Страна негодяев (сборник)

Об этом произведении я наслышан была уже давно. И благодаря обсуждениям других людей, и, разумеется из сериала. Поэтому прочитать его - это был только вопрос времени. Во-первых, конечно, хочу сказать, что читать было трудно. Диалоги из коротких фраз с постоянно меняющимися персонажами сбивают с рифмы и темпа. Про себя читать - вообще не получается. Читала вслух. Во-вторых, будучи ранее свидетелем споров по поводу того, в ком из персонажей Есенин видел себя, чьими устами он говорит с нами, я разумеется об этом думала. И для меня сомнений нет, что это Номах. Очень многие фразы и словосочетания перекликаются к другими произведениями и знакомы до боли. В-третьих, возникает вопрос: на что он рассчитывал, когда это писал? На постановку? Ну нет же, невозможно. Ну кто бы такое разрешил показывать широким массам со сцены? Это было как минимум произведение в стол, как максимум - под расстрел. Читая, очень хорошо чувствуешь, в каком эмоционально тяжёлом, взбудораженном, разочарованном и отчаявшемся состоянии находился наш Сергей Александрович в то время. Вот поэтому, пожалуй, и не мог не излить на бумагу... Только Номах ушёл от преследования, а Есенин - нет. И в заключении скажу, что очень мне понравились его рассуждения об Америке и о России. Очень точные и очень актуальные по сей день. Да в конце концов не так много времени прошло, всего сто лет. Мир меняется, но фундаментальные вещи остаются прежними. К счастью или к сожалению - вопрос риторический.

Я знаю этого парня, Что орудует в этих краях. Он, кажется, родом с Украйны И кличку носит Номах.

"Я лублу Езенин" написала Айседора Дункан губной помадой на зеркале гостиничного номера. А потом конец красного шарфа намотался на колесо спортивного "Бугатти" и пероломил ей шею. Но у Есенина осталось еще миллионов сто поклонников. Или двести. Потому отсутствие моей любви не нанесет ущерба бессмертной славе. Так думала и не любила. Безмерную пошлость его патретов златоволосого голубоглазого королевича на фоне непременной березки или косяка улетающих птиц, или березки и косяка; все эти красные шарфы и спортивные автомобили; стихи проституткам, вечную молодость, вечное опьянение; "Шаганэ ты мою, Шаганэ" и готовность, с какой самый тупой компатриот скажет: "Поэзия? Да, люблю. Есенина."

А что обожгло в детстве, пролившись потоками слез, стихотворение о собаке: "Покатились глаза собачьи золотыми звездами в снег" - так это глупая сентиментальность. Или та песня, "Мне осталась одна забава": "Дар поэта ласкать и корябать, роковая на нем печать. Розу белую с черной жабой я хотел на земле повенчать". И снова как удар под дых, хочешь воздуха глотнуть, а не получается, стоишь какое-то время, оглушенная и думаешь: "Я люблю Есенина?"

Или маясь тяжелым похмельем, лежишь, голову не умея оторвать от подушки, а в голове, незнамо-откуда: "Друг мой, друг мой. Я очень и очень болен. Сам не знаю, откуда взялась эта боль. То ли ветер свистит над пустым и безлюдным полем. То ль, как рощу в сентябрь, осыпает мозги алкоголь". Прямо видишь, как осыпает. И кино "По ту сторону волков", снова песня на его стихи, "Клен". Находишь диск "Чайфа", где она есть и слушаешь стопицот раз до полного запиливания. "И зверья, как братьев наших меньших, никогда не бил по голове" Я люблю Есенина.

Обрывок сетевого разговора о "Номахе" Игоря Малышева. Роман об Иване Грозном, номинированный на "Большую книгу-2017". Помянули Сергея Александровича, стало интересно, гугл нам в помощь - есть, "Страна негодяев", драматическая поэма. Ограбление поезда, везущего золотой песок с сибирских приисков бандитом по имени Номах (Вика подскажет, что за этим персонажем явственно стоит Нестор Махно). Он из робингудовской когорты благородных негодяев, не любит кровопролития, где возможно при таком непростом ремесле, старается избегать - журит не в меру ретивого подчиненного Барсука и не против часть награбленного раздать бедным. Но в целом бандит - он и есть бандит, как ни романтизируй.

Идейный антагонист комиссар Рассветов недалеко ушел от противника со своей декларацией: Лишь только клизму Мы поставим стальную стране, Вот тогда и конец бандитизму, Вот тогда и конец резне. и воспоминанием об афере, которую помогал проворачивать в пору старательства на Клондайке. Я прежде читала о "засолке" золотоносным песком пустых участков, чтобы создать ажиотажный спрос и продать бросовые земли за астрономические суммы. Здесь описан занятный, но вряд ли реальный, способ: стрелять в скалу из ружей, заряженных золотым песком. Так ведь это не инструкция и не руководство к действию, а поэтический вымысел .

Итак, Номах грабит, по следу его пущен секретный агент мирового пролетариата китаец Литза-Хун, а дальше - да почитайте, поэма небольшая, что ж я буду удовольствие портить. Это удовольствие и это поэзия. Нет, в "Стране негодяев" для себя не нашла ни одного персонажа, ни одного монолога, которые стоило бы запомнить. В целом Есенин остается не моим поэтом, за исключением помянутых точечных вкраплений. Но за них я люблю Есенина.

Сергей Есенин – мой любимый поэт. Я часто читаю его для души и когда мне грустно, его строки трогают меня в любом состоянии, и я всегда рад раскрыть себя навстречу глубоким метафорам и красивым образам.

Я знал, что «Страна негодяев» — это поэма, которая считается незаконченной. Несмотря на то, что в Советские годы Есенина печатали много и часто, об этом произведении предпочли забыть и издавать пореже, потому что нарисованное автором полотно характеров на фоне социальной нестабильности во время гражданской войны, оказалось довольно противоречивым.

Дело в том, что под пером Есенина благородный разбойник Номах (ну вы поняли) выглядит ненамного более отрицательным, чем комиссар с говорящей фамилией Чекистов или западник Рассветов. То есть, протагониста здесь нет, все сплошь подлецы и негодяи. С позиции времени понимаешь, насколько правильной была та картина, но в те времена это было смелым шагом.

С точки зрения смысловых зёрен, я больше всего оценил, как аккуратно, между строк, Есенин проводит довольно сильную идею о том, что в эпоху больших перемен выживают только вот такие подлецы. И это не проблема России, это проблема любой страны, живущей в безвременье.

Поэма написана сложным, непривычным для Есенина ритмом, чем-то похожим на рубленный стиль Маяковского. Не могу сказать, что я испытал большой восторг от этого формата, скорее воспринял как должное («почему бы и не так»).

Читать, наверное, стоит всем. Поэма не очень большая, а нарисованные мастером характеры невероятно живые и «упругие».

Впервые поэма «Страна негодяев» была опубликована без купюр в издании: Есенин С. А. Полное собрание сочинений: В 7 т. — Т. 3. Поэмы / Науч. ред. Л. Д. Громова, С. П. Кошечкин; Сост. и подгот. текстов Н. И. Шубниковой-Гусевой; Коммент. Е. А. Самоделовой, Н. И. Шубниковой-Гусевой. — М.: Наука; Голос, — 1998. — 720 с. Главный герой этой драматической поэмы – бандит Нома́х, который не так давно «шёл с революцией», но разуверился в её идеалах. В знак симпатии Есенин подарил герою свою внешность и свой возраст:

...Обещано 1000 червонцев, С описанием ваших примет: Блондин. Среднего роста. 28-ми лет.

Однако Нома́х – отнюдь не героизированный автопортрет. Говорящее имя (переставим слоги!) и происхождение героя («родом с Украйны») отсылают к истинному прототипу – неуловимому крестьянскому вожаку, наделавшему коммунистам больших хлопот, а после поражения сумевшему скрыться за границей. Есенинский Нома́х тоже не лыком шит: легко и красиво грабит поезд с очень ценным грузом, потом легко обводит вокруг пальца выследивших его чекистов. Не удивительно, что в печать поэма продиралась «со скрипом»: при жизни Есенину удалось опубликовать лишь фрагменты. Работая над трёхтомным «Собранием стихотворений», он в порядке самоцензуры сгладил пикировку действующих лиц во вводной сцене. В рукописных версиях было так:

Замарашкин

— Слушай, Чекистов!.. С каких это пор Ты стал иностранец? Я знаю, что ты Настоящий жид. Фамилия твоя Лейбман, И чёрт с тобой, что ты жил За границей... Всё равно в Могилеве твой дом.

Чекистов

— Ха-ха! Ты обозвал меня жидом? Нет, Замарашкин! Я гражданин из Веймара И приехал сюда не как еврей, А как обладающий даром Укрощать дураков и зверей. Я ругаюсь и буду упорно Проклинать вас хоть тысчи лет, Потому что... Потому что хочу в уборную, А уборных в России нет. Странный и смешной вы народ! Жили весь век свой нищими И строили храмы Божие... Да я б их давным-давно Перестроил в места отхожие. Ха-ха! Что скажешь, Замарашкин? Ну? Или тебе обидно, Что ругают твою страну? Бедный! Бедный Замарашкин...

В машинописный список для набора Есенин внёс правку в духе коммунистической политкорректности:

...Я знаю, что ты Еврей. Фамилия твоя Лейбман...

Легко видеть, что правка привела к потере рифмы («жил» и «жид»). Ниже Есенин вычеркнул строку

«Ты обозвал меня жидом?»

(и снова потеря рифмы: «дом» — «жидом»). От иных уступок цензуре Есенин, видимо, отказался. Характерно, что «Страна Негодяев» вообще не была включена в рукопись третьего тома Собрания стихотворений, отправленного в типографию в конце ноября 1925 г.

После смерти Есенина издатели решились-таки напечатать поэму в Собрании стихотворений, добавив примечание с ложным указанием на её незавершенность. Гениально, правда? Позорный провал операции чекистов в финальной сцене воспринимается теперь как временное поражение, за которым может последовать реванш. Кроме того, в монологе Нома́ха (важнейшем – ради которого, я полагаю, поэма и была написана Есениным) издатели выбросили последние семь строк (см. ниже).

— Я ведь не такой, Каким представляют меня кухарки. Я весь — кровь, Мозг и гнев весь я. Мой бандитизм особой марки. Он сознание, а не профессия. Слушай! я тоже когда-то верил В чувства: В любовь, геройство и радость, Но теперь я постиг, по крайней мере, Я понял, что всё это Сплошная гадость. Долго валялся я в горячке адской, Насмешкой судьбы до печёнок израненный. Но... Знаешь ли... Мудростью своей кабацкой Всё выжигает спирт с бараниной... Теперь, когда судорога Душу скрючила И лицо, как потухающий фонарь в тумане, Я не строю себе никакого чучела. Мне только осталось — Озорничать и хулиганить... ......................................... Всем, кто мозгами бедней и меньше, Кто под ветром судьбы не был нищ и наг, Оставляю прославлять города и женщин, А сам буду славить Преступников и бродяг. .............................. Банды! Банды! По всей стране. Куда не вглядись, куда не пойди ты — Видишь, как в пространстве, На конях И без коней, Скачут и идут закостенелые бандиты. Это всё такие же Разуверившиеся, как я... ............................... А когда-то, когда-то... Весёлым парнем, До костей весь пропахший Степной травой, Я пришёл в этот город с пустыми руками, Но зато с полным сердцем И не пустой головой. Я верил... я горел... Я шёл с революцией, Я думал, что братство не мечта и не сон, Что все во единое море сольются — Все сонмы народов, И рас, и племён. ............................... Пустая забава. Одни разговоры! Ну что же? Ну что же мы взяли взамен? Пришли те же жулики, те же воры И вместе с революцией Всех взяли в плен...

Купюра показывает, что коммунистические функционеры образца 1925 года прекрасно понимали, кто они такие... Добавлю, что содержание поэмы не сводится к противостоянию «Нома́х-чекисты». Но углубляться не буду, читайте! Или перечитывайте, как я.