Процесс монтажа передачи шёл вполне успешно. Всё было продумано и подготовлено заранее: концепция, познавательный, исторический материал, заснятые сюжеты, интервью с Роем перед восхождением, и главное – эмоциональный фон, его ощущения за весь период, за каждый момент подъёма. Теперь – правильно совместить их с отснятым видеоматериалом.

Да, к слову, мы готовили передачу из нового цикла «Поднимемся на семь самых высоких гор семи частей света». Имелись в виду не только Европа, Азия, Африка, Северная Америка, Южная Америка, Австралия и Океания, но и Антарктида – туда тоже собирались добраться.

Сейчас мы отсняли первый проект – «Восхождение на Эльбрус».

Вначале пустили познавательный материал для всех, кого может заинтересовать эта тема. Красивые картинки съёмки с приятным голосом телеведущей за кадром:

«Полюбуйтесь – это Эльбрус, высочайшая точка Европы, по своей природе являющийся давно потухшим стратовулканом. Это вулкан конической формы, сложенный из множества затвердевших слоёв лавы, тефры и вулканического пепла, то есть слоистый.

Гора имеет две вершины – пять тысяч шестьсот сорок два и пять тысяч шестьсот двадцать один метр. Со склонов Эльбруса стекают двадцать три ледника, общая площадь которых сто тридцать четыре квадратных километра. Наибольшие из них – Большой и Малый Азау, Терскол».

На экране плавно прокручивалась панорама ледников сверху и снизу, а обволакивающий голос ведущей продолжал:

«Одной из общепринятых версий происхождения названия горы считается версия персидского происхождения от Elburz – «высокая гора».

У тюркскоязычных народов Эльбрус называется Джин-Падишах – «повелитель духов», у адыгейцев – Къусхьэмаф (Кусхамаф) – «гора, приносящая счастье». «Алатырь-гора» – так в древности предки славян называли Эльбрус. У подножья горы, по поверьям, находился рай – Ирий.

В настоящее время вершины Эльбруса безжизненны. Выше трёх тысяч пятисот метров сейчас вы не найдёте следов человека. До этой высоты кое-где встречаются редкие поселения местных жителей, занимающихся скотоводством и земледелием. Никто не поднимается на пики ни с юга, ни с севера. Только ветер, снег и лёд безраздельно царствуют там, а ведь в двадцатом и начале двадцать первого века на вершины Эльбруса поднималось до ста и более человек в день…»

Проплыли кадры кинохроники, где по белому леднику, покрытому снегом, в связках идут люди.

«Шли они по набитым, протоптанным тропам. По снежникам скользили лыжники и сноубордисты.

Теперь уже наши герои пройдут путь почти по девственному насту, минуя ледниковые трещины, коварно притаившиеся под снегом. Вы сможете прожить с ними одиннадцать дней подъёма на вершину, ощутить экстрим восхождения и прочувствовать все трудности и великолепие увиденного, как будто это идёте вы, а не кто-то другой. Наши технологии позволят вам буквально прожить эти одиннадцать дней, ощущая каждую минуту пути.

Присылайте заявки на участие в первой экспедиции из серии восхождений «Поднимемся на семь самых высоких гор семи частей света». Вы проживёте эти одиннадцать дней, как их прожил Рой Светов. Вы станете Роем. Вы будете чувствовать и дышать, как он. Увидите красоту удивительной горы, вдохнёте аромат цветущих долин предгорий, попробуете на вкус приготовленную на снегу пищу, подышите морозным воздухом вершин и ощутите радость покорения самой высокой точки Европы!

Делайте заявки, и уже в следующую пятницу вас подключат к трансляции. Это станет непередаваемым приключением, которое даст вам столько новых эмоций, сколько вы не получали уже давно. Как поётся в старой песне – «Лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал». Вы с нами, господа?»

Дальше по сценарию шли слова Роя. Он кратко рассказывал о предстоящем маршруте.

Рой – хороший парень, и голос у него в меру мужественный, низкий, с приятной хрипотцой. Внушающий доверие. Сам он широкоскулый, с небольшой брутальной щетиной, короткой стрижкой на светлых волосах и с голубыми глазами, смотрящими прямо в душу. Этот парень – наша лучшая находка для проекта. Хотя его физическая форма могла бы быть и посерьёзнее, но нам вполне подходила. Мы сразу поняли, что он сможет подняться на вершину, а его эмоции будут яркими и впечатляющими.

Увидев его впервые на кастинге, мы с Яром переглянулись одобряюще. Вполне. С таким, пожалуй, можно иметь дело, решили мы два месяца назад – и не ошиблись.

Рой говорил спокойно, со знанием дела. Уверенно, интересно:

«Мы с ребятами – Ильей, Стивом и оператором Яром – поднимались к вершине по южному склону. Раньше южный склон Эльбруса вроде как считался относительно несложным, да и поднятие на него специальной подготовки не требовало – несколько месяцев ежедневных пробежек и, если ты легко справляешься с горной болезнью, – дойдёшь и увидишь заветный треугольник на пике горы. Но сейчас многое изменилось. Нет набитой тропы, только первозданный снег. Нет обжитых приютов с обогревом и запасами еды, нет ратраков, которые подвезут поближе к вершине. Надо идти самим – вверх и вверх, шаг за шагом. Для успешного восхождения сейчас нужна как хорошая физическая подготовка, подходящее снаряжение, так и, конечно, везение».

Рой продемонстрировал свои горные ботинки, кошки, ледоруб, очки; встряхнул легкой, но тёплой пуховкой на гагачьем пуху, развернул невесомый рюкзак.

«Я очень благодарен Илье и Стиву. Они классные ребята. Особо приятно восходить с таким непревзойденным оператором, как Ярослав. Он профи и отличный выживальщик.

Погодные условия – один из важнейших факторов удачного восхождения. Здесь вам не равнина, здесь климат иной. Погода после трёх тысяч пятисот метров меняется очень стремительно и непредсказуемо. Утром она, обычно, хорошая, но к вечеру часто портится. Может налететь сильный ветер, сбивающий с ног и рвущий палатку, или опуститься туман, который закрывает кругозор и отрезает вас от мира, обволакивает и проникает холодными мокрыми лапами под одежду. Или можно попасть в пургу, когда ничего не видно дальше трёх шагов.

На высоте вечером и ночью очень холодно: температура десять и даже пятнадцать градусов ниже нуля среди лета не редкость, а уж ближе к вершине… Но об этом позже.

Сейчас я покажу, как мы шли».

Указка скользнула по схеме маршрута.

«Наш путь начинался в лагере на высоте две тысячи пятьсот метров на поляне Эммануэля, а серьёзное восхождение началось от приюта «Бочки» (конец канатной дороги, 3720 м). Её обещают включить, если появятся горнолыжники, но их давно нет, она не сломана, просто стоит без дела. Подъём шёл практически ровно вверх под Восточную вершину. Поднимались, – лазерная точка скользнула по маршруту, – мимо бывшего «Приюта одиннадцати» (4050 м), мимо других сиротливых, брошенных приютов, к скалам Пастухова, это где-то четыре тысячи пятьсот пятьдесят-четыре тысячи семьсот метров, оттуда до высоты примерно пять тысяч сто метров. А затем по так называемой «косой полке» – выход на седловину (5416 м). Далее от седловины подъём на любую из вершин на выбор.

Вы спросите, как долго длился подъём. Как правило, продолжительность восхождения с учётом акклиматизационных выходов, погоды и степени готовности восходителей занимает около десяти-двенадцати дней (непосредственно путь от «Приюта одиннадцати» до вершины для подготовленных спортсменов занимает пять-шесть часов). Всё время восхождения заняло у нас одиннадцать дней. Хочется, чтобы вы прожили их с нами!

Впрочем, всё это слова, но мы хотим передать вам ощущения во время восхождения. Наши технологии позволят прочувствовать все нюансы, как прочувствовал их я. Вы всё ощутите сами. Поэтому, незабываемых приключений и удивительных ощущений, дорогие телезрители!»

Рой улыбнулся располагающе и загадочно. Отличный эпизод. Мы продолжили монтаж съемок восхождения с накладкой эмоций Роя.

Первый день пути. Вот мы вчетвером едем по горной дороге в лагерь на высоте две тысячи пятьсот метров на поляне Эммануэля. Панорамная съемка. Вершины Эльбруса, к сожалению, скрыты «флагами» – облаками, которые опускаются на пики и там зависают – и поэтому не видны во всем своём величии.

Альпийское разнотравье, маленькая горная речка перекатывает с шумом небольшие камушки. Рой ходит, стараясь не растоптать цветы. Находит в скалистой расщелине, к которой трудно подойти, невзрачное растеньице и, с восхищёнными восклицаниями, наклоняется над эдельвейсом – ещё бы, увидал вживую символ гор! По мне, так себе цветочек, серенький, но трогательный в серебристом опушении. Всё заснято. Яр работает, не переставая.

Снимаем наблюдения Роя за сусликом. Он проводит удивленным взглядом поджарую серую задницу, нырнувшую между камней.

Сусликов здесь множество. Их норы повсюду. Вот они застывают столбиками, возбуждённо и возмущённо пересвистываясь. Кто это посмел потревожить их владения? Они здесь безраздельные хозяева, если, конечно, не считать лютики и другие растения. Пожалуй, только цветов здесь больше. Сделали шикарный кадр, где Рой пытается поймать красивого крупного «аполлона».

Разбиваем палатки для ночёвки. Разводим из принесенных с собой дров костер. На этой высоте их уже не найдешь. Разогреваем готовую еду, пока ещё есть, что разогревать. Ночевка на поляне в палатках.

Для первого дня даже многовато отснятого материала. Многое вырезаем. Особая аппаратура фиксирует эмоции Роя – насыщенные, восторженные. Зрителям понравится. Ему, да и нам тоже, хочется восторженно, во всю глотку, кричать: «Я тут, в горах!!! Не верите!?! Тут здорово!!! Я пойду и дойду до самой вершины!!!» Эйфория.

День второй тратится на акклиматизацию. Это подъём без рюкзаков на высоту три тысячи двести метров к «каменным грибам». Дорога проходит через так называемый «Немецкий аэродром» – ровную глинистую поляну. Поднявшись, отдыхаем и привыкаем к высоте. Вернее, привыкает Рой. Мы втроём уже месяц как занимаемся этой самой акклиматизацией, подготавливая маршрут. Хорошо, что камеры стали не такие большие, но оператору, из нас троих, сопровождающих, сложнее всего. Он должен следовать за Роем по пятам. Надо не упустить интересный момент. Каждый миг съемки – вместе с эмоциями Роя – это прожитый зрителями миг. Хорошо, что у нас есть множество заснятых до этого эпизодов, иногда можно переключиться, подстраховаться. Эмоции Роя считываются постоянно. Аппарат прикреплён у него на лбу и не сбоит. У нас имеется запасной, но он не пригодился. Эти аппараты – что-то невероятное. Фиксируют малейшие изменения человеческих чувств – от восторга до усталости, от перевозбуждения от увиденного до осознания, что ты такой незначительный в этом величии скал, льда и снега. У Роя при каждом взгляде на вершину возникает подобное перевозбуждение. Он то прыгает, то кричит: «О-го-го!!! Смотрите, я тут!!!». Да и мы недалеко ушли от желания кричать от счастья и восторга.

К вечеру спускаемся в базовый лагерь на двух тысячах пятистах метрах. Готовим пищу. Рисовая каша быстрого приготовления с тушеным мясом. Вкусно. Проголодавшийся Рой жмурится от удовольствия. Неспешно идет беседа о том, как многолюдно тут было раньше. Как интересно было послушать альпинистские байки уже спустившихся с вершины людей и смущённые расспросы новичков. Лыжники и сноубордисты бороздили склоны по нетоптаному снегу. Сейчас никто никуда не ходит, только мы – небольшая группа собирателей впечатлений. Мы работаем для потребителей этих впечатлений, наших толстых, чтобы не сказать жирных, телезрителей. Мы с Яром иногда зовём их просто пожирателями эмоций. Но это наша работа, наш хлеб и наша жизнь. Благодарим Бога за такую возможность.

Яр рассказывает, что читал, как люди двадцатого – начала двадцать первого века жгли у палаток костры, пели песни под гитару, обменивались сувенирами. Он тихонько запевает что-то из старинного репертуара. Мы специально заранее продумывали, готовили эту сцену, она пробивает на сильные эмоции. Хорошо получается её отснять. Не нарочитой, а вполне непринуждённой. Очень к месту здесь и сейчас прозвучала эта песня Визбора. Мы нашли её в старых записях. Голос у Яра низкий, продирающий до глубины души. Он поёт, а мы со Стивом, подпеваем:

Вот это для мужчин —

Рюкзак и ледоруб,

И нет таких причин,

Чтоб не вступать в игру.

А есть такой закон —

Движение вперед!

И кто с ним не знаком,

Навряд ли нас поймет.

Прощайте вы, прощайте,

Писать не обещайте,

Но обещайте помнить

И не гасить костры.

До после восхожденья!

До будущей горы!..

Тут уже и Рой подпевает. Песня закончилась. Сейчас тишина. К вечеру даже суслики перестали пересвистываться. Тишина абсолютная, отчего хочется прочистить уши, вдруг их заложило?

На третий день продолжаем акклиматизацию. Теперь уже с рюкзаками поднимаемся на высоту три тысячи двести метров для ночевки в палатках. Разбиваем лагерь и делаем вечернюю прогулку ещё немного вверх налегке, без рюкзаков. С этого места уже прекрасно виден снежный купол Эльбруса. Впечатляет, возбуждает и дарует причастность к чему-то невероятному. Красиво, захватывающе, нет слов. Но эмоции Роя публика прочувствует.

Четвертый день. Поднимаемся на высоту три тысячи восемьсот метров. По дороге нас, неожиданно, застала снежная буря. Налетела крошевом снега с льдинками. Подъём прекращаем. Стоим, сгрудившись, прислонившись друг к другу. Накрылись большой накидкой, с трудом её удерживая. Ветер рвёт её и одежду. Но вскоре стихает, снег начинает падать большими хлопьями. Он настолько плотный, что видимость составляет не более метра-полутора. Время остановилось, и казалось, что это никогда не закончится, и нас заметёт, погребёт под снегом. Так простояли два часа.

После снегопада, утопая в сугробах, проверяя каждый сантиметр пути (вешки занесло), чтобы не попасть в трещину, доходим до ровной площадки и разбиваем лагерь. Опять светит солнце, стараясь добраться и заклеймить незащищенные участки кожи. Размещаемся и отдыхаем. Начало огромного ледника, стекающего с Эльбруса, находится в ста метрах от места, где мы разбили палатки. Их две. Я сплю с Роем. Стив с Яром. С этого места хорошо просматривается маршрут подъема на вершину Эльбруса.

Пятый день. Семь утра, стелющиеся солнечные лучи, чуть-чуть касающиеся снега, звенящий воздух. И он – двуглавый великан в шапке из белоснежного пуха. В горах, после обеда, уже наползает молоко, набегают тучи, может сыпануть снежок. Иное дело сейчас, после пробуждения: погода радует. Акклиматизационный подъём налегке до высоты четыре двести. Это так называемый высотный пилообразный график акклиматизации. Основное время дня уходит на эти хождения туда-сюда по склону горы с целью адаптироваться к высоте. Мы объясняем Рою, который удивляется этому, на его взгляд, достаточно бесполезному хождению, что акклиматизация – это работа, еда и сон. Сон и еда в основном, понятное дело, приходятся на вечер, хотя аппетит немного падает. Снижение аппетита в таких условиях – обычное явление, даже если у вас нет признаков горной болезни.

Уже ощущается недостаток кислорода. Тренированный молодой человек, обычно, достаточно неплохо себя чувствует до высоты пять тысяч метров. Выше этой отметки в любом случае самочувствие резко ухудшается. По этой причине программа восхождений строится по принципу: подъём на высоту – краткое пребывание там – спуск – подъём чуть выше – ночёвка – отдых – подъём чуть выше – спуск и так далее. Проведение снежно-ледовых занятий и обучение навыкам альпинизма. Рой учится легко, до восхождения мы ему много рассказывали об особенностях подъёма и поведения на высокогорье, и тренировались.

Идём. Хочется сесть. Но сидение расслабляет, можно потерять тонус и не встать. Однажды Рой присел на тридцать секунд отдышаться, а потом мы дергали за веревку, потому что он уснул.

Спуск в лагерь на три восемьсот и отдых.

Шестой день. Не хочется вылезать из палаток. Спим плохо, крутимся. В голову лезет всякая чепуха из рассказов старых альпийских волков о трупах, замерзших в ледниковых трещинах. Разбитость.

Рассвет непередаваемого космического вида. Невероятный восторг от увиденного придаёт силы. Оставляем рюкзаки в лагере и налегке поднимаемся до высоты четыре тысячи восемьсот метров. Идем по двадцать шагов, считая каждый шаг. Три-пять дыханий – передышка, потом по три вдоха на один шаг, потом по четыре, ноги переставляем, как астронавты в скафандрах на Луне. Все в разной степени ощущают признаки горной болезни. У всех тут, так или иначе, начинаются проблемы с самочувствием. Кого тошнит, кого мотает.

На отметке четыре восемьсот на два часа задерживаемся, отдыхаем – это нужно для лучшего привыкания организма к условиям высокогорья. Солнце яркое, обжигающее. Спасают только крем и очки. Опять идем. Постоянно хочется пить, хотя на стоянке выпили несколько кружек. Термосы быстро пустеют. Вокруг снег, камни. Дышать трудно. Ощущение вакуума во всём, давит на голову, будто половина мозга сплющена или удалена, а вторая половина работает непривычным образом. Кто-то рядом говорит, а кажется, что за тридевять земель – голос с трудом проходит через разреженный воздух. Яр считает, что это горные глюки, и что поход в высокие горы – здоровая альтернатива наркомании. Наконец, в лагере и отдыхаем.

Седьмой день. День отдыха на высоте три восемьсот. Отдыхаем и набираемся сил перед послезавтрашним восхождением на обе вершины Эльбруса. Даже мы, тренированные ребята, чувствуем, что надо сделать перерыв. Рой держится хорошо, но видно, что ему непросто.

На восьмой день запланирован акклиматизационный выход до скал Пастухова. Нам нужно подняться по снежно-ледовым полям Эльбруса с трёх тысяч восемьсот до четырёх тысяч семьсот метров.

С погодой как всегда – то снег, то солнце. Идем до скал очень медленно – семь часов. Идти настолько тяжело, что невозможно шагать и дышать одновременно. Сил хватает только на что-то одно. Три вдоха. Три шага. Три вдоха. Три шага. Спускаемся два часа. Хорошо, что мы заранее с ребятами ещё при подготовке пробили вешки, приблизительную тропу, иначе бы сейчас сбились с маршрута. В нехоженых местах могут быть трещины во льду, в которые легко провалиться. А там – как повезет выбраться. Можешь повиснуть на веревках, и ребята вытянут, а можете уйти туда вместе. Самостоятельно выбраться из трещины практически невозможно, а замёрзнуть насмерть легче лёгкого. Осторожность и внимательность – вот наш девиз.

Пусть Эльбрус и потухший вулкан, выходы розовых лав недалеко от нашего приюта давно застыли, но иногда можно ощутить признаки вулканической активности. Так, Рой и Яр, ощущают запах серы. Устанавливаем палатки. Ветер такой, что если не натянуть их правильно, сорвёт. Здешние ураганы уносят и рвут в клочья буквально всё. Если ткань палатки не натянута до состояния барабана, она будет хлопать на ветру, и швы расползутся за один час.

Наконец, отдыхаем.

Девятый день. Сегодня попытаемся подняться на вершину. Ночь. Побудка в два часа – и начинаем восхождение. Нам везет с погодой, она могла испортиться, но ночью вероятность меньше – поэтому это одна из причин столь раннего выхода.

На равнине ночь редко бывает такой абсолютно чёрной. Там горизонт, обычно, светел. Всегда что-нибудь светится, горит, а здесь, на высоте четыре тысячи семьсот метров, идеально чернильный мрак. Была бы луна, стало бы светло как днем, настолько она большая и яркая. Но её нет. Под ногами – плотный, словно натёртый до серебряного блеска, снег. Звёзды непривычно близко. Они как будто приблизились к нам на тысячи парсек, и пылают, мерцают холодным светом. Сразу не разглядеть знакомые созвездия, потому что в таком множестве светящихся точек разобраться почти невозможно. Но потом вычленяешь их и радуешься, как ребенок, узнав ковш Большой Медведицы. Поднимаем лица вверх и впитываем немножко звёздного света, обращаемся к кому-то там, нверху, чтобы помог.

До восхода солнца делаем короткие остановки для отдыха. Тут-то и понимаешь, насколько холоден Эльбрус: руки и ноги моментально начинают замерзать, даже перчатки, термоноски и ботинки для восхождения не спасают на сто процентов от холода. В летнее время температура на вершине Эльбруса может опускаться до минус тридцати, а зимой – и ниже, до минус сорока градусов по Цельсию. Когда идёшь днём, то все пуховики снимаются, так жарко.

Вершина горы выглядит предательски близкой. Рукой подать. А мысль, что «вот ещё чуть-чуть, и я дойду до вершины», гонит вперёд. И в этом главное коварство горы. Надо рассчитывать силы. Чем выше вы поднимаетесь, тем разреженней становится воздух, тем большую слабость, головную боль и тошноту вы ощущаете. В общем, с рассветом уверенность в себе у всех испаряется.

Идём еле живые, считая каждый шаг, оббивая налипший снег с кошек. Ледник на метры вокруг отзывается пением, скрипом, гудением.

Вначале поднимаемся на восточную вершину – пять тысяч шестьсот двадцать один метр. Там проводим пятнадцать минут и спускаемся на седловину между вершинами. Небольшой отдых с перекусом шоколадкой. С радостью оставляем рюкзаки, и налегке начинаем подъём на западную вершину – пять тысяч шестьсот сорок два метра. Там фотографируемся возле пирамиды – геодезического знака – знаменующего, что мы поднялись на самую высокую точку Европы. Ура! Мы смогли! Рой счастлив, да и мы тоже.

С вершины спускаемся на седло и идем вниз к лагерю.

Десятый день. Непогода не позволила продолжать спуск – снегопад. Сидим в палатках, обогреваясь маленькими свечками. Еду готовим в тамбуре. Хочется тепла и защищенности.

Одиннадцатый день. С утра ясно. Выглядываем из палаток. Ослепительный диск солнца и еще более ослепительный снег. Откапываем, сворачиваем палатки – и вниз. Спешим, чтобы погодное окно не закончилось. Уходим отсюда поскорее, чтобы не попасть опять под руку разгневанной горе.

Спускаемся на высоту две тысячи триста метров. Местный житель перевозит нас на поляну в предгорье. Там кемпинг, где мы отдыхаем и ждём машину для отправки домой. Пьём нарзан. В десяти шагах друг от друга могут быть ключи с водой совершенно разного вкуса и цвета. Напиться невозможно, как и расслабиться. Пока.

Напоследок включаем голос Роя, обращенный к телезрителям:

«После гор, как мне кажется, уже ничто не может так впечатлить человека: ни море, ни пустыня, ни водопады, ни цветущие сады – все пресно, скучно, не драйвово. Хочу опять в горы. Вы меня поняли, дорогие путешественники?»

Всё. Мы втроем вздыхаем. Последний раз проверяю совместимость съёмок и эмоций. Отличное совпадение. Показываю большой палец. Стив хлопает меня по плечу. Яр, оператор отснятого материала, вытирает лоб. Звукооператор и монтировщик довольны. Передача готова. Эмоции Роя яркие, искренние, неординарные. Нашим пожирателям впечатлений, уверен, будет приятно их переживать. Проживут они эти одиннадцать дней, не поднимая тела с дивана, потребляя предлагаемый к просмотру суррогат пищи – нужного рациона, а на двенадцатый закажут бутылок пять пива, чизбургер или пиццу и будут вспоминать «своё» восхождение, лениво потягивая пиво, откусывая большие куски пиццы, так же лениво их пережевывая, икая и причмокивая жирными губами.

Как же я их люблю!