Czytaj książkę: «Ревизор: возвращение в СССР 36»

Глава 1

Москва

В понедельник с утра позавтракали, и поехал записывать передачи на радио. Начали мы с Николаевым с Кубы. Рассказал те факты, которые малоизвестны в Советском Союзе, но для кубинцев очень важны для понимания выбора их нынешней антиамериканской политики. О том, как в конце девятнадцатого века в Латинской Америке разгорелась борьба с испанскими колонизаторами. И Куба, как одна из важнейших испанских колоний в Латинской Америке, с азартом включилась в эту борьбу, в надежде обрести независимость. США в то время сами воевали с Испанией. Их целью было вытеснить все европейские страны с территории Латинской Америки. Так что Штаты взяли и предложили кубинским повстанцам ввести контингент американских войск для помощи в борьбе с испанскими колонизаторами. Повстанцы, не будь дураками, сразу же отказались, сказав, что, а где у нас гарантии, что мы вытесним испанских колонизаторов и не получим вместо них американских? Уж лучше мы сами справимся с испанцами…

Американские переговорщики в то время были не менее хороши, чем сейчас. Они заявили, что США – это родина первой конституции и прав человека на планете. Неужели вы думаете, что такая страна может, выкинув испанцев, занять их место на Кубе? Но если вы всё же не верите, то мы можем принять в США закон о том, что американские войска после того, как окажут помощь кубинским повстанцам, и они победят, тут же немедленно проследуют на корабли и уедут к себе домой. Кубинские повстанцы поверили и сказали: «ну, ладно, тогда принимайте закон! Раз такое дело, и закон будет, тогда мы вас допустим к борьбе с испанцами».

Американский Конгресс собрался и принял закон – именно такой, какой обещали кубинцам. И повстанцы разрешили американцам прислать военный контингент на их остров.

Спустя несколько месяцев победа была одержана, испанцев вытеснили с территории Кубы. И тогда американский Конгресс собрался обсудить очень важный вопрос. На Кубе были огромные плантации сахарного тростника, а в девятнадцатом веке сахар был тем, чем сейчас в мировой экономике является нефть. На нём делали невообразимые состояния. И американский Конгресс решил, что нельзя упускать контроль над такой территорией, где столько денег можно сделать на сахарном тростнике. И тут же принял новый закон, который отменял прежний закон о том, что американские солдаты должны немедленно уйти с острова после победы над испанцами. Так что американские солдаты задержались на Кубе ещё на три с лишним десятка лет…

– Жулики и обманщики, получается, эти американские империалисты? – с негодованием спросил меня Николаев.

– Да, и кубинцы это выяснили на своей шкуре. Джентльмены дали свое слово, джентльмены его забрали. Именно поэтому кубинцы так и поддержали Кастро и Коммунистическую партию Кубы.

Дальше мы перешли к уже более известной советским людям истории Кубы, включая тиранию Батисты, засилье американской мафии на острове. Все эти казино и роскошная жизнь для богатых гринго на глазах у нищих кубинцев. Бордели, в которые американские мафиози насильно тянули молодых кубинок, чтобы зарабатывать на американских туристах. Естественно, что это возбуждало ненависть у народа, чем и воспользовались коммунисты.

Я так увлёкся, что Николаев показал мне на часы, когда мы ещё и не добрались вообще до современной Кубы. Мол, всё, время для передачи исчерпано, она не резиновая.

После десятиминутного отдыха перешли к Чили. Вот здесь, конечно, я уже чувствовал себя, как на минном поле. Так свободно изъясняться, как это сделал в КГБ, я ни в коем случае не мог. Это там можно было относительно просто резать правду-матку. Но делать это на советском радио в отношении дружественного социалистического режима было никак невозможно. Так что пришлось широко пользоваться эзоповым языком. Я живописал те трудности, с которым столкнулось социалистическое правительство Альенде, не говоря о том, что оно же большую часть их и создало малограмотной политикой. Но всё же довёл до зрителей главную мысль, что Чили оказалось в такой серьёзной передряге, которую, скорее всего, не выдержит. Даже привёл аналогии с гражданской войной в Испании, в которой коммунисты проиграли, но, тем не менее, слава о той борьбе осталась на столетие.

– Что, действительно так всё плохо? – с огорчением спросил у меня Николаев, когда мы прекратили запись.

Ну, тут уже, не под запись, я ему и сказал, что Альендо осталось быть у власти совсем немного.

Наконец, добрались и до третьей передачи. В спецхране я много что нашел про Багамские острова. Не преминул отметить, что до британцев местное население, индейцы, стали жертвой испанских колонизаторов. Практически все были вывезены в рабство на плантации в более удобные для ведения хозяйства места, или уничтожены, а обезлюдевшие острова стали местом пристанища флибустьеров. Ну и так далее, не преминув отметить, что позже флибустьеры исчезли, а вместо них деньги на островах стали делать контрабандисты.

Особо остановился на борьбе черного населения с белым меньшинством, державшим в руках рычаги над местной экономикой, победа в которой привела к успеху в обретении независимости 10 июля 1973 года. Николаев тут же с энтузиазмом спросил меня, не станут ли Багамы очередной Кубой, выбрав социалистический путь развития. Пришлось его разочаровать. Сказал, что американцы после кубинской революции очень серьезно присматривают за тем, чтобы поблизости от них никто не мог пойти по пути социализма. А в силу крохотного населения Багамы не в состоянии бросить вызов американцам. Это не Куба, где населения, как в Белорусской ССР.

Естественно, из будущего я почти не помнил, что там было с Багамами, отдыхать туда ни разу не ездил, уж больно далеко. Но что там точно не будет коммунистов или социалистов у власти, это знал точно.

На этом запись наших трех передач и закончили. Пожали дружески руки с Николаевым, и я поспешил на улицу. Мне еще перед сегодняшними лекциями для «Знания» надо к Гусеву заехать, завезти мешок с письмами, что я в прошлый раз взял на радио, да так пока и не довез до него. Вон, толк от всего этого уже есть, подкинул тему для расследования Комитету по миру. Глядишь, если они что накопают, по возвращению и статью об этом напишу, очередной фельетон, которые так хорошо котируются в советских газетах. Уже даже в голове стали контуры этой статьи вырисовываться. Начну с вопроса, летают ли свиньи ночью? И сразу же на него отвечу – все возможно, если вы находитесь в окрестностях мясокомбината…

Визит к Гусеву вышел короткий. Поздоровался с ним, вместе с ним зашли к девушкам, он дал им указания по поводу нового мешка, и разбежались. Гусев и сам, как и я, сегодня спешил…

Четыре лекции в промтоварных магазинах я чередовал со звонками по предприятиям, которые курировал. Спрашивал тех из руководства, кого получалось застать на рабочем месте, все ли в порядке, нет ли какой-то необходимости в моем приезде? Все отчитались, что в делах у них полный порядок, приезжать мне никакой нужды нет. Так-то у меня было часа два на случай, если все же придется куда-то приехать… Но раз не нужно, то использовал их для того, чтобы отдохнуть перед визитом на «Полет». Длинный и непростой день выдался, так что просто поел, рухнул на диван и провалялся большую часть этого времени, поставив на всякий случай будильник на момент, когда надо выезжать.

Правда, проснулся до будильника, вспомнив, что музей же в Городне никто не рассматривал в прошлый раз… А его Захаров как-то неофициально, без формального распоряжения, мне поручил тоже курировать. Точно может сегодня на совещании про него спросить. Эх, из дома не позвонить, поехал на почту, оттуда уже звонок сделал. Дозвонился Жукову, повезло. Тот доложил, что стройка движется неплохо, даже с опережением графика. Фух, успокоил, прямо камень с плеч… Евгений Семенович все же знает свое дело…

***

Москва

Приехал на совещание на «Полет». На удивление, сегодня опоздавших не было. Похоже, наше прошлое заседание получилось настолько напряженным, что никто не захотел попасть под горячую руку Захарова, опоздав. Он тогда очень уж жестко на Мещерякова наехал, показал всем свою натуру очень властного человека, не стесняющегося высказать свое недовольство. Все смирно расселись за столом. Никакой привычной расслабленной атмосферы. И что также необычно, пива никто себе тоже не налил, так, минералочкой пробавлялись… Значит, хотели быть в форме на случай неудобных вопросов.

Захаров откашлялся и сказал:

– Практически достоверно выяснили, что Дружинина случайно оказалась на нашем предприятии. Кроме того, в результате предпринятых Мещеряковым шагов удалось добыть на нее компромат, который не позволит ей когда-либо выступить против нас. Я бы предпочел по этому пункту без подробностей…

Большинство удивлённо переглянулось. Что это за компромат такой таинственный, что про него рассказать даже нельзя? Правда, я заметил, что Сатчан при этих словах, в отличие от других, потупил взгляд. Похоже, мой друг знает…

Захаров же продолжил:

– Теперь нам нужно решить, как ее аккуратно, не вызвав подозрений в нашем участии в этом деле, убрать с предприятия…

– Ну, если без никому не нужных скандалов, привлекающих к предприятию внимание, то есть только один проверенный способ, – улыбнулся я.

– Какой же? – не удержался от вопроса Осипов.

– Повысить ее. Этому всегда рады… Какие уж тут тогда подозрения… – развёл руками я.

– Ну, так-то соглашусь, рабочий вариант. И мужу ее подгадим, если она в одной организации с ним будет работать. С ее характером она быстро кучу врагов заведёт, которые на них обоих будут отыгрываться… – высказался и Бортко.

– Мне лично ее муж ничего плохого не сделал, и мне даже и жалко его, – не забывайте, он добровольно живет с Дружининой, – сказал я и члены нашего небольшого собрания дружно рассмеялись. Только Захаров ограничился улыбкой. – Ну и со стратегической точки зрения нам не выгодно иметь двух Дружининых в ВЦСПС. Не удивлюсь, если ее начальник, чтобы поменьше ее видеть на работе, начнет ее с проверками по московским предприятиям посылать. Вот уж, где она развернется. Товарищи, напомню, что многие московские предприятия имеют к нам некоторое отношение…

Снова все смеются, а Захаров только улыбается. Какой-то он совсем напряженный сегодня. А ведь только начало недели. Поговорить с ним, что ли, про необходимость научиться расслабляться? Чего нам не надо, так это если он с инфарктом или инсультом свалится… Но нет, у нас статус и возраст слишком сильно отличаются. Он на меня, как на инопланетянина посмотрит, если только я такой разговор заведу…

– Значит, формально повышение, но по той линии, чтобы она никогда больше нам не смогла доставить неприятности в силу должностных обязанностей? – спросил Бортко.

– У нас в столице много организаций, которые никак с нашей сферой не связаны, наподобие Комитета советских женщин, или Советского Афро-Азиатского комитета солидарности, – предложил я. – Вот в одну из них ее и надо пристроить каким-то начальником. Лучше, конечно, не самым большим начальником, чтобы какая-то управа на нее все же там была. Людей-то жалко…

– Хорошая идея, я тогда сам этим займусь, – сказал Захаров, после чего окинул всех взглядом и назидательно сказал, – старайтесь вот также, как товарищ Ивлев, предлагать и здесь, и на своих рабочих местах, решения. А то обычно все только вопросы задают… А от вопросов голова пухнет…

Как же его жизнь достала начальственная, – понял я, не очень довольный таким замечанием. Особого дружелюбия оно ко мне среди коллег вызвать не сможет. Вроде, формально, меня хвалит, а на деле всех остальных ругает…

– Так, этот вопрос будем считать рассмотренным. Давайте теперь дальше, по предприятиям. Что у нас с ними? Кто начнет? – продолжил Захаров.

– Давайте я, – сказал Ригалев.

Быстренько доложил по своим трем объектам. Следующим за ним выступил Бортко. Затем Сатчан.

Наконец, очередь дошла и до меня.

– Ситуация по моим объектам штатная. Модернизация камволки идет по плану. Типография вообще опережает наш план, хватко Марьяна взялась за дело. Таксопарк – тоже вопросов нет, молодцы. Но, товарищи! Есть вопрос по магазинам. Проехался инициативно по открытым магазинам при предприятиях. Вот вкратце результат.

Рассказал про вонь в магазине при камволке, и про хамство продавщицы в магазине при кожгалантерейке. Ни то, ни другое никого не удивило. Тоже мне, все к такому уже привыкли. Но и возражать мне никто не стал, когда я сообщил, что первый магазин предложил руководству перенести в другое помещение, а продавщицу во втором уволить.

– А это все наши открытые магазины? – спросил Захаров, наморщив лоб, – если так, то что-то мы очень низкими темпами двигаемся…

– Еще один магазин открылся, но почти сразу закрылся, – досадливо развел руками Сатчан, – у меня при «Луче». Канализацию прорвало. Там такое старье, что ремонт пару месяцев займет. Товар, к счастью, не пострадал. Пока будем реализовывать его по прежним схемам. А в октябре мне руководство обещало его снова открыть.

– А что, другое помещение нельзя найти? – недовольно спросил Захаров.

– К сожалению, это единственное свободное помещение, что подходит для этих нужд, перед проходной. Строить новое или ремонтировать это – займёт примерно одинаково времени. Но ремонт обойдется дешевле…

Только тут Сатчан, наконец, посмотрел на меня. Я сделал морду кирпичом – мол, мели, Емеля, я ничего против не имею. Обещал не сдавать тебя и свое слово сдержу.

– Так, еще вопросы какие-то есть? – спросил Захаров. – Кстати… По музею в Городне у нас что?

– Давно не ездили. Сделал сегодня с утра телефонный звонок. Прораб сказал, что все идет с опережением графика. – сказал я.

– Так, Мещеряков теперь у нас освободился, вот вы с товарищем Ивлевым и съездите на этой неделе, не откладывая. Дело важное для всех нас, требует постоянного контроля.

Мы с Мещеряковым кивнули. Ну а что, все правильно сказано. Тем более, вьетнамцы должны уже завершить самую важную для нас часть музея. Надо проверить, насколько качественно там проведены все работы…

– Так… А что там с проектированием ресторана, очистных, котельной? – спросил Захаров уже у Бортко.

– Все готово, Виктор Павлович. – отчитался тот. – Можно открывать финансирование и работать. Контакт с Жуковым я тоже держу, его вьетанмцы и с этим тоже справятся.

– Прекрасно. – настроение Захарова явно немного улучшилось. – Да, еще один вопрос. Товарищу Мещерякову, как показали недавние события, нужно пополнение. Причем из опытных сотрудников, неопытных он набрал уже достаточное количество. Нужны отставники МВД с опытом работы с хорошей репутацией. Ну и естественно, готовые работать с учетом нашей специфики, моралисты нам ни к чему. Если знаете таких, то обращайтесь прямо к нему. Но учтите, кого попало рекомендовать не нужно. Вы будете отвечать за тех, кого приведёте.

При этих словах Захарова Мещеряков как-то странно потупил взгляд. Да и весь он сегодня какой-то подавленный, если честно. Ладно, если у него есть что рассказать, узнаю об этом по дороге на стройку. При условии, что он может этим со мной поделиться, и вообще захочет. Надеюсь все же, что больших проблем у нас нет. И что Захаров ничего от нас не скрывает…

С заседания вышли вместе с Сатчаном. Вспомнил, что не передал ему автобиографию Ахмада.

– На машинке напечатали? – сразу обратил внимание он, – это хорошо, это тестю понравится. Ого, да тут три страницы! Не возражаешь, если я тоже ознакомлюсь?

– Да почему бы я стал возражать? – пожал я плечами.

Сели в его машину, он врубил лампочку в салоне и все внимательно прочитал.

– Какой интересный формат автобиографии, никогда такого не видел. Сам бы не жил в Святославле, решил бы, что это там так принято. Но я-то жил… Признавайся – ты такой формат придумал?

– Есть такое, – согласно кивнул я.

– Мне бы тоже такой пригодился, когда людей набирать куда-то надо, – сказал он, – велю своей секретарше перепечатать, как образец, прежде чем тестю отдавать. Она быстро сделает, не переживай, откладывать не буду.

– Да время пока терпит, – сказал я.

– И спасибо еще раз, что по магазину не засветил сегодня. Видно, что Захаров на больших нервах, мне бы могло за такое так влететь… Никто бы не посмотрел, что этого Горячкина мне Бортко порекомендовал. У кого подчиненный провинился, тот и виноват.

– Провел с ним работу по перевоспитанию? – спросил его с интересом.

– Провел, ой, провел! – сжал кулаки при воспоминании Сатчан, словно, можно подумать, измордовал лично главного инженера. – Так с ним поговорил, что он, такое впечатление, был ноги готов мне целовать за то, что я дальше по инстанции не передал информацию о происшествии. Он же не знает, правильно ты подсказал, что мне бы влетело не меньше, чем ему самому… Обещался полный порядок навести со своими бабами, и больше не трепать о наших секретах в постели.

Попрощались, и я поехал домой. Задумался о наших делах. Галию вчера в Сочи отправил, а мне сейчас тоже скоро на неделю в Берлин улетать… Причем улетаю в тот же день, когда она прилетает. Время вылета еще не знаю, так что даже и непонятно, удастся ли пересечься с женой до отъезда. Не повезет, так и не выйдет.

И Галия уже подхватит парней и няню, и поедет в Палангу, где ее должны ждать наши знакомые с прошлого лета, Наташа и Андрей из Махачкалы, теперь уже с дочкой Олей. Андрей уже директор обувной фабрики, а не замдиректора, как в прошлом году. Но мне все равно с ним не так и приятно общаться. Сначала нахамил мне, приняв за обычного студента, а потом, узнав, что я в Кремле работаю, сразу переобулся и начал заискивать. Сразу понятно, что я ему не друг, а он просто выгоду из нашего знакомства ищет. Моя бы воля, я бы тесно с ним не общался, но Галия с Наташей уж очень сдружились за прошлое лето. Ну а что – я постоянно в разъездах был, то приеду, то уеду в Палангу, с кем-то надо же ей было общаться? Тетя Диля Оксану на поводке держала и контролировала, шаг вправо, шаг влево – расстрел, вот Галии и приходилось все время с этой Наташей общаться. Имею я право у жены подругу отбирать лишь потому, что мне ее муж не нравится? Жену люблю, поэтому вердикт мой прост – не имею.

***

Глава 2

Москва, возле дома Ивлевых

Как приехал, сразу вышел во двор гулять с Тузиком. Хорошо в июле все-таки. Жара к вечеру спадает. Природа успокаивается, и возникает такое неуловимо приятное состояние, когда словно физически ощущаешь, как все вокруг отдыхает. Кажется, что даже деревья, скамейки во дворе, машины, дома, все вокруг испытывает облегчение, что жаркое солнце ушло и можно расслабиться, набраться сил перед следующим знойным деньком. А люди летним вечером словно оживают, начинают по сторонам смотреть, птичек слушать… Никто ни на кого не кричит.

Не то, что днем. Июльским днем по Москве люди передвигаются перебежками, ни на кого не глядя. Жара. Надо быстро попасть из точки «А» в точку «Б». Не до расслабона. Хотя, в Москве так люди передвигаются в любое другое время года тоже. Город такой. Мегаполис со своей энергией и ритмом. Даже сейчас, когда этому ритму далеко до темпов двадцать первого века, все равно ощущаешь, что здесь время не ждет, идет быстро, как бы подгоняет тебя, настойчиво толкая в спину… На контрасте со Святославлем особенно это было заметно в первые месяцы… Сейчас уже привык, заново, можно сказать, втянулся…

Так, неспешно размышляя, намотал кругов с песелем по району. И побегали, и погуляли. Красота!

Возвращаясь, заметил во дворе Гришу с Родькой. Подошел поздороваться. Родька сразу с Тузиком умчался. Взялся он в последнее время пса моего тренировать. Обучает его по покрышкам, вкопанным вокруг детской площадки, скакать. Оба довольны вроде.

– Как жена? Встретил-проводил? – поинтересовался у меня Гриша, улыбаясь.

– И не говори, – рассмеялся я, – вроде на день приехала, а словно минута пролетела. Хожу, как неприкаянный, не могу поверить, что опять не вместе. Столько ждал, и снова ждать нужно.

– Ну, через неделю вернется же, – подбодрил меня Гриша.

– Через полторы. Вот только я в тот же день уеду в Берлин, аж до пятого августа, – мрачно кивнул ему я.

– Да уж, – почесал он в затылке. – Но, если подумать, знаешь, работа у твоей жены такая, что вот завидки прям берут. Это и язык не поворачивается работой назвать.

– Точно. Ты прямо зришь в корень, – откликнулся я. – Мы уже с Галией обсуждали, как нужно правильно отчитываться на работе о проделанной за лето работе, чтоб это вообще работой посчитали…

Гриша аж расхохотался, меня услышав.

– Да уж. Задачка со звездочкой, – произнес он, отсмеявшись.

– А у вас какие планы на лето дальше? – поинтересовался у Гриши.

– У нас все просто, – он махнул рукой. – Я на работу. В приемную комиссию включили, у меня же степени нет, так что я первый кандидат. В ноябре потом отгуляю… А Родька с дедом в деревню до конца августа. Хотел малого в лагерь отправить, так он заартачился. Не хочу, говорит. В деревне удочки, рыбалка, коровы.

– Так, – удивился я, – про удочки и рыбалку понял, а коровы здесь причем?

– Так Родька в прошлый раз с пацанами подружился в деревне. Те его в компанию взяли свою и обещали летом, если приедет, взять с собой коров пасти. Родион спит и видит теперь, как он будет рогатых хворостиной гонять, – рассказал Гриша.

– О, ну это для пацана самое то, – одобрил я. – И весело, и опыт интересный.

– Я тоже так думаю. – кивнул Гриша. – Поэтому возражать не стал. Да и старики рады будут, что малой у них летом. И нагуляется на природе, и здоровья наберется. Там же еще и лес, грибы, ягоды. Сам бы рванул с удовольствием, если бы не работа.

– На выходных сможешь ездить, – поддержал я его, – вы ж в поход сходили уже. Так что потребность в свежем лесном воздухе и песнях у костра закрыта.

– Вот то-то и оно, что частично закрыта, – рассмеялся Гриша. – Так хорошо отдохнули, что мало показалось, обратно хочется.

Рассказал ему о планах друзей с поездкой в Карелию, раз уж речь о походах зашла. К слову как-то пришлось.

– Ну-ну, – хмыкнул Гриша скептично, услышав о составе «экспедиции». Разогнались они маленько, да не все учли. Там красиво, спору нет, бывал как-то, но контроль там на въезд. Граница же близко, специфичная область. Развернут их погранцы, иностранку не пустят.

– Вот блин, – нахмурился я, – спасибо, что сказал. Я как-то об этом и не подумал. Надо их предупредить.

– Предупреди, – кивнул Гриша. – А чего они вообще решили так далеко ехать? – поинтересовался он. – Бывалые туристы?

– Ахаха! Бывалые, – рассмеялся я. – В том то и дело, что нет. Самые, что ни на есть начинающие. Пытался им намекнуть, что можно поближе место выбрать, но куда там. Путешествие им надо настоящее, а не фигню какую…

– Романтики-идеалисты. – хмыкнул Гриша, – страшные люди…

Мы с ним снова рассмеялись.

– Чтоб ты понимал масштаб проблемы, – пояснил ему, – я когда им предлагал места поближе, начал перечислять Валдай там, Торжок, а потом в тот же ряд Ладогу воткнул с Онегой. И что? И ничего. Никого из четверых ничего в этом перечне не смутило.

– Стоп. Так Карелия же аккурат между … – начал говорить Гриша и снова рассмеялся.

– Вот именно! – поднял я палец вверх, улыбаясь.

Отсмеявшись в очередной раз, Гриша посерьезнел.

– Паша, дело не мое, но все же совет дам. Отговори лучше их от этой затеи, сразу так далеко ехать. Вляпаются по неопытности, как пить дать.

– Я попробую, – кивнул ему согласно, – но надежды мало, что послушают.

– Предложи тогда им просто альтернативный вариант, чтоб был про запас, – пожал плечами Гриша. – Дорога – дело сложное. Может сами через день-два к мысли придут, что не стоит далеко соваться.

Прошли минуту молча. Темно, прохладно. Чего лишний раз говорить, когда просто отдыхаешь в тишине?

– О, – неожиданно воскликнул он, – я тебе даже могу подсказать для них вариант хороший. База есть одна недалеко, километров 120 от Москвы в сторону Калинина. До Городни не доезжая немного. Там можно курсовки купить, машину оставить, взять лодку и все необходимое и пойти в поход. Я подскажу место. Там и красиво, и рыбалка отличная. Отдохнут, накупаются…

– Постой, – удивился я. – О какой Городне речь? В Конаковком районе?

– Ага, – кивнул Гриша, – знаешь те места?

– Да, – я улыбнулся совпадению. – Музей там строим как раз… Был там. Места красивые.

– Вот и я о чем, – обрадовался Гриша.

Расспросил его подробно про турбазу. Как добраться, к кому обратиться, Решил, что предложу Марату потихоньку, как план «Б». А то вдруг и правда не заладится у них с походом в Карелию…

***

Москва, квартира Ивлевых

Утром спокойно себе завтракаю. Ахмада привел, тот поел и на работу убежал, а я плюшками балуюсь с чайком после яичницы. Молодой организм, есть с утра хочет немерено. Ну и мне-то спешить никуда не надо, до лекций по линии «Знания» еще часа три. Валентина Никаноровна вдруг озабоченно спрашивает меня:

– Паша, а вы перезвонили вчера той женщине, что звонила от члена КПК Межуева?

– Да я и не знал, что нужно кому-то перезванивать! – ответил ей удивлённо. – Вы мне не говорили.

– Так я же записку на трёхканальнике оставляла, – сразу засуетилась няня, – то-то у меня мысль мелькнула, почему вы после приезда домой не перезвонили.

Примчались к трехканальнику одновременно. Ничего на нем не было, никаких записок.

Я первым догадался и полез под стол. Ну точно, валяется листочек почти что под батареей, так сразу и не заметить. Проветривала Валентина Никаноровна, видимо, он и улетел от сквозняка.

Няня сильно переживала, начала многословно извиняться. Я немедленно её остановил:

– Валентина Никаноровна, вы ни в чём не виноваты. Просто мы придумали систему хранения информации, которая совершенно не годится в летнее время. Лучше я найду хороший магнитик и будем им бумажки к холодильнику прикреплять. С этим уже никакой сквозняк не справится.

– Но это же такой важный звонок! От такого человека! Он же ждёт, наверное!

– Ну, я объясню его секретарше, что произошло, бывает, – попытался успокоить я ее, – ничего, сейчас позвоню и, надеюсь, все и урегулируем.

Голос секретарши Владимира Лазоревича, когда я ее набрал и представился, отдавал арктическим холодом.

– Павел Тарасович, я же вчера звонила. Товарищ Межуев очень занятой человек, он любит, когда ему сразу отзваниваются.

– Я бы и сам рад сразу отзвониться, Таисия Григорьевна. Но, к сожалению, сквозняком со стола сдуло бумажку, на которой мне оставили информацию об этом. Бывает. Так вы не подскажете, по какому поводу мне звонили?

– Как и указывала в разговоре с вашей няней, Владимир Лазоревич приглашает вас к себе. А уж с какой целью, вы уже от него узнаете…

– Не можете уточнить у товарища Межуева, будет ли у него время принять меня, если я подъеду часа через полтора? И сразу же ещё один вариант – после 16:00.

– Хорошо, я вам через несколько минут перезвоню. – чуть менее холодно ответила Таисия Григорьевна.

Вот тебе и спокойное утро, вот тебе и спешить некуда… Ладно, жду звонка.

Как и обещала, секретарша Межуева перезвонила достаточно быстро, буквально через три минуты. Сообщила, что Владимир Лазоревич готов встретиться через полтора часа. Зачем-то напомнила, чтобы я не опаздывал. Как будто я хоть раз опаздывал, когда уже договорились на конкретное время…

Доел плюшку, с пальцев стряхнул крупинки сахара. Телефон зазвонил.

Оказалось, что это Марат. Сразу рассказал ему про то, что узнал вчера от Гриши. Но как-то он отнёсся к тому, что я сказал… безразлично, что ли? В принципе, Марат достаточно упёртый, чтобы всё же поехать в эту Карелию. Но тогда я уже снимаю с себя всякую ответственность, и моя совесть чиста.

– Я что звонил-то, – сказал он, дослушав мои объяснения про запасной маршрут, – подумал, пока мы все в Москве – может быть, пару тренировок проведём? А то вы всё до сентября забудете…

– А что, отличная идея! – обрадовался я, – когда предлагаешь?

– Сегодня вечером, и послезавтра. В обычное время. Дальше не гарантирую, что еще будут занятия, можем же сорваться и укатить все вчетвером на отдых в любой день. Подойдёт такое расписание?

– Вполне. Я тогда Сатчану позвоню, предупрежу.

– Об этом тоже хотел тебя попросить. У меня его телефона не оказалось…

Закончив разговор, набрал Сатчана. Тот очень обрадовался, услышав о занятии:

– Хорошая идея, чтобы косточки размять! А то лето всё же, жрём много, шашлыки эти опять же по выходным… Так и растолстеть можно к осени.

Ну вот. По идее, достаточно много нас соберется. Своих учеников с ЗИЛа Марат прямо в общежитии найдет и оповестит. Тех, конечно, кто по отпускам не разъехался.

Нашел сразу же форму, сложил в авоську, прихвачу с собой в машину. Как раз скоро к Межуеву выезжать…

Любопытно мне, конечно, было, ради чего он меня вызывает. Да ещё и в июле. Неужто какой-то отклик появился на мои доклады для Политбюро? Хотелось бы, конечно. Правда, тут ещё бабушка надвое сказала, позитивный этот отклик или негативный? Казалось бы, там же только технические новинки и возможности их внедрения, какой тут может быть негатив. Ну так и карате – банальная спортивная система, один из видов единоборств, а ко двору в СССР не пришёлся. Маразм, конечно, запрещать то, что очень похоже на обычный рукопашный бой, вполне себе популярный. Ай, нет, мне же, когда служил в погранвойсках, инструктор рассказывал кое-что про историю его появления. По-моему, что он появился в СССР только в конце 1970-х. Вот, а я служил с 1983 по 1985. Значит, еще лет шесть до его появления. Хотелось бы поскорее. А то, конечно, самбо очень крутая вещь. Но иногда нужно и как следует ногой врезать. И сделать это правильно.

Ладно, ни к чему гадать, приеду к Межуеву и всё узнаю.

Перед тем, как ехать, созвонился с Мещеряковым. Набрал его сам, чтобы успеть первым, из уличного автомата. Чтобы он мне на домашний телефон по этому вопросу не позвонил. Не тот вопрос, что я хочу обсуждать, когда чекисты слушают.

– Хотел уточнить, по поводу поручения Захарова, когда поедем? А то мне скоро в Берлин уже уезжать.

– Как скоро? Впрочем, без разницы, я завтра свободен. Можем выехать часов в шесть утра, чтобы не по самой жаре ехать.

– То же самое хотел предложить, – засмеялся я, – на моей машине или вашей?

– На моей давай. Не доверяю я твоему польскому агрегату. Не хотелось бы на полдороге застрять.

– Вы что такое говорите, Андрей Юрьевич, сглазите! – возмутился я.

– Все, едем на моей. Завтра в шесть буду у тебя под окном.

***

Ялта, гостиница «Ореанда»

Андриянов сидел в гостинице в своем номере и не понимал, что происходит, и что ему дальше делать. В нем боролись усталость, раздражение и тревога. Но больше всего выводило из себя отсутствие понимания ситуации и собственное бессилие.