место в воспитании и образовании заняли развивающие и обучающие игры на мониторах стареньких планшетов и первых новых тексонов (технических средств общения нового поколения).

В борьбе за единственный пока в их доме тексон Аля отдавала первенство сестрёнкам и братьям, предаваясь волнующим грёзам за чтением книг из домашней библиотеки, которую отец время от времени пополнял с восторгом коллекционера-любителя.

Совершенно позабыв обо всём на свете, увлечённая игрой с калейдоскопом девочка опомнилась, только когда в конце коридора с треском распахнулась входная дверь, и в дом с криками кубарем вломились её старший брат-погодок и две младших сестрёнки. Пока они, топоча и громко шлёпая босыми ногами по полу, наскакивая друг на друга и что-то из мебели снося на своём пути, бегали по комнатам, Аля ловко спрятала калейдоскоп в диван, приподняв сидение. Там, внутри, она увидела ещё кое-что интересное, за чем вернулась, когда ватага бармалейчиков была снова выдворена строгой хозяйкой дома во двор.

Среди старых запылённых от времени вещей, которые по ненадобности лежали в диване, перевязанные бечёвкой, Аля, переполняемая любопытством, обнаружила одну занимательную книженцию. Это было объёмное сочинение. Папа такие издания называл «фолиантами». Вообще-то, она видела только два таких экземпляра, отец их выменял у кого-то, тщательно изучил и с грустью передал на хранение в Соборный архив – дома не было условий для их содержания и реставрации рассыпающихся в труху страниц.

Любые книги были совершеннейшей редкостью, типографий и издательств было до крайности мало, ещё меньше было бумаги, новые книги делали из эластичного прочного пластитекса. Они ничем не пахли, страницы перелистывались автоматически лёгким касанием пальца, картинки были редкими, но зато объёмными, почти живыми. Такие книжки были дешёвыми, но большинство предпочитали электронные тексты на мониторе «читалки» – ещё дешевле и проще в обращении. Потому-то ветхие старые печатные издания, которые так нравились Але своими шуршащими страничками и всевозможными запахами, и, тем более, рукописные давным-давно вышли из употребления и пылились в архивах старинных библиотек (многие из них всё ещё не были расконсервированы), как и в редких домах. Утилизировать книги было строжайше запрещено.

Любознательная девочка догадывалась, что эти самые фолианты отличаются от печатных не только тем, что они рукописные и не пахнут «типографской краской», от них, вдобавок ко всему, исходит запах сена, взбитых яичных желтков, воска и чего-то ещё, чему в её голове пока не было названия.

Книга из дивана была хоть и ветхой, но основательно изготовленной. Чёрная кожаная обложка, металлические кантики на уголках. А какие чудные яркие картинки красовались чуть не на каждом листе! И карты! На шероховатых потемневших, но довольно гибких страницах причудливым письмом были записаны повествования о великих путешествиях и древние легенды. Среди прочего было несколько поистине фантастических историй. Одна из них привлекла Алино внимание, и она сразу же запоем её прочла.

Речь шла о том, как во времена фараона Эхнатона, задумавшего подарить своему народу новую веру, в Египте появились странные «гости». Его звали Тот, а её – Та. Эхнатон вознамерился, было, оставить законную жену и жениться на незнакомке. Она родила сына, которого фараон хотел видеть новым правителем в будущем. Тот и Та были очень мудры и научили египтян многим полезным вещам. Передвигались они на «летающей колеснице», и египтяне считали их богами. Через какое-то время они засобирались покинуть Египет, к этому моменту Эхнатон уже отправился в Царство Мёртвых, а на трон должен был взойти юный Тутанхамон. Но его убили…

Драматичная история захватила детское воображение. Маленькая Аля тщательно протёрла книгу тряпочкой, хотя на ней совсем не было пыли, и решила, что будет и дальше читать. Мама не удивилась находке дочери, она была убеждена, что это красочная рукописная сказка. Наверное, поэтому-то такой экземпляр не заинтересовал отца, для которого важней всего была духовная литература, и потому фолиант остался лежать со всяким старьём.

А по поводу прочитанного смышлёная читательница решила вот что. Ей живо представилось, что много-премного лет назад на Земле побывали люди из других миров, либо из будущего, либо с другой планеты, которая находится так далеко, что учёные пока не обнаружили её. И в ней зародилось упрямое чувство, будто она уже знает, что история человечества может оказаться не совсем такой, как представляют её родители и учителя.

Хотя некоторые повествования ей, десятилетней, были вовсе непонятны, тот шуршащий необычайно толстыми страницами фолиант Аля прочла от корки до корки и никому из братьев и сестёр не показывала. Эти удивительные истории не были бы им интересны.

Самый старший – тринадцатилетний Андрей читал только исторические и церковные тексты, подражая отцу. Псалтирь знал чуть не наизусть и уже начитывал в храме нараспев, слегка гнусавя. Ещё он помогал с большим рвением вести церковную страничку в Спектруме. Одиннадцатилетний Ник читать не любил вовсе, он с удовольствием слушал разве что аудио-стихи, которые легко заучивал и мог при случае рассказать с выражением. Младшим – девятилетней Оле и семилетней Нике интересны были только сказки о волшебных феях и принцессах, желательно, с голографией, а в старой книге таких сказок не было. Поэтому Аля бережно и тщательно припрятывала свою находку, чтобы никто её случайно не испортил. А ещё она не хотела, чтобы отец унёс её куда-нибудь на хранение, как и предыдущие.

Через какое-то время хозяйственная, но слегка рассеянная из-за большого числа обязанностей матушка машинально убрала дряхлую книгу вместе с остальными отслужившими свой век вещами в большой жёлтый чемодан, не менее ветхий и потрёпанный, и унесла в чулан. Но на этом история старого фолианта не закончилась, и через много лет он неожиданным образом возвестил о себе из мрака и забвения.