Czytaj książkę: «Правитель Пустоты. Дети песков»

Глава первая.

Древний город, скрытый под пустынями

Неоспоримо могущество знатных родов, и власть их в Барханах поистине безгранична.

Канцлер Салшуд’динэ. «Эпоха правительниц»

– Мой свет, тебе давно пора спать.

На пороге комнаты, изящно отодвинув в сторону тяжелые занавеси, закрывавшие проем, стояла Чият, облаченная в праздничные одежды, которые она еще не успела поменять после торжества, посвященного уходу старого года. Длинное шелковое платье, выдержанное в различных оттенках зеленого, тяжелыми складками спадало до самого пола и переходило в короткий шлейф, украшенный сложной вышивкой и стеклянными бусинами. Чият грациозным движением руки отбросила занавеси, освобождая себе проход, и шагнула в комнату племянницы, сохраняя прежнюю величественную осанку.

– Я не хочу, – откликнулась Лантея.

Она лишь одарила тетю мимолетным взглядом и вновь вернулась к своей работе. Юная нескладная девочка сидела за столом, сложив ноги, и с усилием растирала пестиком какую-то густую субстанцию в ступке.

– Твоя мама все еще занята с гостями. Вряд ли она скоро закончит. Ты сама знаешь, ей необходимо соблюсти все традиции гостеприимства.

Чият неслышно подошла ближе и с интересом окинула взглядом беспорядок, царивший на гладкой каменной поверхности стола. В слабом свете высокого стеклянного фонаря, заполненного крошечными светлячками, испускавшими зеленое и желтое сияние, девочка подбирала идеальные компоненты для своего будущего яда. Перед Лантеей лежали невзрачные корешки, высушенный мох, прозрачный стеклянный коробок с крупными черными жуками и различные склянки с мутными жидкостями. Сильный приторно-кисловатый запах витал по комнате.

– Что это будет? – негромко спросила Чият.

– «Душитель». Две части манны джантака, растертый корень опунции, крылья скарабея, змеиный яд, разведенный водой, и ровно одна капля желудочного сока ингуры, – не отвлекаясь от своей методичной работы перечислила компоненты беловолосая девочка. – Смерть наступает из-за отека легких. Жертва задыхается.

– Ты в скором времени собираешься на охоту в Дикие тоннели?

Чият обогнула племянницу и легко опустилась на стоявшую неподалеку кровать, покрытую тяжелыми шкурами. Сосредоточенная Лантея даже не повела бровью.

– Да. Мать хочет, чтобы я пошла с Мерионой и изучила основы выживания.

– Это действительно полезно.

– Может быть. Но идти туда с сестрой я не хочу, – сказала девочка и сжала зубы. – Она опять будет уходить вперед, бросая меня в кромешной темноте, а после кичиться своими трофеями… Вот если бы ты пошла со мной, тетя…

– Мой свет, твоя мать настаивает, чтобы именно Мериона водила тебя в тоннели. К тому же, вы должны научиться ладить. Сестры не могут вечно грызться.

– Мне не нравится ходить с ней… Скорее бы мне в одиночку разрешили охотиться на ингур.

– До твоего совершеннолетия еще много времени, а нарабатывать бесценный опыт ты должна именно сейчас. Иди с сестрой, учись у нее, но не забывай, что у тебя есть все шансы превзойти ее.

Чият протянула руку с тонкими пальцами, украшенными костяными и стеклянными кольцами, и погладила племянницу по напряженной спине.

– Давай-ка ты отложишь до утра свою работу, мой свет. Усталость не поможет тебе быстрее закончить, а вот ошибиться в пропорциях – легко. Пожалуйста, иди спать.

Нехотя отодвинув от себя ступку и пестик, Лантея вздохнула и отправилась в кровать. Расстраивать тетушку она не хотела, особенно когда та о чем-то просила.

Забравшись под шелковые простыни, обжегшие кожу прохладой, девочка выше натянула шкуры, укрывая себя практически с головой, а после с надеждой взглянула на Чият, сидевшую на краю.

– Ты расскажешь мне что-нибудь сегодня?

– А что ты хочешь, чтобы я тебе рассказала, мой свет? – спросила тетя, проведя рукой по постели, расправляя складки.

– Последнее время ты постоянно сидишь то в городской библиотеке, то во дворцовой. Что интересного ты там прочитала?

Лантея заворочалась, подвигаясь чуть ближе к Чият, чей профиль, освещенный зеленовато-желтым сиянием светлячков, казался в темноте таинственно мерцавшей линией.

– Много чего. Не хватит и сотни ночей, чтобы пересказать все то, что таится на ветхих пергаментных страницах, которые я изучила.

– Поделись со мной. Хотя бы кусочком, частью!.. Я обещаю, что даже не буду прерывать тебя!

– Ну, только если так.

Тетушка хмыкнула, и рассеянная улыбка осветила ее бледное лицо. А после по маленькой комнате, погруженной в уютную полутень, поплыло звучание мягкого голоса, обволакивавшего своей глубиной и томностью. Из уст Чият лилась мелодия слов, рождая историю.

– Знаешь ли ты, что там, где заканчивается золотистый край песка, лежат иные, совсем чуждые нам земли… Горные пики, тянущиеся к небесам, – это граница между нашим миром и тем миром, где существуют совсем другие законы мироздания. Вместо рассыпчатого песка под ногами там лежит черная влажная земля, и из нее пробивается сочная зелень, богатым ковром раскинувшаяся до самого горизонта. Там деревья поднимаются до облаков, кроны их укрывают от солнечного жара любого, кто ступит на эту благодатную землю. И широкие реки, полноводные и чистые, пересекают эти края вдоль и поперек, будто паутина. В тех землях под каждым кустом и деревом есть звери, чье мясо пригодно в пищу, звери, которые неспособны убить или отравить охотника. Иссушающая жара и зной не проникают за горы, а потому иногда с небес там льется влага, и порой она замерзает, превращаясь в холодные белые хлопья…

…И многие говорят, что живут в тех краях не только звери, но и даже существа разумные, похожие на нас с тобой. Есть у них и города, и оружие, и даже их собственные боги. Никогда не пересекали они гор, ибо, как и мы, боятся столкнуться с тем, что их уничтожит. Но только если мы – дети песков, рожденные в чреве Бархана, то они не знают иной жизни, кроме как возделывать свою черную землю и кормиться с нее. Из дерева и камня возводят они свои дома, живут на свету и тьму разгоняют пламенем…

…А там, еще дальше, за землями этих чужаков, живут и иные создания. И их много. У каждого народа свои традиции, свои правители. Даже энергия их души создает свою магию…

Разве это не волнующе?.. Осознавать, что за пустынями лежат бескрайние земли, где столько всего неизведанного и странного.

Однажды я уйду туда, мой свет. За горы, за горизонт. В чужой зеленый край, где есть что-то помимо песка…

Чият повернулась к племяннице, которая из-под полуприкрытых век следила за тетушкой. Дрема накатывала на нее волнами, подхватывая и укачивая. Прохладная рука хетай-ра коснулась бледного лица девочки, легко поглаживая кожу.

– Спи, мой свет. Спи, и пусть тебе приснятся земли за песками…

Она осторожно поднялась с кровати и практически бесшумно покинула комнату, лишь еле слышно шурша подолом своего платья.

А вскоре Чият навсегда ушла из Бархана, в одиночку рискнув пересечь пустыни. Но кое-что она все же оставила на прощание своей любимой племяннице. Кое-что незримое и невесомое, но безмерно ценное. Мечту о чужих дальних краях.

***

Тонкая зеленая ленточка, которой было перевязано последнее послание Чият, трепыхалась на ветру, пытаясь вырваться из пальцев Лантеи и улететь прочь. Но девушка крепко сжимала маленькое напоминание о родной тете. Сам свиток давно уже унесло потоками горячего воздуха, песчаные вихри поглотили кусок пергамента, и теперь хетай-ра не осталось ничего, кроме этой шелковистой ленты.

– Прости, Тея. Я не мог ничего сказать тебе раньше.

Устало прикрыв глаза, профессор стоял неподалеку. Вокруг расстилался песчаный океан, изрезанный каменистыми выступами и скалами, над которыми раскинулось чистое звездное небо. Пустыни Асвен давно погрузились в сон, и ничто, кроме резких порывов ветра, не тревожило покой барханов и дюн. Лишь две тени, замершие на плато с огромным стеклянным куполом посередине, нарушали покой этой ночи своими голосами.

– Я могла остаться с ней. Я могла скрасить ее последние дни жизни.

Шепот Лантеи, свистящий и надтреснутый, заставил Ашарха зажмуриться и крепче сжать кулаки. Слова спутницы резанули по самому сердцу, наполнив его ядовитым сожалением.

– Прости. Я дал слово.

– Ты согласился обмануть меня? – Девушка резко повернула голову. – Неужели ты действительно подумал, что так будет легче для всех? Если она умрет в одиночестве, выхаркивая свои легкие, а я узнаю обо всем в самый последний момент, когда драгоценное время уже будет упущено?..

– Она знала, что ты захочешь остаться. И не могла позволить этому случиться. Чият верила в тебя и твою цель. Она не хотела, чтобы ее смерть помешала тебе достигнуть Бархана.

Лантея закрыла лицо руками и сгорбилась. Вся ее фигура словно была пронизана отчаянием и болью.

– Ты мог все изменить! Ты мог сказать мне, и я бы помогла тете!.. Я бы нашла лекарство!

– Тея, нет…

– Аш, я доверяла тебе! Я доверила тебе свою жизнь, доверила тайну моего народа и свое будущее. А ты скрыл от меня грядущую смерть единственной близкой мне хетай-ра! – Голос девушки попеременно то срывался в сиплый клекот, то взвинчивался до пронзительного визга. – Чият была мне дороже всей остальной семьи! И ты знал это…

– Я изначально был против этой идеи с письмом, – спокойно ответил Ашарх, прекрасно понимая, что ссора на повышенных тонах не решит возникшую проблему. – Но Чият настояла. Это была ее предсмертная просьба. И отказаться от ее выполнения я не мог. Из уважения к твоей тете.

– Но ты мог бы намекнуть мне, подтолкнуть к этому горькому выводу. Мог бы дать мне шанс вернуться и провести с ней еще немного времени! Ведь теперь я больше никогда ее не увижу…

– Тея…

Профессор приблизился к спутнице, заглядывая в ее ясные голубые глаза, в которых не читалось ничего, кроме беспомощности.

– Тея, прости меня.

Он протянул руку, чтобы коснуться ее лица, но в последнюю секунду отдернул пальцы. Девушка едва сдерживала слезы, губы ее дрожали.

– Разве можно доверять тому, кто ставит сохранение тайны выше искренности?.. Я была искренна с тобой, Аш. В последние дни мне даже стало казаться, будто мы сблизились как никогда раньше. А ты ответил мне черствостью и безразличием. Ведь, как выяснилось, тебе все равно, что со мной будет. И ты разбил мне сердце, Аш… Этим письмом и своим молчанием.

У профессора перехватило дыхание, и он так и замер перед девушкой, опустошенный и подавленный, совершенно не представлявший, что же ответить на жестокие слова Лантеи. А она тем временем резко развернулась, приблизившись ко входу в Бархан и на ходу повязывая вокруг запястья тонкую зеленую ленту, оставшуюся от тети и ее последнего письма.

– Я…

– Ты уже все сказал. Больше я ничего не желаю слушать, – прервала мужчину хетай-ра, и голос ее звучал сурово. – Сейчас я не готова говорить с тобой дальше… Есть дела поважнее. Путь в город открыт, и нам следует скорее пройти через купол, иначе стражи обеспокоятся.

Профессор сокрушенно кивнул и поджал губы. Девушка тихо бросила:

– Иди за мной.

Подступив к самому краю проема, Лантея решительно шагнула в темноту, и в тот же миг каблуки ее сапог мелодично звякнули о прозрачную ступеньку стеклянной лестницы, уводившей в кромешный мрак. Через несколько мгновений девушка уже полностью исчезла, с головой скрывшись под куполом. И Ашарху ничего не оставалось, кроме как последовать за своей спутницей, все быстрее и быстрее уходившей во тьму. Он осторожно поставил ногу на первую ступеньку, и только после, убедившись в крепости конструкции, шагнул ниже.

Стоило профессору нырнуть под шапку купола, как всепоглощающая чернота окружила его со всех сторон. Какая-то странная смесь запахов щекотала ноздри, и можно было услышать отдаленный легкий шум, но ничего более не ощущалось. По прошествии пары секунд глаза Аша привыкли к темноте, и он наконец сумел разглядеть ступени у себя под ногами.

Стеклянная лестница спускалась все ниже и ниже, и профессор опасливо шагал по хрупким на вид ступеням глубже во мрак. Вскоре он расслышал, что стук каблуков Лантеи оборвался, и через несколько мгновений Ашарх неожиданно почувствовал под ногами твердую почву, из-за чего даже замер. Но тут пространство дрогнуло от громкого бесстрастного голоса:

– Augumenti she’shi du Nard, lechi matriarhum Lanteyalianna Anakorit!

– Hochaq. Jo she’shi om hun, – властно ответила Лантея. – Shiklaya du matriarhum.

– Gu-zhan!

Профессор, озираясь по сторонам, пытался понять, где он оказался. Вскоре его слабое человеческое зрение стало различать в темноте отдельные детали. Вместе с Лантеей Ашарх стоял на широкой ровной площадке из песчаника, края которой тонули в густом чернильном мраке. За границами безупречного круга не было видно ни стен, ни лестниц, и преподаватель даже сомневался в наличии там пола. В нескольких шагах от девушки явно можно было различить лишь высокие фигуры стражей в куполообразных шлемах с плюмажем из белых перьев. Четверо воинов, мужчин и женщин, облаченных в сыромятную броню с костяными и стеклянными пластинами, складывавшимися в единый узор из перемежавшихся линий, немыми колоссами замерли перед Лантеей. Беловолосые бледнокожие призраки, свысока глядевшие на двух путников, прошедших сквозь стеклянный купол, они стояли по разные стороны площадки с небольшими фонарями, привязанными к поясу, и высокими глефами в руках. Наточенные костяные наконечники, изогнутые в форме клинка с отходившим от обуха острым шипом, были направлены в потолок, но Ашарх даже не сомневался, что в любой момент стражи готовы были опустить их на головы незваных гостей.

И это было не единственным оружием воинов: на поясах висели закрепленные ножны с различными костяными и стеклянными кинжалами, короткими мечами с утяжеленной гардой и массивными топориками, сделанными из челюсти животных. Грозный вид вооруженных стражей, охранявших тайный проход в город, заставил профессора притихнуть и с тревогой взглянуть на свою спутницу, которая явно чувствовала себя рядом с широкоплечими воинами куда увереннее, чем терзаемый лихорадкой и изнуренный долгой дорогой Аш.

– Стражи проводят нас. Это обязательные формальности, – заметив взгляд мужчины, объяснила Лантея, а после кивнула одному из воинов.

Двое из стражей мгновенно шагнули практически вплотную к девушке, истуканами замерев за ее спиной и готовясь сопровождать гостей куда-то вглубь города хетай-ра. Ашарх невольно подивился тому, как неожиданно изменилась Лантея, стоило ей попасть под купол: узкие плечи расправились, явив миру горделивую и величественную осанку, что так походила на манеру тети Чият держать спину идеально прямой, лицо разгладилось и приняло безучастно-надменный вид, а в коротких фразах на шипящем языке, которые девушка изредка бросала воинам, чувствовались властность и жесткость.

Покорно заняв место по правую руку от своей спутницы, профессор молча двинулся за Лантеей к краю площадки из песчаника. Стражи не отставали от них ни на полметра, тяжело дыша в затылок Ашарху, и порой он даже ощущал слабый запах пота, исходивший от двух хетай-ра, явно давно не покидавших свой важный пост. Оставшиеся воины, негромко воззвав к Эван’Лин и дремавшей в их крови магии, медленно принялись плавить стеклянную лестницу, ведущую на поверхность, и запечатывать проход в куполе.

– Сейчас мы спустимся в город, – коротко бросила девушка, пройдясь рукой по своим запыленным растрепанным волосам.

– Спустимся?.. – недоуменно переспросил Аш, но ответ он так и не получил.

Только когда Лантея дошла до края, профессор различил в густой темноте полукруглую шероховатую стену, которая плотно примыкала к площадке. Его спутница коснулась ладонью прохладной поверхности и медленно принялась спускаться во тьму. Не сразу Ашарх увидел, что от платформы вела широкая гладкая дорога, под наклоном уходившая куда-то вниз. Спирально закрученной полосой рампа выступала из каменных стен, опускаясь до самого подножия и огибая по кругу всю исполинскую пещеру, в которой располагался город хетай-ра.

Профессор подошел к краю никак не огороженной дороги и впервые решился посмотреть себе под ноги, в пугающую бездну, из которой в лицо дул легкий теплый воздух, приносивший неясные слабые запахи.

Увиденное ошеломило, поразило и оглушило его, навсегда запечатлевшись в памяти самым ярким воспоминанием.

Прямо под громадой стеклянного купола располагалась поистине невероятных размеров высокая полусферическая пещера, под потолком которой в тот момент оказались профессор и Лантея. От темного купола и единственной расположенной на такой высоте площадки вдоль изгибавшихся стен и до самой земли вилась ровная лента рампы. Чем ниже уводила дорога, тем заметнее становилось, что шероховатый песчаник то здесь, то там был расцвечен яркими пятнами фосфоресцирующего мха и колоний голубоватых грибов, испускавших мягкое приглушенное свечение. Вокруг этих растений хаотично летали крупные колонии светлячков, желтыми и зелеными огоньками разгоняя окружающую тьму, и с помощью этого слабого света профессор все же смог разглядеть, что лежало на самом дне уходившей глубоко вниз пещеры.

Под массивным стеклянным куполом дремал город. Желтоватые каменные дома с гладкими купольными крышами плотными вереницами заполнили практически все свободное пространство на дне пещеры, оставив лишь пустынный пяточек в самом центре. Можно было разглядеть улицы, кольцами тянувшиеся вдоль стен и разбивавшие скопления одинаковых домиков, расчерчивая их на сегменты переулками и переходами. Но даже в свете фосфоресцирующих растений часть пространства все равно терялась в темноте, не позволяя мужчине в подробностях рассмотреть все детали пустынного города или заметить хоть одного жителя с такого большого расстояния.

– Аш! – окликнула спутника Лантея, успевшая вместе со стражей спуститься на несколько метров вниз по покатой рампе. – Идем.

Преподаватель отошел от опасного края, с которого ничего не стоило упасть вниз, и поспешил догнать девушку, ловя на себе странные изучающие взгляды молчаливых воинов, ни на секунду не выпускавших гостя из своего поля зрения. Спуск продолжился, и чем ниже по спиральной дороге сходили странники и их сопровождающие, огибая пещеру по кругу, тем больше подробностей можно было разглядеть в раскинувшемся под ногами городе.

Когда до земли оставалось совсем немного, профессор уже совершенно позабыл о своем болезненном состоянии и жаре. Он возбужденно крутил головой, рассматривая все, что попадалось ему на глаза, и стараясь запомнить как можно больше. Ведь кто бы мог подумать, что тысячелетиями скрывавшийся от взоров всего мира пустынный народ вел вовсе не кочевой образ жизни, прячась в тени барханов и дюн, а ушел под пески, сотворив себе огромный подземный город с помощью своей могущественной магии.

Внешний свет плохо проникал внутрь пещеры через купол из-за его почти полной непрозрачности: темно-зеленое стекло пропускало сияние только самых ярких звезд с поверхности, но даже они напоминали всего лишь маленьких светлячков на непроницаемом болотном небе. Стены полусферического помещения при ближайшем рассмотрении оказались украшены масштабными потемневшими от времени барельефами, вырезанными из податливого песчаника. Множественные слои краски, еще достаточно яркой, позволяли хорошо разглядеть грубоватые изображения.

Чаще всего на стенах были запечатлены девушки и женщины, одетые в зеленые одежды, украшенные разноцветными бусинами, которые, как заметил профессор, были вплавлены прямо в камень и напоминали драгоценные камни, мягко переливавшиеся в тусклом свете. Эти героини носили с собой оружие, сражались с дикими зверьми и чудовищами, на лбу у которых рос толстый заостренный рог, и пировали в окружении других воинов. Часто Аш видел, что хетай-ра в зеленых одеждах изображались с книгами, свитками или же стоявшими над безликой толпой с воздетыми руками. Так же помимо простых сюжетов, касавшихся быта и повседневности, где чаще всего встречались скотоводство и рыболовство, от внимания профессора не ускользнули и странные рисунки, будто светившиеся изнутри: на них всегда фигурировала стоявшая в одной и той же позе умиротворенная старуха, державшая на руках младенца. Вокруг нее мягко переливался золотистый ореол, нанесенный какой-то особой краской. И взгляд постоянно невольно возвращался к этой спокойной фигуре немолодой женщины, из-под полуприкрытых век наблюдавшей за городом.

Возле каждого изображения теснились целые вереницы сложных иероглифов, больше напоминавших хаотично нанесенные прямые и изогнутые линии. И все время, пока Ашарх спускался по длинной рампе, он скользил взглядом по чужой витиеватой письменности.

Занятый изучением самобытной живописи, профессор не сразу заметил, что дорога заканчивалась, последним своим витком скользя практически над самыми купольными крышами спящих домов. И теперь с близкого расстояния хорошо было видно, что на самом дне высокой пещеры действительно лежал густонаселенный и шумный район подземного города. Больше всего это походило на оживленную рыночную площадь, на которой исключительно из-за позднего времени суток было не слишком много жителей. Всюду, куда ни посмотри, располагались заваленные разнообразными вещами прилавки, маленькие магазины зазывно щеголяли своими товарами, выставленными в окнах и на порогах, а редкие покупатели скорее спешили рассчитаться с продавцами и направиться домой. В самом центре широкой площади находился идеально круглый резервуар с низкими бортами, едва превышавший в своем диаметре пять метров, который вместо воды был заполнен золотистым песком.

Стоило покатой рампе закончиться, как хетай-ра со своими сопровождающими сразу же направилась к высокой полукруглой арке, являвшейся единственным видимым выходом из пещеры. Как только процессия покинула первую залу, свернув в грандиозный тоннель, то Ашарх на мгновение оказался оглушен и ослеплен кромешной темнотой коридора, в который они вошли. Профессору еще во время спуска приходилось прилагать усилия, чтобы рассмотреть пространство при почти полностью отсутствовавшем освещении, ведь слабого сияния фосфоресцирующих растений и небольших фонарей стражей было недостаточно, но переход совершенно и окончательно его дезориентировал. Своды широкого величественного коридора терялись где-то во мраке, тонули в вязкой темноте и даже его протяженность невозможно было определить наверняка.

Аш ступал первое время опираясь лишь на слух: он старался вовсе не отходить от Лантеи, шуршавшей рядом своей одеждой и явно хорошо ориентировавшейся в залах и тоннелях подземного города. Через несколько минут глаза преподавателя немного привыкли к кромешной темноте, и он стал различать едва заметное свечение: в некоторых местах стены коридора все же были покрыты редким узором светящегося мха и небольшими колониями фосфоресцирующих грибов, хоть их было гораздо меньше, чем в первой пещере. Здесь стены тоже оказались украшены изображениями и барельефами, но рассмотреть их подробнее не представлялось возможным из-за тусклого света.

В целом, внутри Бархана было гораздо теплее, чем на поверхности, где уже вовсю царствовала ночь с ее пробиравшим до костей ветром, хотя неясно откуда бравшиеся воздушные потоки были и в подземном тоннеле, но они приносили с собой лишь свежесть и легкую прохладу. Видимо, город хорошо прогревался днем, и песчаник частично сохранял это тепло на ночь.

Коридор казался бесконечным и как будто постоянно уходившим немного вниз. Но Лантея все шла и шла вперед, пугая эхо звуками своих торопливых шагов, а за ней семенил профессор и ступали молчаливые стражи. Иногда на их пути из темноты, будто призраки, с фонарями в руках появлялись одетые в длинные светлые рубахи и шелковые накидки пустынники, которые все как один провожали Лантею и Аша удивленными взглядами. Некоторые прикладывали сжатую в кулак ладонь к солнечному сплетению или же склоняли головы при виде девушки, и она всегда отвечала жителям тем же.

В какой-то момент однообразный тоннель свернул, но общая картина не изменилась. Хотя профессор подметил, что воздух стал ощутимо более влажным, а мха и грибов на стенах прибавилось, что позволяло рассмотреть перед собой дорогу хотя бы на пару шагов вперед. Ашарх утомился, и его ослабленное болезнью тело стало напоминать о себе неприятным хриплым кашлем, который моментально разносился громовым эхом по коридору.

– Мы практически добрались, – прошептала Лантея своему спутнику.

Вскоре девушка, не сбавляя шага, стала забирать левее, к стене, пока из темноты не вынырнула очередная высокая арка, куда процессия сразу же шагнула. Когда преподаватель попал в новую залу, он на мгновение потерял дар речи. Эта пещера могла посоперничать в своих невероятных размерах с круглой площадью, хотя казалось, что обыкновенным смертным существам просто неподвластны знания и силы, с помощью которых возможно сотворить подобное помещение. Рукотворные гладкие стены из песчаника уходили высоко вверх, и десяток необъятных колонн поддерживали стрельчатые своды. Весь потолок был усеян желто-зелеными огоньками, которые постоянно находились в движении и перелетали с места на место – колоссальные колонии светлячков своим мерцанием создавали иллюзию звездного неба в подземном городе.

Сразу за монолитными колоннами, украшенными узорами иероглифов и яркими барельефами, на которых замерли фигуры сотен и тысяч хетай-ра, высилось многоуровневое роскошное здание с остроконечными обелисками по краям и восьмигранными куполами крыши. К нему тянулась широкая грандиозная лестница, ступени которой изящной волной подступали прямо к стенам здания. На фасаде виднелись декоративные ниши, в которых располагались однотипные скульптуры женщин в свободных одеждах с различными предметами в руках, а также полукруглые окна в изящном обрамлении. На некоторых стенах из стеклянных отполированных фрагментов были сложены объемные мозаики, поблескивавшие в полумраке зала, а с верхнего яруса здания и до самого пола спадали два тяжелых широких полотнища изумрудного цвета, на которых было вышито изображение птицы, расправившей в полете свои крылья и сжимавшей в лапах пальмовую ветвь. По краям парадной лестницы, перед помпезностью которой невольно замирало сердце, каменными изваяниями застыли многочисленные воины с высокими глефами в руках и пышными плюмажами из коричневатых перьев, напоминавших орлиные.

– Что это за здание? – шепотом поинтересовался Аш у своей спутницы, прочищая воспаленное горло.

– Дворец матриарха.

– Прости?.. – недоумевающе переспросил профессор. – А нам точно туда надо?

Лантея кивнула. Она была холодна и крайне сосредоточена.

– Нас вообще пустят во дворец? Зачем мы туда идем?..

Аш закашлялся, держась за свою горящую голову, которая медленно наливалась свинцом.

– У нас нет выбора. Мы обязаны это сделать, – с тяжелым вздохом ответила хетай-ра, так ничего больше и не прояснив.

Как только процессия приблизилась к монументальной лестнице, то с первой ступени, чеканя шаг, сошли две стражницы, практически синхронно повторяя движения друг друга. У одной хетай-ра белые заплетенные в тонкие косы волосы доходили почти до поясницы, а у второй правая щека и часть губы оказались изуродованы старым чудовищным шрамом. Этот вздувшийся неровно заживший рубец придавал женскому лицу какую-то неясную злобу.

– Gjante’ho o she’shi afelichu matriarhum, – требовательно и громко проговорила Лантея, пристально вглядываясь в непроницаемые лица стражей, преградивших проход.

– Gu-zhan! – сразу же ответила одна из женщин и коснулась своей сложенной в кулак рукой солнечного сплетения. Вторая воительница повторила это движение, а после развернулась и стремительным шагом удалилась вверх по лестнице.

Оставшаяся стражница с искалеченным лицом стукнула древком глефы по ступеням, и, уважительно склонив голову перед Лантеей, жестом пригласила пройти за ней следом. Спутница Ашарха, гордо задрав подбородок, сделала вид, что все так и должно быть, и сразу же поспешила за провожатой, дернув профессора за рукав, чтобы он не отставал.

Бесконечная череда шероховатых ступеней привела всю процессию на просторную площадку, где вход во дворец зиял распахнутыми ртами трех грациозных порталов, украшенных витиеватой резьбой. Стены и все архитектурные детали здания были полностью сделаны из песчаника с редкими вкраплениями разноцветного стекла, и Аш сразу же вспомнил легенды о пустынных жителях, которые возводили роскошные дворцы с помощью своей магии и одним движением руки могли вновь обратить собственные творения в рассыпчатый песок.

Пройдя через один из порталов, путники и сопровождавшие их стражи оказались в просторном зале, окруженном узкой галерей с колоннами со всех сторон. У дальней стены под шелковым балдахином высился массивный трон, спинка которого поднималась на несколько метров вверх и раскрывалась каменными крыльями, отдаленно напоминавшими крылья бабочки, отделанные ракушками и стеклянными бусинами. По обе стороны от престола стояли два более скромных трона с простыми резными спинками. Посередине комнаты располагался декоративный прямоугольный бассейн, наполненный прохладной водой. Его дно было выложено мозаикой, а на широких бортах высились горы небрежно брошенных подушек и шкур. В воде плавали лепестки, и всюду в воздухе витал нежный цветочный запах, смешивавшийся с более приторным ароматом курящихся благовоний, которые стояли по разным углам тронного зала на высоких треногах вместе с прозрачными стеклянными фонарями, где мерцали десятки пойманных светлячков.

Помещение было практически безлюдным: Ашарх не сразу обратил внимание на замерших в пустых нишах между колоннами молчаливых стражей, которые внимательно следили за прибывшими гостями. Профессор почувствовал себя лишним в этом величественном богатом здании, куда явно не каждый день ступала нога простолюдина. И он никак не мог взять в толк, что же Лантее могло понадобиться во дворце матриарха ночью, когда и она и ее спутник имели вид, явно не пригодный для встречи с правительницей Бархана или ее приближенными хетай-ра.

Лантея остановилась посередине помещения, недалеко от бассейна, и, не оборачиваясь, махнула стражникам рукой, что они могут быть свободны. Спина ее была выпрямлена, словно девушка проглотила шпагу, а на бледном лице помимо признаков усталости можно было разглядеть разве что холодную невозмутимость. Ашарх неуверенно потоптался с ноги на ногу, не решив лезть к своей спутнице с ненужными расспросами, пока воины безмолвными тенями не покинули дворец, и только после встал ближе к Лантее.

Вскоре из глубин дворца вернулась стражница с длинными косами, а следом за ней спешили две женщины, и их торопливые шаги отражались звонким эхом от сводов зала.