Маршруты трёхмерного пространства

© Станислав Шевцов, 2021

ISBN 978-5-0053-0995-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1: Курсант

От командора средней боевой машины

Я прошёл сложный путь от сперматозоида до командора средней боевой машины. Моя история, как и история любого другого боевого астронавта, уникальна, полна событиями с границ статистической погрешности и слегка невероятна, потому что на каждый экипаж, успешно справившийся с внезапным отказом оборудования, приходится 10 экипажей, которые не справились

Эта история о средней боевой машине и её экипаже, рассказанная с точки зрения командора средней боевой машины. И, что самое удивительное для большинства нижних (всех тех, кто так или иначе не связан с трёхмерным пространством), самому трёхмерному пространству в этой истории нет места. Любые фантазии на тему «беспощадной тьмы» и «неравной борьбы с космосом» мгновенно улетучиваются, когда ты, защёлкнув шлем, впервые выходишь погулять по обшивке и видишь огромное ёбаное нихуя. Буквально. Вокруг нет ничего. Ну, звёзды-планеты-спутники, но это всё где-то там. У пространства нет характера, сил (гравитационных тоже, они есть у объектов), воли. Это просто пространство, в котором мы болтаемся.

Другое разочарование ждёт молодого астронавта, когда он узнаёт свой будущий фронт работ. Проходя службу в военно-космических силах, вы не увидите других миров, не ступите на неизвестные планеты, не вдохнёте полной грудью чужой воздух (нарушение техники безопасности – карантин с взысканием) и не заведёте новых знакомств. Весь мир рядового астронавта ограничен корпусом боевой машины и пятью (на средних) идиотами, почему-то решившими, что подать документы в ВКС – это хорошая идея. Да, сложно поверить, но почти все задания полны тоски, уныния и рутины. И чем ближе конец вахты, тем больше вероятность того, что экипаж, вконец одуревший от монотонности бытия, во внезапной внештатной ситуации примет максимально идиотское, зато увлекательное, решение.

Ради новых миров и исследований лучше записываться в астроэкспедический корпус.

Ради коварных интриг и хитрых планов отправляйтесь во внешнюю разведку.

А ради новых друзей – на какой-нибудь сайт знакомств.

Космический бой тоже совсем не крут и ни капли не эпичен: на тебе боевой костюм со шлемом, сам ты пристёгнут к креслу. Отсек управления освещён только дисплеями консолей, в отсеке нет воздуха и гравитации, перегрузки и ускорения швыряют куда придётся. А тебе ещё надо концентрироваться на: сотнях унылых таблиц с характеристиками твоих и вражеских машин; окнах с процентами выработки энергетических установок и процентами потребления энергии; сводках повреждений и количеством боеприпасов; ублюдской трёхмерной карте с пиктограммами машин в мыльной сфере локации с кучей засветок. Никаких красивостей, ведь на отрисовку стильной картинки будут потрачены вычислительные мощности и проценты выработки энергетических установок. Ради зрелищности текста все бои я буду описывать от лица моей машины, но держите в уме, что фраза «Ворон разорвал пространство» примерно равна «я, сдерживая рвоту, ввёл несколько команд, выделил элементы списка и накричал на пилота».

Зато у ВКС есть одна вещь, о которой мы забыли – это свобода. Полная и безграничная, как трёхмерное пространство. Приказы из штаба идут слишком долго, штаб всегда понятия не имеет, что именно творится в твоей области. Вообще, штаб часто понятия не имеет, где ты находишься и что ты там вообще забыл. А ты, как командор, волен поступать именно так, как считаешь нужным. Ну и нести полную ответственность за свои действия или бездействия, за подчинение или неподчинение приказам. Кстати, интересный нюанс для любителей «просто выполнять приказы» – за подчинение заведомо преступному или критически опасному приказу ты, как командор, можешь огрести. В ВКС Кэц с цепочкой командования вечные проблемы – из-за страха, что какие-нибудь чужие уничтожат штаб и весь ВКС окажется сборищем тупых дебилов неспособным ни на что, Кэц успешно сломали цепочку командования сделав ставку на изолированные и самостоятельные боевые единицы. По сути, такой подход… частично работает. Что было признанно частичной победой. Поэтому мы так и живём.

Хоть я человек (отец – человек, мать – кэц, оба служат в ВКС, но по разным сторонам баррикад), но обучение и службу я проходил в ВКС Кэц. По разговорам и совместным операциями с ВКС Альянса и ВКС Вертикали я сделал вывод, что наши пути не сильно отличаются друг от друга (ты ошибся – прим. Рисе). Всё дело в мелочах, аналогично с самой расой кэц. Они ведь выглядят, как люди и, по сути, ими и являются (имеем общего предка, даже можем иметь общее потомство, и я этому очередное тому доказательство). Только у кэц на голове расположены кошачьи ушки. Ну и внутри головы немного другая ментальность. И всё.

Я постараюсь не перегружать текст техническими деталями (вообще, я бы с радостью запихнул сюда книгу «Ремонт, сопровождение и предельные условия для средних боевых машин класса Зимние Птицы» или «Ремонт, сопровождение и предельные условия для средних боевых машин класса Тип 7, модификация категории «полевая машина штаба», но за такую выходку я получу неиллюзорных пиздюлей от Абсолюта, доблестной службы безопасности Кэц) и спойлерами (представленный астронавт будет тем, кем он является в тот момент времени, а не мёртвым героем, с наградами).

Так же, я сразу расшифрую многие наши разговоры до более понятных рядовому читателю. Не удивляйтесь, если в горячке боя я обращаюсь к моему экипажу по имени и произношу достаточно длинные команды. Было бы глупо вначале писать: «4, плащ, топ-топ, блинк», а потом расшифровывать: «Деси, прикрой плазменными щитами крышу, а потом моргни плазменными щитами», поэтому я сразу пишу расшифровку.

Зато я смог собрать (выпивать в баре космопорта, а потом мучительно вспоминать увлекательный разговор – это не «собирать», – прим. Виктории) уникальные байки других астронавтов со всех сторон вероятных и прошедших конфликтов. Но, каждая такая история промаркирована как «байка», потому что я не могу ручаться за чужие слова и не имею возможности как-то их проверить.

На гражданке можно верить во всесильные спецслужбы, тонкие, многоступенчатые планы военных и коварные, подлые, жестокие тренировки. В реальности же всё, что связано с вооружёнными силами является хаосом, блядским цирком, переплетением бестолковых идей, внештатных инцидентов, костылей и красивых объяснений почему случившийся пиздец был запланирован и мы от него только выиграли.

Всё всегда идёт по плану, потому что планы пишутся после операций.

А мемуары командоров проходят цензуру служб безопасности.

(И редактуру экипажа:3 – прим. Сани)

ВКС Кэц. СБМ «Ворон». Командор Лис. Личный номер AM-11011990.

От экипажа средней боевой машины

Сильно заметно, что текст писался сильно после нашего выпуска из Академии. Потому что жесткий психологический прессинг и тяжёлые условия совершенно не отражены в тексте. Многим младшим может показаться, что Академия ВКС Кэц – это замечательное место, чтобы провести лето. Но это не так.

ВКС Кэц. СБМ «Ворон». Связист Рисе. Личный номер AM-5162079.

А мне было норм. Не понимаю, о чём она.

ВКС Кэц. СБМ «Ворон». Пилот Саня. Личный номер D-AM-0618-9701.

Мне больно и обидно, что командор действительно не заметил всю ту работу, которую я проделала, пытаясь втереться в его доверие. Возмутительно и пиздец. Одно только радует: другие мои «коллеги» оказались в такой же заднице, как и я.

ВКС Кэц. СБМ «Ворон». Инженер Деси. Личный номер AM-5173072.

Может показаться, что я когда-то слегка недолюбливал ВКС. Да, но только чуть-чуть.

ВКС Кэц. СБМ «Ворон». Медик Фор. Личный номер AM-5172672.

Может показаться, что я не играю большой роли в повествовании. Да, это так. Я просто обычный стрелок и просто выполняю свои задачи. В нашем «звёздном» экипаже я был обычным и был рядовым: в честь меня ничего не назвали, и я не получил множество уникальных наград. Зато на мне начались и закончились все интриги, направленные против моего экипажа. И я делал своё дело настолько хорошо, насколько мог. И я горжусь этим.

ВКС Кэц. СБМ «Ворон». Стрелок Хокс. Личный номер AM-5172072.

Вечное сияние чистого хаоса

Военно-космические силы – это чистейший хаос, который время от времени самоорганизуется, чтобы решить обязательно внезапную проблему с помощью первой подвернувшейся под руки вещи: и малые машины возят пассажиров (на малых нет зон рекреации и грузовых отсеков, астронавты спят по боевым постам), и безумно дорогие научно-исследовательские машины буксируют астероиды, и элитные гражданские транспортники вместе с пассажирами перевозят биологическое оружие, а боевые станции выполняют точечную разведку пространства. Вам снизу совсем не понятно, почему такое происходит, но в эпоху логистического кошмара, которая никогда не закончится, первая боевая машина, оказавшаяся рядом с дерьмом, будет это дерьмо разгребать. Потому что пока штаб узнает, найдёт, снарядит, проинструктирует и отправит наиболее подходящую для появившейся задачи машину – этим говном провоняет всё обитаемое пространство.

В моём случае первой попавшейся машиной стал древний военный транспортник Катти Мару, который давным-давно был большой боевой машиной, а сейчас неспешно полз домой на капремонт. У него было что-то не так с проводкой и барахлили энергетические установки, радуя команду внезапной невесомостью, тьмой и сиреной, предупреждающей об угрозе взрыва. Это сейчас фраза «детонация ГЭУ (главная энергетическая установка) через 3 секунды» не вызывает никаких эмоций, а тогда я чуть не обосрался. Матёрым астронавтам экипажа, упакованным в боевые костюмы, было не привыкать, а вот мне, молодому идиоту, ни разу ни покидавшему родную планету, такое путешествие потрепало немало нервов.

Представьте: вы спокойно спите на своей койке. И тут, внезапно, нестабильная гравитация швыряет вас в стену, а потом в потолок. Вокруг абсолютно темно, решётки вентиляции не дребезжат, а по громкой связи синтетический женский голос монотонно даёт отбивку:

«Детонация ГЭУ через 6 секунд».

«Детонация ГЭУ через 2 секунды».

«Детонация ГЭУ через 4 секунды».

«Детонация ГЭУ. Прощайте».

«Детонация ГЭУ через -1 секунду».

«Детонация ГЭУ через -4 секунды».

Зато я научился спать, привязанным к койке; передвигаться по коридорам, есть и пользоваться туалетом в экстремальных условиях; перестал обращать внимание на внезапную невесомость; двадцать раз поучаствовал в экстренном ремонте ГЭУ; шесть раз мыл столовую и семь раз туалет (потому что не был готов к невесомости).

Семь стандартных суток такого перехода превратили молодого парня, ничего не знающего о ВКС, во всё ещё молодого, но дико заёбанного почти курсанта, получившего какое-то смутное представление о ВКС, выучившего новые ругательства на шарпе (основной язык Кэц), получившего базовые навыки ремонта с использованием не предназначенных для него подручных средств и чувство, что он умудрился совершить самую большую ошибку в своей жизни.

Но курсир с сортировочной станции уже падал на космопорт и отступать было некуда.

Традиции ВКС

У психологов ВКС Кэц есть такой трюк: курсант, уже расквартированный в академии, отправляется в космопорт встречать вновь прибывших. По официальным документам это сделано для того, чтобы новичок, впервые оказавшийся в незнакомой обстановке, не растерялся, не потерялся и сразу же начал устанавливать социальные связи. Плюс, это освобождает старших, занятых более важными делами, от постоянных поездок в космопорт. Ведь курсанты прибывают со всех обитаемых планет и время первоначального набора группы затягивается. Плюс, это является своего рода тестом на профпригодность. Оценки, приблизительно, следующие: критическая неудача – курсант никого не встретил и сам куда-то проебался; норма – курсанты встретились, напились, опоздали на доклад к куратору; не очень хорошо – трезвые курсанты явились вовремя (излишняя исполнительность не сильно поощряется в ВКС).

Про такие нюансы я, естественно, ничего не знал (и не должен был, часть тренировки ВКС состоит в том, что вначале тебя просто бросают на задачу и смотрят, как ты выкрутишься). Полученные инструкции были скупы: «Посадочная 32, там тебя встретят».

Как-то выкручиваться не пришлось – меня встречали.

Представьте себе классического главного героя сериалов Кэц про медиков. Какого-нибудь Пирса из «Мобильной медицины катастроф»: красивый, стильный, среднего роста и спортивного телосложения, кошачьи уши с «кисточками», пронзительный взгляд ярких кругов фокусировки и слегка вытянутое лицо. А теперь оденьте его в повседневную форму ВКС Кэц с нашивками медика-курсанта, накиньте на плечи белый халат, посыпьте блёстками и каким-то бумажками, а выражение лица замените на чрезмерно пьяное и злое.

Второй встречающий тоже был достаточно оригинальным. Яркая девушка с короткими рыжими волосами, чистыми, без кругов фокусировки, зелёными глазами, плюшевыми кошачьими ушками, россыпью веснушек на по-охотничьи коварном лице и… грудью третьего (четвёртого – прим. Сани) размера. Девушка довольно вольно обошлась с формой – просто накинула китель на голый торс. На нашивку пилота-курсанта я даже не обратил внимания.

И вот, молодой и заёбанный курсант выходит из стерильной зоны, сразу же замечает эту парочку: сидящий на палубе пьяный медик и возвышающийся над ним немного голый пилот. В тот момент в голове у меня что-то заклинило, и я потерял ощущение реальности происходящего.

– Я Саня! Привет! – руки девушки взметнулись вверх, китель упал вниз.

– Фор, – парень поднял на меня мутный взгляд, – я тоже только что прибыл. Пошли пить.

– Лис. У нас есть время? – уже тогда во мне можно было разглядеть просыпающиеся зачатки командора.

– 6 часов стандарта, – ответила Саня.

– Пошли пить! – тут же согласился я.

Нет, ну а что может сказать молодой человек 20 планетарных лет, у которого голова идёт кругом от всего и сразу? Плюс, за лёгкой выпивкой (я не догадывался, что подписываюсь на синтетическую водку) можно быстро приобрести новых друзей. Нет ничего страшнее, чем оказаться в эмоциональном вакууме. Ну, не считая ситуаций, когда ты оказываешься в обычном вакууме, тонешь в плотной атмосфере, падаешь в звезду, падаешь в планету, оказываешься за горизонтом событий, врезаешься в чужого или у тебя отрезает кусок машины.

И мы пошли пить. Все космопорты окружены сотнями заведений на любой вкус: бары, отели, бордели, аркады, кинотеатры, бассейны и так далее. Могу дать совет только на счёт баров: не ходите туда. Они все рассчитаны на астронавтов, вырвавшихся сверху на пару часов. Отсюда мы и имеем: дрянная синтетическая выпивка по огромным ценам. Астронавту, по сути, некуда тратить деньги. Он вечно где-то там наверху, не в курсе нюансов экономических ситуаций. И он готов заплатить «много» за «мало и плохо».

В ближайшем баре Фор заказал водки на все свои деньги, аккуратно расставил бутылки на столе, открыл первую, сделал солидный глоток и начал рассказывать историю своей жизни. Эту историю он рассказывал всем, кто не успевал убежать. Гораздо позже он привыкнет к ВКС и в дальнейшем, в барах он будет либо участвовать в разговорах или кадрить молоденьких девушек, рассказывая героические байки, мало имеющие отношения к реальности. Но это будет потом, а тогда я впервые услышал душещипательную историю из жизни одного медика.

– Меня зовут Фор, и я хороший медик. Не медик-оператор. Нет! Я настоящий медик. Настоящий, бля! Я могу восстановить логические цепи искусственных рук, используя нож, две ложки и бензиновую зажигалку. Представляешь? Конечно же нет. И я отлично жил и работал. С такими-то навыками и жить не отлично! И всё было просто прекрасно. Но! Ёбаная жадность. Я записался на курс полевой медицины и теоретической ксенобиологии. Престижно! Элитно! Статус! Повод запросить повышенный оклад! Всё ахуенно, но курс, сука, дорогой, как моя жизнь. Но! ВКС готова оплатить всё обучение, если ты согласишься участвовать в лотерее призыва. Шанс 32%, что призовут. Шанс 5% что призовут на средние боевые машины. И-и-и… и вот. И вот посмотрите на меня. Сэкономил, блядь. Ёбаный, блядь, везунчик. Вы хоть знаете, сколько живёт средняя боевая машина? 16 операций. В мирное, нахуй его, время! Куда, они, блядь, пропадают? У нас тут война идёт о которой никто не знает, что ли? Что. За. Нахуй. Сука, как же хорошо я жил. Как же всё было прекрасно. А знаете, что? Знаете, что ещё? Я могу отказаться. Легко могу. Я могу намеренно завалить тесты. Только мне придётся выплатить долг за обучение. С процентами. И штраф за досрочный разрыв контракта с ВКС. У меня нет таких ёбаных денег. Нет! Таких! Денег! Блядь!

В процессе своего короткого рассказа Фор сумел выпить три бутылки и на последней фразе просто упал лицом в стол. Я выпил только половину, поэтому зачатки командора настойчиво постучались наружу:

– Э-э-э… ты в порядке?

– Живой. Стресс. Алкогольная интоксикация. Шестой рой в работе. Я с вами, – механически ответил медик, – могу вырезать почку. Надо?

– Нет.

– Ладно.

Я посмотрел на Саню. Девушка, самозабвенно пившая водку прямо из горла, игриво подмигнула мне, намекая, что моя очередь представиться.

– Окей. Меня зовут Лис. Я человек. Соль, Земля. Отец человек, мать – кэц. По генетическому праву я получил гражданство Кэц. У меня мать – из ВКС Кэц, а отец – из ВКС Альянса. Тяга к пространству и неприязнь к службам внутренней безопасности это, можно сказать, наследственное. Я подал документы во все существующие училища и академии. Положительно ответили только из Центральной Академии Кэц. Ответа с Лунной тренировочной №64 я решил не дожидаться и сразу рванул в посольство. Отказался от гражданства Восходящего союза и прошлого, сдал личные вещи, получил новые личные вещи, был засунут на первую попавшуюся машину ВКС Кэц. И вот я здесь. Пока жаловаться не на что.

– Ох, мудак романтичный, – сказал медик, – с какими же ебланами мне придётся жить. Пизда. Пизда-а-а-а-а-а.

– Чего сразу мудак?

– Вот на таких мудаках армия и живёт, – Фор меня даже не услышал, – она вас всех возьмёт, переварит и высрет горсть печатных плат, которые с радостной улыбкой на лице пойдут умирать. А мне то что? Идите. Только без меня. Ну, почему надо обязательно со мной?!

– Медик не нужен?

– Совсем не нужен, – для наглядности Фор пару раз ударил стол лбом, – вот попала ракета в машину. Ну и всё. Нет больше машины. И экипажа тоже нет. Кого лечить-то, блядь?

– Ну… резонно, – у меня тогда не было достаточного словарного запаса для развития спора.

Я не обиделся на Фора по двум причинам: во-первых, мне казалось, что он хороший кэц, просто у него был плохой день; во-вторых, я был изрядно пьян и счастлив, ведь моя мечта осуществляется. Ну, по сути, тут работало только хорошее настроение, усиленное алкоголем.

– Так! – Саня громогласно заявила о себе и ударила пустой бутылкой по столу, – время откровений! Держитесь, салаги! Я уже достаточно пьяна, чтобы мне было насрать! Знакомьтесь! Я! Лучший пилот трёхмерного и плоского пространства! 30 часов налёта на малых грузовых атмосферных машинках! 17 часов на атмосферных перехватчиках! 5 часов на суборбитальных гражданских транспортах! 0.5 часов на курсорах. Я пилотировала самолётики, винтокрылчики, вертолётики, авто! Могу пройти по границам локационных сфер в окне 6 на 9! Могу на гражданском уйти от перехватчиков! Да так, что ни один стакан не упадёт с подноса стюардессы! Я экстра-классный экстра-специалист широчайшего профиля! А ещё я террорист, разжалованный в биоресурсы! – тут девушка внезапно резко сбилась и перешла на невнятное бормотание, – Ну нельзя мне легально управлять машинками и самолётиками! У МЕНЯ КРУГИ ФОКУСИРОВКИ ОТТОРГАЮТСЯ ГЛАЗКАМИ! А Я ХОЧУ! И Я УПРАВЛЯЛА! Я НИКОГО НЕ УБИЛА! Просто… просто полетала… это было… было…

Саня отвесно спикировала из точки «я самая крутая» до «я плачу навзрыд, успокойте меня». И я, конечно же, полез успокаивать. Из моего опыта следовало, что собутыльника, который вот так резко и кардинально меняет настроение, лучше стабилизировать, иначе он натворит столько хуйни, что замучаешься разгребать. Фор где-то ругался на фоне, а я старался вернуть в строй Саню, что-то обещая, совсем не подозревая, что этим я ломаю свою судьбу и выбираю путь «рвущих пространство».

Дальнейшее продолжение пьянки куда-то потерялось. Я пытался покрасить засветки, но доклады Сани и Фора расходятся, противоречат друг другу и каждый раз новые.

Первое осознанное и цельное воспоминание: я смотрю на часы и понимаю, что мы точно опоздаем к куратору.

Второе осознанное и цельное воспоминание: левая нога стоит на подножке автоматического такси, левая рука держит борт, правая рука держит откидную дверь, правая нога бездействует и болтается над лесом – я формирую правую плоскость стабилизации. Такси летит с превышением скорости и с занижением минимальной высоты, чуть ли, не царапая верхушки деревьев пузом. За левую импровизированную плоскость стабилизации отвечает Фор, в прикинутом «на глаз» центре масс сидит Саня, окутанная проводами из раскуроченной приборной панели. Встречные потоки воздуха отрывают плохо приклеенную пирамидку с логотипом таксопарка с капота и отправляют её прямо мне в лицо. Я не успеваю среагировать и получаю за это один большой красный минус во всё лицо. Встречные потоки воздуха отрывают плохо закреплённый капот и отправляют его мне в лицо. Я успеваю среагировать и прячусь в салоне. Потеря плоскости и нарушение распределения масс плохо сказывается на летательных качествах, поэтому я опять высовываюсь на улицу и стабилизирую авто. Полёт продолжается.

Третье осознанное и цельное воспоминание. В правой руке – Саня, в левой руке – Фор. Оба слегка в сознании. Надо двигаться аккуратно, чтобы в маленьком отсеке не задеть серверные шкафы и не уронить моих астронавтов. За огромным столом с кучей развёрнутых дисплеев сидит удивлённый седой кэц (куратор Ио), а мы стоим перед ним.

– Кур-сант Ли-ис! При-б-был! Для. Ля.

– Бля, – седой потёр кончик уха, не веря своим глазам, потом повернулся к одному из мониторов и скомандовал ему, – курсант Лаки, к куратору! Живо!

Мы не просто успели к назначенному сроку, мы умудрили явиться раньше. Через час в почту куратору упадёт доклад агентов Абсолюта (курсанты, сдающие практику), осуществлявших наблюдение за нами. В докладе всё будет обычно: напились, сели в такси, прибыли с опозданием. За этот доклад группа наружного наблюдения получит пизды и всему потоку придётся долго и нудно пересдавать практику. А полиция будет вяло искать пропавшее такси (что же с ним могло такое случиться? – прим. Рисе) и со временем забьёт на него.

– Лаки, – скомандовал куратор кому-то за моей спиной, – разведи это говно по кубрикам и нацепи их командору и медику браслеты. А то они не в состоянии.

– Есть! – рука, предположительно, Лаки, легла на моё плечо, – Аккуратный шаг назад, и-и раз! И-и два!

– Уф, одной проблемой меньше, – пробормотал куратор, думая, что я его не слышу. А если и слышу, то не запомню. А если запомню, то не пойму.