Czytaj książkę: «Испытание молчанием»
Copyright © 2022 by Susan Dennard
© ООО «РОСМЭН», 2026
Светочи. Книга 2. Испытание молчанием
Посвящается Эрин, жадному до знаний Понедельниксу
с любящим сердцем Воскресенинга
Та самая ведьма
Дианы приходят за девочкой в ее двенадцатый день рождения. По своему обыкновению, они посылают к ее окну ворона с медальоном в клюве. Ибо есть шанс, что она пожелает примкнуть к ним, как однажды сделала ее сестра. Однако ведьмы опоздали – недели на три. И, увидев на улице ворона, девочка не открывает окна. И не берет медальона.
Как бы ни снедал ее голод по магическому пламени, обжигающему кончики пальцев, ей не интересно менять одну клетку на другую.
Культура гуще крови. Так твердил отец ее лучшей подруги, и девочка знает: точнее не скажешь. Эта горькая правда – точно стенки гроба, в котором тебя хоронят заживо.
Нет, не нужны они ей, ни эти ведьмы, ни эти светочи, потому что у нее уже есть магия, которую оставила ей сестра, перед тем как пала жертвой предательства. А еще у нее есть план. Осторожный, продуманный, претворение которого в жизнь займет годы…
План, который уничтожит всех, кто посмел причинить боль ее сестре.
Одного за другим. Насекомые, бьющиеся в паутине.
Одного за другим. Месть за Чистое сердце леса.
Тот самый кошмар
Мальчик просыпается в лесу возле тсуги. Он не знает, как здесь оказался и сколько уже тут лежит. Он, как и был, в пижаме с Росомахой из «Людей Икс», а ступни его перепачканы и замерзли.
Сердце уходит в пятки. Он подтягивает ноги, чтобы подняться, но все его суставы, поясница, череп скованы ужасом.
Лес, лес… Почему он в этом лесу? А если кто-то его здесь найдет?
Он пытается встать, и вдруг его босые ступни на что-то натыкаются. Это волчья челюсть. Та самая волчья челюсть, которую он впервые увидел четыре дня назад. Она появилась в его спальне и сказала, что скоро за ним придет лес.
Теперь мальчик точно знает, что это значило и как именно лес за ним пришел. Только не понимает почему. Он не понимает, как все устроено, и не помнит ничего из событий минувшей ночи. При этом он чувствует, кем теперь стал. Эта новая правда поселилась глубоко внутри.
Он больше не воробей – он волк.
Он больше не мальчик – он кошмар.
Он поднимает с земли челюсть. Она скользкая. Может быть, от крови, а может, просто от тумана, смешанного с красной глиной. Потом, крепко сжимая изогнутую кость в кулаке, он бежит на восток, в сторону восходящего солнца.
Он молится, чтобы это был правильный путь домой.
Глава 1
Эта часть истории начинается с похорон в городке, где жители не предают покойников земле. Ведь у соседнего леса есть гадкая привычка будить мертвые тела.
Сегодняшнего мертвеца Винни Среданс не знала. То есть она, разумеется, была наслышана о Грейсоне Пятницки. Это он когда-то первым ворвался в старый музей на юге города и превратил его в место для тусы. Еще он пробирался на территорию разных кланов и похищал их талисманы. Просто чтобы показать, что он может. А однажды, если верить городской легенде, угнал хаммер Вторниганов и спустил его с дамбы, сидя за рулем.
Вот как много Винни знает о Грейсоне, но ей никогда, ни разу в жизни, не приходилось лично общаться с этим парнем, обладателем торфяно-коричневых волос и ярко-зеленых глаз.
Теперь и не придется.
– Ты как? – спрашивает мама, бросая на Винни косой взгляд.
Они сейчас в лесу, идут к западному берегу Большого озера.
– Норм, – врет Винни. – Все в порядке.
Ложь получается так себе – мама определенно не верит.
– Ты не обязана туда идти.
– Нет, я должна.
Она избегает маминого взгляда. Винни надо присутствовать там ради Джея. Она снова его друг, а значит, должна быть рядом. В конце концов, Грейсон Пятницки был Ведущим Охотником его клана.
– Ты можешь поехать домой, – упорствует мама, – а я потом доберусь с Рейчел…
– Нет, – Винни произносит это резче, чем хотела.
Сзади по тропе к ним приближаются люди, и ей не улыбается с ними пересекаться. После того как Джонни Субботон в своем блоке новостей пять вечеров назад окрестил ее «Девушкой, которая прыгнула», Винни прославилась на весь Цугута-фоллз, и теперь все хотят понежиться в лучах ее славы.
Потому что десять ночей назад Винни прошла свое третье испытание, спасла жизнь Эмме Среданс с помощью когтя банши, а потом спрыгнула в Большой водопад. Кроме того, ее укусил вервольф, но она каким-то чудом не получила от него кошмарную мутацию и не стала оборотнем.
Захватывающая история – в самый раз для дешевого ужастика (или повторяющегося сюжета в новостях)…
Но это только половина истории.
Эмма не оказалась бы в лесу, если бы знала, насколько Винни плохой охотник. Винни спрыгнула в водопад только потому, что ее загнал туда Ворчун – кошмар, в существование которого не верит никто. А что касается укуса вервольфа… Ну, эту часть истории Винни сама не помнит. Практически все, что происходило после того, как она бросилась в водопад, забыто, стерто, утрачено.
От этих обстоятельств бремя славы становится еще тягостнее. Как постоянное напоминание об огромной дыре в ее мозгу.
– На, возьми, – говорит мама, вклиниваясь в спираль, по которой почти круглосуточно кружат мысли Винни в последние дни. Мама достает из кармана ключи от вольво. – Если станет невмоготу, просто уезжай, ладно?
– Не станет, – спорит Винни, но ключи все же берет и заталкивает в карман. Просто для того, чтобы закрыть эту тему.
Как и мама, Винни под курткой одета во все черное, хотя ее черные джинсы выцвели практически до вересково-серого. Ее ноги в тех же берцах, которые она надевала на второе испытание, чеканят вниз по дорожке ровный, лишенный изящества ритм. За спиной ступает мама – ее поступь легче.
Наконец Винни с мамой выходят из чащи, и перед ними как на ладони появляется Большое озеро. В этот утренний час его поверхность темна. Она покрыта рябью и завихрениями, словно василиск чешуей. Все воды движутся на юг, к водопаду. На ветру с обрыва поднимается пыль, будто мухи взлетают с мертвого тела.
– Эй, – говорит мама, хватая Винни за плечо.
Винни вздрагивает.
– Давай уйдем, а?
Тут Винни понимает, что стоит на месте. Она сама не заметила, как остановилась. Ее ноги просто… не двигаются.
– Нет, – качает она головой.
Как все странно. Она, Винни, ведет себя странно, а взять себя в руки надо.
Ведь это не первые похороны охотника в ее жизни.
Сделав еще два десятка шагов, Винни с мамой подходят к бесформенной человеческой туче, сгустившейся на илистом берегу Большого озера. Еще две бактерии втягиваются в колонию. Собравшихся светочей больше, чем Винни ожидала увидеть на похоронах члена самого малочисленного клана, но свою лепту вносят скорпионы-Вторниганы. Они стоят по периметру в своей камуфляжной униформе, вооруженные до зубов.
Винни неизвестно, что их сюда привело: явились ли они специально, чтобы проститься, или здесь случайно пролег их сегодняшний маршрут.
Их лица скрыты глянцево-коричневыми панциревидными шлемами, без которых они нигде не появляются. Зрелище устрашающее! Кто знает, что прячется за их маленькими забралами.
Это «Альфа» – специальное подразделение воинственного клана Вторниганов. Они разбираются со всеми кошмарами, которые вылезают из леса. Или, как им было приказано в эти дни, патрулируют лес в поисках дневных скитальцев.
Вокруг Винни роятся разговоры. Вот кто-то упоминает волка-оборотня, которого, дескать, надо призвать к ответу. Потом кто-то другой сетует, что Совет тянет кота за яйца и до сих пор ни хрена не сделал, и кстати, вы видели вчерашнее интервью Джонни с Драйденом? Одно слово – позорище! Ну хоть Маскарад не отменяют – и на том спасибо.
У Винни от услышанного голова кругом. Вервольф. Вервольф… Маскарад! Вервольф. Вервольф… Маскарад! Тьма – тьма – свет!
Пора бы уже привыкнуть.
С тех пор как она открылась тете Рейчел и рассказала все про голову банши, прошло восемь дней. Восемь дней назад тетя Рейчел велела ей держать язык за зубами. Восемь дней назад Винни пришлось осознать: никому, абсолютно никому в этом городе, нет дела до того, что они с Эммой Среданс были на волосок от гибели.
Нашлись даже люди, которые спрашивали Винни, прикольно ли было прыгать в водопад.
Прикольно ли было нырять в смерть. Тьма – тьма – свет!
Винни сдергивает с себя очки и опускает хмурый взгляд на линзы. Они чистые, но Винни все равно принимается их тереть в ожидании начала церемонии.
Когда Лиззи Пятницки откашливается, Винни надевает очки обратно, готовясь наблюдать за похоронами. Ее сердце бьется быстрее, чем положено.
Лиззи стоит у озера. Всего в нескольких шагах от нее на берег мягко накатывают волны – крошечные щупальца в поисках пищи. На Лиззи простая черная рубашка, заправленная в практичные широкие черные брюки. Ее легче принять за сотрудника дорожной полиции, чем за лидера клана Пятницки, оплакивающего потерю. В руке у нее керамическая урна.
– Спасибо, что пришли, – начинает Лиззи, и толпа умолкает. Теперь послеполуденное небо наполняет лишь рев водопада. – Грейсону было бы приятно узнать, что он так популярен.
Она улыбается. Несколько человек в толпе смеются.
– Грейсон погиб, делая то, что любит, – продолжает Лиззи. – Он погиб как герой, защищая нас от леса. И хотя за пределами Цугута-фоллз никто и никогда не узнает об этом, их он тоже защищал ценой своей жизни.
При этих словах мать Грейсона начинает задыхаться. Она стоит на переднем крае толпы, прямо, точно жердь проглотила, будто еще только готовится услышать плохие новости. Будто еще не знает, что ее единственный сын мертв, но догадывается, что ей вот-вот сообщат.
Мамы Винни и Грейсона были одноклассницами. Грейсон ненамного старше Дэриана. То есть был ненамного старше Дэриана.
Грейсон служил Ведущим Охотником клана Пятницки два года. Теперь он станет еще одним именем среди тысяч, высеченных на стене мэрии, а в ближайшую пятничную ночь, через каких-то шесть дней, вместо него в лес пойдет новый Ведущий Охотник.
И сейчас он стоит на берегу подле своей тети, склонив голову.
Пока Лиззи произносит речь, он сохраняет неподвижность. Он застыл, как сам лес. Как мертвое тело в холодильнике морга.
Рукава пиджака ему коротковаты – можно догадаться, что вещь не его. И Винни сомневается, что Джей хоть немного спал за последние сутки. Грейсон погиб лишь прошлой ночью. Тело было так изуродовано, что Джею пришлось опознавать товарища по перстню.
Винни задается вопросом, кто собирал фрагменты тела Грейсона для кремации. Похороны в Цугута-фоллз устраивают быстро, чтобы лес не успел породить неупокоенного.
Винни надеется, что ни одной части Грейсона в лесу не осталось.
– «Целостность во всем, – декламирует Лиззи девиз клана Пятницки, завершая им свою речь. – Честность до конца». Пусть Грейсон Александр Пятницки обретет покой в своем вечном сне в сердце леса.
Все тихо повторяют это пожелание.
Все, кроме Винни.
Потому что Грейсон Пятницки не спит. И никакого покоя он не обретет. И чем бы он ни был два дня назад, теперь он только корм для рыб в аквариуме.
Глава 2
Винни ждет, пока отзвучат все траурные речи и прах Грейсона погрузится в бесчувственную глубину. Только тогда она подходит к Джею. Он покинул берег озера и укрылся в тени старой тсуги. Если бы Винни не видела, как он туда прошаркал, вряд ли бы заметила, что он там прячется.
Вид у Джея такой, каким бывает частенько: лицо изможденное, глаза налиты кровью. Не знай Винни, что он только что с охоты, решила бы, что он всю ночь где-то шатался и выпивал. Волосы у него все еще влажные, будто он только из душа, где соскребал с себя остатки леса и смерти.
– Спасибо, что пришла, – благодарит он.
Его глаза сегодня туманно-серые с красной окантовкой. Винни подозревает, что он плакал.
Внутри нее кипят вопросы: «Пожалуйста, скажи, что видел Ворчуна. Пожалуйста, скажи мне, что это не вервольф, а я не сумасшедшая. Это сделал не вервольф. Пожалуйста, скажи, что это Ворчун».
Но эти слова, жгучие и маслянистые, Винни проглатывает. Сейчас не время выпускать их на волю. Сейчас Джей просто пытается пережить этот день, который ложится на него неподъемным грузом.
– Мне… правда очень жаль, – только и говорит Винни. – Если что-то понадобится, ты, в общем… знаешь, где меня найти.
Джей рассеянно кивает, теребя отцовские часы. Его взгляд направлен за спину Винни – туда, где собирается очередь. Охотники и члены клана хотят принести свои соболезнования… а заодно и поздравить. Ведь когда один Ведущий Охотник уходит, на его место должен заступить другой.
Плечи Джея опускаются на полдюйма. Парень, который всю жизнь увиливал от ответственности, теперь должен взвалить на себя целую тонну. Отныне ему руководить тренировками клана, координировать расписание, обеспечивать снаряжение и безопасность. Отныне ему каждую пятничную ночь вести охотников в лес, зная, что любого из них может ожидать судьба Грейсона.
И что судьба Грейсона может ожидать его самого.
– Джей, – говорит чей-то голос, тонкий и скрипучий.
Винни оборачивается и видит двоюродную бабушку Джея, Линду. Она протискивается к внучатому племяннику и простирает к нему руки. Винни натянуто улыбается ему и уходит.
Бегло осмотревшись, Винни обнаруживает маму: та беседует с «альфой» по имени Айзек Вторниган, который окончил школу одновременно с Дэрианом. Мамины глаза сияют. Она рада быть здесь, хотя это и похороны, потому что верит и в вечный сон, и в равновесие, и в то, что смерть – это часть жизни.
«А я сама разве в это не верю?»
– Эй, Винни!
Винни поворачивается. Перед ней тетя Рейчел – протолкалась к племяннице сквозь толпу. Одета Рейчел почти так же, как мама, и Винни невольно думает, что они, возможно, покупали эту одежду вместе. Еще в те времена, когда не просто охотились бок о бок, но и были лучшими подругами.
– Привет, – пытается улыбнуться Винни. Получается невыразительно.
– А ты знала Грейсона? – Рейчел кивает в сторону озера, как будто в прахе Грейсона осталось что-то от него самого.
Нет, не осталось.
– Нет, – признается Винни. – Я… просто решила, что должна поддержать Джея. – «Уж поддержала так поддержала, ага». – А ты, наверное, знала?
– А то. Ведущие Охотники постоянно совещаются друг с другом. – Рейчел вздыхает и засовывает руки в карманы жакета. – Он был силен. Очень силен. Страшно подумать, как быстро все может обернуться против тебя.
При этих словах Рейчел Винни почти видит в ее глазах лесных кошмаров. Видит все те случаи, когда она, как и Винни, чудом выбралась из леса живой.
Однако через несколько секунд Рейчел поводит плечами, напуская на себя хладнокровно-деловой вид. Ее поза словно говорит: «Нет времени на тени. Отдели одно от другого и возвращайся к солнцу».
– Слушай-ка, – начинает Рейчел, – если ты не хочешь прямо сейчас выходить со Средансами на охоту, все нормально… – Произносит она это так, словно не все нормально. – Но кланам нужна помощь с трупным дежурством. Ты же знаешь: в последнее время количество охотников увеличилось и приходится разгребать так много кошмарьих трупов… Как думаешь, ты могла бы присоединиться к команде в четверг утром? Руководить не обязательно, а вот дополнительная пара рук очень пригодится.
Тут Винни посещают сразу две мысли. Во-первых, она категорически не хочет проводить ни одной лишней секунды с сыном Рейчел Маркусом, а на трупном дежурстве в четверг утром он точно будет.
Во-вторых, она вообще не уверена, что хочет возвращаться в лес, если он и дальше будет так на нее действовать. Но ведь он не будет. «Просто ты сегодня чудишь, и это единичный случай».
Хотя… вот шум водопада – разве он всегда был таким громким?
Рейчел покашливает. Винни ловит себя на том, что смотрит в пустоту. Возможно, даже таращится. Она моргает:
– Да. Я могу, тетя Рейчел.
– Супер. – Рейчел потирает ладони. – Не сомневалась в тебе. И конечно, как надумаешь выходить со мной на охоту, просто дай знать. Я не давлю.
Определенно, давит.
Когда Рейчел уходит своим размашистым шагом, Винни в который раз изумляется полярности всего происходящего. Рейчел только что склоняла собственную племянницу именно к той деятельности, которая закончилась для Джейсона жестокой смертью… прямо на его похоронах. А сейчас, хотя до Джея добрых тридцать шагов, Винни слышит, как незнакомый голос гремит: «Мои поздравления, молодой человек! Вы – самый юный Ведущий Охотник в Цугута-фоллз! Вы, должно быть, так собой гордитесь!»
«Нет! – думает Винни, топая прочь от этого всего, чтобы найти уединение на парковке. – Вовсе он не гордится. И прыгать было вовсе не прикольно. И Грейсон вовсе не спит. А Маскарад кошмаров вовсе не должен состояться через две недели».
Но, даже когда все эти мысли мелькают в голове Винни одна за другой, как пылающие метеориты, она понимает, что думать и спрашивать себя надо бы вот о чем: «Что со мной не так? Почему я не могу отделить одно от другого, как все? И почему я не веду себя как светоч?»
Винни недолго остается у машины одна – вскоре к ней присоединяется мама. Едва взглянув на лицо дочери, с выплясывающими чечетку зубами и красными от избытка эмоций щеками, Франческа решает хранить молчание.
Хвала небесам! Винни не представляет, что говорить, реши мама затеять беседу. Такое ощущение, будто в ней застрял кусок Грейсона Пятницки. Будто частицы его праха оказались осколками гранаты и вонзились так глубоко, что их теперь не извлечь.
Или это от охватывающего ее осознания, что у нее не очень получается быть светочем.
Или она просто проголодалась – зря пропустила завтрак.
– Давай-ка за руль! – командует мама.
И хотя последнее, чего сейчас хочет Винни, – это концентрироваться на включении второй передачи, чтобы не дать машине заглохнуть на подъеме при въезде на дамбу, отвлечься тоже надо.
И к ее удивлению, это действительно как-то успокаивает. Выжать сцепление. Переключить передачу. Отпустить сцепление. В этом есть свой ритм, и он замедляет ее сердце. Выжать. Переключить. Отпустить.
Обочина засыпанной гравием дороги, которая ведет из леса на юг, завалена ветками. Потом Винни с мамой проезжают усадьбу Вторниганов – образец голой практичности. Это скорее бункер, нежели нарядный особняк.
– Поговорить хочешь? – спрашивает мама, когда они успешно, без всяких проблем с переключением, минуют усадьбу Понедельниксов. Эту территорию, похожую на кампус колледжа, сейчас оплетает утренняя дымка.
– Можно, – наконец отвечает Винни. – Да все нормально. Просто… насыщенно.
Она надеется, что мама воспримет это как реакцию на похороны в целом – рассказывать про туманные глаза Джея и про то, что водопад звучал как сама смерть, ей не хочется.
К счастью, ей удается сбить маму с толку.
– Я совру, если не скажу: для меня большое облегчение то, что ты пока не охотишься, Винтовочка. Если бы твое испытание прошло хоть немного иначе… – Мама не заканчивает свою мысль, но все и так понятно.
– Я буду тебе благодарна, – продолжает мама, – если ты не будешь ходить в лес, пока не убьют этого вервольфа. Ты ведь не планируешь приступать к охоте в ближайшее время, да?
Она приваривает Винни к сиденью своим лазерным взглядом, и Винни сжимает пальцы на руле так, что у нее белеют костяшки пальцев.
Потому что вот он, прямо здесь, – еще один осколок в гноящейся ране: даже родная мать не верит словам Винни о Ворчуне. Как раз такие фразочки, сказанные, конечно, без всякой задней мысли, ее и выдают.
«Господи, надеюсь, они поймают этого оборотня!» – сказала мама вчера вечером, посмотрев интервью Драйдена в новостях. А в прошлый четверг воскликнула: «Подумать только: ведь этот вервольф разгуливает где-то среди нас!»
А еще: «Я так счастлива, что вервольф не расправился с тобой, Винни!» Это прозвучало в прошлую субботу, на третий день после выписки Винни из больницы.
Винни не поворачивает головы. Не смотрит маме в глаза.
– Нет, – говорит она как можно более ровным голосом. – В ближайшее время я охотиться не планирую.
Винни с мамой проезжают последние деревья. Слева от них Малое озеро, сегодня утром почти синее. Оно – полное противоположность Большому. Бодрящее, а не гнетущее, приветливое, а не жестокое. Винни все думает, правда ли, что Грейсон Пятницки съехал тут прямо в воду? А если правда, значит ли это, что хаммер до сих пор на дне озера?
Винни утешительно было бы знать, что да. Почему-то это кажется правильным: памятник, который никто не видит, человеку, с которым больше никто не сможет поговорить.
Глава 3
Вервольф (вер-существа): днем человек – ночью чудовище. Этот редкий дневной скиталец в своем человеческом обличье неотличим от людей и легко внедряется в общество. Также: ошибочно обвиняется в убийстве Грейсона Пятницки.
Ворчун: этот кошмар является новым существом, эндемиком американского леса. Несмотря на многочисленные подтверждения, никто не верит в его существование, кроме Уэнзди Вайноны Среданс.
Поскольку маме сегодня выходить на смену в продуктовый магазин, Винни придется самой ехать на тренировку к Воскресенингам (одна за рулем, ох). Но до этого она встретится со своим братом Дэрианом. Он уже отменил их традиционный субботний ужин, как и в прошлую субботу, но Винни взяла у него обещание хотя бы выпить с ней кофе – маленькое доказательство, что жизнь есть.
Винни толкает входную дверь кофейни «Джо в квадрате», и ее лицо обдает тепло, насыщенное кофейным ароматом. Также Винни приветствует табличка: «Данное заведение ГОЛОСОВАНИЕМ ИЗБРАНО ЛУЧШЕЙ КОФЕЙНЕЙ В ЦУГУТА-ФОЛЛЗ!»
Значение этого титула не стоит преувеличивать, ибо это также единственная кофейня в Цугута-фоллз.
Не знающая грации и в лучшие дни, Винни демонстрирует особенно зрелищный пример неуклюжести. Вылезая из куртки, она сшибает с носа очки. А когда нагибается, чтобы их поднять, ее медальон с золотым полумесяцем запутывается в волосах. Упавшие очки – это ее более новая пара. После починки они наконец ровно сидят на переносице. Но это ненадолго, если она и дальше будет их ронять.
Когда Винни после всей этой акробатики подходит к прилавку, ее лицо пылает.
– Что вам предложить? – спрашивает Джо, одна из двух владельцев кофейни.
– Э-э-э… – Винни облизывает губы. Она огорошена меню, смущена своим фиаско при попытке выбраться из куртки и все еще раздавлена странными ощущениями от похорон. – Просто… кофе. Черный. На мое имя есть бронь.
– Да?
Джо, похоже, удивлена. Ее глаза округляются за очками с вишневой оправой. Очки топовые, и это приводит Винни в уныние: ее собственные не выдерживают никакого сравнения: оправа толстая, черная, старомодная.
– А на чье имя бронь? – уточняет Джо.
– Наверное, на Среданс, – неуверенно говорит Винни. – Винни Среданс. Или, может быть, на Марио Понедельникса…
– Вороново крыло! – Джо сдвигает свои моднявые очки с носа. – Ты Винни Среданс? Твое лицо мне сразу показалось знакомым, но я же тебя живьем сто лет не видела. Как у вас с этим, ну, знаешь?.. – Она вертит рукой в воздухе, слово изгнание Винни из рядов светочей было чем-то вроде мелких бытовых неприятностей. Словно выдался утомительно жаркий день или что-то не заладилось с прической.
– Ну… Э-э-э… – Винни не подозревала, что Джо замечала ее до изгнания.
– Ты во всех новостях! – продолжает Джо. – «Девушка, которая прыгнула!» – так тебя называют. Еще и укус вервольфа. Очуметь!
Взгляд Джо падает на руки Винни, и та радуется, что сегодня у нее длинные рукава. Иначе бледные штрихи шрамов на ее правом предплечье были бы заметны, а она и так уже чувствует себя лабораторной мышью всякий раз, как выходит на улицы Цугута-фоллз.
К счастью, Джо, похоже, не ждет реакции.
– А знаешь что? – потирает руки хозяйка заведения. – Я назову в твою честь напиток. Вот что́ ты любишь? Взбитые сливки? Корицу? Соевое молоко? Что тебе по вкусу, то и будем продавать. «Девушка, которая прыгнула!». Могу даже сверху добавить зеленый пищевой краситель, в цвет того платья. Оно ведь было зеленое?
Винни теряет дар речи. Это как похороны по второму кругу, даже хуже. Ты же чуть не сдохла! Так давай увековечим этот травмирующий опыт пищевым красителем! Джо ведь самой ампутировали ногу после встречи с дроллем. Уж кому-кому, а ей стоило бы… воспринимать случившееся без этой эйфории? Или даже с ужасом?
Но нет, как с гуся вода. Джо поворачивается к Винни спиной, хватает пакет миндального молока и говорит:
– А может, «Укушенная девушка»? Так Джонни тебя вчера тоже называл. Слыхала? – Джо оглядывается на Винни через плечо.
Винни вынуждена покачать головой: она не слыхала. Но это звучит еще отвратнее, чем первый вариант. Потому что прыжок она хотя бы помнит. А укус? Такая запись в мозгу отсутствует. И всякий раз, как кто-то упоминает об этом, Винни приходится играть в хардкорную версию той игры, в которой надо переворачивать карты и вспоминать, где прячутся две одинаковые…
Только подходящую пару Винни отыскать никак не может: она продолжает переворачивать карты и проигрывать, проигрывать, проигрывать.
– А может, не надо ничего называть? – предлагает Винни.
Джо фыркает:
– Нельзя называть напиток «Не-надо-ничего-называть», Винни. Вообрази, какая будет путаница с заказами!
Винни зажмуривается. С каждой секундой все хуже и хуже. Надо было после похорон сразу ехать в усадьбу Воскресенингов. Предложила бы Дэриану встретиться в другой день. Лучше всего у него дома, где ее не узнает никто из Цугута-фоллз, где никто не станет ныть по поводу оборотня и визжать о Маскараде кошмаров.
Несколько минут слышно только грохот перемалывания свежих кофейных зерен, свист пара, вспенивающего миндальное молоко, и, наконец, пронзительное шипение взбитых сливок. Потом перед Винни снова возникает Джо и сует ей стакан.
Пенка сверху насыщенно зеленая.
– На, отведай, – подмигивает Джо. – И скажи потом, как тебе «Девушка, которая прыгнула». Или… лучше назвать «Попрыгунья»? Типа выпьешь кофе – захочешь прыгать.
Винни кивает. Ей очень хочется сказать: «Если можно, я бы предпочла черный кофе», но она берет стакан обеими руками. Он согревает ее онемевшие пальцы.
– Я буду дегустировать… там. – Она указывает на один из столиков.
– Конечно-конечно, – понимающе кивает Джо. Потом стучит себе по лбу: – А я продолжу изобретать названия для напитков.
Дэриан опаздывает. Это не удивительно, ведь нынче он – заложник прихотей Драйдена Субботона, а сам Драйден – заложник разгневанного города, «опасного вервольфа» на вольном выгуле и Маскарада кошмаров, который он ни в какую не хочет отменять.
Просто раньше Дэриан никогда не опаздывал, и когда он наконец прибывает, он явно убит тем, что вынудил Винни ждать тринадцать минут.
– О боже! – выдыхает он, падая в кресло напротив. – Прости, мне так стыдно, что я опоздал. У нас сейчас полный дурдом, Вин!
Ну, на пациента психушки он, может, и не тянет, но видок еще тот: воротник лежит на жилетке как попало, внизу очков – черное пятно. То ли чернила, то ли слезы его изможденной души.
– Вчерашнее интервью видела? – спрашивает он, расчесывая волосы пальцами, что никак не спасает неудачную гелевую укладку.
Винни кивает:
– Это какая-то…
– Эпическая ипостась демонстрации дерьма? Убийственное убожество? Жесткая жесть?
Винни вздрагивает. Видать, у брата на работе страшный стресс, раз он докатился до игры слов. И когда Дэриан тянет руку к ее кофе, она не препятствует.
Он набирает полный рот зеленых взбитых сливок. Потом замирает, его щеки раздуваются, а лицо обретает тот же оттенок (который, к чести Джо, действительно вышел похожим на изумрудное платье Винни). Он глотает очень медленно и осторожно.
– Что это? – говорит он, когда его рот наконец пустеет. – Что ты такое заказала?
Винни не отвечает. Просто молча встает, приносит стакан воды из кулера у входа и протягивает ему. Дэриан опустошает его залпом.
– Гадость какая! – говорит он, и Винни кивает. Ей хватило одного глоточка, чтобы понять, что она никогда больше это пить не будет.
– Еще воды? – спрашивает Винни, но Дэриан качает головой. И похоже, в первый раз с момента своего появления замечает, что Винни и сама выглядит не очень.
– Похороны! – Дэриан хлопает себя по лбу. – Вот я идиот! Как прошли похороны?
– Веселого мало, – признается Винни и замечает, что ее пальцы тянутся к медальону… потом отпускают его, потому что тот подводит Винни очень близко к разделу ее памяти с табличкой «Папа». Это ящик, который она держит запертым уже восемь дней – с тех пор, как расшифровала папино секретное послание: «Меня подставили». Здесь она этот ящик открывать уж точно не собирается.
– А ты знал Грейсона? – спрашивает она, мысленно навешивая на ящик дополнительный замок.
– Знал, – отвечает Дэриан, хмуря брови и морща лоб. – Ровно настолько, насколько вообще можно было знать Грейсона Пятницки.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, он же был популярным.
– А ты – нет?
– Нет! – вспыхивает Дэриан. – То есть да, я был вполне себе популярным… до этого… ты же знаешь… До «инцидента».
О, Винни знает. А еще она знает, что Дэриан никогда не был популярным. По крайней мере, не таким, как Грейсон Пятницки. Он, конечно, кое с кем дружил и в целом слыл приятным парнем, но душой компании не был. И уж точно не закатывал шумные вечеринки.
– Грейсон знал всех, – продолжает Дэриан, – и все знали Грейсона. Но никто не знал Грейсона по-настоящему, если так можно выразиться. Он любил пошутить. Был добр – ко всем, кроме учителей. Каждую ночь он устраивал вечеринки или розыгрыши, без конца. Но это все, что я могу про него рассказать. Он был человеком, которого сложно описать, и в общем, я думаю, как следует его не знал никто. И уже, – Дэриан поводит плечом, – не узнает.
– Уже не узнает, – вторит Винни полувздохом-полузаклинанием, словно эти слова как-то помогут его праху быстрее погрузиться на дно озера.
Дэриан тянется через стол, чтобы взять Винни за руки. Винни смотрит ему в глаза и видит, что они слегка заблестели.
– Я рад, что ты пока не охотишься, Вин. Мы тебя уже один раз чуть не потеряли, и нам это было выше крыши.
– Ну да, – отвечает Винни, молясь, чтобы он не повторил мамины слова. Чтобы не всадил ей в сердце еще больше осколков…
Но от осколков не увернуться. И от этих слов никуда не деться. Дэриан всегда скептически относился к существованию Ворчуна, хотя прямо ей об этом никогда не заявлял.
– Я знаю, с координацией тестов у нас полная неразбериха, но я обещаю: скоро мы поймаем этого монстра. «Альфы»-Вторниганы прочесывают лес без передышки, ночные отряды охотников увеличены в два раза, а тестовая площадка на набережной будет готова завтра-послезавтра.
Дэриан ободряюще пожимает руки Винни, потом выпускает их и откидывается на спинку стула. Он будто не замечает, что сестра у него на глазах превратилась в неподвижную статую.
– Мы скоро придем в усадьбу Воскресенингов и прямо там возьмем кровь на анализ у тебя и всех студентов. И, я уверен, нам хватит нескольких дней, чтобы загнать оборотня в угол. Не может же это чудовище вечно бегать. Оно должно заплатить за то, что сотворило с тобой и с Грейсоном и…
