Czytaj książkę: «Зловещие небеса»
Глава 1
Пронзительно синело небо. Над головой ни одного облачка. А вот внизу, в ущелье густо клубились тучи. Ветер отрывал от них ватные клочья, тащил, растирал их об острые отроги скал. Легкие буквально похрустывали при каждом вздохе, сказывался недостаток кислорода. Майор Андрей Лавров тяжело бежал в гору по каменистому склону. На шее болтался короткий десантный «АКМ» с откидным прикладом, плечи оттягивал рюкзак жизнеобеспечения. А за спиной из-за каменистой гряды нарастал агрессивный стрекот вертолетных винтов. Рифленые подошвы берцев впечатывались в безжизненную почву.
Винтокрылая машина вознеслась над перевалом и тут же нырнула, пошла над самым склоном, стремительно приближаясь к Лаврову.
«Не успеть. Не укрыться». – Майор прикинул расстояние до группы камней и прекратил бесполезный бег.
Он развернулся, вскинул автомат и выпустил длинную очередь в блистер вертолета, сверкающий в солнечных лучах. В ответ тут же загрохотал крупнокалиберный пулемет, брызнул, запылил камень. Выстрелы ложились все ближе и ближе, вздымая пыль и фонтаны острых осколков.
Автомат в руках Лаврова замер, последняя гильза вылетела из-под рамки патронника. Вертолет висел, покачиваясь, совсем близко. Потоки воздуха, гонимые винтами, заставляли пригибаться, валили с ног. За стеклом читался силуэт пилота, рука которого лежала на гашетке. Майор развернулся и побежал к пропасти. Вертолет преследовал его, чуть ли не скреб своим острым носом по камням. Лавров видел приближающуюся бездну, чувствовал дыхание смерти за спиной. Он оттолкнулся от края скалы и полетел вниз, в клубящиеся в ущелье тучи. Веки сами собой сжались, чтобы Андрей не видел дна, приближающегося в облачном тумане.
И тут кто-то позвал его:
– Дядя Андрей, а дядя Андрей…
Майор Лавров вздрогнул и открыл глаза. Все так же пронзительно синело небо. В нем нарезал круги игрушечный вертолет, поблескивающий в лучах солнца. Комбат полулежал на старой раскладушке под яблоней.
– Дядя Андрей, ты что, заснул? – допытывался у него семилетний Пашка, сын приятеля, у которого майор проводил уже третий день отпуска.
В руках мальчишка сжимал пульт дистанционного управления игрушечным вертолетом.
– С чего ты взял? – Лавров пожал плечами, поднимаясь с раскладушки. – Просто вздремнул немного.
«Странное дело, – подумал комбат спецназа ГРУ. – Во время службы она – служба эта самая – никогда не снится. А стоит уйти в отпуск, как все сны только о ней».
Вокруг расстилался чудесный пейзаж, словно сошедший со страниц туристического фотоальбома. В спокойном озере отражалось небо. Зеленел луг. Живописная деревянная ограда с высокими воротами отделяла двор и сад деревенского дома от улицы, никогда не видевшей асфальта.
– Дядя Андрей, а ты тоже, как мой папа, раньше был десантником?
Майор ухмыльнулся. В знаменитом Рязанском военно-десантном училище он и познакомился с отцом Пашки, подружился с ним. Потом они вместе служили в Поволжье. Но после серьезного ранения, полученного во время выполнения секретного задания в Мьянме, друг Лаврова уже не смог вернуться в строй. Однако интереса к жизни не утратил, не спился, как случалось со многими. Он переехал жить на дачу, занялся садоводством, огородничеством.
– А теперь ты чем занимаешься? – расспрашивал мальчик.
Лаврову не хотелось расстраивать Пашку, говорить, что он сейчас комбат и продолжает службу в спецназе ГРУ. Мальчишке было бы обидно за отца, ведущего теперь тихую сельскую жизнь.
– В армии служу, – расплывчато ответил Андрей.
– С парашютом прыгаешь? Ты же майор. Я у папы на его страничке «Вконтакте» твою фотографию видел.
– Уже не прыгаю, – соврал Лавров. – Я теперь майор-интендант. Комбат по сапогам, камуфляжу, маскировочной сетке и парашютам. Что-то вроде заведующего складом. Ты думал, комбаты только такие, как в песне бывают – «летят самолеты и танки горят»?
– А… – разочарованно протянул Пашка. – Но ведь раньше десантником был. У тебя такая же татуировка, как у папы. А ее только десантники делают.
Мальчишка ловко управлялся с подарком Лаврова – игрушечным вертолетом, хотя только вчера еле-еле научился поднимать его в воздух. Вертолетик зашел на посадку и удачно сел на стол, сколоченный из грубых досок. Винт замер.
– А можно в кабину лягушонка посадить? – продолжал задавать вопросы Пашка. – Пусть полетает.
– Лягушкам плавать надо, а не летать. – Майор даже растерялся от такого предложения. – Но тот факт, что у тебя вертолет без пилота, это и в самом деле непорядок. Ты ведь им с земли управляешь, полетами руководишь. Кроме тебя еще должен быть и пилот.
– Ну, если лягушонка туда посадить нельзя, то… – Пашка задумался, а затем побежал к дому.
Лавров задумчиво взял пульт в руки, несколько раз прокрутил винты. Пашка ему нравился – шустрый, смышленый, обо всем расспрашивает. Своих детей у майора не было. Не обзавелся семьей, всего себя отдавал службе. Теперь он завидовал приятелю – у него сын растет!
Пашка прибежал и поставил на стол пластмассового человечка из конструктора. Военная форма, на голове глубокая каска. Добродушное лицо чем-то напоминало героя самого популярного романа прошлого века – бравого солдата Швейка, способного приспособиться к любым обстоятельствам. Такой нигде не пропадет.
– Ну что ж, пилот у тебя неплохой. Мужчина самостоятельный.
Лавров бережно сжал пальцами прозрачную кабину, устроил пилота на сиденье, вновь закрыл блистер.
– Это пилот-испытатель, – тут же окрестил человечка в новой должности Пашка. – Смотри, как он умеет. Это я сам так придумал, пока ты спал. Теперь и его научу.
Винты игрушки ожили, полозья оторвались от стола. Мальчишка, прищурившись, двигал джойстиком. Вертолет набрал высоту и полетел к сараю, возле которого густо разрослась крапива.
– У него задание, – комментировал Пашка. – Спрятаться от противника. Замаскироваться так, чтобы никто не нашел. А потом – бах, и вылетит, когда его никто не ждет.
Вертолетик завис над крапивными джунглями и стал медленно спускаться. Вот его винты коснулись верхушек крапивы, срезали их. Вскоре игрушки уже не было видно, она, ссекая растения, опускалась все глубже и глубже в заросли. Хрустели стебли, подвывали на пределе возможностей электромоторчики.
Сердце у Лаврова неровно забилось. Вспомнилось прошлое. Финальный эпизод операции в Мьянме. Густые заросли бамбука, истекающий кровью, раненый отец Пашки, повисший на руках у Андрея, и сжимающееся кольцо окружения. Тени врагов, мелькающие среди зарослей. Пули, бестолково свистящие над головами. Последний рожок в автомате. Последняя граната в подсумке. И вертолет, кружащийся над самыми зарослями, прилетевший забрать их – Лаврова и раненого капитана.
«Уходи! – надрывно кричал тогда в рацию отчаянному пилоту майор. – Сесть негде! Уходи! Собьют! Да, черт, что ты творишь? Остановись!»
От увиденного время словно замедлилось. Пилот стал снижать машину. Винты срезали бамбук так же легко, как газонокосилка траву. Хрустели, разлетались сочными брызгами стволы. Пилот смертельно рисковал, лопасти в любой момент могли не выдержать ударов. Стволы бамбука становились все толще, теперь они уже не разлетались, а трещали, ощеривались острыми щепками. Из открытого люка вертолета строчил пулемет, не давая врагам возможности приблизиться.
Лавров с трудом приподнял раненого товарища, передал его в руки десантников и буквально вкатился в открытый люк. Вертолет резко пошел вверх, вынырнул из зеленого колодца, прорубленного винтами. В глаза ударило яркое солнце…
Игрушечный вертолет врубался в крапивные заросли. Пашка азартно дергал джойстиком. Что-то хрустнуло, и электромоторчики перестали гудеть.
– Ой! – Мальчишка виновато посмотрел на Лаврова. – Сломался.
– Не сломался, – поправил его майор. – А потерпел аварию. Нужно начинать спасательную операцию.
– Там же крапива. – Парнишка опасливо покосился на густые заросли у сарая, поглотившие игрушку.
– Это же ты пилота туда послал?
– Я, – согласился Пашка.
– Значит, ты его и должен оттуда вытащить, несмотря на крапиву. Ты за него в ответе.
– Может, он сам выберется?
Мальчишка тыкал пальцем в кнопки на джойстике, но вертолет отзывался лишь короткими подвываниями. Конечно же, майор мог бы сам забраться в заросли и принести оттуда игрушку. Подумаешь, крапива! Но Лавров понимал, что сейчас Пашка сам себе преподал урок, который должен был накрепко выучить.
– Короче, руководитель полетов, думай, как выполнить задачу. А я пойду рыбу ловить. – Комбат потрепал Пашку по волосам. – Безвыходных ситуаций не бывает. Запомни это.
Летное поле авиабазы индийских ВВС упиралось в подножье Гималаев. Величественные горы просматривались сквозь сизую дымку и казались нарисованными нежной пастелью на фоне неба. Неподалеку от ангаров серебрился суперсовременный самолет несколько необычного вида с эмблемами ВВС России на крыльях. Возле него на приставных лестницах и стремянках колдовали техники, готовили к предстоящему полету. Работали одновременно две бригады – российская и индийская. Местные специалисты перенимали опыт по обслуживанию боевой машины. Рядом дожидался своей очереди громоздкий бензовоз, чтобы залить в баки горючее.
Немолодой летчик-испытатель, уже облаченный в комбинезон, любовно присматривался к своей машине. Уж кто-кто, а он знал все ее возможности, многочисленные преимущества и единичные недостатки с капризами. Ведь именно он – подполковник Илья Геннадьевич Полозов – провел все заводские испытания новейшего российского многоцелевого штурмовика-истребителя. Уже вторую неделю он совершал демонстрационные полеты на этой необычной машине здесь, в Индии. По большому счету новый штурмовик-истребитель, над созданием которого российские оборонщики работали последние десять лет, не имел аналогов в мире. По некоторым показателям с ним мог сравниться лишь американский собрат по классу, совсем недавно выведенный на всемирный рынок вооружений. Однако по цене американец вдвое превышал российскую машину и при этом значительно уступал ей в мощности вооружения.
Вот теперь индусам и нужно было определиться с тем, какой самолет приобретать для нужд своих военно-воздушных сил. Вопрос не шуточный, стоимость будущей закупки обозначалась числом с девятью нулями.
Летчик-испытатель казался спокойным, хотя, конечно же, нервничал. От того, как пройдет сегодняшний демонстрационный полет, зависело многое. Вся согласованная ранее программа показательных полетов была уже выполнена. Казалось бы, индийские военные получили толковые и яркие ответы на все свои сомнения в надежности самолета, убедились в его превосходстве над американским аналогом. Однако буквально вчера от Министерства обороны Индии пришло неожиданное пожелание испытать российский штурмовик еще и в условиях высокогорья. Как известно, заказчик всегда прав, ведь это он платит деньги, поэтому может рассчитывать на исполнение любого своего разумного каприза. Вот и пришлось перебазировать машину на самую высокогорную индийскую авиабазу, расположенную вблизи Гималаев.
Конструктор не сомневался в том, что даже в условиях разряженного воздуха машина при полете покажет отличные характеристики. Ведь подобные испытания уже проводились в одной из среднеазиатских стран СНГ.
– Не думаешь, что погорячился? Может, отменим проход ущелья? – спрашивал конструктор, стоя рядом с Полозовым. – В конце концов, главное сегодня – показать, что мощность двигателей после взлета не упадет. Мы же не цирковой номер готовим.
Техники как раз устанавливали на самолет «черный ящик». Так данный агрегат в народе называют, а на самом деле это контейнер ядовито-оранжевого цвета, чтобы его было хорошо видно и в траве, и на снегу, и под водой. При аварии он может улететь куда угодно! А понять причину катастрофы можно, лишь прокрутив назад записи показаний всех приборов и переговоров пилота с землей. Этот оранжевый контейнер необычайно прочный, его можно опускать на дно морское, сбрасывать со скал, помещать в огонь. Если в гражданской авиации запись, хранящаяся в «черном ящике», ведется на обычную магнитофонную ленту, то в военной – на тонкую стальную проволоку, которую ничто не повредит. Самолет сгорит, взорвется, разобьется о скалы, но «ящик» останется целым и раскроет тайну крушения. Вот только для этого его нужно сперва отыскать. Но о «черном ящике» конструктор с летчиком-испытателем вслух так и не упомянули, хотя оба и подумали о нем. Заговаривать о таких вещах перед вылетом у авиаторов считается плохой приметой.
– Полеты как называются? – Илья Геннадьевич прищурился. – Показательные!.. Значит, надо продемонстрировать что-нибудь эффектное. Ты же сам со мной вчера согласился. Взлет, он и есть взлет. Внешне ничего обычного не происходит. А мы должны удивить. Поставить жирную точку в переговорах о закупках партии наших самолетов. Да так это сделать, чтобы у индусов челюсти отвисли, а про американцев они забыли раз и навсегда. Ничего лучшего, чем пролет по узкому горному ущелью в условиях ограниченной видимости, и придумать невозможно. Ты же за электронику поручиться можешь. Она самолет и проведет в автоматическом режиме. Мы же вчера все на симуляторе до мельчайших деталей отработали.
Конструктор кивал, возразить ему было нечего. Летчик-испытатель был прав. Следовало добить покупателей именно полетом, эффектным до артистизма.
Техники уже закрывали лючки, сворачивали приборы, убирали стремянки. Заурчал и подъехал заправщик.
– Что ж, не буду мешать, – сказал конструктор и неторопливо пошел к помосту под тентом, видневшемуся на краю взлетно-посадочной полосы.
Он поднялся по лестнице и занял место за руководителем полетов, рядом с представителем «Росвооружения». Чуть поодаль расположилась группа индийских военных, представители конкурирующей американской авиакорпорации и пакистанский военный атташе, пожелавший присутствовать при показательном полете.
Российский штурмовик уже запускал двигатели. Пламя, вылетающее из двойного сопла, лизало стальные отбойники. Самолет плавно сдвинулся с места, прозрачный колпак над головой пилота опустился и плотно присосался к фюзеляжу.
Штурмовик проехал в начало полосы и развернулся. Прозвучала команда «к взлету». Полыхнуло пламя, струя раскаленного воздуха погнала по дорожке пыль. Вибрирующий самолет несколько секунд стоял на месте, а затем стремительно рванул вперед. Полозов поднял его в воздух после короткого разбега, прямо перед помостом со зрителями, так, чтобы ни у кого, даже без всякого знакомства с цифрами, не возникло сомнений в том, что машина на высокогорье ничуть не слабее, чем в стандартных условиях.
Все, не сговариваясь, задрали головы и проводили машину взглядами. Затем представитель Минобороны Индии, отвечающий за закупки нового вооружения, сдержанно зааплодировал. Его поддержали даже американцы. Штурмовик заложил круг над летным полем, снизился, сбавил скорость, задрал нос и пошел прямо над взлетно-посадочной полосой. Он даже не летел, а полз, стоя почти вертикально, с легким наклоном вперед, опираясь на снопы раскаленного газа, вырывающиеся из сопл. Зрелище завораживало. Чувствовались мощь и послушность машины. Совершив этот эффектный проход перед самым помостом, Полозов прямо с места, не меняя наклона, практически вертикально взмыл в небо. Конструктор вытер вспотевший лоб.
Один за другим с полосы поднялись в воздух и два истребителя индийских ВВС. Вскоре они уже шли в общем строю с многоцелевым российским штурмовиком. Машины пролетели низко над помостом и, качнув на прощание крыльями, ушли в сторону гор, покрытых вечными снегами. Вскоре гул мощных двигателей растворился в синеве неба…
Три реактивных самолета вспарывали воздух, оставляя за собой белые реверсивные полосы. Внизу сверкали вечными снегами горные вершины, казавшиеся совсем близкими. Даже Николай Рерих, великий художник, писавший гималайские пейзажи, не смог бы передать всего их величия с такого ракурса. Тут можно было бы и полихачить, пройтись низко над хребтом. Электроника позволяла удерживать самолет на заданной низкой высоте над поверхностью земли, огибать рельеф. Но Полозов видел деревни, расположенные в узких горных долинах. Не стоило рисковать без надобности. Снежную лавину способен привести в движение даже резкий звук.
В наушниках то и дело раздавался голос руководителя полета.
Летчик-испытатель докладывал показания приборов, обстановку:
– Через десять минут выходим к ущелью. Иду на снижение…
И тут внезапно Полозов почувствовал, что мощность двигателей резко падает, причем синхронно, обоих сразу. При этом бортовой компьютер показывал, что топливо поступает в них без сбоев. Скорость снизилась настолько, что пилоту показалось, будто самолет на какое-то время просто застрял в воздухе. Обычно Полозов сдерживал себя в выражениях, зная, что самописцы фиксируют каждое его слово, но теперь не смолчал, выругался длинно и эмоционально. Реанимировать машину можно было только нырком вниз, чтобы на разгоне дать ослабевшим двигателям как можно больше воздуха.
– Что у вас?.. – прозвучало и оборвалось в наушниках.
Связь пропала. Летчик-испытатель повел штурвал от себя, сбрасывая самолет в крутое пике. Индийские истребители разошлись в стороны. На экране бортового компьютера мелькали, сменяясь, цифры. Внизу расстилались облака. Что под ними? Об этом приходилось только догадываться. Если верить взбесившимся приборам, то до земли оставалось около километра.
– Еще немного, – шептал Полозов, чувствуя, как двигатели начинают потихоньку оживать.
Самолет вошел в облака, как в вату, пронизал их. Внизу показалась стремительно приближающаяся земля – горное плато с густо застроенной деревней и ухоженными полями. Как всякий летчик-испытатель, Полозов тянул до последнего. Для человека его профессии главное – спасти машину. Рукоятка катапульты в понимании летчика-испытателя – вещь практически запрещенная. Возможно, Полозову и удалось бы реанимировать двигатели, выйдя из крутого пике над самой землей. Но это только в том случае, если бы внизу были безлюдные скалы, а тут – деревня. Своей жизнью он имел право рисковать, а вот чужими – нет. Что такое для индийского крестьянина новейший российский самолет? Пустой звук, от которого ему ни тепло, ни холодно. Почему он должен умирать ради возможности спасения какой-то военной машины?
Полозов, продолжая прислушиваться к звукам вибрирующих, захлебывающихся двигателей, потянул ручку на себя. Самолет, теряя скорость, пошел вверх, на несколько секунд показался над облаками, блеснул серебром и снова ушел, утонул в них.
Индийские истребители делали круг за кругом, облетая горную вершину. Чуда не случилось. Штурмовик-истребитель так и не появился. Он исчез без взрыва, без сполоха пламени, словно нырнул в воду. Судя по картам, в этом месте под облаками пролегало горное ущелье.
Качнув крыльями, будто отдавая последнюю дань пилоту, истребители ушли в сторону высокогорной авиабазы.
Надежда всегда умирает последней. Инженер-конструктор сидел на помосте рядом с руководителем полетов и до боли в глазах всматривался в сторону гор, хотя наверняка знал, что третьей точки в небе не появится, ни сейчас, ни позже. Ведь ему уже доложили о том, что самолет, которому он отдал последние годы жизни, исчез с экранов радаров. Два индийских истребителя зашли на посадку грамотно и красиво, будто на показательных выступлениях.
Конструктор не мог понять, как такое случилось. В надежности планера и двигателей он не сомневался. Сто раз они уже были опробованы в деле, переносили и не такие перегрузки. Все системы жизнеобеспечения дублировались, а иногда имели и третью линию. Электроника вела себя безупречно.
Доклад индийских пилотов был короток и неутешителен. Он лишь добавил пару мазков к окончательной картине авиакатастрофы. Самолет стал терять скорость, вошел в крутое пике, исчез в районе густонаселенной деревни в плотных облаках на высоте около четырех с половиной километров, потом показался на несколько секунд и вновь скрылся, после чего связь с ним прервалась. Рельеф местности, куда пилот увел самолет, терпящий бедствие, не оставлял никаких надежд на спасение. Заснеженные перевалы, острые скалы, глубокое ущелье, куда ни пройти, ни проехать, да и спуститься на вертолете тоже нельзя.
Инженер-конструктор душой чувствовал, что ничего подобного не должно было случиться. Просто потому, что такое не могло произойти никогда. Его не покидало ощущение, что катастрофа рукотворна, но эти догадки не подкреплялись никакими фактами. Он смотрел на высокопоставленных представителей Минобороны Индии, а те избегали глядеть в его сторону. Пакистанский военный атташе, казалось, даже скептически усмехался. Его руководству не очень нравилась перспектива иметь у себя под боком обновленные индийские ВВС, в составе которых появились бы столь грозные современные самолеты. Представители американской компании-конкурента держались подчеркнуто официально.
Проходя мимо конструктора, они кивали и дежурно произносили:
– Нам очень жаль.
Создателю самолета казалось, что у каждого из них в глазах блестит по новенькой десятицентовой монетке. Правда, он гнал от себя эти неуместные мысли и сравнения. В конце концов, нечто подобное могло случиться и с их многоцелевым самолетом, который тоже рассматривался как возможная базовая машина для модернизации ВВС Индии.
Вся свита потянулась к штабу. Последним к конструктору подошел индийский генерал Джива Госвани, возглавлявший в министерстве отдел по закупкам нового вооружения.
Он положил руку ему на плечо, заглянул в глаза и по-восточному приторно произнес:
– Сердцем я с вами.
Слова вроде бы правильные, сказанные в нужном месте и в нужное время. Но они абсолютно не вязались с внешним видом генерала. Пухлый, с надутыми щеками, на коротком пальце правой руки – золотой перстень с неприлично дорогим камнем. Все это можно было списать на иную культуру. У индусов быть упитанным – пристойно для мужчины, худого все будут воспринимать как бедняка или больного. Дорогие украшения носить престижно даже для военного. Конструктор поблагодарил за слова сочувствия и двинулся следом. Рядом с ним вяло тянулись представители компании «Росвооружение», которые продвигали многоцелевой самолет на индийский рынок. Теперь торговцам оружием было понятно, что сделка сорвана напрочь. Никто не рискнет вкладывать миллиарды долларов в машину, разбившуюся на показательных полетах. Теперь детище инженера-конструктора могло принести им только неприятности. Мало того что предстояло объяснять причины катастрофы на самом высоком государственном уровне, так еще следовало каким-то образом достать из разбившегося самолета «черный ящик» и вытащить с гор тело пилота. Вряд ли кто-то из индийских военных горел сильным желанием этим заниматься.
«Будет создана совместная комиссия по расследованию авиакатастрофы, – прокручивал в голове конструктор. – Но что она даст, если не добыть все записи приборов, не осмотреть повреждения, не взять образцы топлива из баков, масел? Теперь американцы на коне. Они наверняка уверены, что индусы купят их модель, выбора-то у них нет. А ведь все уже было на мази. Мой самолет доказал превосходство во всем. И тут случились эти дурацкие высокогорные испытания. Да будь они прокляты».
Все случилось именно так, как предвидел конструктор. В Нью-Дели, столице Индии, после катастрофы, как и положено, оперативно была создана межправительственная российско-индийская комиссия. Именно индийской стороной сразу же, в первый день работы, стали тормозиться поиски разбившегося самолета. Озвучивал это нежелание что-то делать тот самый генерал Джива Госвани, ответственный за закупку новых вооружений. Мол, и так все ясно, самолет недоработан, покупать партию такой техники – выбрасывать деньги на ветер, лучше приобрести американские. Российская сторона возражала: «А как же установить причину катастрофы? Да и тело погибшего пилота не мешало бы отыскать». В ответ звучало вежливое, но неизменное: «Это же Гималаи, высокогорье. Мы не можем рисковать жизнями людей ради каких-то железяк, ваших амбиций и вашего же покойника!»
Верхом цинизма инженеру-конструктору показалось вот какое обстоятельство. Прямо в разгар работы индийский генерал сослался на то, что ему вечером предстоит встреча и переговоры по закупке американских многоцелевых самолетов, откланялся и покинул комиссию, оставив вместо себя своего заместителя, который ничего не решал, да и решить не мог даже при большом желании.
– Ну что, достал боевую машину из крапивы? – спросил майор Лавров у Пашки, когда вернулся с рыбалки.
– Достану, – не слишком приветливо пообещал гостю мальчишка. – Ты только папе не говори.
– А зачем ему говорить? Ты сам себе приказы отдаешь. Я тебе не командир.
В душе Пашка страшно обиделся на дядю Андрея. Ведь тому, высокому и сильному, не сложно было забраться в заросли и принести свой подарок. Настоящий десантник, как казалось Пашке, именно так и поступил бы. А то гонит его в крапиву, листья которой по лицу хлещут. Мальчишка за сегодняшний день уже раз пять туда совался, даже надевал зимние перчатки. Но кроме крапивы, как оказалось, там еще репейник с чертополохом так разрослись, что никакие вязаные перчатки не помогут.
– А еще майор, – бурчал парнишка себе под нос, прикидывая, как сподручней будет вытащить игрушечный вертолет. – Сидит как пенек на своем складе, парашюты выдает. А с ними другие прыгают, жизнями своими рискуют…
Вечером вернулся отец. К счастью, он не поинтересовался судьбой подарка. Когда стемнело, они с Лавровым сели за стол. О чем взрослые говорили, Пашке узнать не довелось. Мать погнала его спать, а через открытую форточку много не услышишь. Засыпал мальчишка с мыслью проснуться раньше всех, чтобы продолжить спасательную операцию. Думал порисоваться перед гостем. Тот, совсем еще заспанный, из дома выберется, а Пашка уже будет с игрушкой в руках, так, словно, ничего и не случилось.
Однако когда мальчик проснулся, Андрей уже отжимался за домом, заканчивал зарядку, обливался студеной водой из колодца.
– Давай-ка я и тебя оболью, – предложил гость.
– Мама запрещает. Говорит, простужусь.
– Потому и простужаешься, что не обливаешься по утрам, – резонно возразил Лавров, вытаскивая еще одно ведро.
– Попить можно? – Пашка подошел поближе.
– Конечно.
Мальчишка попытался пить с края ведра, но оно было слишком тяжелым, чтобы удерживать его наклоненным.
– За кружкой сбегаю. – Пашка уже обозначил движение к дому.
– Постой, – задержал его Лавров. – Пить из кружки всякий сможет. А если бы ты в походе был?
– Там другое дело. Что-нибудь придумал бы.
– Я тебе одну историю расскажу. Ты слышал о таком полководце – Александр Македонский его звали?
– Мне мама о нем читала. Его никто победить не мог.
– Не просто самого Александра. Это его армию победить никто не сумел. Полководец – половина успеха. Победу солдаты делают. Знаешь, как он себе воинов отбирал, решал, с кем в поход идти, весь мир завоевывать, а кого лучше дома оставить?
– Нет, не знаю.
– Подвел он своих воинов к реке и сказал: «Пейте». Те пьют, а он за ними наблюдает. Одни ковшики достают, вторые пригоршнями воду черпают, а третьи из реки хлебают, прямо как звери. Кого, ты думаешь, он с собой в поход взял?
– Откуда мне знать? В той книжке, что мне мама читала, об этом не написано.
– А ты походи, подумай.
Озадаченный Пашка пошел по двору. Он даже на забор залез, потому как там ему лучше думалось. Ну, в самом деле, пойди-ка разберись, о чем Александр Македонский думал, когда воинов себе отбирал! Пашка точно знал лишь то, что он с ними даже в Индию вошел. Если бы полководец не умер неизвестно от чего, то он и эту страну завоевал бы.
Вдалеке на дороге заклубилась пыль. Пашка на это особого внимания не обратил, мало ли кто там едет. Пылевое облачко приближалось, и вскоре уже можно было отчетливо рассмотреть две машины. Одна – легковая черная, поблескивала лаком и шла чуть впереди. Вторая – огромный джип, катила за ней, как бы прикрывая. Оба автомобиля замерли у ворот дома. Даже не дождавшись, пока уляжется пыль, с заднего сиденья выбрался грузный немолодой мужчина в военной форме. У Пашки даже челюсть отвисла. Первый раз в жизни он вживую увидел самого настоящего генерала. Да еще с эмблемами ВДВ!.. С другой стороны машины вышел серьезный человек в штатском, но с военной выправкой. Прибывших начальников тут же ненавязчиво обступили охранники, приехавшие на джипе.
– Привет, парнишка, – заявил Пашке генерал.
Мальчик растерялся и ответил:
– Привет, – после чего смутился донельзя.
Генерал и его спутник рассмеялись.
– Каков вопрос, таков и ответ. – Человек в штатском перестал смеяться.
– То есть… здравия желаю, товарищ генерал, – наконец нашелся Пашка.
– Вот это уже лучше. Ты мне скажи, Андрей Лавров у вас остановился?
– Тут он. Позвать? – Пашка соскользнул с забора.
– Позови, если не сложно.
Мальчишка опрометью бросился за дом. Лавров уже успел вытереться и надеть рубашку.
– Ты чего такой взъерошенный? – спросил он.
– Дядя Андрей, там тебя… там к тебе генерал, – выпалил Пашка.
Майор посерьезнел, вышел к калитке и тут же вытянулся во фрунт.
– Здравия желаю, товарищ генерал, – хорошо поставленным голосом поприветствовал он начальство.
– Отдыхаешь, значит? А мобильник зачем выключил? Второй день не могу к тебе прозвониться. Пришлось из Москвы приехать, тебя тут искать. А если бы не нашли?!
– Да мобильник позавчера сломался, а сдать в ремонт некуда, – оправдался Лавров.
Генерал переглянулся со штатским. И действительно – а кто тут отремонтировать трубку сможет? Глушь!
– Короче, собирайся, майор. Извини, но позарез надо выполнить очень деликатное задание. Кроме тебя, никто не справится. Ты горы любишь?
Пашка смотрел на прибывших военных с замиранием сердца. Он-то уже успел поверить, будто Лавров и в самом деле комбат по сапогам и камуфляжу, на складе сидит. А тут к нему из самой Москвы, а это километров двести надо было проехать, генерал с охраной прибыл, да еще говорит, что, кроме Лаврова, с заданием никто не справится. Значит, он незаменим? Выходит, дядя Андрей настоящий десантник? К тому же засекреченный!
Генерал стал представлять людей, приехавших с ним. Мол, товарищ из «Росвооружения» и представитель СВР, сейчас переговорим…
Мальчик, естественно, окончательно прибалдел. За их гостем, скромным и незаметным, как тот сам себя представлял, специально из Москвы генерал приехал с такой охраной!
– Пять минут подождете? – спросил Лавров.
– Вторые сутки уже пошли, как тебя ищем. – Генерал усмехнулся. – Пять минут погоды не сделают. Удочки можешь оставить. Если все хорошо пройдет, то я сам же тебя сюда и привезу на своей машине. Обещаю.
