Cytaty z książki «Сознание, прикованное к плоти. Дневники и записные книжки 1964–1980»
Днем видно слишком много. Ночью чувства обостряются.
Не правы были и Маркс, и Фрейд. Прав был Мальтус. Что бы ни случилось, впереди нас ждет еще более репрессивное общество… Люди XIX века не узнали бы общества, в котором мы живем сегодня.
Три зла — женоненавистничество (сексизм), антисемитизм и антиинтеллектуализм — с которыми я сражаюсь.
нельзя стать англичанином, французом, немцем; вы есть тот или другой... но можно стать американцем. придуманная, а не естественная страна
Мир, в котором диссиденты повсюду, причем они свободны. Или же мир, где в диссидентстве более нет необходимости (то есть благое общество). Таковы два подразумеваемых идеала — вполне противоположные друг другу.
Идеальное коммунистическое общество абсолютно дидактично (целое общество как школа); каждым рассуждением управляет нравственная идея. Идеальное фашистское общество абсолютно эстетично (целое общество как театр); каждым рассуждением управляет эстетическая идея.С. 423.
Быть интеллектуалом означает испытывать привязанность к внутренней ценности плюрализма, к праву на критическое пространство (пространство для критики, оппозиции внутри общества). Следовательно, интеллектуал, выступающий в поддержку революционного движения, выражает согласие на собственное устранение. Это спорная позиция: есть довольно веские основания полагать, что интеллектуалы — это роскошь и они не будут играть никакой роли в единственно возможном обществе будущего.С. 412—413.
Формалистский метод: подходит для несведущих, безразличных к истории людей. Такова, в частности, притягательность этого подхода в настоящем. Не нужно быть «ученым», чтобы понять литературный текст или картину, нужно лишь обладать разумом. Нужно лишь само произведение.
Я чувствую себя виноватой, когда я не пишу, то есть не пишу «достаточно». Почему? В чем эта «вина»? Иосиф говорит то же о себе. Почему вы чувствуете себя виноватым, спросила я. «Потому что раньше я писал двадцать хороших стихотворений в год. Теперь только семь — десять, хотя по большей части они лучше, чем то, что я писал прежде».
Говоря, что мне ненавистна тупость, я подразумеваю, что в действительности не выношу духовную пошлость. Но сказать это было бы пошло.
