Czytaj książkę: «Девочка из детства»

Czcionka:

Девочка из детства

Проще

Мы с папой и мамой жили в огромном доме. Мне тогда так казалось. Рядом были сад и огород. А ещё лес, пруд и река. И когда всё складывалось в одну разноцветную мозаику, чувствовалось очень-очень много счастья. Такого необходимого в мои семь лет.

Утром, чуть вставало солнышко, я брала тарку и бежала за молоком в соседнюю деревню. И какой бы стороной улицы ни шла, всегда натыкалась на Мишку с Котькой. Они поджидали меня, и, кажется, совсем не случайно.

– Миш, а если нам петух встретится? Как мы от него убежим? – спрашивала я.

– Котька его отвлечёт, – жуя травину, посмеивался он.

– А Мишка пчёл прогонит, – поддакивал Котька.

Пока не встретишь пчёл или петуха, не узнаешь, какие они. Котьке только добрые встречаются. Поэтому он твёрдо уверен, что злых и не бывает. А Мишка, наоборот, никому из них не доверяет, потому что его всегда догоняют и кусают или клюют. Я до сих пор не знаю, кто из них прав. И почему жизнь не может быть всегда счастливой? И зачем необходимы всякие неприятности?

Иногда я забываю все свои страхи и снова возвращаюсь в детство. Там большой дом, яблоневый сад и речка. С какой стороны ни посмотришь – всё проще.

Коляска

Шли мы из школы. На улице тепло, только дождик немного моросил. Мишка с Котькой постоянно подпрыгивали, пробуя проскочить между дождинками. Мишка с одной стороны дороги, а Котька с другой. Мне было проще, дождь меня совсем не волновал. Поэтому я шла посередине. Только сапоги влипали в дорожную грязь, да мысли путались в голове, поэтому я вообще не думала…

И тут как раз магазин на обочине, для прокатных вещей. Их на прокат дают, с возвратом, значит. И мы втроём туда завалились, будто бы от дождя. Магазин этот крайне интересный. Сколько в него ни заглядывай, всё равно смотреть не насмотреться. Тут и телевизор без переключателя. Тот, видимо, давным-давно отвалился. Потому что в дырке от него много пыли скопилось. Мишка эту пыль на свой палец навертел, когда переключатель изображал. А Котька вообще молодец, он в походном мешке спрятался. Только одна нога наружу торчала, ну, и носок с дыркой. И все были довольны, кроме продавщицы. Она ходила грустная, без настроения. Как можно грустить, если столько радости рядом? Есть и велосипед для катания, и целых два самовара для чаепития. Один с большим пузом, в которое можно вместо зеркала смотреться. А другой самовар – с маленьким животиком, но зато в нём лица разъезжаются во все стороны. Как в комнате смеха, просто умора!

– Вон, – говорю мальчишкам, – коляска белая в синюю снежинку, из моего детства. Я вспомнила. Когда я в ней ехала, то Мишкину зелёную постоянно обгоняла. Вот Котькиной почему-то не помню.

– А я… между прочим, – запыхтел Мишка, – специально тебя вперёд пропускал. Потому что мама меня учила уважать девочек. Не зря же мы с Котькой портфель твой по очереди таскаем, когда он не слишком тяжёлый, конечно.

И пока мальчишки бывшую мою коляску вдоль и поперёк ощупывали и рассматривали, в мои запутанные мысли пришла идея. Подумалось, что детство вспомнить – дело хорошее. Но, вот, как продавщицу уговорить? Коляску в прокат одолжить, без денег. Мишка тут же прочитал мои мысли:

– Продавщица не с нашей улицы. Она к нам на практику приехала из города.

И Котька заподдакивал:

– Ни за что не даст прокатиться, до дома и обратно. Только если тракторист Петька придёт…

И пока мы тракториста ждали, продавщица совсем в принцессу Несмеяну превратилась. А как он появился, то и продавщица заулыбалась. Шутка ли, столько ромашек, вперемешку с крапивой, притащил.

В общем, чтобы нас из магазина выпроводить, тракторист заплатил за прокат коляски. И сказал, чтобы к вечеру возвращались. И не опоздали. Потому что магазин не круглосуточный.

Ехать в коляске мне очень понравилось. Пусть ноги не очень-то помещались… Я бы так в ней и осталась жить, детство вспоминая. Но тут дорога закончилась, и Мишка с Котькой остановились, потому что дальше уже началась тропинка к моему дому, через перелесок.

– Всё, – важно говорит Котька, – дальше коляска не поедет, так как она волков боится. Придётся тебе идти пешком.

Мишка помог выбраться наружу, взвалил мне на плечи ранец и пожелал:

– Доброго пути! Ну, а если волк появится – кричи! Мы с Котькой прибежим… может быть. А сейчас коляску назад повезём.

Через минуту я шагала через рощицу к дому. И думала, что волков у нас никто не видел. А зайцев бояться не следует, они, должно быть, добрые. Про лис ничего не знаю, в школе ещё не проходили. Обманывают лисы, так что не верить им, и всё. На всякий случай.

Ветреная

Однажды мы решили лужу измерить. Тем более что лужа была необычная, внутри имела песчаные острова и каменные архипелаги. Архипелаги – огромные камни, которые машинам ездить мешали, а острова как раз из этих машин и насыпались, из самосвальных кузовов.

– Пожалуй, линейкой долго мерять придётся, – решил Котька.

– Давай лучше сапогами! – предложил Мишка. – Глубину выясним.

Меня эта идея не сильно заинтересовала. И я облака разглядывать принялась. Они как раз по небу плыли, превращаясь в разные фигуры. Меняющиеся на ветру. Ветер вмиг лужу измерит и прогонит – влево или вправо, как получится. А может, и в белое облако превратит. Тогда и ходить по дороге будет удобней.

Только на улице ветра не было, и лужа быстро превратилась в болото. Мальчишки зачем-то травы в неё накидали, камышей накрошили, лягушку малюсенькую нашли – и давай с ней по болоту прыгать.

Тогда я, чтобы не заскучать, к маме на работу завернула. Она в маленькой бане работала, под вывеской «Прачечная». Там-то воды было полно, и луж на полу, и мыльных облаков. Мама куда-то вышла с работы. Возможно, в магазин – в очереди постоять.

«Ну, – думаю, – вот сейчас я эти пенные облака и прогоню».

Оставалось только палку-весёлку отыскать, которой бельё из машин вытаскивают. Во-первых, потому что оно горячее, почти как кипяток. И палка смешная, на щипцы похожая, я ею в машине гребу и бельё кусаю. Ам – пелёнку, ам – простынку, ам-ам-ам – перинку. И только пелёнку вытащила, как ещё что-то на пол шлёпнулось. Оказалось, белая-белая наволочка. Пока я её рассматривала – сапогом нечаянно наступила. А тут и Мишка с Котькой меня разыскали. Лужа их больше не интересовала.

Они вывернули упавшую наволочку наизнанку, и она перестала быть замаранной. Ещё пару вещичек спасли. Я даже не заметила, как они под ногами очутились. Мишка потом сапоги наши в машине постирал, на всякий случай. Чтобы они бельё больше не пачкали.

А когда мы все тазы с бельём на улицу вытащили, тут и призадумались. Верёвки оказались так высоко натянуты, что Мишка даже в прыжке не мог дотянуться, как руками ни махал. Потом Котьке на закукорки забрался, но не тут-то было. И только я решила что-нибудь придумать, чтобы бельё проветрить, как пришла мама и принялась всё перестирывать, а нас отчитывать. И ничего не случилось, только соседи стали называть меня «ветреной девчонкой». И это было крайне несправедливо! Потому что в этом случае я как раз не успела отличиться.

Ворона

Стихи я обычно учила по пути в школу. Идёшь себе и в учебник поглядываешь. Если одна, то всё наизусть запоминается. А когда Мишка с Котькой за мной увязываются, то беда. Мы одного стиха на троих выучить не можем. Ненамного лучше и со счётом. Мишка на воронах тренируется. Он уважает их, потому что вороны букву «р» научили его выговаривать. А Котька воробьёв предпочитает или синичек.

– Ну, как, – спрашивает Мишка, – хорошо получается складывать?

– Нормально, – отвечает Котька. – Когда птицы не улетают.

А я в уме считаю. Потому что я к математике способная. Раз-два, и готово! Потом пятёрки в школе выдают. В виде вырезанных звёздочек. А вот с рисованием хуже. По рисованию звёздочек ни разу не получала. Зато Мишка с Котькой так и хватают пятёрки, хоть рисуют простыми карандашами. Даже не цветными. Непонятно, за что…

– Как за что? – кричит Мишка. – Видишь, какая ворона классная получилась. Во весь лист!

Если это ворона, то почему она больше дуба? Во сне такая приснится, сразу испугаешься. И на люстру полезешь со страха.

– А ты нормальную можешь нарисовать, чтобы она меньше дуба была?

– Могу, – отвечает Мишка. – Если большую сумел, маленькую вообще нетрудно.

Он взял и нарисовал точку с крылышками. Я смотрела, смотрела… И пожалела эту ворону, с муху которая.

Бык

Я в своей деревне ничего не боялась.

Мне всё нипочём,
главное, что портфель за плечом.

Я иногда про свою храбрость мальчишкам хвастала для примера, чтобы они трусами не росли. Но было у моей смелости одно слабое место, как говорится, «ахиллесова пята». Я и сама не сразу про то догадалась… Вот иду я из школы.

Слева деревья до небес, понимаю – это лес.
Справа – пруд, не океан, но не поместится в карман.
Впереди – в буграх дорога… Бык идёт навстречу строгий.

Стоп, что-то я с рифмой переборщила. Менять нужно, пока беда не случилась…

И тут бык появился и почти до меня добежал. Стоит в двух шагах и глазами красными смотрит. Вроде, как спросить собирается:

– Съесть тебя целиком, или лучше придумаешь другое стихотворение? Терпение у меня не железное…

– Ладно, – говорю. – Ровная дорожка вьётся. Добрый бык уже смеётся!

– Му-у-у-у-у-у! – подтвердил он.

И злиться, похоже, перестал. Чуть-чуть потопал кривой ногой и поплёлся стадо искать. В ту же секунду я опомнилась, великанским прыжком перескочила лужу, схватила свалившиеся с ног сапоги и рванула бежать босиком. Перепугал бык всю мою смелость! Я с тех пор стихи сочинять перестала, во всяком случае про быков.

Октябрята

Когда нас в октябрята приняли, мы решили стать лучше всех.

– Ну, – говорю, – как правила выполнять будем? Макулатуру мы и так сдавали, без звёздочек. Почки берёзовые ещё в детском саду собирали, каждую весну. Как расти будем?

Мишка тут же за ножик перочинный схватился и ну зарубку новую на дверном косяке строгать. Мол, смотри, вырос я, на полсантиметра почти.

– Не в росте дело. Мы должны быть всем примером!

– Правильно, – согласился Котька, – давайте что-нибудь полезное состряпаем.

Я чуть не рассмеялась.

– Хотела дело предложить, а тут бабушкины пироги.

– Не бабушкины, а дедушкины. И не пироги, а звёзды. Если бы ты была внимательной, разглядела бы их на домах ветеранов. Только краска, конечно, потускнела.

– Что, красить будем? – обрадовалась я.

– Ну, вот, – подтвердил Котька, – догадалась! Звёзды ярче станут.

И мы приступили к делу. Забор красить, конечно, легче. Малюй туда-сюда. А здесь каждый лучик – не просто так. Мишка немножко рубаху себе покрасил. А Котька – козырёк на кепке. Зато звёзды получились яркими и ровными.

И поклялись мы про это никому не хвастать. Иначе получится, что мы ни капельки не изменились в лучшую сторону. И хотя за испорченную одежду попало от родителей, про звёзды не сказали – из скромности. Потому что октябрятами стать – это не пироги в песочнице стряпать.

Музыка

Однажды Мишке на уроке пения двойку поставили. Он и не понял, за что. Учитель его спросил: «Какую музыку вчера слушал?». «Любимую!» – ответил Мишка. «И что за симфония? Когда по телевизору транслировалась?» – уточнил педагог-музыкант.

Ну, Мишка пояснил, что он птиц слушал на улице. Для него это лучшая музыка. Одни весело так чирикают, вроде радостные вести сообщают. А другие как заведут грустную мелодию, хоть слёзы платочком вытирай. Да и тональность у крылатых разная. Просто оркестр, гениально весенний. И за что двойка?

Вечером я решила это дело у папы прояснить. Он у меня в лесу работал, на большом тракторе. Не может быть, чтобы птичьей музыки не слышал!

– Весной птицы поют красиво! – согласился папа. – Но про это, наверно, на биологии нужно рассказывать. Или на природоведении, хотя бы.

– Так вот оно что! – согласилась я. – Мишка, как всегда, перепутал.

На другой день решила с Мишкой своим открытием поделиться. И очень-очень быстро его разыскала. Потому что он в школьной мастерской скворечник мастерил. Я там частенько бывала, иногда даже помогала что-нибудь подержать, например. Котька, к примеру, держал гвоздь, а я – Котькин палец, по которому Мишка иной раз мог попасть молотком. И если бы не я, несдобровать бы Котьке. Мишка меня всё-таки обидеть боится, как-никак девчонка!

Когда скворечник был готов, мне захотелось стать мальчишкой. Им-то разрешается на дерево влезть и птичий домик повесить. Я вообще забыла, для чего Мишку искала. Так и горевала в одиночестве, даже не заметила, как Мишка с Котькой скворечник повесили возле школы.

– Его из нашего класса видно, – щурясь от солнца, сказал Мишка. – А когда скворцы поселятся да запоют, так все поймут, что значит – настоящая музыка.

Страх

– Зачем опять через льняные снопы скачете?

Хоть сто раз Мишку с Котькой воспитывай, без толку. Я им даже кулаком погрозила. А им – всё равно. Знают, что я жаловаться не пойду. Быть ябедой – последнее дело.

Потом они стали ботинками кидаться друг в друга, в шутку. И отыскали маленького мышонка, в поле это совсем несложно. Только бы кого-нибудь попугать. Кто закричит громче, тому за шиворот и посадят. С удовольствием.

– Дайте его мне, – уговариваю я, – прямо в домик.

– Ни за что, – кричит расшалившийся Мишка, – ты мышей не боишься!

– Я-то не боюсь, а вот домик, который из снопов, боится…

Тогда они полезли в льняной домик. Одни только ноги снаружи. Может и я бы влезла. Только некогда было, работы много… А они там, внутри, подстилку из травы сделали и сухарь раскрошили для мышонка. И тоже отправились делом заниматься. Потому что их учитель нашёл.

– Мне кажется, – решил Мишка, – что домик тоже не боится мышонка!

– Без сомнения! – ответила я. – Он только ветра боится, сильного дождя и ещё урагана, потому что из снопов построен. Ну, и Мишку с Котькой, когда они через снопы скачут.

Никогда

После уроков я в парк заглянула. Там росли большие дубы и маленькие акации. Хожу по парку и ищу. Ну, вроде грибы ищу. А на самом деле – пустые бутылки. Если спросят, конечно, сознаваться не буду. Сразу закричат, мол, они сами спрятали и теперь вернулись, чтобы в посудный магазин сдать. А потом, когда бутылки на деньги обменяют, раскупят всё мороженое в столовой. Иду, а навстречу Мишка с Котькой, и оба грустнющие. Я сразу поняла, что им ничего разыскать не удалось. Может, они богатство уже распределили… На мороженое, на булки с маком и на конфеты «Школьные». Я им сто раз говорила, что нельзя делить шкуру недобитого медведя!

– Эх, – говорю, – как всегда, отличились! Ничего не нашли.

– Очень даже нашли. – Мишка отвечает. И рубль показывает круглый.

Я расстроилась немножко, но вида решила не показывать. А то получится, что они победили. Сами понимаете, что на рубль можно не только мороженое, но ещё и книжку за двадцать пять копеек в магазине заказать. На очередь записаться.

– Что делать собираетесь? – спрашиваю.

– Домой пойдём! По математике много задано.

– И по русскому тоже, – подтвердил Котька, – десять упражнений.

Я подумала секунду и вспомнила:

– По русскому не задано! Диктант был. И по математике тоже. Из-за контрольной!

– Ну, наперёд будем решать…

– Чего, – говорю, – обманом занимаетесь? В магазин вы идёте!

– Ну, идём.

И я решила на них надуться. Во-первых, рубль чужой, а они с ним в магазин идут. Во-вторых, про уроки врут. А в-третьих, что самое главное, меня совсем не замечают.

– Вот, – говорю, – если я найду бутылку, то ни в жизнь с вами не поделюсь. И сушёной мать-и-мачехой, и аптечным подорожником… И почки берёзовые за вас собирать не буду. Потому что я с обманщиками не дружу!

– Пойдём с нами, – сказали они грустно.

– Ни за что, – отчеканила я. – Чужой рубль – дело опасное. Милиционер узнает, уши отвинтит. Понятно?

Мишка вдруг, ни с того ни с сего, накинулся на Котьку:

– Это ты говорил, что рубль найти – большая удача. Ещё клад уговаривал ночью рыть.

– Не рыть, а зарыть. Рубль найденный.

– А давайте книжку для школьной библиотеки закажем в магазине, а сдачу в клад спрячем…

– Ага, – сказал Мишка, – завтра на мороженое раскопаем.

– Или, – подтвердил Котька, – на орешки.

Но, клад на то и клад, чтобы его на важные дела находить, – я им разъяснила, – а не на сладости всякие.

И мы слово дали. Котька сразу, а Мишка… после показанного ему кулака. Сбегали в магазин и купили книжку. Красивую, с танцующей балериной и одноногим солдатиком. На неё как раз очередь подошла. Два месяца на записи стояли!

Мы её двадцать раз вслух перечитали, от корки до корки, и в школьную библиотеку отнесли, а сдачу зарыли. В парке, под пятым дубом. Если Мишка не проболтается, то никто и не найдёт. Никогда…

Darmowy fragment się skończył.