Czytaj książkę: «Водолечение. Средства для лечения болезней и сохранения здоровья»

Введение

Если нет двух листьев на дереве, совершенно похожих друг на друга, то тем более нет двух людей на свете с совершенно одинаковой судьбой; и если б каждый мог перед смертью описать свою жизнь, то различных биографий было бы столько же, сколько людей. Часто кажется, что жизненные тропы человека так же перепутаны друг с другом, так же перекрещены, как нитки в запутанном клубке без всякой цели, без всякого порядка; на деле никогда этого не бывает. Светоч веры бросает свой освещающий луч в запутанную тьму и показывает нам, как все эти перекрещивающиеся и перепутанные пути ведут к одному и служат мудрым предначертаниям и целям Создателя. Пути Провидения неисповедимы!.. Когда я, удрученный годами, бросаю взгляд на прожитые годы и наблюдаю извилины моего жизненного пути, я вижу, что часто стоял на краю гибели; но потом, вопреки всякому ожиданию, путь мой осветился лучом призвания, и я имею тем большее основание ценить мудрое и любвеобильное Провидение, что оно, путем, ведущим, по людскому мнению, к гибели и смерти, указало мне и массе мне подобных новый источник жизни.

Мне было около двадцати одного года, когда я с путевой книжкой в кармане покинул родину. В книжке было написано, что я ткацкий подмастерье; но в сердце у меня было написано иначе, еще с самых детских лет. В безызвестности, со страстной тоской мечтал я об осуществлении своего идеала и ждал своего отъезда – я желал сделаться священником. Итак, я ушел не для того, чтобы дальше иметь свой ткацкий станок, а чтобы отыскать кого-нибудь, кто бы помог мне учиться. Во мне принял участие прелат Матиас Меркле (1881), бывший тогда капелланом в Грененбахе, и два года давал мне частные уроки с таким усердием, что я за это время был подготовлен и мог быть принят в гимназию. Труд был не легкий и, как казалось, напрасный. После пяти лет всяких лишений и напряженного труда я был разбит телесно и душевно. Однажды отец приехал, чтобы увезти меня из города, и у меня до сих пор еще звучат в ушах слова моего квартирного хозяина: «Послушайте, господин ткач! Нa этот раз вы увозите своего сына в последний раз». И не он один так думал. Знаменитый в то время военный врач, большой филантроп и великодушный утешитель бедных больных, посетил меня в предпоследний год моего пребывания в гимназии девяносто раз; в последний год – более ста раз; но моя все прогрессирующая хилость побеждала его познания и готовую на всякие жертвы любовь к ближнему. Я сам потерял надежду на выздоровление и с тихой покорностью ждал конца.

Для развлечения я часто с удовольствием перелистывал книги. Случай (я пользуюсь этим общеупотребительным, но ничего не значащим словом, потому что случая нет) подсунул мне под руки незначительную книжку, где речь шла о водолечении. Я ее перелистывал; там были написаны невероятные на взгляд вещи; в конце мне блеснула вдруг мысль: «Да ведь здесь описано твое собственное состояние». Я начал перелистывать дальше. Действительно, оно было похоже, подходило, как две капли воды! Что за радость, что за утешение! Новые надежды оживили мое вялое, слабое тело и еще более слабый дух. Книжка эта сначала была соломинкой, за которую ухватился утопающий; потом она сделалась опорой для больного; теперь, наконец, она является мне спасением, посланным милосердным Провидением в минуту крайней опасности.

Книжка, в которой трактовалось о силе свежей воды, написана была одним врачом; само применение было большей частью очень сурово и строго. Я попробовал три месяца, потом полгода; заметного улучшения не было; но не было и ухудшения. Это придало мне бодрости. Наступила зима 1849 года, я был в Диллингене. Два – три раза в неделю я выбирал уединенные места и купался несколько минут в Дунае. Быстро я подходил к месту купанья, еще быстрее шел домой в теплую комнату. Эти холодные ванны никогда не вредили, но пользы приносили, как я думал, мало. В 1850 году переехал я в Мюнхен. Там встретился я с одним бедным студентом, которому было еще хуже, чем мне; по мнению врача того заведения, где он был, ему жить оставалось очень недолго. Теперь у меня был товарищ. Я его посвятил в тайну моей книжки, и мы вместе пробовали и практиковали наперерыв друг с другом. Теперь этот господин еще жив. Я сам крепнул все более и более, сделался священником и отправляю св. Службу уже более тридцати восьми лет. Друзья мои, льстя мне, говорят, что они удивляются силе моего голоса и моей телесной крепости, при моем семидесятилетнем возрасте. Вода сделалась и осталась моим верным другом; неужто можно на меня пенять за то, что и я остался ей навсегда верен.

Кто сам терпел нужду и несчастие, тот умеет сочувствовать нужде и несчастию.

Не все больные несчастны в одинаковой степени. Кто обладает средствами и путями к излечению, тот легко может примириться с кратковременным страданием. Таких больных я сам отсылал сотнями и тысячами обратно. В нашей помощи нуждается больше всего тот бедняк, который, сам нищий и оставленный, обречен врачами и лишен помощи и лекарств… Всю массу таких людей я причисляю к своим друзьям; и таких бедных или обедневших больных я никогда не отсылал от себя. Мне всегда казалось, да и теперь кажется жестоким, бессовестным и неблагодарным запирать пред такими несчастными двери, отказывать им в том источнике помощи, который принес мне самому исцеление и спасение.

Громадное количество больных, еще большее разнообразие всевозможных болезней побудили меня стараться обогатиться опытностью в этом деле, усовершенствовать методы водолечения.

Своему первому советнику – вышеупомянутой книжке, за ее советы я приношу мою сердечную благодарность. Но скоро уже я понял, что многие способы применения слишком сильно действуют на человеческий организм, устрашают своей суровостью. Водолечение называли прежде «лошадиным лечением», да и теперь еще называют многие, которые, совсем не изучив или не изучив основательно этого дела, бранят без разбора все касающееся лечения водой, – шарлатанством, невежеством и т. п. Я, впрочем, охотно допускаю, что некоторые, еще малоизвестные и неисследованные способы врачевания водою подходят более к одаренному крепкими мускулами и костями коню, чем к слабому творению – человеку, обладающему нежными покровами и сильно развитыми нервами.

В биографии знаменитого «Pater Ravignan S. I.» есть следующее место: «Болезнь его, страдание горла, от напряжения (патер был знаменитый проповедник, отправлявший свой долг в Лондоне, Париже и других больших городах с чисто апостольским рвением) ухудшалась и скоро перешла в хроническую… Дыхательное горло представляло почти одну сплошную рану. Голос почти не был слышен, словом, орган его был как бы истощен.

Целых два года (1846–1848) он, больной, страждущий, должен был провести в бездействии. Лечение в различных местах, перемена воздуха, юг – все оставалось без желанного результата. В июне 1848 года патер Ravignan остановился у доктора К. R… на его даче, в одной долине, около Б. Однажды, после мессы, в час, когда собрались вместе все обитатели дачи, доктор с озабоченным лицом объявил собравшимся, что патер Ravignan не явится к завтраку, так как чувствует себя хуже. С этими словами он и сам ушел и подошел к больному и сказал ему: «Встаньте и следуйте за мной!» «Куда же вы меня ведете?» – спросил тот. – «Я хочу вас бросить в воду». «В воду, – спросил Ravignan, – при лихорадке, при кашле? Ну что ж, делать нечего, я в вашей власти и должен вам повиноваться!» Дело шло о быстрой, внезапной ванне (Sturzdad), очень сильном, но действенном средстве, как говорит биограф. Результат был удивительный. Уже к обеду доктор с триумфом привел больного, который себя очень хорошо чувствовал, и, утром еще немой, он вечером рассказывал историю своего исцеления».

Это я и сам считаю чем-то вроде «лошадиного лечения» и, несмотря на его успех, никогда сам не применял и никому не советовал бы пробовать.

Здесь я должен оговориться, что я согласен далеко не со всеми способами лечения водою в наших водолечебницах, некоторые же прямо не одобряю. Многие кажутся мне слишком сильными и, если можно так выразиться, слишком односторонними. Часто лечение ведется по одному и тому же способу, невзирая на различие между пациентами, их большую или меньшую слабость, более или менее укоренившуюся болезнь, различные степени ее разрушительного действия, последствия и т. д. Здесь-то, в применении разнообразнейших способов лечения, в применении одного и того же способа отдельно к каждому пациенту, и должен выказаться знающий свое дело. Ко мне являлись из различных водолечебниц больные с подобными жалобами: «Это невозможно выдержать, я совершенно обессилен!» Этого не должно быть. Один здоровый мужчина рассказал мне, что он испортил себе здоровье умыванием. «Я каждый день, – последовал отчет, – держал пятнадцать минут голову под колодезной трубой, и вода была холодна как лед!» Удивительно было бы, если бы подобный смельчак не заболел серьезно! А между тем, сколько людей, которые, по-видимому, должны были бы уметь применять водолечение, действовали еще безумнее и тем отвратили навсегда многих пациентов от этого спасительного средства. Многочисленные примеры могу я привести в подтверждение своего мнения.

Я предостерегаю от всякого слишком сильного, слишком частого применения воды. Польза, ожидаемая от лечения, превращается во вред, надежда и доверие пациента превращаются в страх и ужас.

Тридцать лет я исследовал и изучал всякое отдельное применение на самом себе. Три раза, сознаюсь в этом открыто, я был вынужден изменять свою систему водолечения. По теперешнему моему твердому убеждению, основанному на семнадцатилетней практике, на многочисленных излечениях, только тот может принять воду с надлежащим действием, с вернейшими результатами, кто умеет пользоваться ею в простейшей и невиннейшей форме.

В первой части моей книги указано, в каком виде вода целебна, а в третьей указаны отдельные болезни. Во второй части (читайте особое введение к ней) я собрал, особенно для поселян, некоторые средства для домашней аптеки, которые служат внутри организма для той же цели, что и применение воды: для растворения, выделения и укрепления.

Каждому, кто обращается ко мне за помощью, я предлагаю несколько вопросов, чтобы не действовать поспешно и себе во вред.

В этой книжке я должен сам ответить вкратце на следующие вопросы:

1. Что такое болезнь, какой общий источник всех болезней?

Человеческий организм – одно из чудеснейших творений Создателя. Всякий членик подогнан, так сказать, к члену, всякий строго размеренный член составляет часть одного гармоничного, данного целого. Еще удивительнее соприкосновение органов и их общая деятельность внутри организма. Даже наибольший скептик из врачей и естествоиспытателей, «не открывший еще ланцетом и скальпелем души», не может не подивиться неподражаемому образу человеческому.

Все внутри и вне человека говорит: «Все внутри и вне меня пусть благословляет имя Господне!» Эта гармония, это благосостояние, называемое здоровьем, нарушается самыми разнообразными расстройствами, самыми разнообразными нарушениями, обозначаемыми именем «болезнь». Болезни внутри, болезни, страдания снаружи тела приходится терпеть большинству людей, все равно, по собственному желанию или против воли.

Все эти болезни, как бы они ни назывались, по моему личному мнению, имеют своим основанием, своей причиной, свой корень, свое начало в расстройствах крови, вызванных или ненормальной ее циркуляцией, или же ненормальным составом, или же тем, что кровь испорчена другими тканями. Кровь по своему руслу проникает во всем теле повсюду, во всякую его часть, во всякий орган, питая его и оживляя. Во всем есть известный строгий порядок; всякое усилие или ослабление течения крови, всякое проникновение в нее посторонних элементов нарушает равномерность, правильность, вызывает расстройство, а следовательно, вместо здоровья – болезнь.

2. Как достигается излечение

Опытный охотник по следам на снегу узнает род животного. Если он хочет настигнуть оленя, козу, лисицу, то идет по этим следам. Искусный врач быстро узнает, где гнездится болезнь, где ее корень и как далеко она распространилась. По симптомам он узнает болезнь, а узнав ее, он выбирает уже соответственные средства. Можно подумать, что эта наука, этот процесс очень прост. Иной раз да, а иной раз далеко не прост. Если кто-нибудь придет ко мне с отмороженными ушами, то я прекрасно знаю, что это произошло от холода; если кто-нибудь отдавит себе у мельничного жернова палец и сильно вскрикнет, я его не стану спрашивать, где у него болит. Далеко не так просто дело с обыкновенной головной болью или же желудочными, нервными, сердечными и другими страданиями, которые могут быть вызваны не только многими разнообразнейшими причинами, но очень часто происходят вследствие страданий соседних органов, которые и распространяют болезнь на желудок, сердце, мозг и т. п. Соломинка может остановить ход самых больших часов. Самая незначительная вещь может обусловить мучительнейшее сердечное волнение. Отыскать эту незначительную вещь и составляет искусство. Это исследование бывает часто очень сложно, запутано и вводит иногда даже в обман. Немало примеров этому есть в третьей части моей книги. Если ударить ногой или топором в ствол молодого дуба, он дрожит, а вместе с ним дрожит каждая ветка, каждый листик. Обратно можно вывести следующее заключение: листик дрожит, и это дрожание вызвано чем-нибудь! Конечно, он дрожит потому, что и ветка дрожит, а листик ведь – часть ствола. Нервы – такие же ветки нашего тела. «У него нервное расстройство!» Что это значит? Весь организм получил удар, ослаблен, поэтому и нервы дрожат.

Разрежьте осторожно ножницами паутину, идущую от центра к периферии (к краю). Вся она распустится с замечательной правильностью, как бы отмеренные циркулем, сотканные четырехугольники превратятся в беспорядочные, неправильные фигуры. Казалось бы, что труд паука пропал даром.

Но стоит ему только найти конечную нить своей сети, и он снова приведет все в прежний удивительный порядок. Найти эту тонкую конечную нить и составляет все искусство! Если же, вместо того, чтобы искать ее, он стал бы возиться в своей ткани без толку, она пропала бы тогда совсем, он уничтожил бы ее этим.

Теперь я дам ответ на наш вопрос. Как просто, легко и несложно, почти безошибочно лечение, если я знаю заранее, что всякая болезнь происходит вследствие расстройств в крови! Лечение тогда имеет только двоякую задачу: или я должен восстановить правильное течение крови, если оно нарушено, или же я должен постараться удалить из крови все дурное, нарушающее нормальный состав ее, все портящие ее соки вещества. Другой работы в данном случае, исключая укрепление ослабленного организма, нет.

3. Каким образом содействует вода при излечении? Чернильное пятно на руке быстро смывается водою, а кровоточащая рана вычищается ею. Летом после дневного труда вы, утомленный, смываете струящийся с вашего лица пот холодной водой и оживаете снова: она освежает вас, подбодряет и доставляет вам облегчение. Мать, увидев на головке своего ребенка струпья и нечисть, берет теплую воду и смывает все это.

Трех свойств воды: растворять, удалять (медленно смывать) и укреплять вполне достаточно для нас, чтобы утверждать, что вода, и в частности наше водолечение, излечивает все вообще излечимые болезни, ибо всякое применение воды при лечении имеет целью удалить корень болезни.

Благодаря этому возможно:

а) растворить в крови болезненные вещества;

б) удалить растворенное;

в) сделать снова правильным течение крови по ее руслу после такого очищения;

г) наконец, еще укрепить ослабленный организм, т. е. сделать его способным к новой деятельности.

4. Как объяснить чувствительность нашего поколения, такую быструю восприимчивость ко всевозможным заболеваниям, которых, по крайней мере частью, прежде не знали даже по имени?

Не один человек, вероятно, предложил бы мне этот вопрос. И мне самому он кажется вопросом первой важности, и я спешу сказать, что это громадное зло зависит от недостаточной закаленности. Изнеженность современного поколения достигла высочайшей степени. Тщедушные, слабые люди, малокровные, нервные, сердечные и желудочные больные составляют теперь большинство населения, а здоровые и вполне крепкие являются исключением. Мы очень чувствительны ко всякой перемене погоды; перемена времен года не проходит без насморков и катаров; даже быстрый переход от холодной температуры наружного воздуха к теплой, поспешный вход с холодной улицы в теплую комнату не остается безнаказанным и т. д. А пятьдесят, шестьдесят лет тому назад было совсем иначе! К чему же мы придем, если человеческая жизнь и человеческие силы так быстро уменьшаются, если болезни появляются еще в зародыше, когда еще не наступила настоящая жизнь? Пора, наконец, обратить на это внимание, пора, наконец, прийти в себя! Кроме своего применения воды, я еще советую пользоваться указываемыми здесь невинными и безопасными средствами, которые также могут закалить кожу, все тело и отдельные его части.

Очень много лиц разных сословий уже пользовались этими средствами, сначала с недоверчивой улыбкой на лице, а впоследствии с одобрением. Vivant sequentes!

Не меньшее внимание, чем на закаленность, следовало бы обратить на питание, одежду и на проветривание. Но об этом в другой раз. Я знаю, мои взгляды встретят сильное противоречие. Тем не менее я держусь их твердо, потому что они созданы долголетним опытом. Это не грибки, выросшие в одну ночь в мозгу, а благородные плоды, твердые и кажущиеся незрелыми для предубежденных, но зато отлично соответствующие и годные для здорового ума.

Замечу только вкратце, что относительно питания я придерживаюсь следующих правил: сухая, простая, питательная пища, не приправленная всякими искусственными способами, острыми пряностями, и обыкновенная вода, которая есть в любом источнике, по воле Божией, и то и другое в умеренном количестве, самое полезное и необходимое для человеческого организма. (Я не пуританин и сам охотно выпиваю стакан вина или пива, но не придаю ему того значения, как все. С медицинской точки зрения, например, при болезнях, эти напитки играют иногда некоторую роль; но для здорового человека фрукты, по моему мнению, имеют гораздо большее значение). Относительно одежды я придерживаюсь правил старины: сам соткал, сам сделал, вот и отличное платье. Я против странной неравномерности, против неодинакового распределения одежды, что особенно зимой, причиняет немало вреда здоровью. На голове меховая шапка; на шее галстук, а сверху еще аршинный шерстяной шарф; плечи покрыты трижды или даже четырежды, а если выходишь на улицу, еще одеваешь шубу; только ноги, бедные заброшенные ноги, покрыты, как и летом, одними чулками или носками, и ботинками или сапогами. Какие же последствия от такого неразумного распределения? Верхняя одежда тянет вверх, как насос воду, кровь и теплоту в верхнюю часть тела, а в нижних частях уменьшается количество крови, появляется простуда и всякие заболевания другого рода. Затем я против того, чтобы носить на голом теле шерстяное платье; по-моему, гораздо лучше платье, приготовленное из сухого, крепкого льна. Для меня это самое лучшее платье: оно не изнеживает кожи и постоянно оказывает немало услуг. Шерсть на голом теле, по моему мнению, отнимает у него тепло и влажность; это тоже одна из причин, обусловливающих страшно возрастающее малокровие нашего слабого, жалкого поколения. Будем надеяться, что новое, улучшенное применение шерстяных изделий избавит следующие поколения от этого малокровия.

Я перехожу к проветриванию. Мы обыкновенно предпочитаем рыб, водящихся в ключевых водах, особенно горных форелей. Речные рыбы уже не так вкусны; наконец, рыбы, водящиеся в стоячих водах, обладают отвратительным вкусом. Существует также и испорченный воздух, подобный стоячей болотной воде. Кто его вдыхает, питает свои легкие буквально ядом. «Воздух, вдыхаемый в третий раз, говорит один знаменитый врач, становится решительно ядом». Да, если бы люди понимали это и пользовались в своих квартирах, а особенно спальнях, исключительно чистым, богатым кислородом воздухом, они избежали бы множества болезней! Мы знаем, что самое малое количество ладана наполняет благовонием целую комнату; пятнадцать – двадцать сигаретных затяжек сейчас дают себя чувствовать, т. е. самое малое, незначительное нарушает состав воздуха в благоприятном или неблагоприятном отношении: разве своим выдохом мы не достигаем того же эффекта?

Сколько выдохов производим мы в минуту, час, за день, за ночь! Как же должен от этого испортиться воздух, если даже мы и не видим сигаретный дым? Если я не буду проветривать, т. е. обновлять эту испорченную, насыщенную углекислотою атмосферу, то сколько испорченного воздуха и вредоносных миазмов устремится в мое легкое!

Во всяком случае, последствия должны быть вредны, даже гибельны! Так же вредно, как выдыхаемый воздух, или порча его каким-нибудь посторонним веществом, действует и слишком высокая температура, особенно высокая температура в комнатах. И она портит воздух, так как уменьшает количество кислорода, необходимого для жизни, и делает, поэтому, воздух вредным. 12–13°R совершенно достаточно, свыше 15° никогда не нужно переходить. Итак, о проветривании всех комнат, и особенно спален, необходимо заботиться каждому и вести это дело неустанно и последовательно каждый день. Это никого не может обременить и полезно для общего здоровья. Нужно также много заботитьея о проветривании постелей. Я сказал здесь то, что счел уместным. Сказанного достаточно, чтобы видеть, о чем будет речь, в чем сущность моей книги. Ее можно принять или благоприятно, или даже не читать. К тому и другому приему я подготовлен и согласен с каждым заранее.