Czytaj książkę: «Сюрфутур. Эстетика Абсурда. Поэзия сюрреализма и футуризма»
© Солоинк Логик, 2020
ISBN 978-5-0050-0302-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вступление
9.746. Сюрфутур. Эстетика Абсурда. Поэзия сюрреализма и футуризма.
Мистика, переплетённая с реальностью, реальность, ставшая иллюзией. Границы. Именно границы разума превращают человека в раба. Там, за границами его мыслей, есть новые свободные миры, полные рыбой, и океаны энергии. Там, в Ничто, скрыто место для новой жизни.
«Сюрфутур» это книга, раздвигающая границы сознания, книга, срывающая цепи с разума. Здесь, в мире мистики сюрреализма и футуризма, возможно всё. Тут нет законов и правил… Ты тут Бог, бог-создатель нового мира. Всё будет, как ты захочешь и никак иначе. Мистика и иллюзии, слом всех правил и ограничений. Ты можешь всё. Ты ведь бог.
Книга полезна тем, что расширяет сознание. Теперь, когда ты знаешь, что возможно всё, что всякие ограничения есть не более чем иллюзии, ты можешь использовать это знание и в реальной жизни.
Сюрфутур это острая новизна образов и сущностей. Библиотека странных символов. В рамках поэзии сюрреалистического символизма мозг не ограничен никакими правилами. Мистика, переплетённая с реальностью, реальность, ставшая иллюзией. Новизна, возведённая в культ. Мистический реализм, эклектика нереальности и реальности.
Сюрфутур
2.1.Абсолютная новизна
2.2. 13 синталистических композиций.
2.2.1.
Мы знали многое о малом и малое мы знали о большом
не знали мы простое лишь о сложном и сложное не знали о простом…
*
Тихий шепот пустыни развеет ветер пустоту
глаза твои подарят мне надежду…
слова твои подарят тишину
*
Город просто мираж бегу по его краю
это какая-то блажь… с ним играю
пустынный дикий пляж… на нем лежу
потом умираю.
2.2.2.
Глазами косяка сельди который все видит
я плаваю по морям будто течение его
Планктоном своим ощущаю любое движение
и все гады морские принимают меня частью себя
тем кто держится вместе
легче дышать легче
легче дышать легче
тем кто держится вместе.
2.2.3.
Вот она силище вот она
когда падает камень в небо вверх
непонятное невозможное
как смертельный библейский грех
Облака словно лужищи плющатся
волны падают на земь вниз
мне мерещится мне мерещится
что качусь я как камень ввысь.
2.2.4.
Голова утопленника утопленная голова
обернутая теплой тканью скрывающая глаза
Голова когда-то живущая касаемая теплом
а теперь очень холодная уснувшая вечным сном
.
Я лежу под высоким небом сквозь меня прорастает трава
это красиво и очень странно и я как будто еще жива
Я вижу в небе плывущую птицу и не нужны никакие слова.
это красиво и очень больно когда сквозь тебя прорастает трава.
2.2.5.
Человек похожий на яблоко с червивыми мыслями в голове
кое-где подгнивший но в целом еще в кожуре
Человек живущий в яблоке человек червяк
Думал что мир это яблоко и что его нужно сожрать
И в общем был прав он конечно но ошибался в одном
кто именно это сделает и какова его роль в том
Каменное зеленное яблоко в пустыне разбитых камней
оно одно стало одним огромным поглотив старых друзей
Осколки многого бывшего утонули в песке времен
осталось огромное яблоко нависающей стеной.
2.2.6.
Читаю в запой… поэтов
ищу слова рассказать
о красоте рассветов
с тобой что хочу встречать…
где те слова что смогут
мысли мои пропеть
и в направлении ЮГА
птицей в лЕту лететь
*
Где-то близко холодная Родина
где-то то близко но так далеко
слышишь… лежит совсем почти не дыша
видишь… облака в небе… это её душа.
2.2.7.
Полунагая женщина в компании трех подруг
соблазняла одного ангела красотою своих ног и губ
Но зачем ангелу чужое добро между ног
единственно что он ценит огромные крылья в весь рост.
2.2.8.
Собраться трудно – трудно стать целым как тот корабль морем забытый
минувший и уже вчерашний странно пустынный и очень уставший
Застывший в вечном льду в норе змеиной
он весь покрытый грязью тиной во тьму утащен был трясиной
Фигура растрескалась время сделала ее пустою
маски унес ветер лицо стало похожим на маску
птица с перевернутым хвостом повернутая спиной
молчала молча задумавшись о своем.
2.2.9.
Человек с лампочкой человек с шариком человек с идеей
благородно его лицо освещенное этим светом благороден его нос
человек с идей достоин этой идеи.
*
Рождение водопада из дождя
как дождь рожденный водопадьем
стеклянные волосья из древа
+ мшистых жемчугов распЛАВтомленья.
*
Не знаю любят ли сладкое в кислющем
обьезьяны или как целуются олень с оленЬем
тайНИной общей дроЖЖЖжа в коленЬях
но ….все усЕреБРяется… в2х волнОВениях.
*
Сладкий дом полный кирпичной ваты
с улыбающимся замерзшими лицами
в фарфоровых стенах
полный хитрым прекрасным мороженным
в бетонных чашах
растет изо дня в день все выше и выше в небо
а вокруг строятся зеленые рощи яблок осин…
2.2.10.
Зеленая похожая на лягушку собака
лижет костлявой руки свежее мясо
ааа вот она жизнь собачья какая…
жрать хочешь а все равно лижешь
потому что так надо
2.2.11.
Пчела ужалившая в глаз мозг напоила медом
он сладкий как безумия яд и горький как свободы море
Устали глаза быть широким хочется им стать узкими
надоело смотреть широко на вещи хочется проще жить легче.
2.2.12.
За сизо белым громом стекает с неба луж
за пиками и шпилями гора лелеет туч
надвинув крышу набекрень
упершись иглой в луч
дом из стекла торчит
высокий жуть
как водопад стекая свет
глаза мои слепит
и ряб волна со стен
как водопад струит
и арколитовый снежок качаясь серебрит
когда любимый заднекрыл
вокруг летает
крыля дым…
2.2.13.
Растворимая рыба плавает в стакане с вином
едва моргая своим едва целым глазом
быть может она еще живая в одном из других миров
но этого не замечая я выпиваю стакан и она везде умирает.
2.3. Плавающее утро.
Хотелось пить… воды или огня
кирпичный сон ронял по каплям тишину в ладони дня
В нем плавал телефон почти живой
он молча ждал чтобы украсть покой и сон
и в страхе разбегаясь по столу
волн рябь пускала пузыри ко дну
И бегали по клавишам слова
а мысль тонула но плыла
куда то вдаль куда-то в потолок
что б вырастить в зерне какой-то толк.
2.4.
Обычный стол обычный стул обычная кровать
и 200 банок супа уорх^л поставил в ряд
Обычный человек обычная комната обычные чудеса
деревья как фонари в них пауки ткущие телефонные провода
Cлон принимает ванну зеленные рыбы щиплют траву
облака заползают в мозг стены проваливаются в пустоту
Допивается сигарета докуривается чай варится лимонад
весь город вываливается через дверь и падает в ад
Стол часто смеется прорастают свежие книги грибы
заползает однородная музыка плесень в сырые умы
Зеркала это уши они слышат все и везде
как кто то плодится или дергается в петле..
Облака пароходы дома в прихожих вешалки и тела
иногда мозги или зонтики и прочая странная ерунда
И забывая лишнее нужное только с собой нося
обычный человек перекатывается по города комнатам туда сюда.
2.5.
Дом заполнен пустотой… у дома крыльев нет
не сможет улететь в окно придется жить как есть
Нить сквозняком узоры ткет из кирпича
пока в двери замок вползает тень ключа
Вот тут соединенные крестом заляпанные стены
их взгляды покрывали тьмой в них замуровывали двери
Тут лужи возвращались в дождь плескались уменьшаясь
по капле утекали прочь чему то улыбаясь
Окутанная пламенем свечи тень зябко озираясь
плела узоры тишины и этим согревалась
А гребень падал и бежал куда не рассказать
сквозь голос лишь хрипел песок но что не разобрать.
2.6. Кухонная антифада.
Посуда убежала сбившись в стаю и стадом притаившись по углам
она следила своим цепким взглядом… по сторонам
Освещенной стеной закрываясь тень сбегала по бронзе водой
лампочка истертой казалась но еще теплой живой
И диван в том углу глазастый
пустоватый стул простоватый стол
просто гигантский посудный шкаф ящик
коричневато – пустой
Застывший пейзаж под краской дня… темнел
поблескивал как льда паркет… бледнел
Казалось мне сливаясь с маслом… весь дрожал
и колыхался лист стены… и все мечтал
Кирпичиками капая в дыру… струей воды
по капле утекали дни у мотылька… раба любви
С прохожих собирал траву… чтоб ей отдать
в монастыря таинственном саду… ее обнять
А там внизу маячил гость сжимая трость
многоголосый в полный рост
безумный был – совсем не прост.
2.7.Типичный день.
Струился словно газ паук… стеною рук
ловил и ел он жадно мух… покорных слуг
И веки стен дарили рябь… его глазам
он как ребенок верил их… пустым словам
Укравший день украл росу у синих трав
и солнца больше нет в их полусогнутых руках
Как капала жара на лед дождя
так снег сгорал теряя все слова
сжав губы спину гнул уставший день
грустя что ровным быть ему мешает лень
И падая с открытого окна в полете таяла последняя слеза
у мухи в цепких лапах паука в глазах светилась теплая тоска
Такая добрая хорошая судьба типичный день в ладонях сна
катился понемножечку вперед но иногда кончался в нем завод.
2.8.
В тихом озере над головой
бокал на длинной ножке тонет в волнах
отражая падающий вверх снег и его синий прах
Искусственные гляделки беспечно порхают в сердце циклона
желтое выползает красное лезет под землю снова
На кипящий город капает откуда-то сверху зарево
утекает куда-то и возвращается потом снизу заново
Сластоверец господин депутат совсем заласкал детей бога
они разленились разжирели и забыли запах своего дома
Голодные глаза зубы кусали в голоде жирный воздух
замкнутые в треугольник грызли сухой его черный отзвук
Покрытые налетом соли сосали капельки света тени
послушные дети в своей тихой кроватке клети качели
Отгрызали зубьями воду зубьями воду грызли
им было ужасно холодно но они все равно жили
на северном полюсе я скручивал с треском руки
слезы мои мухи к потолку капали ползали там сидели…
и куда-то еще дальше потом летели летели летели.
2.9.
Клоуна злая тень лезет с утра в окно
выливая свет глубоко в лицо
Ведрами прямо в мозг сволочь мешает спать
улыбаясь гад в полную свою пасть
Синий токсичный кот стекает как мед в ладонь
душит своим хвостом в горле застывший ком
Простыни как вода замерзают катком
и вот ты уже соскальзываешь на стол…
Стройный рогатый скот песни свои орет
вот она красота… мало кто лишь поймет
Пуговиц кривизна крыльями шибуршит
бабочка как слеза падает и кричит
В черепе у него хор поет лошадей
он уже не живой но в мире живет людей
Чтоб совсем не дышать нитью зашили рот
раньше был на язык слаб а теперь урод.
2.10. Мягкоскользящие сновидение
Необыкновенно красивая женщина лежащая в мягкой постели
мяукнула спрыгнув на пол и убежала на кухню завтракать
Ее белая как атлас кожа вдруг стала прозрачной
и сразу стали видны все мысли плавающие в ее голове
Растворившись в воздухе старый потертый кот
вдруг появился вновь и забрал женщину с собой
Кирпичная бумага которой обклеили комнату
местами отвалилась и пропускала внутрь гостей
Некоторые из них удобно устроились на полу
и пили зеленый чай с кусочками жаренного бергамота
Расправив внутри женщины крылья странная белая птица
пыталась взлететь но лететь было некуда
Свесив ноги со статуи свободы мы смотрели вниз и тоже мечтали
куда-нибудь улететь но здравый смысл говорил не надо
Странное создание как будто состоящие
из сотен голубых бабочек прошло мимо
Ресницы ее чуть дрожали едва прикрывая глаза
кроме них на теле нечего не было
Позвонил телефон но вместо голоса
из трубки потекла вода и звонок сбросили
Нагая красивая женщина в одной лишь шубе
приветливо помахала мне рукой и залезла на дерево
Охотник выстрелил в зайца и почему то сразу умер
а вот заяц остался цел и стал президентом
У тротуара вдруг вырос цветок и из алого огромного бутона
вылез голубой медведь и улетел собирать мед
На мизинце зашевелилось кольцо приятно защекотало
откусило палец и уползло в карман
На облаке выросло дерево с которого упало яблоко
и сломало высокое здание на горе где жил заяц президент
Потом начался дождь который закончил войну
но стало скучно и заяц начал новую
В воде где жили голубые бабочки
вдруг наступила засуха и все умерли
Черный человек нагнулся чего-то долго ждал
а когда все кончилось почему-то стал белым.
2.11.
Тетрис в разбитый город играет
складывая пазлы из того что прыгает и летает
Разлитая и размазанная на столе клавиатура
пальцами вбитая выжатая ветхая как скульптура…
Сколько ей нужно не снилось не молотку не шахтеру
один бог ее знает тонкую архитектуру
Новый совсем айфон палец в себе утопил
хотя если б мог руку бы откусил
Он пускает пузыри с женщинами внутри шара
они летают вдоль городских улиц звеня и болтая
Иногда пузыри разбиваются и дождем вниз стекают
из осколков стекла монстрики радостно выползают.
2.12.
Вылитый в чугуне грешен ой грешен..
памятник самому… вниз головой подвешен
в ящике тишины в усах мудрой селедки
символом кривизны утопленной в буре лодки
Трепещут внутри мозги в них прорастают башни
цепляясь за облака разламываясь на части
и осыпаясь вниз осколками красят землю
в бордовый и голубой с зеленою в плесень ленью
Сквозняк проползает в дом губы свои шевелит
он гонит и гонит ее и ей же потом бредит
сжимая ветер в листве шуршит на ветвях болью
и осыпаясь так замирает укрывшись солью
Плывущее из далека в оцепеневшем воздухе пламя
напоминает чуть облака в зеркале океана
ведра колокола шум проливают в капли
это еще не гроза но точно уже грабли.
2.13.
Можно сказать ее не было… был лишь некий контур
состоящий из множества людей которые постоянно
куда-то ползали что-то делали что то думали…
на некоторых была одежда на некоторых татуировки…
а некоторые сами в свою очередь состояли из
всякого хлама белочек сыра и даже иногда из воздушных шариков.
Но самое интересное было другое… она никогда не была
одинаковой… еще вчера она состояла из осенних листьев
с очень добрыми карими глазами, а позавчера она была
косяком рыб сардин… но потом рыбы куда-то уплыли
листья завяли да и сегодняшние люди уже потихоньку
стали расползаться и их место стали занимать воздушные шарики…
Это были очень не обычные шарики некоторые были из камня некоторые
из воды… их форма была совершенна разнообразна от обычных
нечем не примечательных арбузов до каких то сложных шарниров
зубчатых колес и даже египетских иероглифов…
но все же нечто общее у них было… они все могли летать…
2.14.
Молния и гроза разрезает тишину
фарфоровая стрекоза врезается в пустоту
Осторожно проливается на пол паук оставляя свое гнездо
и из глубины его восьми глаз вытекает странно живое тепло
В комнате с синим эхом он ложит глаза на стол
отражение его зрачков укутывает все в белый кокон покой
В двух зеркалах звезда тонет но не кричит
выкатывая глаза задумчивая молчит
Слышен лишь шепот крыл чужое кидая в окно
тихо совсем один жует он свое серебро
Что ж ты мой серафим лодочку утопил… в
ыкинул в воду весло и пьяный домой уплыл
Где тот овечий загон что тебя породил
где тот старый огонь что так тебя любил
Ртутный в полоску шарф ветер собой убил
и так он лежал у скал удушенный арлекин
Песок застилал окно предлагая себя дышать
надо же как смешно жалко не убежать.
2.15.
Вместо белья на веревке в ванне
свисают обрывки голого голоса – монолога
и снятая с кожи маска с нарисованным лицом из поролона
Она была душою в бывшей воде стояла
римское божество слушала
нечерта жаль не понимая
Старые голоса мертвые о судьбе говорили
несли религиозную ахинею… утешением гнилым кормили
Праздность младенцем плакала взглядом блуждала
смешивая ближнего с ближним губы свои лаская
Все варилось парилось делилось на десять
в морозе алое месилось в приторно-сладкую гадость.
2.16.
Быстрохохот ломая зубы сам собою теперь зовется
посыпаешь его черным перцем а он белым как был остается
Тысячи лапок его по фарфоровой белизне стола пляжа
ползут утопая в том что когда то жило летало..
Головоногий моллюск осторожно в песок наступая…
неторопливо рассыпается и умирает почти исчезая..
2.17.
Губы стиснуты раком
своею он грубой клешней
сжимает и режет слова
что вылазят
ругаясь матом
как шахтеры
на свет дневной
Никто их не знает
никто их не видел
они живут в темноте
дикие дети ночи
гуляющие по земле
*
*
*
Ручная с сигарой…..дЫмит
то голой то на луну….. грЫмит
улыбаясь ей умываясь ей
крИчит закрути меня
глубоко в синий
А потом
с жадностью собаки в излучине
ног пергаментом обернув крылья
рот зубами свернет будто
он не он и нету его видно
кто там кто нас слышал …….
врет сволочь ссссссильно
вычугун вальсок в грЕмели
он горит в пламени времени
выходи кричит за меня за пожарника
поджигать душить буду жарко я
кто его такого возьмет в стадо
Я не Я кричит и не надо
вЫдышал кислорода не стало
а ему все еще мало.
2.18. Будто бы.
Сквозь открытую дверь медленно в комнату заползает дождь
облаками перистыми с грозами роняющими каплями дрожь
В комнате силуэты с реками водопады огня
фермеры с тракторами и рож до потолка
Комната как мир маленькая как шкатулка для твоего кольца
живущая своей жизнью и убегающая в поля
Месяцы там перепутаны за декабрём май
в августе снег и молнии в январе марс-февраль
Будто бы будто бы
зеркало стало водой
и вылившись на пол слезой
открыло бы двери в чужой мир очень чужой
Будто бы будто бы
выросли крылья и ты стала пчелой
той что потеряла свой рой
и стала очень и очень плохой
Будто бы будто бы
жужжание над головой
стало листвой чертой
отделяющей свой мир от того что просто другой.
2.19.
Орел расправил скалы сокрушив стены
тысячи тон его славы крыльями содрогнули веру
сначала он рисовавший картину подумал что этого будет мало
и не замечая нарисовал птицу парящею над горами
нарисовал горы и скалы нарисовал лавины и небо
нарисовал мир полный бушующей пеной славы.
2.20.
Я в бреду линией на белом
дышу бездонным
растворяюсь в камнях
и верю
что именно так и надо
по осколкам разлитым
ползать
по ним коленями
прыгать по ним ногами
крошить в пыль пальцами
вдыхая всей пропастью
чтоб аж слезы выступали
Горный сок пить у груди города водопадом у ног стекая
по ущельям кипеть улиц никогда никогда не остывая
2.21. Хренщина Облаида Бони
Внутри далеко не пусто
веселится все и совсем не грустно
живое поле покрытое цветами
колыхается как рыба хлопая тысячами своими руками ртами
С днем рождения хренщина личное теперь стало общим
корень проблем вырос в дерево а мы и не робщим
в вш экономики теперь бордель и столовая для проституток
но это не наше дело уйдем в леса стрелять будем уток
Серия когда Бони варит пельмени в чае будет завтра
сегодня же делаем объемными бедра и баста
Она живет внутри мирного атома… жизнь внутри молекулы не сахарна
услуги зерноводов дороги аж некуда куклам как всегда делать нехера
капуста с буряком боевая техника
кола с кипятком ой как весело
оптом хрен идет весь в копеечку а за дорого идите вы к белочке
Вот эти зубы в бигудях блестят в оконце
в них разгорается огонь и прет на солнце
как всадник разгоняясь на лету со всею дури
без разговоров падает в дыру на дно кастрюли
Она ведь из бумаги это плохо
гореть ей доктор не велел ведь будет жопа
как молибденовая с сиськами корова
она уж очень далека от эталона
нур кз и хренщина целуются
губы на морозе лязгают и сцепляются
расстояние между молекулами газа заметно меняется
О Облаида наливай еще пусть будет больно.
2.22. Незаданный вопрос
Роса вчерашнего дождя и день сменяя ночь
по узким улицам бродя… уносит время прочь
Минуты таят словно снег как колесо судьбы
идешь и переходишь в бег в местах сплетения рек..
Незаданный вопрос несказанное нет
соломы цвет волос и сладкий запах лет
И ты живешь зачем то тут давно забыв зачем
и помнишь лишь …что это сам решил остаться здесь…
По узким улочкам бродя в тени старинных скал..
по городам которых нет… находишь что искал…
В винтажном отражении стен ты видишь странный свет
свечами освещенный зал и неожиданный ответ…
2.23. Волчий вой.
Сквозь почти стиснутые зубы
лезет наружу волчий вой
и случайные прохожие в ужасе
словно страусы в песок
прячут головы свои в мусорных кучах
и под свежий асфальт дорог
и кожа их вдруг трескается
рассыпается стеклом
и из под масок их человеческих
чистый и искренний
вырывается волчий вой.
2.24. Дом статуй.
Время чудес тесного мира малыш в промокших колготках дитя
поедатель конфет и бумажных салфеток
молочные реки текущие вязкою медленною водою
фарфоровых ваз муравейник
каменный дом статуй вечно живой советник твой собеседник
потускневшая лампа луны визг чужой детворы
цветные обои краски и стены со следами прохожих рук ног
Он забудет тебя в тени этих огромных домов
нависающих скалами над переулками улиц
Пустыми глазницами окон и веками занавесок
он будет следить за движениями твоих губ
за колыханием волос и талии
Дым век тени бредущие сквозь глаза
свежий воздух дыхания ветра
Кубический мир плоско квадратный
аккуратно сложенный в точку
печальный веселый странный.
2.25.
Движения тихих мыслей… звуки
касания теплых губ и согревающие руки
Счастливая луна на своем троне
иллюзии в глазах и на ладони
мелькающие призраки… их лица
и расцветающие в огне пламенем крылья листья
Мальчик не ставший ее мужем спрятанный но очень юный
незаметный для тысячи глаз как крапива жалящий жгучий
Море крадущее воду у рек обжигающие прикосновения рук
в водовороте стихий крапива как трепет огонь ее губ
На этом празднике танцующих женщин детей
полные налитые молоком колоски зерен хлеба
цветные полотна рубах и нивы
горячие колышущиеся ивы
Колени ее берегов следы ее снега
полноводные колоски рек и узкая талия линии света.
2.26.
Великолепный дом… построенный средь хаоса и ночи
в нем плакали шакалы от тоски
пруд закипал и покрывался кровью
а рыбы выбегали из воды
И слушала луна их плачь и слезы и вторила и подпевала с высоты
она ходила в фиолетовом морозе и в ледяном дыхании пустоты
В сосуде с глиной жизнь не раз рождалась
и умирали в страшных муках города
а с небоскребов с хохотом срывались
– безумцы… слуги короля
Горящие угли в кармане и тлеющие идола глаза
оранжевые губы и колени нагие как зимой луга
Какая скука незаметно подбежала какая скука утащила тишину
и мы теперь в безумном этом звуке живем в чистилища аду
Оно еще ребенок за кустами она еще покойник но жива
рой золотистых листьев окружает и за душу берет ее рука
И била жизнь во все колокола и открывались запертые двери
звала меня вперед судьба к недостижимой но заветной цели
Таинственные знаки в облаках едва заметные на солнце тени
приметы карты в рукавах все направляло к цели.
2.27.
Примуса как трели паровоза звонче чем церквей колокола
по ночам о жизни песни пели спиртом разбавляя голоса
Лошади стучали по асфальту цокая подковами в ночи
будто бы богов своих просили дать огня согреется у печи
Будущее уходило не начавшись прошлое терялось в полутьме
я хотел… хотел… принять причастие но не хватило его мне
Тихо звуки обрывались незаметно замолкали голоса
паровозы церкви разрушались и касалась мира тишина.
2.28.
Мембранной он расширительной вдыхает чистенький кислород
Белый с иголочкой ангел металлический манекен на чердаке
застывший статуей в парке под голубями в их голубином дерме
Крылышками болтает щечками трясет
счастье его в диаметре что перечный стебелек
Стройных его конечностей скрученная листва
лианами выползает на улицу из тазика у окна
Укуси меня злой азот в бороду бес мой закрой рот
к черту это все в задницу но не как не наоборот
Пусть диаметр мой меньше радиуса и пусть жизнь колесо
я ж возьму его на руки и с горы брошу в окно
И покатиться и покатиться по дорогам моя судьба
и не понять то ли сдохнуть хочется то ли пить и плясать
Узкоколейкой тронется капелью по стеклу побежит
шепот листвою застелется тишиной задрожит
Архитектурная концепция с точкой в центре радиуса фонаря
как бомбардировочная авиация сметет плохо лежащие втихаря
А я невесту возьму себе юную будет меня старого целовать
и быть может еще передумаю раньше времени помирать
укуси меня злой азот
в бороду
бес мой закрой рот
пусть диаметр мой меньше радиуса
но я знаю мне повезет.
2.29.
Он создал красоту и красота разлившись океаном
заполнила собою мира тишину
Трехмерной проекцией птицы парящей над морем жил много жизней подряд
пока океаны сменялись землею пока земля вновь отступала назад
Он был человеком в огне огнем в человеке
горящим но несгорающим никогда
энергию чистую хранящий частицей солнца в глазах
Он был человеком любимой игрушкой огня
придуманным чтобы из пламени рождалось начало дня.
2.30.
Рваный пульс как чугунная вязь в кружевах скучал
усеченный волос во весь голос кричал
и не верил он что потерял все назад ждал
Как яйцу не сносить осколки так и ему не пролезть в щель
жизнь разбросает разобьет скорлупки хочешь верь иль не верь
Постарел червяк… устал извиваться в клюве
«не забывай меня» прошептал он на прощание
своей старой дурре.
2.31.
Что тебе подарить онлайн собака
свадебную позу
вьюнковые цветы или нагую розу?
Когда окончатся дожди очистив небо
взойдет койгорская звезда настанет лето
придут горячие тунцы в зеленый край
где древний мордовстрой построит рай
Он женский рыболов ему уже пора
очистка печени водой поможет как всегда
Рецепт от кролика так прост купите вы песок
смешайте водку лед а дальше как пойдет
И упражнения осла возьмите под контроль
засолку огурцов в ведре и желтую фасоль
на то что падает из рук не стоит уповать
работай вахтой милый друг и ждет тебя кровать.
2.32.
Множество странных вещей собрались и сформировали его
портрет лошади в белой папоне и красном пальто
Чувство вины греет душу оттенком серой погоды
и бог с ним что небо без птиц скоро станет тенденцией моды
Похоже руки соскучились ищут себе земного
замирает в озерах вода сохраняя рыбу на годы
Рыбы зимой молчаливы мерзнут в воде глаза
им говорят закройте а они в ответ никогда
Рыбы не льют слезы жуют по ночам кислород
выгрызают зубами прорубь и вылезают на лед.
2.33.
Всасываясь в ласковый хобот
весело булькает водичка
слон с приклеенными крыльями
прилетел на водопой как птичка
а рядом
плещется в стакане жидкая водородина
и я
дождину ножницами режу
ливень из крана пью
потом
лезу в узел где колесо осекает
осеклом зовет воз тянет
а зол зол язол и лоза его прямая не вянет
вертИт глаза по лицам сапогами бродит
все в нем суета и суетно жизнь кроет
а потом я солнце громкое
выключу как лампочку
слона в карман положу чтоб не бегал не топтал
а как положили так и летал
соплету руки в тишину
мамонтенку крылья в спину вклею
и в перспективный вектор
зад ускорю
а жена моя
едва подойдя при встрече взгляд на меня положив
оденет лицо в улыбку слова в смех размножив.
2.34.
Итак, инфекция…
вот лежит маленький листик труп —
он пал жертвой всех сквозняков на свете.
Вот его друг первоклассный слон
с деревянным вросшим в телефон ухом.
А вот он сам молчащий всегда телефон
с серебряным иногда голубым звуком
Вот охотница на холостом ходу вокруг озираясь бродит
И пусть проклят в аду будет тот кто ее встревожит
Охотница на холостом ходу – ни оха ни вздоха дремлет
проклят в аду будет тот кто ее тронет
я губы ее замету в снегу,
наши взгляды в себе спрячу;
на ее холостом ходу…
как в своем непомерно горячем
И наконец
вот растекается капля стекла превращаясь в теплое море
которое плещется в чаше вина в старом парижском соборе.
2.35.
Мысли извилисты по форме из головы прямые туда не влезут как не крути
Мой друг финн был грешник а не раввин у него было вино и графин
мы были счастливы с ним пока был полон этот кувшин
Голос кукушки не похож на арию соловья с утра
но в формате часов радио звучит вполне даже да
Конечно услышав такое хочется чтоб песком занесло
но сна уже точно нет и это вполне хорошо
– Здравствуй утро мое!
Маринуй и сбивай меня в сыр в каменной версии черных дыр
космос или безумный пир – Здравствуй мой новый мир!
2.36. Приказ стрелять.
Расслабься скоро я вернусь ты знаешь это верный путь.
я доброволец и герой мой мир разрушен я тут свой.
Он генерал а ты солдат пришла пора тебе узнать
погибнуть должен ты в бою и это он отдаст приказ…
Предатель спрятался в кустах предатель самый первый враг.
ударит он из-за спины когда не ожидаешь ты
Я получил приказ стрелять и не боятся убивать.
враг притаился у ворот я вижу он меня там ждет.
Я понимаю ты устал опять война, опять пожар..
мой мир безумен я в нем пьян… стекло струится по рукам
Какая разница когда рассвет… рассвета больше просто нет
За ночью следует лишь ночь и только ночью ты живешь…
2.37.
Венера милосская… фигуры… белые статуи прошлого… г
ерои и странники… образы в настоящем…
силуэты разбитых богов
застывшие в ожидании партии на шахматном поле реальности
в мире простых вещей и треснувших стеклянных голов исполинов играющих в странной тональности……
Вырванная из своей жизни реальности в непривычный контекст чужой мир
ты вещь становишься странно заманчивой выдающейся в потоке обычных серых вещей
Головы статуй примусы телефон
газовая горелка в неистовстве сжигающая голый айфон
одинаково спелые как арахис машины с лицами азиатских людей
Борцы за борцы против в вечной борьбе за бюджет
как рыцари на своих роскошных машинах едут на красный свет
Или великие статуи с гордым профилем лиц
эфемерно растворяются в реке времени падая на колени ниц.
2.38.
Художник лохматой кисточкой прикоснулся к телу холста
рисуя нагую женщину когда-нибудь мать
Нарисовал лицо грудь ноги нарисовал большой красивый живот
нарисовал жизнь которая будет но не нарисовал лицо
Сердце полное меди и хмеля
в нем скалы вздымаются ввысь
падают вниз водопады
Цветы расцветают на шёлковой ткани
сонные ее губы и груди кисточки винограда
жаркие как цикады в начале мая
Спускаясь на землю ночами одежды свои разбросала дрожала
и гналась и гналась и гналась и что то внизу искала.
2.39. Лезвие осоки.
Горький сок твоих губ… лезвие осоки
изумрудные рыбы в аквариуме который стоит у дороги
потерявшие способность плакать ради того чтоб любить
Но не так как грустно мычат когда любят коровы
а так как бушуют и воют грозы как играют волнами штормы
весною срывая лед с поверхности моря
Ровно в полночь из комнаты вышла улитка
она стерегущая волны хозяйка
Толпа ее любит за мудрое очень молчание
за доброту и кусочки сыра которыми она всех угостила
Она греется часто на груди океана
нежность бриза и рома ее согревают
пока она стеклянная так загорает.
2.40.
Соленые тарелки в мусорной куче… грудь… на ней чьи-то руки
гнилые десерты старые зубы… ведьма бьющая в бубен о бубен со всей своей дури
О боже… кажется понял это от скуки
я защищаюсь бью руками о руки липкий лишайник глушит все звуки
Налитый вином кипит чайник вырываю чьи-то глаза ищу умывальник
но рядом бегает один только зайчик… солнечный зайчик
Странный лунный народец по улицам бродит и бродит и странный стук
волнами льется как будто быть может покойник лежащий в могиле высокой
заросший травою бьет камнем о камень тревогу что заживо он похоронен
