Cytaty z książki «Дневник обольстителя. Афоризмы (сборник)»
Если бы меня спросили, каков мой идеал молодой девушки, я бы ответил: она должна быть предоставлена самой себе в своём развитии, а главное — не иметь никаких подруг.
Да, нечистая совесть может-таки внести в жизнь некоторый интерес и оживление!
Заблудившийся путник имеет по крайней мере надежду как-нибудь выбраться: местность перед ним меняется, и каждое новое изменение порождает новую надежду. Но человек, заблудившийся в самом себе, скоро замечает, что попал в какой-то круговорот, из которого нет выхода; мысли и чувства в нём мешаются, и он в отчаянии перестаёт, наконец, сам понимать себя.
Так всегда бывает: девушка произвела на меня сильное впечатление — и я забыл её; старуха ни малейшего — её я помню.
Да молодой девушке вообще и нечего бывает рассказать о своей прежней жизни, если же случается наоборот, то очень может быть, что ее стоит слушать, только уж никак не любить!
Всё существующее разумно; я был и буду оптимистом!
И чего ради люди суетятся? Не напоминают ли они женщину, которая, засуетившись во время пожара в доме, спасла щипцы для углей? Точно они спасут больше из великого пожарища жизни!
Лучший мой друг - эхо.А почему?Потому что я люблю свою грусть,а оно не отнимает её у меня.У меня есть один поверенный - ночная тишина.
Почему?Потому что она нема.
Кокетство же бессознательное, являющееся как бы движением самой женской природы, — прекрасно. Женская стыдливость, например, самое обольстительное и целомудренное кокетство. Интересная же кокетка теряет обаяние женственности, и если даже нравится мужчинам, то лишь таким, которые сами утратили свою отличительную черту — мужественность. Надо прибавить, что интересной такая девушка является исключительно в отношениях с мужчиной. Женщина — слабый пол, и все-таки известная самостоятельность и даже одиночество в период развития ей нужны куда больше, чем мужчине. Она должна находить полное удовлетворение в самой себе; но то, что ее удовлетворяет, — не что иное, как иллюзия воображения
Что же до меня, то я всегда питал ко всему этическому большое уважение и держался от него на самом почтительном расстоянии.
