Czytaj książkę: «Город потерянных», strona 18

– Аз, – он весь сжался. – Мне жаль, что мы опять попали в такую задницу. Я действительно не знаю, что нам делать.

Я посмотрела в небольшую щелку на пасмурное небо.

– Именно тогда, когда казалось, что спасения нет, и что мы сейчас умрем, неважно – измельченные в специальной машине или проглоченные гигантским животным, спасение приходило просто так. Почему бы не попытаться еще раз, вместе?

– Это рискованно…

– Но что, если они услышат нас?

– Тогда нам придется уносить ноги от тумана уже вчетвером.

Дэвид что-то возразил, но оглушающий гром не дал мне расслышать его слова.

В конце концов, он сдался.

– Хорошо, – мы вылезли из-под одеяла и встали на ноги. – По счету три. Один, два….

А в следующую секунду произошло то, что заставило упасть наши челюсти на землю и завязнуть в вязкой грязи уже, наверное, навсегда.

Буквально в пяти-семи ярдах от нас появилось странное блеклое голубое пятно, которое стало расползаться в воздухе, и вскоре образовало непроглядную голубоватую дымку, тянущуюся по земле, как неторопливое стадо. Мы попятились назад. Дождь начал потихоньку сбавлять обороты, а небо уже не крошилось от бесконечных молний, прорезающих его.

Между тем странное облако обволокло нас со всех сторон и вскоре затянуло в себя, заслонив от глаз то, что мы еще могли видеть в непроглядной темноте.

Я крепко схватила руку Дэвида.

– Тихо, – он широко раскрыл глаза, – это не туман, успокойся. Кажется, я знаю, что это…

– Ты всегда говоришь «я знаю, что это», хотя ты ничего не знаешь, и из-за тебя мы всегда попадаем в полную задницу, – огрызнулась я.

– Из-за меня?! Вот уж спасибо!

– А если это все-таки туман?!

Он крепко сжал мои плечи так, что костяшки его пальцев захрустели.

– Я клянусь тебе, это не туман. Смотри!

Парень пальцем указал куда-то вперед.

Сначала я ничего не увидела. Но потом, всмотревшись в голубую пелену, открыла рот от удивления…

Там, в сотне футов от нас, стояли полупрозрачные… люди. Они было полностью голубые: их одежда была голубой, волосы были голубыми, даже зрачки и радужка глаз были голубыми. Было ощущение, что художник, сотворивший их, работал только в стиле гризайль, как будто это способствовало его настроению.

Размытые очертания придавали призракам еще более загадочный вид. Они словно парили в воздухе, не касаясь ногами вязкой грязи. Дождь пролетал сквозь них. Их лица не выражали ни единой эмоции, как будто все их мышцы были пластифицированы.

И тут я догадалась.

Призраки.

Новолуние.

– Не могу поверить, что они подошли к нам так близко! – Дэвид охнул. – Что они здесь забыли?!

Между тем неупокоенные стали медленно уходить в туман, как будто их и не было.

– Стой, у меня есть еще один план, – пробормотала я.

– Говори.

– Зови Эмили.

– Что?!

Он отпрянул от меня.

– Аза, ты в своем уме?!

– Это наш единственный шанс найти Кира и Гарсию! Что, если она согласится показать нам путь?!

– Что, если она не согласится показать нам путь?! Аза, неупокоенные чертовски непредсказуемы, ты же знаешь!

– Но это же наш единственный….

– Слушать не желаю!

– Знаешь, что? – я забежала назад и вытащила фотографию из его рюкзака, – ты ведешь себя как Кир, такой же пессимистичный и грубый. Я сама сделаю все.

Но прежде чем он успел отнять у меня фотографию, обрамленную в золотую рамку, я уже успела крикнуть «Эмили!», хотя сама понимала, что это очень рискованно. Нам было неизвестно, как она поведет себя при виде живых душ. Но одновременно с этим это был наш последний шанс, который мог сработать, и я не желала упускать его навсегда.

Мы замерли и превратились в сплошной слух. Голубоватый туман окружал нас повсюду, скрыв из виду все, что находилось дальше пары ярдов. Неупокоенных видно не было.

– Если она захочет убить нас, знай, что виновата в этом будешь ты, – отрезал Дэвид.

– Хорошо, если она убьет нас, виновата в этом буду я, Второй-Кир-Браун, – подытожила я.

–Пойми, это же опасно, опаснее, чем стоять посередине поля и размахивать руками, громко вереща, и ждать, пока в твой затылок треснет гроза!

Я хотела сказать что-то еще.

Но вдалеке показалась фигура.

Девушка в голубом платьице по колени, с короткими голубоватыми волосами и большими глазами-топазами смотрела на нас и улыбалась.

– Эмили… – прошептал Дэвид.

А в следующую секунду произошло нечто необычное.

Юноша сорвался с места и побежал навстречу девушке. Несмотря на то, что она была призраком, Дэвид как-то ухитрился подхватить ее на руки и закружить, повторяя одну-единственную фразу.

Спустя пару минут он опустил ее на землю и обнял, уткнувшись в ее полупрозрачную шею.

– Аза, она почти как живая, – он крепко зажмурил глаза. – О боже, Аза, моя Эмили, она здесь, здесь, здесь. Она здесь, о боже, Аза, я не могу поверить.

Полупрозрачная голубая девушка обернулась ко мне и помахала рукой, задорно улыбаясь.

– Мне так не хочется отпускать тебя, – он еще раз крепко зажмурился. – Прости, что не смог спасти тебя.

Она махнула рукой в мою сторону с видимым вопросом.

– Это Аза Джонсон, она моя… Гм, спутница, которая тоже попала сюда рейсом восемьсот восемьдесят восемь. – Дэвид смущенно улыбнулся. Эмили изогнула левую бровь и покачала головой, давая этим понять, что, в общем-то, она знает, что мы уже всеми фибрами души прикипели друг к другу, а не просто какие-то знакомые.

– Эмили, – я осмелилась подойти к ней. Взгляд девушки сразу же упал на фотографию, какую я держала в руках. – Прости, что потревожили тебя. Нам нужна помощь. Если ты хочешь, чтобы твой брат покинул эту чертову обитель, помоги нам. О’кей? Я очень прошу тебя.

Эмили приподняла голову. Закрыла глаза. Напряглась и нахмурилась. Казалось, что она готовится закричать. Но вдруг ее рот слегка приоткрылся, и мы услышали тихое: время.

– Так ты еще и разговариваешь, – удивился Дэвид.

Ответом на его слова стал хмурый укоряющий взгляд.

– Прости-прости! Так ты поможешь нам?

Эмили стала беспокойно оглядываться по сторонам.

– Если tuno увидит нас, – она говорила с видимым усилием, вытягивая английские слова вперемешку со слипстоунскими. – То eka ty, я никогда не смогу быть senno. Tuno беспощаден.

– Что она говорит? – я потрясла Дэвида за плечо.

– Если она отделится от этой «основной» голубой массы и попадется туману, то она станет частицей тумана, – быстро проговорил Дэвид. – То есть, она станет никем, ее просто не будет существовать. Те души, которые умирают, неважно как – после продолжительной борьбы с раком или в неизвестном городе, которых поглотил туман, больше не существуют нигде. А неупокоенные этого очень боятся.

Эмили сделала странный жест рукой и тихо продолжала:

– Я больше не увижу Дэвида. Это yritapu siro ka. Девушка, я nattsh.

– Она боится, что больше не увидит меня, если это произойдет, – пояснил юноша и обратился к призраку: – Но это лучше, чем наблюдать, как в вашу стаю присоединяются еще четыре неупокоенных! Эмили… Прошу тебя.

Но девушка покачала головой.

– Что ж, хорошо, – он закусил бледную губу, поняв, что спорить с призраком, в общем-то, бесполезно. – Спасибо. Возвращайся обратно. Я люблю тебя, сестра. Я люблю тебя, Эмили.

С этими словами он выхватил из моих рук фотографию и помахал ею. Эмили кивнула и стала растворяться в воздухе.

Ну вот и все. Наш план потерпел неудачу.

Я могла бы уговаривать ее бесчисленное количество времени, пока у нее уши бы в трубочку не закрутились, но она была неупокоенной, она была призраком, а иметь дело с призраками было довольно опасно, даже несмотря на то, что они не состояли из плоти и крови. Ведь именно призрак ранил Кира тогда. И с таким же успехом Эмили сейчас могла сделать это с нами.

Дэвид закрыл глаза и завесил лицо черными, как смоль, волосами, но я все равно знала, что он плачет. То ли от осознания того, что он больше никогда не увидит ее, то ли от понимания, что он увидел ее первый раз за восемь лет так близко. А возможно ему просто было горько за душу своей сестры, которая нашла пристанище где-то в несуществующем заплесневелом городе, как и все те, которые когда-либо жили тут и погибли во Второй мировой.

Голубоватая дымка стала потихоньку рассеиваться, являя нашему взору картину бушующей природы Слипстоуна.

– Что ж, спасибо, что попыталась, – Дэвид горько усмехнулся. – Я олень, который не сделал абсолютно ничего. Прости.

– Из «прости» лапшу не сваришь, – припомнила я знаменитую фразу Кира. – Остается двигаться дальше. Это все, что я могу предложить сейчас.

Мы подхватили наши вещи, до нитки промокшие под плотным ливнем, выставили вперед керосиновый ночник, и медленно, сквозь чудовищные порывы ветра, двинулись вперед.

Но не успели мы пройти и пары ярдов, как вдруг что-то голубое, почти сливающееся с землей, проскользнуло под нашими ногами и исчезло, затерявшись в беспроглядном мраке.

– Ты видела?! – Дэвид остановился.

– Видела, – подтвердила я.

Но только Дэвид открыл рот, чтобы что-то сказать, как откуда ни возьмись появились еще с сотню таких голубеньких огоньков. Они словно выскочили из-под земли, окружив нас плотным кольцом. От них исходил жар, они искрились, как бенгальские огни, хотя по размеру не догнали бы и обычного воробья. Огоньки отбрасывали на траву мягкие голубые полосы, освещая вокруг все пространство. Мы заметили, что они как бы вели нас в каком-то определенном направлении.

Дэвид и я переглянулись.

И мы сделали свои первые уверенные шаги, ведь мы знали, что Эмили вернулась снова.

Огоньки растворились так же быстро, как и появились. А мы снова вынырнули из сказки и очутились посередине мрачного поля.

Вот только тут я узнала, что это было за место.

– Гарсиа!!! – мы подбежали к небольшому темному холмику, который тут же зашевелился и высунул бледное лицо из-под капюшона.

– Аза Донцанн? – Фитцджеральд дрожала. – Кто это рядом?

– Не бойся, это свои. Кир жив?

Она зашевелилась сильнее и отползла на пару ярдов, являя нам бредящего юношу.

– Он точно не пьян? – пробормотал Дэвид, – выглядит так, словно он перебрал с крепким виски.

Мягкий свет керосинового ночника освещал лицо альбиноски, ее огромные красноватые глаза, слезы, застывшие там. Ее лицо не выражало абсолютно никакой эмоции, но я знала, что она плакала. Я знала, что ей было больно за Кира. И я знала, что теперь их нельзя разлучать ни под каким предлогом, даже если Гарсиа выглядит так, словно с нее только что сняли скальп.

– Каков наш план? Мы не можем оставаться здесь всю ночь, – Дэвид указал на несуществующие часы на своем запястье. – Давайте мне своего пьяного, я немного поколдую.

С этими словами он опустился на колени перед Киром и, раскладывая на влажную от дождя траву баночки с лекарством, внимательно осмотрел юношу.

– Что произошло?

– Полагаю, он укололся о шипы растений, – озвучила свою теорию альбиноска.

– Когда это произошло?

– Еще днем.

Он открыл рот Киру и внимательно посмотрел внутрь, как будто это могло что-нибудь дать.

– М-да, – цокнул Дэвид. – Он укололся о шипы растений, и… Стал таким? Эти растения, что, обладают снотворным эффектом?

Я вздохнула:

– Похоже.

В следующие полчаса Дэвид плясал над Киром, как шаман с бубном. Он успел дать ему пару лекарств, но юноша все так же не подавал признаков нормального функционирования разума, и лишь изредка невнятно бормотал какие-то обрывки фраз и слов.

Мы с Гарсией ждали чуда. На всем моем пути чудеса случались в момент, когда казалось, что отчаяние поглотит меня полностью, не оставив и следа. Но чудо случалось, и только благодаря ему мы сейчас находились все вместе, пытаясь спасти бедного Кира.

Давай же, чудо.

Случись снова.

Ты сейчас так нужно нам.

Спустя еще полчаса Дэвид сдался.

– Странный у вас Кир, – только и смог сказать он, садясь на землю и укутывая меня одеялом на пару, – я сделал все что мог. К сожалению, я не волшебник. Что бы я еще мог попробовать…

– Сделай что-нибудь! – в глазах Гарсии было полное непонимание. – Я сказала – сделай!!!

Она стрелой метнулась к бедному юноше, который был выше ее раза в четыре, вцепилась ему в плечо и стала трясти в разные стороны.

– СДЕЛАЙ ЖЕ ЧТО-НИБУДЬ, – она тяжело дышала, – СДЕЛАЙ!!!

– Кто-нибудь, уберите эту психованную! – Дэвид рывком встал на ноги, и миниатюрная альбиноска сползла по его руке на землю. – Эй ты, аборигенша, я сделал все что мог, я не волшебник, чтобы сворачивать горы! Пойми ты это!

Он снова хотел было усесться на траву, но тут его глаза загорелись, как всегда бывало тогда, когда его мозг пронзала какая-то бешенная идея, и он, вскидывая брови, тихо произнес:

– Собственно, я знаю еще один выход.

– И какой? – спросили мы с Гарсией в один голос, хотя я уже догадывалась, какой.

– Идти дальше.

Восходящие лучи солнца наконец осветили наши измученные зеленоватые физиономии и все то, что окружало нас.

Ливень давно кончился. За ночь здорово похолодало, и теперь мы шли, что называется, пританцовывая. Дэвид нес измученного Кира на руках, а мы с Гарсией, ругая весь белый свет, делили бедное одеяло на двоих.

Я всегда поражалась мужеству Эванса, ведь даже в таких непростых ситуациях, как сейчас, он не подавал ни малейших признаков того, что ему холодно, хотя ему, несомненно, было холодно.

Спустя несколько часов беспрерывной ходьбы мы наконец-то выбились из сил и сделали привал.

Солнце уже взошло в зенит и отбрасывало на нас причудливые тени. В густой траве роились насекомые. Дэвид нахмурился и дернул рукой, проведя внутренней стороной ладони по густой желтоватой траве и, поднося руку к глазам, разжал кулак.

Прямо в середине сидело странное насекомое, похожее на скорпиона и паука вместе взятых. В его черных глазах на всем теле скакали лучики света, жало, поднятое высоко вверх, подергивалось то ли от ветра, то ли от напряжения.

– Мы таких с Эмили ловили, сколько раз – не пересчитаешь, – он ухватился за жало тонким пальцем, поднес губы к самом концу, и… дунул. Насекомое раздулось, точно воздушный шарик, и запищало.

Гарсиа, которая доедала остатки из холщового мешочка с запасами, усмехнулась.

– Мы их и в пищу использовали, и так – для забавы. Я помню, наловишь таких с сотню, принесешь домой, надуешь, выпотрошишь внутренности, сунешь лучину, завяжешь и повесишь на стену. Такие вот живые светильники получались.

– Дааааа уж… – Протянула я. – Жестоко.

– Ничего жестокого. Либо ты, либо тебя – выбирай, но осторожней. Мы имеем превосходство над этими обитателями, – он аккуратно взял за жало черный шарик и потряс им в воздухе, – но другие обитатели имеют превосходство над нами. Они с легкостью могут сделать так, – с этими словами он поднес насекомое к лицу и положил в рот, шумно захрустев. Я поежилась. – Поэтому все, что нужно знать неженкам: в выживании шутки про только что сделанный маникюр плохи. А теперь давайте пополним силы, нам предстоит долгий путь.

С этими словами он взял свой рюкзак, в который мы успели сложить все то, что унесли из шлюпки, и вытащил пару мешочков с ягодами.

– М-да, – он цокнул, – наешься тут, этими ягодами. У меня если идея поинтереснее. Эй, аборигенка, как там Кир поживает?

Гарсиа недоверчиво пододвинулась к Киру и внимательно вгляделась в его лицо.

– Живой.

– Вот и отлично, – Дэвид потер руки. – Кто из вас тут умеет охотиться?

Мне пришлось признать величие альбиноски и тихо заползти куда-то в недра колючей травы, чтобы стать менее заметной. Потому что, во-первых, я не умела охотиться, а во-вторых, я не особо-то и хотела это делать сейчас, когда мои силы были на исходе. Но Дэвид был непреклонен. Он схватил топор, который Гарсиа утащила из домика, и бодрой походкой направился к одиноко растущему деревцу, как бы давая намек на то, что мы обязаны в этом участвовать.

– План такой, – он расхаживал между нами двоими, как какой-нибудь генерал. – Тут обитают некие ночные зверушки, довольно полезные как в плане пищи, так и в плане лекарств. Да, я говорю про Друга! Эти крысы всегда выходят ночью на охоту. И их кровь – важное составляющее для того, чтобы приготовить энергетик.

– Почему бы не тратить свои силы?! – глаза Гарсии опасно сверкнули. Друг, который все это время сидел на плече у Дэвида, шумно сглотнул.

– Нет-нет-нет, – нервно усмехнулся юноша. – Это животное не предназначается для еды. На чем я остановился? Ах, точно. Если мы сможем поймать парочку этих юрких беглецов, мы убьем сразу двух зайцев: мы утолим свой голос и, самое главное, сможем поднять Кира на ноги! Как вам идея?

С минуту мы таращились на него так, словно Дэвид только что натянул свои трусы на голову. Если они, конечно, вообще у него были.

– По рукам, – Гарсиа отцепила от пояса птичью маску и одела себе на голову. – Скажите мне, во имя Великой напасти, почему современные люди усложняют свои задачи?!

– Потому что у них существует такое понятие, как «домашние питомцы», – ответила я. – Это то же самое, что и люди, только животные.

– Мы домашних людей сжигали на кострах. Бабушку моей матери сожгли у меня на глазах и потом угостили ее же мясом.

Мы с Дэвидом одновременно почувствовали, как к нашему горлу подступают рвотные массы. Все-таки, Гарсиа была не из неженок.

– В любом случае, – юноша потер руки, – начнем?

Полыхающие поленья отбрасывали яркие искры на притоптанную нами землю, создавая впечатление, что здесь летают с сотни светлячков. Мы выжидали. Точнее, Дэвид и Гарсиа сидели на дереве, почти полностью слившись с ночным мраком, который обрушился на нас в считанные часы, а я от холода отплясывала тумбу, стоя рядом с деревом.

За эти пару часов заметно похолодало, и вся моя кожа покрылась гусиными пупырышками. Я пожалела, что не обладаю достаточными навыками, чтобы заменить Гарсию и присоединиться к Дэвиду. Тогда, возможно, вдали ото всех, мы смогли бы наконец сказать все те вещи, которые не давали нам покоя. Например, что мое сердце полностью привязалось к сердцу Дэвида. И что тогда я накричала на него не потому, что хотела, а потому что боялась, что было бы, если бы мы уже никогда не увиделись с ним.

Но такой возможности мне не представилось, и теперь я просто униженно наматывала круги вокруг дерева, изредка поднимая голову на еле различимых в темноте ребят.

– Ты точно уверен, что твой план работает? – спустя некоторое время крикнула я и стукнула кулаком по шершавой коре.

– Как дважды два, – гордо оповестил меня Дэвид.

Я услышала, что Гарсиа что-то спросила у юноши, но тот ограничился коротким и лаконичным «нет».

Я снова принялась резать круги вокруг хлипенького, но высокого дерева.

И ровно в тот момент, когда я почти насчитала шестьдесят семь битых кругов, в траве кто-то завозился.

Мой взгляд невольно упал на приманку, лежащую рядом с костром – с сотню расчлененных трупиков тех странных насекомых, который ловил Дэвид. Да уж, мало кто захочет есть это – пронеслось у меня в голове.

Я аккуратно надломила одну из веток и запрокинула голову вверх. Дэвид помахал рукой, говоря этим, что мой знак он принял.

Я услышала, как Гарсиа спускается с дерева. Она двигалась грациозно, уверенно и почти бесшумно, словно ей не впервые лазать по деревьям. А возможно, не впервые. Она наверняка питалась какими-нибудь фруктами, растущими на верхушках деревьев на острове Алукейл.

Спустя пару секунд она спрыгнула с дерева. Через ее плечо был перекинута двустволка, явно контрастирующая со средневековой цивилизацией. Сама же она одела маску, так что теперь костер отбрасывал на ее «лицо» причудливые тени, делающие ее похожей на привидение.

– А ты точно уверена, что ты умеешь пользоваться ружьем? – недоверчиво протянула я.

– Как дважды два, – переозвучила альбиноска.

Мне с трудом представлялось, как средневековая девушка, которая не видела даже обыкновенных смартфонов, посылает грады пуль невидимым обитателям. В любом случае, нам надо было пробовать. У каждого была своя цель, которую он старательно выполнял для того, чтобы спасти Кира.

Трава в округе зашевелилась. Повсюду стали слышен шум и писки, свидетельствовавшие о том, что здесь этих странных существ ходит как минимум целая стая.

Неожиданно прямо передо мной шарахнулась серенькая тень. Она преодолела расстояние примерно в десять ярдов и почти скрылась в высокой траве, как вдруг за моей спиной послышался оглушающий удар. Гарсиа выстрелила из двустволки, распугав всех, кто находился в радиусе сто пятидесяти ярдов.

В воздухе раздалось эхо, а потом повисла немая тишина. Я не знала, попала ли она в бедную зверушку, потому что ее пуля с легкостью могла отрекошетить от земли и угодить в совсем другое место. Оглушающий выстрел прошелся по полю, и теперь вряд ли кто осмелился бы подойти сюда как минимум в следующие пару часов. Поэтому, к сожалению, это был наш единственный шанс, и Гарсиа, похоже, его упустила.

Спустя мгновенье Дэвид спустился с дерева с испуганным выражением лица.

– Ты попала? – он стал оглядываться по сторонам.

Гарсиа бросила оценивающий взгляд на ружье:

– Луки и стрелы для меня более удобны, чем это.

– Так взяла бы свои луки и стрелы, – буркнула я.

Мы стали продвигаться в том направлении, куда она выстрелила. В сырой земле была видна четко очерченная полоса, проделанная пулей. Тот факт, что на земле не было видно ни капли крови, подтверждал догадку, что, все-таки, Гарсиа промазала. И зачем мы доверили ей ружье?! – мысленно спрашивала я себя все снова и снова. Но теперь уже нам ничего нельзя было исправить.

Наш план провалился.

– Вот черт, – Дэвид схватился за голову и запустил пальцы в свои волосы. – Аборигенка! Ты же…

– Во имя Великой напасти, я понятия не имею, как пользоваться этой штукой! – взъярилась она.

– Зачем ты тогда попросила ружье?!

– Зачем ты, двуногий, отдал мне его?!

– Ты издеваешься! Ты понимала, что это единственный доступный шанс привести Кира в порядок! И ты его упустила!

– Тогда ты мог не отдавать мне ружье, понимая это!!

Мне было так больно и обидно. Слезы сами лились по моему лицу, ведь я осознавала, что Киру может стать хуже, и тогда мы ничего не сможем сделать – даже облегчить его муки. Дэвид и Фитцджеральд ссорились и кричали громче, чем с дюжину выпускаемых одновременно пуль, а я просто шла и пыталась проглотить огромный ком в горле, появившийся из ниоткуда.

Я видела Кира, лежащего у костра, я видела, как его глаза беспокойно мечутся туда-сюда, словно он принял большую дозу наркотиков, а изо рта стекает слюна.

Желтоватая в свете костра трава расступалась передо мной, точно перед королевой. Мне хотелось выть и кричать, но я смогла взять себя в руки и просто идти куда глядят глаза, ощущая тупую боль в груди.

Я прошла больше полсотни ярдов, так что теперь весь наш лагерь под открытым небом казался мне светлой точкой посреди бескрайнего мрака, как вдруг моя голая ступня ощутила под собой что-то мягкое и теплое…

Я отскочила и широко раскрыла глаза.

А в следующую секунду мой радостный вопль услышала, кажется, вся планета.

– Не может быть! – Дэвид, подбежавший ко мне, схватил окровавленную крысу и поднял ее высоко в воздух. – Аборигенка все-таки попала!

– Она ушла так далеко от места, где альбиноска выстрелила в зверушку, – задумчиво пролепетала я.

– Ну да, эти создании довольно выносливые.

Бордовая вязкая кровь струилась по рукам Дэвида, как корни, хаотично прорывающиеся в землю и оплетающие все на своем пути.

Мы подошли к костру. Гарсиа поджидала нас, сидя рядом с Киром. При виде умирающего создания на руках Дэвида она самодовольно усмехнулась.

Теперь, когда костер осветил это загадочное животное, я смогла рассмотреть его поближе. Оно полностью помещалось у Дэвида в руках, свернувшись калачиком. Ясные огромные черные глаза отражали языки пламени и как бы говорили нам: жизнь за жизнь, а вам – не стыдно ни капельки. Хвост, лысый, как у настоящей крысы, едва шевелился. Сквозь покрытую серым мехом кожу проступали очертания ребер. В животе, рядом с задней правой лапой, зияла внушительных размеров кровавая дыра. Я поморщилась и поспешила отвернуться.

– Кто-нибудь, откройте рот Киру, – скомандовал Дэвид.

Мы подчинились. Уже спустя пару минут юноша стоял над Киром и держал над его ртом истекающее кровью создание.

– Всех нервных прошу отвернуться, – добавил он и резко перекрутил руки.

Крыса издала едва слышный писк. Послышался хруст костей. Я почувствовала, как внутри меня все сжимается от боли и отвращения. Спустя пару секунд из еще теплой плоти фонтаном брызнула вязкая бордовая кровь, которая стала литься в рот Киру.

– Усадите его, – снова скомандовал Дэвид. Мы с Гарсией подстелили под его спину рюкзак и кое-как усадили парня в вертикальное положение.

Неожиданно Кир резко дернулся. Его руки затряслись, рот открылся в безмолвном «о», а по всему телу пронеслась такая дрожь, что буквально свалила его с места. Мы поспешили придерживать его.

Со стороны это, наверное, напоминало приступы Соньки. Вот поэтому я и испугалась, начав думать, что Дэвид намудрил что-то не то. Перед глазами всплыли последние дни Соньки… Ее полные боли глаза… Одежда, испачканная в крови и рвотных массах… Трясущиеся руки… И рана… Такая огромная, с осколком копья, пропитанного ядом…

– Еще больше! – Дэвид снова схватил издохшую крысу и, перекручивая ее еще сильнее, вылил новую порцию крови и кишок Киру в рот.

Кир содрогнулся. На его лбу выступил пот, а глаза закатились, как у эпилептика, так что теперь в его глазницах отражались одни белки глаз.

– Ты точно уверен, что это сработает? – я пристально посмотрела на Дэвида. Он кивнул:

– Должно.

В это время Кир сделал свой последний рывок и осел в наших руках, крепко зажмурившись.

Открыл глаза он только тогда, когда к нему вернулось ясное и полное сознание.

8

– Поверить не могу, что я вел себя как умалишенный, – содрогнулся Кир.

Мы преодолели небольшой кряж и сосновый лес и теперь двигались прямо к океану. В воздухе чувствовались запахи воды и морского прибоя, а мы с нетерпением предвкушали снова выйти в открытую искрящуюся гладь. Только теперь уже – все вместе.

– Ну, ничего такого особо не случилось, – галантный Дэвид решил умолчать про то приключение, которое устроил нам Кир. – Мы… э-э, зверушку одну убили и поужинали. Только и всего.

– Да, поужинали, – протянула я, вспоминая Кира в припадке.

Мы наконец-то вскарабкались на высокий холм. Вдалеке виднелась озаренная солнцем гладь бескрайнего океана. Солнце освещало высокие проростки пшеницы, хотя я точно не могла утверждать, была ли это пшеница, и вообще, был ли сейчас сезон для пшеницы. Наверху слышались крики птиц.

Деревья плотным кольцом обступали кромку берега со всех сторон, оплетая все, что только попадалось им на пути, огромными полуиссохшимися манграми. Где-то вдалеке паслось стадо странных мутировавших лошадей. В наши лица дул свежий горячий воздух, заставляя морщиться.

– Мы идем, Дом! – Дэвид раскинул руки вперед и глубоко вдохнул. Потом повернулся спиной к океану и произнес: – спасибо за все, Слипстоун. Спасибо за то, что научил меня жить и радоваться каждому мгновению.

Дэвид все еще стоял на холме, прощаясь с жестоким островом, а мы с Киром и Гарсией уже успели спуститься к подножию, отыскать нашу лодку и начать погружать в нее вещи.

– Надеюсь, нас не застукает туман, как в прошлый раз, – нервно пошутила я. Гарсиа непонимающе покосилась на меня, очевидно, недоумевая, как простой туман может испортить всю поездку, но ей не следовало знать об этом.

– Эй там, наверху, – Кир похлопал в ладоши.

Дэвид в ответ махнул рукой, как бы говоря, что он скоро придет.

Я подошла к океану.

Именно он изменил меня до неузнаваемости. Именно он чуть не утопил и потом спас меня. Именно с помощью него я познакомилась с Гарсией и Флоренсом. Вода была теплая у берега, но чем дольше я заходила вглубь, тем холоднее она становилась.

Мимо моих ног проплыли две светящиеся в свете лучей рыбки, которые тут же растворились в голубой глади.

– А вот и я, – чьи-то руки обвили мою талию и притянули к себе.

– Боишься? – я обернулась к Дэвиду. Он улыбнулся однобокой улыбкой:

– Как мне можно бояться, когда рядом со мной такая красота?

Вдалеке послышался хохот Кира. Интересно, стоит напомнить ему про то, что каких-то пару дней назад они едва не поцеловались с Гарсией?

– В любом случае, теперь туман не помешает нам, – Дэвид улыбнулся.

Я развернулась к нему. Между нашими лицами едва можно было уместить пару дюймов. Его холодные руки обвили мою талию, я взяла его за плечи. Именно так это должно было быть тогда, в первый раз. Но в первый раз все это было в спешке, ведь туман наступал нам на пятки, а мы целовались буквально у него «на глазах». Но сейчас…

Дэвид медленно положил свою руку мне на лицо, неотрывно смотря мне в глаза.

А потом поцеловал.

Все, что я осязала, ощущала, видела и слышала, превратилось в одну сплошную кучу. Где-то вдалеке раздавались радостные крики Кира, готовившего лодку. Лазурные волны разбивались о песок, над нами кричали чайки, в лицо дул теплый ветер. Все это перестало существовать на то мгновение, когда наши губы соприкоснулись и сделались единым целым.

Спустя пару секунд мы отстранились друг от друга и пристально посмотрели друг другу в глаза.

– Это было потрясающе, – Дэвид усмехнулся, поправляя очки.

Я кивнула и улыбнулась.

И Дэвид поцеловал меня снова.

Наша лодка медленно миновала пролив.

Океан был спокойным, небо было чистым. Над нами рассекали чайки, ныряя в воду за рыбой и оставляя на абсолютно ровной глади сильно контрастирующие разводы. Мы с Дэвидом просто стояли у перил и не верили своему счастью. Очевидно, это была только середина нашего пути, но то, что мы ушли из Слипстоуна все вчетвером с головами на плечах, заслуживало внимание как само по себе разумеющееся. Мы бы могли петь и кричать, наверное, целую вечность, но мы так устали и выбились из сил, к тому же, мы до сих пор не верили своему счастью, поэтому мы просто стояли у борта и смотрели на бесконечный океан.

Скоро одинокая полоска берега окончательно скрылась за горизонтом, и мы очутились абсолютно одни, в полной тишине.

А Сонька смеется, и я пытаюсь подойти к ней, но неожиданно ее лицо сменяется гримасой боли и отчаяния. Я хочу сказать ей: «Сонька, я здесь, иди ко мне», но она кричит: «о боже, Аза, зачем ты меня закопала, о Аза, за что, я же живая».

Теперь, когда мы прошли большую часть пути, мне уже стоило начать волноваться по поводу нашей дальнейшей жизни в цивилизованном мире. Эй, у нас не было даже документов! В Шарлотт мы наверняка считались пропавшими, как и все остальные пассажиры рейса. Когда нас спросят, какого, собственно, черта мы из себя представляем, что мы ответим? Привет, я девушка из семнадцатого века, мне шестьсот с лишним лет, я мальчик, который пропал восемь лет назад и потерял часть ноги из-за тумана, терроризирующего несуществующий город, а мы – двое подростков, которые были в плену у дикарей? Тогда диагноз нам будет обеспечен налицо. Власти просто решат, что мы самые настоящие наркоманы, и умоют руки, отправив нас в психушку, хотя у нас будет стоять более важная цель, чем прятать таблетки под язык и сочинять бурду про то, что нам уже лучше, и что мы врали и просто кололись в подворотне, а не путешествовали по неизвестному миру.