Czytaj książkę: «Нам надо больше всех!»
Глава 1
Ранним субботним утром небольшой израильский город Ашдод, расположенный на побережье Средиземного моря, проснулся с первыми лучами солнца.
Ашдод – город новый. Его первыми жителями были эмигранты из арабских стран, но подлинный звездный час этого города наступил в девяностые, когда он стал излюбленным местом расселения выходцев из бывшего Советского Союза. В результате за каких-то лет десять население города выросло в несколько раз.
На улицах Ашдода не было слышно шума автомобилей. Только изредка по улочкам проезжал желтый мотороллер развозчика пиццы и редкий в такое время прохожий спешил по своим делам. На это имелись свои причины. Суббота в Израиле резко отличается от всех остальных дней недели. Богобоязненный еврей в субботу никуда не ездит, не готовит, не пользуется каким бы то ни было оборудованием, не тратит денег, не курит. Промышленная цивилизация в этот день для него умирает, а все технические достижения временно отменены. Молчит радио, не горит экран телевизора. Светские развлечения отставлены в сторону. Еврейская суббота – это церемония, которая, если человек хочет выполнять ее неукоснительно и эффективно, предъявляет к нему крайне суровые требования. Еврей, который соблюдает субботу, живет в своем собственном замкнутом мире. В этот день славят Создателя и отдыхают дома, наслаждаясь покоем после заслуженной трудовой недели.
Детские сады, школы и вся социальная инфраструктура в сегодняшний субботний день также не работали, большинство кафе, ресторанов и магазинов были закрыты.
Кроме того, само расположение города, находящегося в трех десятках километров от печально известного сектора Газа, налагало на жизнь Ашдода свой отпечаток. После недавнего обстрела многие жители, боясь «продолжения», к примеру, еду заказывали на дом по телефону…
Были, правда, общественные здания, не пустовавшие и в этот час. Из стоящей на площади большой синагоги после службы выходили горожане. Было видно много детей, вырвавшихся на улицу и весело галдевших. Война войной, а субботнее посещение синагоги для религиозных евреев никто не отменял. Раввина на мотороллере к каждому на дом не вызовешь.
Неожиданно в воздухе послышался некий cтранный шелест, а спустя пару секунд на тихой улочке раздались взрывы. Куски бетона полетели в воздух, представляя собой немалую опасность для находящихся рядом людей. За каких-то пару минут все резко изменилось. Повсюду валялись осколки битого стекла, горели здания и припаркованные у храма автомобили. Воздух застилали пыль и едкий дым, поднимающийся вверх.
На месте же самой синагоги после нескольких точных попаданий остались лишь пылающие руины. Повсюду лежали громко кричащие раненые, трупы с оторванными конечностями. Крики детей и взрослых смешались в какую-то немыслимую ужасающую какофонию. Обстрел продолжался, и казалось, укрыться было некуда. Куда бы ни бросались обезумевшие горожане, повсюду смерть настигала ни в чем не повинных людей….
Там, где несколько минут назад стояли дома, росли деревья, теперь царил полный хаос. Правда, надо отдать должное, городские власти сориентировались быстро в сложившейся ситуации. Шумя сиренами, по городу неслись машины «Скорой помощи», военные и пожарные. Паника и страх овладели многими, однако почти каждый, кто оказался свидетелем трагедии и остался цел, спешил на помощь менее удачливому соседу.
Обстрел прекратился, за короткое время принеся ужасающие разрушения и огромные жертвы. Примчавшись, полицейские и военные оцепили разрушенный и пылающий квартал. Чуть позже остальных подоспели медики и, высыпав из автомобилей, принялись оказывать помощь пострадавшим. Люди терпели – у кого ручьем не лилась кровь, а были «всего лишь» ссадины, скромно стояли в стороне, дожидаясь своей очереди, пропуская вперед людей с серьезными ранениями. Многие, не обращая внимания на боль, помогали переносить раненых к машинам «Скорой помощи», стоявшим поодаль. Из-за причиненных разрушений, обвалившихся зданий, а также из-за пожарных машин, занявших территорию, многие «Скорые» не смогли подъехать ближе.
Мать одного из детей, потерявшая ребенка, еще не отошедшая от шока, сидя на земле, кричала во весь голос, проклиная террористов. Увидев своего ребенка, только что освобожденного спасателями из-под завала, но целого и невредимого, она вскочила на ноги и с плачем прижала его к себе.
Но были и другие «встречи». Многие родители, кому не так повезло, со слезами на глазах стояли на коленях, склонившись над телами своих погибших детей. Некоторые метались по улицам, потеряв голову. Под их ногами хрустели осколки, обезображенные дома нависали по сторонам, глядя пустыми провалами окон. На стенах виднелись свежевырубленные осколками отметины. Страшная, давящая тишина царила над руинами. Солнце разбрасывало вокруг кривые диковатые тени. Над разрушенными домами висели облака дыма. Все это напоминало военные действия, но уж никак не мирный приморский городок.
– Сынок! Где ты? – пронзительно кричала женщина с растрепанными рыжими волосами, бегая от дома к дому. – Ты слышишь меня?!
Она то продвигалась вперед, то сворачивала в боковые переулки, но найти пропавшего десятилетнего мальчика никак не могла. Повсюду ей чудился взгляд пропавшего сына. Она оборачивалась, глядя в выбитые взрывом дверные проемы и окна, однако все было тщетно. Путь то и дело преграждали бесформенные руины прямо посреди улицы. Рухнув на мостовую, они загораживали проход. Относительно целые дома сменялись ломаными бетонными плитами, остатками лестничных пролетов и горами битого кирпича. Прутья арматуры сухими ветками торчали из развалин. Не обращая внимания на все это, женщина искала дорогую пропажу.
– Он должен быть где-то здесь… – бормотала она, озираясь. – Когда начался обстрел, он вырвался и побежал сюда, наверное, чтобы укрыться. Он…
Горожанка не договорила фразы. Расширившимися от ужаса глазами она смотрела в одну точку. Ее остановившийся взгляд был прикован к воронке. На краю лежал ботинок ее сына.
Простонав что-то, женщина издала истошный вопль и, схватившись за голову, упала на колени.
Глава 2
Над подмосковной Балашихой опускался вечер. На кухне панельной девятиэтажки, сидя перед ноутбуком, Владимир Локис бороздил просторы Всемирной паутины.
Пошарив по сайтам, посвященным новейшим десантным разработкам, устав, он решил немного развлечься и запустил ICQ. К этой игрушке Локис приобщился совсем недавно.
– Ну что, поехали, – почти дословно повторяя знаменитую гагаринскую фразу, пробормотал Локис.
Не успев толком разобраться, что к чему, он уже получил сообщение.
– Привет, земляк! – написал какой-то парень.
– Привет! – ответил Локис.
– Ты, я вижу, новенький? – продолжал собеседник.
– Нет, что ты, я просто хорошо забытый старенький! – шутил Владимир.
Мало-помалу разговор наладился. Они быстро нашли общий язык, выяснили, что оба служили в ВДВ. Поговорив обо всем, конечно же, не обошли стороной и девушек.
– А как на личном фронте? – писал новый знакомый Локиса по имени Влад. – Успехи превышают все мыслимые и немыслимые возможности?
– Да я бы не сказал, во всяком случае сейчас. Была девушка, но промах вышел. Осечка, так сказать, – вспомнил Локис об Ане.
– Что так? Не дождалась? – заинтересовался собеседник.
– Нет, дождалась, но только не меня, – вспоминать все подробности истории, до сих пор вызывавшей у него не самые лучшие чувства, Владимиру не хотелось.
– Бывает, – писал Влад, – у меня тоже в свое время что-то похожее было. Ну, на одной свет клином не сходится, и на наш век этого добра хватит. Кстати, могу познакомить с одной девчонкой.
– А что, тебе не подходит?
– Да, не мой типаж, – согласился Влад. – А так – девчонка классная. Ну что?
– Где наша не пропадала! Мне же не жениться на ней. Знакомь, сводник, – написал Локис, – рассмотрим вариант.
Через некоторое время опять пришло сообщение от Влада.
– Все, резюме тебе составил, действуй. Чуть не забыл, ее зовут Катрин.
Владимир принялся действовать…
– Приветствую собрата по разуму, – пришло сообщение Локису от Катрин.
– Мило, и я приветствую.
Обменявшись любезностями и познакомившись, они, как водится, говорили о многом, «присматриваясь» друг к другу.
– Приятно общаться с умным человеком, особенно когда этот человек – девушка, – констатировал Владимир, пусть и бегло, но уже оценив собеседницу.
– Красивая, но не скромная; кстати, а ты на «Одноклассниках» был? – поинтересовалась она.
– Нет, но сейчас буду, – пообещал Владимир.
– Когда зарегистрируешься, не забудь выложить фотографии. Очень уж хочется посмотреть.
Проделав операции по регистрации и выкинув туда несколько фоток, Локис отправил свой адрес новоиспеченной знакомой, а сам принялся вглядываться в лица людей, с которыми учился в школе.
«Так, кто это тут у нас? Ага, Марина из параллельного класса. Как же, помню», – ухмыльнулся он, глядя на знакомое лицо.
И кого тут только не было – и Федор, и Петька, и даже Галина Петровна – преподаватель информатики…
– Дружим? – пришло сообщение.
– Хм, – ухмыльнулся Владимир и нажал «ДА».
Сообщения от Катрин посыпались горохом:
– А ты возмужал! – разглядывая фотографию, написала она. – Привет, Володька, не узнал?
– Стараюсь понемногу, мужаю, как могу. Тебя я не узнал. А разве должен был? – поинтересовался в свою очередь Локис, стуча по клавиатуре.
Ответ крайне удивил Владимира, не ожидавшего такого поворота:
– Ну как же так – в одной школе учились.
– Как в школе? – изумился он. – Только-только познакомились ведь, Катрин! – недоуменно писал Локис.
– Правильно, да ведь только это – мое интернет-имя.
Весьма удивленный Локис пытался найти хоть какие-то данные о девушке, беседовавшей с ним. Но тщетно – ни фотографии, ни возраста, ни страны проживания.
– Имя, напиши имя! – несло Локиса по течению флирта.
Он мучился загадкой – кто бы это мог быть, но, естественно, пока что в голову ничего не приходило.
– Что в имени тебе моем? – острила и его собеседница. – Вова, а я ведь правда тебя знаю!
– Немудрено, знакомы уже час! – изнывал от нетерпения Локис.
– Ладно, не буду дурачиться. Катя из соседнего дома, мы ведь с тобой чуть ли не женихом и невестой были. Помнишь? – сжалившись, наконец решила прояснить ситуацию собеседница.
– Дела-а, – после непродолжительной паузы написал Локис.
Теперь все прояснилось. Собеседницей действительно оказалась его давняя знакомая – первая невинная любовь, случившаяся еще в классе четвертом, жили они тогда в соседних домах. Но потом родители Кати уехали вместе с ней в Израиль. С тех пор, понятно, не виделись. И вот благодаря ресурсу «Одноклассники», знакомые нашлись в этом мире.
– Вот и не верь после этого в судьбу. Выходит, мы с тобой два раза знакомы, – продолжила Катя. – Постоянно убеждаюсь: жизнь подкидывает такие сюрпризы, которые не увидишь ни в одном сериале.
– Так где же ты сейчас живешь? – разбирало любопытство Локиса. – Рассказывай, я же просто сгораю от интереса. Столько лет не то что не видеться – не слышать ничего друг о друге! В Израиле? В Штатах?
– В современном мире это и неважно, – уклончиво ответила Катрин, – сейчас географические понятия значат куда меньше, чем это было когда-то.
– Чем занимаешься? – продолжал общение Владимир. – Где работаешь?
– Ух ты, какой быстрый! – ехидничала собеседница. – Все вам, мужчинам, вынь да положь. Все хотите знать. Не спеши, Вова, дай девушке пококетничать.
– Ну а фото я хоть заслужил? – не сдавался в своем напоре сержант. – Или это тоже пока в твои планы не входит?
– Нет, рановато еще, – остудила его пламенные устремления Катрин, – я хочу, чтобы ты представлял меня такой, какой знал в детстве. А позднее – увидим.
Тем не менее Локис узнал, что Катя не замужем, работает на какой-то госслужбе. Беседа шла на самые разные темы.
Во время общения между молодыми людьми зашел спор: кто виноват в конфликте, которому уже более полувека? Арабы или евреи?
Локис был склонен считать виноватыми и тех и других. Его аргументы были просты: сами народы ни в чем не виноваты, а все дело в руководстве, идеологах и денежных воротилах.
– Еврейская верхушка исторически виновата в том, что сама устроила своему народу гетто в виде Израиля. Зачем? – писал Владимир. – А затем, чтобы денежки качать из единоверцев по всему миру на возрождение Земли обетованной. А сегодняшние палестинские руководители озабочены только тем, чтобы конфликт никогда не кончился. Да, именно так! Пока он длится, можно «пилить» западную помощь и помощь мусульманских спонсоров. А суммы там немалые.
Катрин частично принимала аргументы Владимира, но, в свою очередь, упрекала его родину за то, что Россия помогает арабам, в том числе оружием. Мол, теперь нас «Хамас» обстреливает российскими установками «Град».
– Зачем вы им продаете? – получил колкий вопрос Владимир. – Это что, вклад России во всемирную борьбу с терроризмом? Или вы хотите, чтобы мир был достигнут кровопролитной войной?
– Ничего мы не продаем, – горячась, писал Локис. – Россия вообще ни на чью сторону в конфликте не становится. Нам что иудеи, что мусульмане – одинаково. А если слушать и воспринимать всерьез все бредни, которые рождаются в головах у разных отморозков, тогда и себе верить перестанешь!
На кухне появилась Антонина Тимофеевна.
– Хватит глаза портить! – с порога сказала она. – Ни к чему хорошему эти посиделки у компьютера не приводят.
– Да обожди, мама! – отмахнулся Локис, набирая очередное послание. – Ты же видишь, я занят.
– Он занят, нет, вы только посмотрите! Тоже мне, нашел где знакомиться с девушками. В наше время на танцах знакомились, так там сразу видно, кто перед тобой! А сейчас что – сидит человек на другом конце света и пишет невесть что. Как это ты, интересно, проверишь – правду он тебе напишет или нет? Вот то-то. В Интернете можно кем угодно назваться! – справедливо напомнила мать. – Наверное, пишет тебе, что парижская манекенщица, а на самом деле может оказаться девицей из школы-интерната для умственно отсталых.
Локис расхохотался. Да, в чувстве юмора маме отказать было трудно.
– Да нет, это же Катя, девочка, с которой я в школе учился. Помнишь, такая, с косичками… – рассказал Владимир матери. – Они еще в Израиль потом уехали.
– Родителей ее помню, – наморщила лоб Антонина Тимофеевна, – а саму – нет. Мало ли кем она теперь стала! И дался тебе этот компьютер! Скоро в робота превратишься. Я вот читала, что у таких любителей появляется зависимость от компьютера и они уже ничего другого и замечать не хотят. Ты что, тоже хочешь таким роботом стать?
– Ну, мам, это мне не грозит. Я ж не какой-то червяк компьютерный. Но иногда компьютер нужен, и ничего страшного тут нет. Не зря же меня командование премировало за хорошую службу. Думаешь, трусы-носки выдавать легко? – развел руками Локис. – А я ведь образцовый каптерщик!
Антонина Тимофеевна, конечно же, ни сном ни духом не подозревала, что занятия сына бесконечно далеки от каптерки. Как, впрочем, и то, что Володя служит контрактником в элитном спецназе ВДВ. Для Локиса это было, как говорится, ложью во спасение: он просто не хотел волновать мать – она и так за время его срочной на Северном Кавказе ночи не спала. «Семейная» легенда выглядела вполне правдоподобно – Владимир действительно пошел в армию по контракту, но служит каптерщиком, хэбэ и сапоги выдает.
Локис уже собирался отправить написанное, но тут ему пришло короткое сообщение:
– Извини, мне надо бежать. Работа. Договорим как-нибудь в другой раз, – значок абонента «Катрин» стал из зеленого красным.
«Разъединилась. Конец связи», – констатировал Локис и захлопнул крышку ноутбука.
«Странно, какая работа? – пожал он плечами, глядя на часы. – Теперь уже поздний вечер. Хотя, кто ее знает, где она живет… Может, там и утро?»
Этой ночью он долго еще не мог заснуть.
«Судя по всему, Катрин совсем не глупа, – вспоминал Локис разговор с Катей. – Интересно, как она выглядит сейчас? Ничего толком про себя не написала…»
Глава 3
Сектор Газа давным-давно стал для политиков, журналистов-международников и просто потребителей ежедневных новостей в полном смысле притчей во языцех. Да и немудрено – это административное название стало нарицательным. Не проходит и недели, а то и дня, чтобы там не случился обстрел жилых кварталов, теракт, бомбежка и прочее. Причем инициатива исходит то с одной, то с другой противоборствующей стороны. У большинства простых граждан, живущих в России, Аргентине или Канаде, глядящих на экран телевизора, подчас складывается впечатление, что мир в этих местах – понятие довольно абстрактное.
Полуразрушенный квартал вблизи границы с Израилем являлся излюбленным местом дислокации террористов. Место было удобным. Давно нежилой дом, фасад которого «украшали» следы десятков пуль, выпущенных с израильских вертолетов во время обстрелов, молчаливо взирал на происходящее. А посмотреть здесь было на что. Во дворе, на бортовом полугрузовичке размером с небольшой кроссовер, стояла реактивная установка «Град». Запах свежей краски и машинного масла, веявший от нее, красноречиво свидетельствовал о новизне агрегата. Вокруг сновали с десяток боевиков, каждый из которых был занят порученным ему делом.
Двое палестинцев, стоя у окна, мирно покуривали, делясь мнениями. Автоматы, стоявшие в углу, отбрасывали тени на стену, залитую солнцем.
– …Да уж, шарахнули мы по евреям в прошлый раз неплохо, – продолжал разговор один из них, вспоминая обстрел двухдневной давности. – Пускай теперь дрожат днем и ночью. А мы по мере сил и возможностей им в этом поможем!
Длинный худощавый араб по имени Шариф был молодым парнем, появившимся в бригаде около месяца назад. Несмотря на юный возраст, он уже неплохо зарекомендовал себя.
– Ненавижу их, голыми руками бы передушил, – произнес он со злобой. – Я постараюсь, чтобы спокойствия у них не было никогда. Пока я жив – так оно и будет.
Родители Шарифа погибли во время бомбежки Газы израильской авиацией, и с той поры чувство ненависти прочно поселилось в нем. Позднее он узнал, что та операция, проводившаяся Израилем, называлась «Летние дожди». И за эти «дожди», унесшие его родителей, сломавшие ему жизнь, он готов был мстить до конца.
– Успокойся, – потягиваясь, с ленцой произнес его напарник, толстый Муса, – ненависть хороша, когда с поясом шахида в толпу бежишь. А для обстрела выдержка нужна… Мы ведь как партизаны с тобой, понимаешь? Главное, ударить побольнее и скрыться подальше. Чем больше действуешь головой, тем лучше результаты, уж ты мне поверь. Я, слава Аллаху, не первый день воюю. Действуй спокойно, выдержанно – в результате и жив останешься, и задачу выполнишь. Так что не горячись, парень, и все будет в порядке.
Но на лице его собеседника было столько злобы, что стало ясно – логика здесь не поможет.
– Я не люблю ждать, – ответил он, – мне лишние рассуждения ни к чему! Не для того я взял в руки оружие, чтобы оно ржавело без дела!
– Молодо-зелено! Поймешь еще, что к чему, – махнув рукой, добавил Муса, затянувшись сигаретой. – Я тоже раньше таким был: ветер в голове, огонь в сердце. А жизнь – она каждого научит. Главное, чтобы не слишком поздно…
Тем временем у них за спиной заканчивались последние приготовления. Во двор, лихо развернувшись, въехал армейский джип без номерных знаков. Дверь со стороны пассажира распахнулась, и с подножки автомобиля спрыгнул бородатый тип в классической арафатке.
На вид ему можно было дать не более сорока лет. Его могучая плотная фигура, без малейшего намека на жировые отложения, выдавала в нем человека военного, привыкшего к тяготам солдатской жизни. На обветренном загорелом лице виднелось множество шрамов, один из которых, пересекая щеку, терялся в обильно покрывавшей лицо бороде. Руки, также испещренные шрамами, выдавали в их обладателе огромную физическую силу. С первого взгляда на мощные ладони становилось понятно, что они способны как тисками сжать горло обидчика и сломать шею без особого усилия. Взгляд бородача был пронзительным и холодным.
Шариф, прервав разговор, с уважением посмотрел в сторону бородача. Омар Абуиси среди своих подчиненных пользовался беспрекословным авторитетом. Бородач тем временем молча подошел вплотную к Мусе. Они обменялись рукопожатиями.
– Снаряды привезли? – поинтересовался Омар, сверля взглядом Мусу.
– Ждем, – ответил тот, – сообщили, что вот-вот будут.
Омар сплюнул и, поджав губы, двинулся дальше.
И в самом деле, минут через пять прибыл старенький грузовичок, и террористы принялись выгружать снаряды. Их ровными рядами укладывали у реактивной установки. Водитель, отчаянно зевая, выбрался из автомобиля и, жмурясь от солнца, отошел под уцелевший козырек разрушенного здания. Муса, подойдя к нему, поинтересовался:
– Почему так долго? Ты должен был быть раньше. Мы уже не знали, что и думать. Омар интересовался.
– Ты думаешь, это так просто – такие грузы возить? Я бы посмотрел, как вы все справитесь с моей работой! Часть школы обвалилась, – ответил водитель, – пришлось завал разбирать. Да и в городе глаз много, в объезд ехал…
Случаи использования школ в качестве складов оружия встречались здесь нередко.
– Все, бойцы, хватит отдыхать, через десять минут начинаем, – сказал Абуиси, – пора браться за работу. Не расслабляться!
Вскоре все было готово, и боевики принялись действовать – четко и слаженно. Вой и протяжный свист повисли над площадкой. У многих, в том числе и Шарифа, заложило уши. Реактивные снаряды передавались из рук в руки и укладывались в вороненые трубки стволов установки «Град».
– Огонь! Огонь! – с рвением командовал Омар, давая каждый раз рукой отмашку сверху вниз.
Железные продолговатые цилиндры, начиненные взрывчаткой, несли смерть израильтянам. Ни перед чем не останавливаясь, реактивные снаряды уходили по своему страшному назначению.
– Огонь! – опять и опять ревел Омар. – Что вы шевелитесь, как сонные мухи? Пока мы будем медлить, враг попрячется в свои крысиные норы. Такой роскоши мы ему не позволим.
И ракеты, словно повинуясь его голосу, снова и снова взлетали в небо. Все присутствующие сейчас напоминали единый механизм, в котором каждый из них являлся всего лишь деталью. Каждый выполнял свою задачу – от стрельбы до подачи «материала».
Шарифа слегка мутило, жара давала о себе знать, скорость, с которой нужно было подавать снаряды, тоже изнуряла. И только ненависть к еврейскому народу придавала ему сил. Он с упорством, которому можно было позавидовать, хватал снаряды.
– Огонь! – громогласно выкрикнул бородач.
И снова десять ракет, протаранив небо, унеслись в сторону Израиля. Абуиси с головой ушел в роль того, кто вершит судьбы десятков людей, которые и подозревать не могли, что их жизнь сегодня круто изменится. Кто-то «на той стороне» отправится в больницу, а кто-то на кладбище…
Слыша приказ, лысый боевик нажимал пусковую кнопку. Обливаясь потом, он давил на нее, словно робот. Это был старый вояка, привыкший убивать. Что женщины, что дети – для него это было неважно. И абсолютно неважно было ему, куда летели ракеты – в школы, в больницы, в магазины, лишь бы попали, и как можно точнее. Тем более что от этого напрямую зависело его материальное положение.
Наконец дело было сделано. Стрельба окончилась, и уставшие люди, отряхивая пыльную одежду и поправляя автоматы, садились в грузовик.
Бородач удовлетворенно похлопал по боку отлично поработавшую установку «Град», хмыкнул и вразвалку направился в кабину. Несколько боевиков, зачехлив «аппарат» и набросив сверху маскировочную сетку, присели рядом. Водитель машины, открыв дверцу, запрыгнул в кабину.
Омар открыл было рот, чтобы что-то сказать водителю, как в этот момент у него запищала рация. Кто-то вызывал его на связь. Со вздохом бородач снова вылез из кабины и отошел от полугрузовика. Взгляды сидевших в машине устремились на него.
– Что еще? – недовольно проворчал один из боевиков. – Мы тут жизнью рискуем, а ему, видите ли, поговорить надо. Снова какая-то болтовня…
– Да тише ты! – шикнул на него коллега. – Не ровен час, Омар услышит! Я посмотрю тогда, что он тебе ответит.
Вымолвив пару фраз, бородач дал отмашку, показывая, чтобы группа отправлялась без него. Сам же, развернувшись, устремился к развалинам и исчез в полуразрушенном здании. Глядя, как спина командира удаляется в руины, водитель завел двигатель автомобиля. Полугрузовик, маневрируя между завалами, выехал на узкую безлюдную улочку.
Впрочем, кое-кто живой здесь все же был. В подворотне дома напротив мелькнула тень. Палестинский мальчик лет десяти осторожно выглянул, следуя за удалявшимся автомобилем. Укрывшись в руинах, он видел все, что происходило перед этим, в том числе и как из «Града» с инфернальным свистом летели реактивные снаряды. Мальчуган, затаив дыхание, наблюдал за действиями боевиков. Наверное, никогда в жизни ему не было так страшно, как в те моменты, когда ракеты покидали свои временные убежища в стволе реактивной установки. Маленький палестинец дрожал, как травинка под натиском ветра, готовый сорваться и бежать куда угодно, только бы не слышать этого рева вылетающих снарядов. Но его ноги словно приросли к месту, на котором он стоял, вздрагивая от каждого нового выстрела. Мальчик был еще не слишком взрослым, чтобы осознать все то, что он видел, но страх заставил его замереть.
Во время обстрела израильской территории ребенок молча и с широко открытыми глазами наблюдал за людьми, подававшими снаряды. Словно загипнотизированный, он уставился на их хмурые запыленные лица. Но более всего взгляд приковывала к себе установка, напоминавшая ему дракона и изрыгающая из своих недр языки пламени.
Лазая по руинам, он уже успел испачкаться. Прежде белую одежду теперь покрывали темные пятна. Лицо мальчугана было не по-детски серьезным, отражая тревогу и страх. В горячих точках дети вообще взрослеют быстро. Пальцы ребенка сжимали автоматный патрон, подобранный в руинах. Еще несколько лежало в кармане – этого добра на территории Палестины хватало с избытком.
