Czytaj książkę: «Боевой вирус»
Пролог
Урочище Сеттижук в юго-восточных отрогах хребта Копетдаг на границе трех государств: Ирана, Афганистана и Туркменистана. За полгода до описываемых событий
Засада на горном перевале была организована по хорошо отработанному сценарию. Это, можно сказать, был беспроигрышный вариант. Древняя тропа отчаянных контрабандистов, которая последний десяток километров причудливо петляла, огибая частые разломы в скальных породах, неуклонно поднимаясь к пикам невысоких, по местным меркам, гор, на этом участке выходила на край темного ущелья с резко обрывающимися на многометровую глубину крутыми склонами.
Еще сотня-другая метров – и начнется благословенный, хотя и некороткий, пологий спуск к мутным стремительным водам бешеной горной речушки, которая здесь наконец-то вырывалась из суровых каменных тисков и блаженно растекалась по живописному простору зеленой долины вполне миролюбивыми ручейками.
Оставался последний, но самый трудный и опасный участок. Справа – вертикальная стена, нависающая громадой, слева – обрыв. А под ногами – покрытая щебнем тропа, шириной чуть более метра, и небольшая, почти идеально круглая площадка впереди.
На эту площадку и ступили копыта лошади, замыкающей небольшой караван, когда раздались первые гулкие выстрелы. Огонь велся одновременно с нескольких позиций. Укрывшись за камнями, стрелки в считаные секунды выкосили почти половину отряда сопровождения, вынудили остальных сгруппироваться у дальнего конца площадки, защищенного нешироким вертикальным уступом.
Это место, на первый взгляд, казалось единственным островком относительной безопасности в океане грохота многократно отраженных чутким горным эхом выстрелов, леденящего душу свиста пуль и визгливых рикошетов множества скальных обломков, опасных не менее, чем породившие их кусочки свинца. На самом деле площадка являла собой идеальную ловушку. Находившиеся на ней люди были практически обречены. Они оказались отрезаны от обеих спасительных троп. Нападавшие, без сомнения, позаботились надежно перекрыть их кинжальным огнем. Контрабандисты ожесточенно отстреливались, сознавая, что надеяться можно лишь на чудо…
За ходом этого скоротечного боя внимательно наблюдал в бинокль одинокий человек. Он комфортно расположился за округлым камнем на небольшом гранитном выступе, метров на пятнадцать выше «кровавой арены» и чуть в стороне, на соседнем склоне. С головы до ног человек был замотан в бесформенный маскировочный плащ. Лоб прикрывал низко надвинутый капюшон, а нижняя часть лица пряталась в складках широкого пятнистого шарфа.
Вот человек насторожился и сосредоточил свой взгляд на ему одному ведомой точке. Что-то происходило не так! Действия контрабандистов были изначально предсказуемы: вначале – попытки спасти свой драгоценный груз, потом – страх за собственные жизни погонит их на прорыв по одному из двух направлений: вперед или назад, – и, наконец, отчаянная решимость как можно дороже «продать» уже не принадлежащие им жизни.
Вместо этого вся пятерка сгрудилась в небольшой каменной нише, выставив стволы своих автоматов в разные стороны. Человек усмехнулся – глупцы! – ниша прекрасно простреливалась, и трагическая развязка была делом нескольких десятков секунд. Однако его бинокль был направлен на странную фигуру в центре всей композиции. Это был мужчина без оружия в походном костюме явно европейского типа. Все остальные закрывали его своими телами, бросив без защиты груз на спинах низкорослых лошадей и совершенно пренебрегая собственными жизнями.
Чуть помедлив, человек на склоне достал из-за спины небольшой боевой арбалет, выбрал из металлического пенала короткую стрелу с зеленым наконечником, тщательно прицелился и плавно нажал на спусковой крючок. И тут же снова прильнул к окулярам бинокля.
Стрела попала в левое плечо мужчины. Он резко дернулся от неожиданной боли, недоуменно уставился на цветное оперение стрелы и тут же инстинктивно вздернул к месту ранения правую руку. Теперь-то и стало видно, что в руке у него находился никелированный чемоданчик, прикованный короткой цепочкой к запястью… Человек с биноклем удовлетворенно хмыкнул, вытащил из складок одежды мобильную рацию и негромко произнес несколько фраз на гортанном уйгурском наречии. Выстрелы нападавших затихли через пару секунд.
Однако за это время на площадке произошло что-то и вовсе непонятное и необъяснимое. Человек на карнизе четко увидел все происходящее в свой бинокль. Попадание стрелы в «европейца» прошло совершенно не замеченным для всей оставшейся в живых четверки контрабандистов. Кроме одного! Ничем не отличавшийся внешне от своих товарищей, он, однако, не столько участвовал в бою, сколько наблюдал за мужчиной с кейсом. И, конечно, заметил впившуюся стрелу. Не более секунды ушло у него на осмысление произошедшего и принятие решения. После этого его нога взлетела высоко в воздух, и развернутой стопой он изо всех сил ударил в грудь «европейца», который неминуемо должен был сорваться с площадки в пропасть. Так бы и случилось, но воздетая вверх рука с чемоданчиком чуть изменила направление удара и слегка погасила его сокрушительную мощь. Мужчина лишь сильно качнулся назад и отступил на шаг, оказавшись на самом краю обрыва с воздетой вверх правой рукой. Но нападавший не дал ему ни секунды передышки. В следующее мгновение он выхватил огромный нож-тесак, хранившийся в ножнах между лопаток, и с размаху опустил его лезвие на поднятую руку с кейсом в районе локтя «европейца»… Хлынул фонтан крови, а никелированный чемоданчик вместе с цепочкой, наручником и обрубком руки исчез в темных глубинах бездонной пропасти…
Человек на соседнем карнизе схватился за рацию, но опоздал: безо всякой команды нападавшие открыли ураганный автоматный огонь, и в считаные мгновения с охраной каравана контрабандистов было покончено.
Человек с досадой выругался сквозь зубы и сильно стукнул кулаком по камню, едва не разбив вдребезги рацию. Затем он поднялся на ноги и смахнул с головы низко надвинутый капюшон. Густые, чуть вьющиеся волосы иссиня-черным потоком упали на его плечи…
Женщина!
Пролетев несколько десятков метров, кейс ударился об острый выступ скалы, отлетел в сторону, ударился еще раз и еще… Вслед за ним летели щебень и камни, булыжники и целые обломки скальных пород. Этот камнепад нарастал и ускорялся по мере приближения ко дну ущелья.
Когда кейс неожиданно застрял, казалось, намертво, в узкой расщелине, тут же в его никелированный бок с размаха врезался обломок, по форме напоминавший нагрудную звезду американского шерифа. Своими острыми углами он искорежил крышку, оставив несколько глубоких вмятин и разломов, и выбил чемоданчик из каменных тисков, как пробку из бутылки.
Большое облако пыли, поднятое спровоцированной лавиной, полностью закрыло дно узкой расщелины вместе с бурным горным потоком. Даже пристальный взгляд самого внимательного наблюдателя не смог бы отыскать теперь в возникшем хаотическом нагромождении обломков некогда аккуратный и элегантный никелированный кейс с цепочкой.
Лежа под многотонным каменным прессом, он больше походил на маленький лист грязной, использованной промокашки. Один его угол был глубоко вмят внутрь, а вдоль образовавшейся с другой стороны длинной трещины проступали бурые капли сочившейся изнутри какой-то жидкости. Капли набухали, сливались друг с другом и узенькой верткой струйкой устремлялись вниз, к буйным водам строптивой горной речки…
Глава 1
Центральное разведывательное управление США, Лэнгли, штат Вирджиния. Отдел стратегического планирования
– Ричард! Какого черта самовольничаете?! Если вам поручили проведение операции «Тихий шелест» – Господи, ну и название! – это вовсе не означает, что вы имеете право игнорировать наработки и рекомендации других отделов. Как вы могли воспользоваться таким сомнительным каналом проникновения?!
Высокий худой мужчина в строгом темном костюме и бордовом галстуке был просто взбешен. Он не присел в предложенное кресло, а остался стоять в метре от небольшого прямоугольного стола, за которым расположился хозяин кабинета.
– Во-первых, Стив, успокойтесь. И, пожалуйста, присядьте. – Ричард Стоун взглядом проследил, как его нервный собеседник, чуть поостыв, устраивает свое длинное костлявое тело в неудобном «присутственном» кресле. Затем продолжил: – Я отнюдь не пренебрегал ничьими наработками и рекомендациями. А канал этот был выбран как раз исходя из его незаметности и редкого использования. Ведь одним из главных условий проникновения была максимальная скрытность. Никто не мог предположить…
Худой мужчина порывисто дернулся, пытаясь снова встать, и уже раскрыл рот, чтобы обрушить на собеседника новый шквал замечаний. Ни то, ни другое ему не удалось: Стоун предупреждающе поднял ладонь и чуть повысил голос, добавив строгости и значительности:
– Директор в курсе всех произошедших событий! И разделяет мое мнение об обстоятельствах форс-мажора…
– Может быть, директор ознакомлен не со всеми вопиющими последствиями? – едко ввернул Стив.
Стоун чуть усмехнулся:
– Я ни секунды не сомневаюсь, что вы достаточно оперативно и полно его проинформировали. – На лице собеседника появилось выражение некоего довольства. – Только я не стал бы на вашем месте очень уж усердствовать. – Брови Стива недоуменно поползли на лоб. – Да-да, я только что получил по телефону некоторые уточнения лично от директора по поводу завершения, – хозяин кабинета особенно подчеркнул это слово, – операции.
– Я ничего не знаю! Меня никто не информировал…
– Это произошло только что, – примиряюще продолжил Стоун. – Так вот, именно на вас возложено обеспечение полной секретности проекта на всех уровнях, – Стив Гольдин, глава Центра по нераспространению оружия массового уничтожения, гордо выпрямился в кресле, но тут же сдулся, дослушав фразу до конца, – а я возглавляю операцию в целом.
Ричард Стоун, словно подводя итог сказанному, положил на стол обе ладони.
– А теперь, Стив, я уточню некоторые нюансы прошедшей операции, которые, возможно, – Стоун криво усмехнулся, – оказались обойдены вашим пристальным вниманием. Ведь теперь нам предстоит работать вместе. Ну, а вы поделитесь со мной известными только вам «пикантными» подробностями. Контроль и зачистку проводили именно ваши люди, так?
Гольдин молча кивнул. Это было уже похоже на приказ начальника, и он не рискнул продолжить пререкания, хотя и находился с хозяином кабинета на одной ступени иерархической лестницы. Просто приготовился внимательно слушать руководителя Центра тайных операций.
– Итак, для доставки на территорию был выбран препарат SU-26 как наиболее распространенный к производству в большинстве биолабораторий мира. Было решено отказаться от индивидуальной доставки, а воспользоваться существующими подконтрольными нам каналами наркотрафика. Причем выбрали тот, которым практически не пользовались весьма продолжительное время. С организацией каравана и внедрением туда нашего агента с препаратом и соответствующей легендой никаких неожиданностей не возникло. Для дополнительной подстраховки, кроме чисто технических предосторожностей – механизмы антивскрытия и самоликвидации, – мы учли и, так сказать, человеческий фактор. Привлекли к операции действующего в цепочках наркотрафика в этом регионе двойного агента. Ему удалось заранее внедриться в состав охраны каравана. Его заданием был постоянный контроль и охрана основного агента, доставляющего препарат. В экстренном случае он должен был принять все меры, чтобы ни наш секретный груз, ни сам основной агент не попали в чужие руки.
Стоун перевел дух и отпил глоток воды из высокого стакана. Гольдин молчал.
– Нам неизвестны подробности произошедшего, так как не осталось ни одного живого свидетеля. Можно только предполагать, что наш двойной агент выполнил свое задание…
Стив неопределенно хмыкнул:
– Моя группа зачистки действительно не обнаружила на пути каравана никаких следов вашего агента, хотя признаки нападения неустановленной вооруженной группы налицо: кровь, отстреленные боеприпасы… Но трупов нет. Вероятно, они были сброшены на дно ущелья. А вот «драгоценный» груз «всплыл». – Гольдин демонстративно хохотнул. – Причем в прямом смысле слова.
Теперь уже хозяин кабинета недовольно перебил:
– Я ознакомлен с отчетом вашей группы. У вас есть еще что-то?
Пожав плечами, собеседник изрек:
– Разве что некоторые мысли.
– Ну-ну!
– Нам, безусловно, на руку, что сейчас уже невозможно установить какую бы то ни было связь между разбойным нападением на контрабандный караван на горном перевале с трагедией в кишлаке, расположенном в нескольких десятках километров, на краю горной долины.
– Ваши люди посетили кишлак?
Стив замялся на секунду:
– Н… нет. – И с горячностью начал объяснять: – У них не было защитных костюмов! И никаких противовирусных препаратов! Мы бы потеряли всю группу, если бы сунулись туда. У командира хватило ума вести визуальное наблюдение с безопасного расстояния. Там еще оставались живые. Но пока вызывали спецотряд, пока организовывали его подготовку, экипировку и доставку… Короче, совершенно непонятно, откуда там появились местные спасатели.
– Я тоже усматриваю в этом определенную странность. Никаких связей с внешним миром, кроме пешеходной тропы через горы, кишлак не имел. Из него никто не выходил, это ваши люди гарантируют. – Гольдин согласно закивал. – А два вертолета спасателей все-таки появились. Причем с защитными костюмами и спецоборудованием.
– Да, Ричард, это так. Кишлак маленький, всего несколько юрт. О его существовании вряд ли вообще знали в администрации этого района. А прибывшие на вертолетах оказались не обыкновенными спасателями! Они за несколько часов провели самые… э… жесткие противовирусные мероприятия. Это профессионалы. Мои люди докладывают, что в вертолеты они погрузили только одного человека из пострадавших. Точнее, его тело. Все остальные полтора десятка трупов были уничтожены на месте, как и весь скот, домашние животные, жилые и подсобные постройки… Сожжено!
– Логично, логично, – пробормотал шеф тайных операций, – для исследований и одного тела вполне достаточно. Послушайте, Стив, этими событиями занимается теперь другое подразделение. Отчеты об их работе будут поступать ко мне безотлагательно, чтобы по ходу мы могли вносить необходимые коррективы в свою работу. А главная задача – это в кратчайшие сроки подготовить и осуществить запасной вариант операции «Тихий шелест». У нас с вами катастрофически мало времени. Поэтому давайте приступим…
Москва. В это же время
Герман Талеев шел по улице легким прогулочным шагом. В такой жаркий июльский день свободный от работы народ устремился в парки и скверы, поближе к травянистым газонам, зелени деревьев и кустов и, конечно, к водной глади прудов и брызгам освежающих городских фонтанов. Стиснутые каменными стенами домов узкие улочки этого старого района Москвы оказались практически безлюдными.
Талеев являл собой идеальный объект для слежки, но здесь он и сам мог заметить любого навязчивого наблюдателя. А учитывая немалый практический опыт Германа в этом вопросе, преимущество было все-таки на его стороне.
Но пока ничего тревожного не происходило. За молодым, светловолосым, симпатичным мужчиной, одетым в модные кофейного цвета слаксы, рубашку polo и коричневые замшевые туфли, никто не пытался следить ни из-за занавески окна, ни из-за тонированных стекол припаркованных вдоль тротуара автомобилей. Ведь по улице шел известный российский журналист, много лет освещавший сложнейшие перипетии национальной политики, все непростые взаимоотношения российского руководства. Он был вхож практически в любой кабинет Кремля. Ему не отказывали в эксклюзивных интервью первые лица государства, его благосклонным вниманием стремились заручиться молодые политики и министры.
Редкие прохожие и предположить не могли, что у известного журналиста есть второе лицо и что с залитого солнцем проезда в тихий внутренний дворик сворачивает руководитель самого, пожалуй, секретного подразделения в стране – Команды, подчиняющейся двум лицам в государстве. Первый – это Президент РФ, второй – Куратор, осуществляющий контакты непосредственно с Талеевым, определяющий – по прямому указанию Президента – задания для Команды и обеспечивающий максимальную материальную и документальную поддержку. Поэтому нештатная должность Куратора Команды переходила от одного человека к другому вместе с официальной должностью помощника Президента России.
Это был третий по счету Куратор. Первый проработал всего несколько месяцев и не запомнился Талееву. Со вторым – Алексахиным – Команда сотрудничала несколько лет. С ним у Германа установились даже приятельские отношения, и, если бы не трагические обстоятельства, приведшие к самоубийству Алексахина… Да что вспоминать!
А вот с нынешним, третьим по счету Куратором Команды и помощником Президента, отношения никак не складывались, несмотря на четыре совместно проведенные значительные операции. Скорее всего причины тому крылись в неуемном желании вновь назначенного Помощника вмешиваться в дела Команды, даже руководить ее действиями. А это было категорически неприемлемо.
Команда была абсолютно самостоятельным организмом. В ее состав входили в разное время не более дюжины постоянных членов. Каждый был уникальным профессионалом, способным самостоятельно решать не только тактические, но и стратегические задачи. При необходимости Команда могла привлекать для выполнения своих операций специалистов из ФСБ, МВД, ГРУ… Их использовали, как правило, втемную. Вот такие привлечения и должен был обеспечивать Куратор, пользуясь своими огромными правами и возможностями. Он обеспечивал Команде любые официальные документы, а также необходимые технику и оборудование. Но в планирование, подготовку и проведение своих акций Команда не позволяла вмешиваться никому! Так было заведено изначально, с первых дней создания спецподразделения.
Команда была, можно сказать, личным тайным резервом Президента в тех случаях, когда обстоятельства не позволяли привлекать ни одну другую государственную структуру. То ли по причинам политического характера, то ли по моральным или этическим соображениям.
Герман Талеев – шеф, босс, патрон Команды и даже ее фельдмаршал – пересек по диагонали детскую площадку и с видом бесцельно прогуливающегося зеваки подошел к нужному подъезду. Он еще раз привычно «проверился» и шагнул внутрь. На третьем этаже в секретной явочной квартире его уже дожидался Куратор. Встреча была экстренной, инициировалась самим Помощником. Талеев понимал, о чем пойдет речь…
– …Я не стану спрашивать, господин Талеев, откуда вы получили столь… э… точные сведения о контрабандном грузе, который должен проследовать через границу. Но известные вам подробности о событиях на горном перевале Сеттижук просто поражают. Поэтому вполне естественно, что они заинтересовали и меня. Оказалось, что все, – Куратор назидательно поднял вверх указательный палец, – гораздо серьезнее, чем могло показаться на первый взгляд. Я активизировал нашу агентуру в том регионе и получил возможность контролировать события онлайн, так сказать…
«Я, Я, Я… – раздраженно подумал Талеев. – Высокая должность не прибавляет скромности? Зато явно обостряются заложенные от рождения комплексы».
– …Поэтому как раз наша группа первой вышла на небольшой кишлак в двух десятках километров от перевала. Все жители оказались заражены вирусом! Причем восемь из них уже умерли к тому времени. Жаль, но оставшиеся семь человек тоже были обречены. Мы немедленно поставили в известность местные власти, разумеется, не раскрываясь, однако время было уже упущено…
Помощник Президента прошелся по кабинету, остановился у плотно зашторенного окна и пристально посмотрел на бесстрастное лицо расположившегося в кресле Талеева.
– Отдаю должное вашему самообладанию. Но, думаю, что и его не хватит, когда вы узнаете результаты мероприятий, осуществленных нашей группой на месте.
«Хорошо, что не «моей группой»! Аплодисментов от меня ты все равно не дождешься. А вообще, давно бы так».
– Благодаря отличному оборудованию, которое имелось в группе, удалось установить, что вирус, поразивший кишлак, сибирская язва!
«Черт побери! Да тут любой потеряет самообладание. Ну, Гюльчатай, куда же ты на этот раз вляпалась?!»
– Вижу, что вас это удивило. Дальнейшие исследования позволили установить, что способ заражения – водный. С такими данными было нетрудно проследить путь до местной горной речки, а по ней – до той точки в ущелье, где произошло нападение на наркокараван. В вашем докладе упоминался небольшой горный обвал. Он-то и не позволил отыскать материальные подтверждения. Ну, например, в виде какого-нибудь контейнера. Зато наши люди вывезли из кишлака одного зараженного. Точнее, его труп, который затем досконально исследовали в стационарных условиях… – Куратор присел на стул и, побарабанив пальцами по крышке круглого стола, продолжил: – …и определили даже разновидность штамма, вызвавшего заражение. Он оказался очень хорошо знаком нашим специалистам. А знаете, почему?
На этот раз Помощник дождался еле заметного пожатия плечами от своего собеседника и удовлетворенно объяснил:
– Такой разновидностью вируса сибирской язвы усиленно занимались еще в Советском Союзе! – Он мельком глянул на свои наручные часы, свел брови к переносице и продолжил предельно деловым тоном: – Одна из крупнейших лабораторий СССР располагалась в Казахстане. Понятно, что во времена распада Державы ее работа была практически свернута. Однако в нулевые годы закрытый завод в Степногорске реанимировали. И сейчас это крупный исследовательский центр, функционирующий по общей программе с американцами. Ну, разумеется, на их деньги.
– А ведь исследовательский центр совсем недалеко расположен… – Талеев, не договорив, задумчиво смолк. Это вообще были его первые слова за все время беседы с Куратором.
– Да, вы правы. – Теперь помощник Президента явно торопился. – Наши эксперты сделали аналогичный вывод. И задались вопросом: какие конечные цели могла преследовать операция с доставкой куда-либо такого смертельно опасного продукта столь… э… экстравагантным способом? Извините, господин Талеев, у меня очень мало времени. Поэтому я опущу длинную цепочку логических построений, которая учитывала множество самых разнообразных факторов, включая политическую обстановку в регионе, конкретную заинтересованность основных предполагаемых участников этой дьявольской игры и оперативные донесения десятка наших агентов. В итоге вырисовывается следующая, весьма тревожная картина. – Куратор вновь автоматически взглянул на часы. – Вы знаете, какой степени неприязни – и это еще очень мягко сказано! – достигли взаимоотношения Ирана и Израиля. Здесь впору говорить о реальной подготовке к ведению полномасштабных боевых действий. Однако такую войну одному Израилю не осилить. Нужна не только политическая поддержка Западного мира, но и вполне реальная военная помощь главного сторонника – США. А главное, для этого нужен очень весомый предлог. Евреи, ссылаясь на данные своей разведки, уже неоднократно заявляли на весь мир: Иран тайно производит и накапливает химическое и бактериологическое оружие. Однако американцы уже обожглись на Ираке. Тогда они не смогли представить мировой общественности конкретные факты, бесспорно, подтверждающие наличие там подобного запрещенного оружия. Теперь не хотят рисковать второй раз своей репутацией. Им нужны не просто донесения, а железные факты. А что, по-вашему, может послужить таковыми?
Куратор, уперев ладони в колени, склонился совсем близко к Талееву и терпеливо ждал. Герман ответил почти через минуту:
– Если кому-то позарез нужно где-то найти фактические подтверждения чего-то, то единственно надежный способ – это самое «чего-то» туда заранее подложить.
Лишь на мгновение в глазах Помощника мелькнуло разочарование, и тут же он демонстративно зааплодировал:
– Браво, Талеев, браво! Идеальное попадание. Ваш контрабандистский караван как раз и доставлял это «чего-то»! Объем биооружия в кейсе был явно недостаточен для масштабного теракта. А вот чтобы распылить или разлить его в окрестностях какого-нибудь соответствующего объекта… И такой объект как на блюдечке: исследовательская биолаборатория неподалеку от иранского города Дамган. А дальше по накатанным рельсам: шумиха в мировой прессе, привлечение общественного мнения, организация крупномасштабных проверок… И неотвратимая находка! Ни у кого в мире не останется ни малейших сомнений в дикой кровожадности иранских фундаменталистов. Потом… даже говорить не хочется! С Президентом мы этот вопрос обсудили и пришли к единому мнению, что никакой вариант из этого «потом» Россию не устраивает, кроме, пожалуй, одного: «вещественные доказательства тайной преступной деятельности Ирана» ни в коем случае не должны быть найдены.
На лбу Куратора выступили капельки пота, которые он просто смахнул рукой. Потом закончил тихо:
– Даже, если они реально существуют. А уж про подброшенные и говорить нечего. В общем, Президент принял решение привлечь к этому делу Команду…
«Ну, разумеется, не ты!»
– …поэтому мне бы хотелось, – Помощник слегка замялся, – услышать ваши конкретные предложения.
«Раз ты стал такой предупредительный, похоже, что Президент напомнил-таки об особом статусе Команды».
– Вряд ли прямо сейчас я могу сказать что-то определенное.
– Конечно-конечно. Я понимаю, что потребуется время для анализа обстановки и выработки приемлемого плана. Только прошу учитывать и прогноз, который выдали наши аналитики: чтобы вновь организовать прерванную таким… э… неожиданным образом операцию, нашим противникам потребуется примерно полгода. Или чуть больше. Если, конечно, они не откажутся от своего намерения.
«Вот уж это совсем нереально!» – подумал Талеев, кивнул и, поднимаясь с кресла, заключил:
– Думаю, что через два-три дня смогу представить «приемлемый план».
– Отлично! До связи, господин Талеев.
Куратор протянул руку для прощального пожатия. Потом развернулся и, не оборачиваясь больше, вышел во вторую дверь из комнаты, плотно притворив ее за собой. Талеев не сомневался, что в смежном помещении его дожидалась личная охрана. Точно знал, что из второй комнаты путь ведет в соседнюю квартиру, а далее в подъезд, выходящий на другую улицу.
Не спеша закурил, внимательно оглядел зеленый дворик сквозь небольшой просвет в плотных шторах и лишь потом покинул явочную квартиру. Времени у него было в обрез.
