Czytaj książkę: «Самописец. Слезы заблудших душ»

© Сергиус Кхаат, 2025

© «Издание книг. ком», о-макет, 2025

От автора
Обращение

Приветствую тебя, уважаемый читатель, в моём «Творческом рае».

Если ты интересуешься философией жизни, изотерикой, мистикой, теософией. То добро пожаловать в страну моих произведений, наполненных остросюжетными, мистичными действами, приправленных философией и романтикой.

Если ты, уважаемый читатель, не находишь ответов в своих жизненных тупиках, то окунись в русло неиссякаемого источника вселенского опыта, прожив невероятные приключения с нашими героями.

Немного о себе.

Я один из немногих, кто, придя в этот мир, не понимал ещё с детства никому не нужные сложности, тормозившие развитие социума. Я видел, что можно жить проще, но люди усложняли; я видел, что можно доверять, но они всякий раз обманывали; я видел, что можно восхищаться, но они высмеивали. Я также видел, что можно наслаждаться жизнью, но они над ней извращались, получая оплеухи за ложный выбор, навязанный со стороны, при этом теряя свою собственную и неповторимую уникальность. Со временем я стал замечать, что сам становлюсь заложником общественного идиотизма.

И в один момент мне стало страшно.

Я понял, что таким опустошенным и поддающимся на провокации неверной манеры поведения я могу окончательно утопить в болоте невежества, веру в Божественные силы, дающие величайший потенциал творчества. Удалившись от суеты к матушке-природе, через медитацию я осознал, что делать. Так я стал ваять литературные произведения.

Для связи с автором

sergiusprismo@mail.ru

elenailjina1974@gmail.com

+7 977 337 73 50

Все события и персонажи, описанные в книге, вымышленные. Любое совпадение событий или имён с реальными событиями являются случайностью.

Глава 1
Картина

Свежесть океанского бриза пробивалась сквозь полупрозрачные занавески, нежно покачивая их манящим ветерком. И только чайный аромат голландского табака напоминал о присутствии здесь человека. На террасе стоял мужчина средних лет. Упершись ладонью в перила, словно в штурвал корабля, он задумчиво смотрел в бескрайние просторы океана. Вдруг мужчина резко обернулся, будто кто-то окликнул его, и бросил взгляд на приоткрытую дверь, ведущую в спальню. Выждав непродолжительную паузу, он вскоре направился туда величественными королевскими шагами. Тихонько подошёл к мольберту и плавно нанёс несколько заключительных штрихов, глядя на одну из прекраснейших женщин в мире.

Она была похожа на спящего ангела. Её шикарные чёрные волосы были раскиданы на бордовой шёлковой простыне. Изысканное английское ложе на фоне такой белокожей красавицы казалось обычной, ничем не примечательной кушеткой. Бордовое покрывало прикрывало изящный изгиб бёдер, чем ещё больше подчёркивало великолепную женскую природу…

«Время будить! – подумал Сэмиус. – О Великий, Всемогущий, разнопроявленный Господи! Как прекрасно и чудесно служить тебе, передавая людям то, что они утратили: этот факел любви, преданности и служения».

Сэмиус, не отрывая взгляда от девушки, без лишних движений, словно мастер кендзюцу вкладывает меч в ножны, положил карандаш на мольберт. Он подошёл к изголовью кровати и нежно и бережно прикоснулся к волосам красавицы. «Пора оживать и расцветать, Эллис!» – взывал он к её подсознанию.

Элиза, приоткрыв веки, постепенно возвращалась в реальность. Глаза её были чисты и бездонны, как небо. Заметив Сэмиуса, она быстро оживилась и расплылась в улыбке.

Затем жадно схватила его за руку и пролепетала:

– Это вы, Сэм? Как хорошо! А я уж, грешным делом, подумала, что ночью мне приснился удивительный красивый сон. Неужели всё это происходит со мной по-настоящему?

Элиза приподнялась на постели и, не отпуская его руку, смотрела на Сэма. Девушка даже не заметила, как край шёлка соскользнул с её мраморной кожи и оголил прекрасное нежное тело.

– Ещё вчера я была загнана в угол, как лесной зверёк, поворотами судьбы. А сегодня я будто родилась заново. То, что было вчера, не моя жизнь. Моя жизнь – это то, что есть сегодня и не умрёт никогда!

Элиза кинулась к Сэму. Как маленький медвежонок обнимает ствол дерева, так и она крепко стиснула его в объятиях, не желая отпускать. Она жадно поцеловала небольшие аккуратные губы Сэма. Он ответил ей в унисон. Затем, оторвавшись от пухленьких и красивых губок, положил её голову на своё плечо.

Сэм крепко прижал точёный стан девушки к себе и промолвил:

– Вы прекрасны, Элиза! Картина готова. Помните: это ваше желание. Возьмите себя в руки. Всё только начинается. Сначала в душ, и будем пить ваш любимый бразильский кофе!

– Только один вопрос, Сэм. Кто вы?

– На этот вопрос, сударыня, – Сэмиус откашлялся, – я вам не дам однозначного ответа. Чтобы понять, кто я, придётся выслушать целую историю. И, вообще, зачем вам это надо? А ну, бегом в душ! Окей?!

– ОКЕЙ! – ответила Элиза и, накинув на себя шёлковое покрывало, побежала в ванную. Она несколько раз оглянулась, как бы боясь потерять контакт со странным мистическим персонажем, появившимся в ее обычной на первый взгляд, но удивительной жизни.

Этим утром на террасе было свежо. Приготовив кофе, Сэм уселся в кресло-качалку с мягкими подлокотниками фирмы «Гранд плюс». Здесь было всё создано этой фирмой вплоть до кухонной утвари, за исключением одежды для отдыха и нескольких восточных атрибутов. А ещё серебряного индийского кофейника, стоящего на прозрачном столике из стекла. Кофейник словно парил в воздухе и испускал пар, будто таил в себе джина. Сэм взял с подставки свою трубку, снова её раскурил и, глядя на клубящийся дым, углубился в раздумья.

Элиза вышла на террасу и подставила руки лёгкому ветерку.

– О, как это чудно! Какое приятное утро! – воскликнула она.

Сэм вежливо пригласил даму к столику и разлил кофе по чашкам.

– Сэмиус, вы исполните обещанное? – поинтересовалась Элиза. – Расскажете о себе?

– Ну что ж, – вздохнул Сэм, – что бы вы хотели узнать?

– Всё! Всё! Всё! Всю вашу историю. Про ваше детство. Как вы стали тем, кто вы есть.

Сэмиус ещё раз затянулся, затем вытряхнул остатки табака в океан. Потом достал из кармана бирюзовые чётки и стал осторожно перебирать их. Он вновь посмотрел на Элизу и в конце концов начал свой рассказ:

– Родился я в Украине в 1978 году в одном из греческих поселков, в двенадцати километрах от Азовского моря. Отец покинул нас с матерью, когда мне было три года. Вскоре он умер в местной больнице от тяжёлого заболевания. Отец был художником. Мать, оставшись с маленьким ребёнком на руках, вытягивала ношу жизни, как могла – работала продавцом в соседнем посёлке. Родственников у меня было много: дяди, тёти, братья, сёстры и так далее. А потому маме всегда было с кем меня оставить на время работы с семи утра до десяти вечера. Была у меня любимая тётушка Варя, которая воспитывала дочь Ирину и сына Никифора. Она со своим мужем Фёдором и детьми любила выезжать летом к морю. Я часто ездил с ними. Мы с Никифором резвились в воде до посинения. Тогда это и случилось. Море было спокойным и приятным, но к вечеру всё изменилось. Наступали сумерки. Взрослые метрах в семи от берега были заняты разговорами о жизни, а мы с Никифором играли с большими волнами. Никифор был старше меня на два года и плавал как рыба. В девять лет он смело спрыгивал с надувного матраса, а я, ухватившись за матрас поперёк, подпрыгивал на волнах, накатывающих на нас с большой скоростью. Ник в очередной раз, поддразнивая меня, погрузился с головой в воду и оттолкнулся от надувного плота. Тот закрутился как пропеллер. Я не заметил, как меня стало быстро уносить от берега. Взрослые на берегу что-то встревоженно кричали, указывая то ли на меня, то ли куда-то вдаль, словно увидели что-то страшное. Я крепко вцепился в матрас как в единственное спасение. А меня несло навстречу новой судьбе или к смерти, как думал я в тот момент. В какой-то миг я перестал видеть людей и слышать их крики. Вдруг матрас выпрямился, словно доска, и стремительно понёсся в сторону. Приподняв голову, я увидел перед собой чёрный столб смерча. Словно гигантский хобот, он спускался с облаков прямо на меня. «Вот она смерть», – подумал я и потерял сознание. Очнулся я от палящего солнца. Побитый, поцарапанный и измождённый, я лежал на песчаном берегу, вцепившись за торчащий камень. Так я попал к великому мудрецу, преданному Бога – Нарада Муни, что в переводе с санскрита означает «Освобождение». Именно там я и получил своё предназначение. Ну что, сударыня, вас ещё что-то интересует?

– Я хочу стать вашей ученицей! – приняла решение Элиза.

– Но вы, милая, мой клиент, моя гостья, а не ученица. Гостей я угощаю, а клиентам даю лишь некоторые инструкции, связанные с управлением и корректировкой их линий жизни. А вашу жизнь я уже написал.

– О, как же я позабыла о картине! – подпрыгнула Элиза. – Даже не взглянула! Неудержимо хочется посмотреть!

Девушка ринулась к мольберту, но строгий с металлическим оттенком голос Сэмиуса осадил её:

– Стоп! Ни шагу без меня, девочка. Не смейте!

– Но почему? – обиженно надула губки Элиза.

– Потому что это не игрушки! Это новый слой вашей жизни, запрограммированный там – на картине. Сначала вспомните своё желание, сосредоточьтесь на нём. И только потом подойдите к мольберту. Ведь как только вы взглянете на картину, в вашей жизни начнутся изменения, сударыня.

– Окей, Сэм! – глотнув кофе и поставив чашку на стол, понимающе кивнула Элиза.

– Вдохните глубоко, задержите дыхание на три секунды, – продолжал Сэм спокойным, уверенным бархатным голосом. – А теперь медленно выдыхайте, и пусть приятная волна расслабления нисходит потоками по телу.

Мелкая дрожь прошла по всему телу Элизы. Откинув голову на мягкую спинку кресла фирмы «Гранд плюс», девушка провалилась в иную реальность.

«Что происходит? – подумала она. – Меня куда-то стремительно уносит!» Её охватила паника. Вдруг мягкий голос, отдающийся тихим эхом в этой энергетической трубе, по которой неслось астральное тело Элизы, проговорил: «Не бойся, я с тобой! Я контролирую твоё путешествие».

– Это вы, Сэм? – спросила девушка.

– Конечно, я, сударыня. Наблюдайте, испытывайте. Я не буду мешать.

– Сэм! Сэм, где вы?

Сэм больше не отвечал. А перед Элизой открылся необыкновенный вид лазурного берега. Она не ощущала своего тела и наблюдала за открывшейся перед ней картиной. На берегу стоял мужчина во фраке дирижёра и, с цилиндром на голове. В его левой руке поблёскивали бирюзовые чётки. Элиза не видела его лица. Неизвестный смотрел на перекатывающиеся волны, но потом резко развернулся, и Элиза ахнула от неожиданности. На лице неизвестного был белый грим и красная улыбка клоуна. Его горящие зелёные глаза, ехидно прищурившись, уставились прямо на Элизу. Он расставил руки в стороны и, как бы угрожая дирижёрской палочкой, голосом скрипучей двери пропел: «Танцуй, косматая. Пляши, красотка. Дыши иль не дыши, покуда не забрала тётка. А если сможешь, перепиши. Спеши, спеши, спеши!»

Элиза попятилась от него: «Что за чертовщина? Что за ерунда какая-то?»

Вдруг ноги девушки оторвались от земли, и её унесло в небо, а потом вернуло по дуге обратно, как будто кто-то дунул на назойливую муху. На берегу Элиза обнаружила ещё одного субъекта в белом парадном костюме лётчика.

Опустившись на песок и подойдя поближе, Элиза увидела перед собой мужчину приятной внешности. Это был блондин чуть выше среднего роста с букетом белых цветов и коробкой торта в руках. Улыбаясь, он спросил:

– Не подскажете, что за цветок я приобрёл? Мне очень нравятся эти цветы, но я не спросил, как они называются.

В детстве Элиза занималась вышивкой цветов всех мастей, а уж этот цветок она несомненно знала.

– Это лилия, – сказала она, и тут же её сознание стало куда-то проваливаться. Последней мыслью Элизы было: «Какой интересный мужчина. Как спокойно и приятно находиться рядом с ним». Сознание проваливалось всё глубже, и только какой-то гул, какая-то вибрация пронизывала всё вокруг. Постепенно он (она) превратился в отдельные слова. «По-ра о-жи-вать. Открой глаза!» – наконец услышала Элиза и, приподняв ресницы, увидела перед собой Сэма. Его вытянутая левая рука указывала раскрытой ладонью на её лоб.

– Вдохните, задержите дыхание, теперь выдохните, – произнёс он, и прозрачная капля пота скатилась по его виску, оставляя после себя светящуюся дорожку. Сэм тяжело вдохнул и еле слышно пробормотал: «Всё, устал. Пора менять линию». А потом улыбнулся Элизе и, как ни в чём не бывало, бодро спросил:

– Как ваше самочувствие, сударыня?

– Физическое или духовное?

– Прежде всего, физическое, – серьёзно ответил Сэм.

– Вы меня разочаровываете. Я думала, вас интересует душевное состояние клиента, – съехидничала Элиза.

– Не глупите, Элиз. Я был там, рядом с вашим астральным телом. Поэтому ещё раз спрашиваю: как Ваше самочувствие?

– Простите, Сэм. Я, наверное, глупая. Но сейчас у меня такое состояние, что я готова взлететь! А вы про самочувствие спрашиваете.

– Это хорошо, – вздохнул Сэм и развернулся, собираясь выйти из комнаты.

– Подождите! У меня к вам столько вопросов. Что это было? Что я видела?

– Клоуна, лётчика, лилии и торт. Разве вы не помните, – усмехнулся Сэм, остановившись у двери.

– Но что всё это значит?

– А это уже вопрос по существу, – серьёзно ответил Сэмиус. – Это выбор, который скоро предстоит вам совершить.

– А можно я сейчас кое-что выберу? – игриво спросила Элиза. – Не пора ли нам перейти на «ты», между нами столько всего было…

– Я ждал этого. Это серьёзный шаг к сближению, Элиз. Итак, что ты теперь выбираешь: картину или историю?

– Историю! Историю! – запрыгала Элиза. – Сейчас же, сию минуту.

– Вот такой ответ мне нравится. Усаживайся поудобней в кресле. Закрывай глаза. Ты не только услышишь, но и увидишь всё в подробностях. Готова?

– Всегда готова! – ответила Элиза, и снова сознание покинуло её.

Глава 2
Ученик

Весь избитый, поцарапанный и измождённый семилетний мальчик Сеня (так звали Сэмиуса в детстве) лежал без сознания на берегу какого-то неизвестного острова. Остров имел оригинальные очертания. Если посмотреть на него сверху, казалось, что какой-то гигант отрезал от него треугольный кусочек, словно от круглого праздничного торта. Как впоследствии выяснил Сэм, кусок островного торта носил название «Лагуна Шивы».

Синие океанские волны омывали необычный остров: песок, цветы, траву, а иногда они даже касались большого ветвистого дерева Тулоси, под которым, скрестив ноги в полулотосе, обычно медитировал великий мудрец и учитель Нарада Муни¹. Спустя некоторое время Нарада начинал играть на своей любимой вине², воспевая святые имена Верховного Бога. Звук этого странного инструмента был необычайно лёгок и проникал, кажется, в самые потаённые уголки сердца.

Очнувшись ночью от обволакивающего тепла и потрескивания небольшого костра, Сеня увидел перед собой седовласого старца с большими чёрными глазами. Старец подбрасывал ветки в разведённый костёр, сложенный из камней, на котором кипела ароматная похлебка. Мальчик был укрыт какой-то белой шкурой – тёплой и приятной, так что ему совсем не хотелось из-под неё выбираться. «Будь что будет!» – подумал Сеня и снова уснул крепким сном младенца.

Глядя на старика, хлопочущего возле очага, и мирно спящего Сеню, Элиза чувствовала себя спокойно и умиротворённо, как вдруг реальность (или видение) стала потихоньку размываться. И только силуэт мальчика оставался выразительным на фоне окружающего пространства. Неведомая сила притягивала Элизу, как магнитом, к спящему детскому лицу. Испугавшись, что вот-вот столкнется с ребёнком, Элиза закрыла глаза и закричала. Её голос при этом был приглушённым, как будто раздавался из бочки.

Ни с кем не столкнувшись, Элиза приоткрыла глаза и обнаружила себя на берегу Азовского моря. День был солнечным, пляж кишел людьми, словно муравейник. Элиза занервничала. «Что это? где я очутилась снова? Сэм! Сэм! Ты где?» – запаниковала она. «Ты находишься во сне мальчика, – ответил ей голос Сэма. – Успокойся и наблюдай. Вон там, на берегу…» Тут же Элиза почувствовала себя уверенней и двинулась ближе к морю.

Ступая маленькими детскими ножками по пенящимся волнам, Сеня и Никифор брызгали друг друга. Через мгновение радостная картина изменилась.

Никифор внезапно замер и, тупо глядя на Сеню словно на чужого, повторял как заевшая пластинка:

– Ты кто? Я тебя не знаю! Не с тобой играю! Ты кто?

Он быстро развернулся и побежал прочь, повторяя слова всё быстрее и быстрее. Сеня стоял в недоумении, руки его опустились.

– Как кто? Я Сеня, твой троюродный брат!!! – закричал он наконец, но его никто не услышал.

Сеня развернулся лицом к морю, навстречу холодному ветру, и увидел прямо перед собой огромный смерч, опустивший свой гигантский хобот с облаков в воду.

Страха и паники совсем не было, мальчик наблюдал за смерчем как за чем-то родным, оберегающим его. Восхищаясь величием стихии, Сеня отметил про себя: «Я его не боюсь! Наоборот, он меня привлекает!» – И искренняя улыбка появилась на его лице.

– О-ом-м-м… – прозвучало откуда-то с небес. – Пора оживать и расцветать, Сеня!!!

Элиза как будто очнулась от долгого сна и снова оказалась у костра с потрескивающими ветками на неизвестном острове. Сеня тоже просыпался, медленно открывал свои большие раскосые глазёнки.

Седовласый старик помешивал похлёбку из пряных трав и что-то тихонько напевал себе под нос. Почувствовав на себе взгляд мальчика, обернулся и расплылся в доброй улыбке. Потом возвёл руки к ночному звёздному небу и начал молиться:

– О Наиверховнейший! О Всепревлекающий! Я так счастлив встретить тебя в одном из твоих миллионов воплощений, служить тебе, заботиться как о родном внуке и ученике. Как прекрасны и непостижимы твои игры, Великий Господи!

В это время зелёная полуметровая ядовитая змея остановилась в метре от изголовья мальчика, изогнулась и приготовилась к смертоносному прыжку. У Сени от страха сдавило горло. Он выпучил глаза, открыл рот и, хватая воздух губами, пытался закричать, но безуспешно. Змея прыгнула. Сеня закрыл глаза руками, приготовившись к неизбежному. Клинок кукри со свистом рассёк воздух и, вращаясь словно мельница, отсёк змее голову. Он пролетел в нескольких сантиметрах от шеи мальчика и вонзился в дерево, которое испустило тягучее красное вещество, напоминающее кровь.

От испуга Сеня сбросил с себя шкуру, прижался спиной к дереву и вцепился пальцами в крону, испуганно глядя на седовласого старика. Нож торчал у виска мальчика, и красная жидкость стекала на ключицу, ползла на грудь, заворачивалась по спирали и создавала алый круг на солнечном сплетении. Ещё минуту Сеня в оцепенении смотрел на старика, не зная, чего ожидать дальше. Но старик как ни в чём не бывало махнул ему рукой, приглашая отведать ароматной похлёбки.

– Кушать хочешь? – мягко спросил он у мальчика, и тот в ответ только кивнул. Старик указал Сене рукой на дерево, где торчал нож.

– Достань его! – велел он.

Мальчик с трудом вытащил нож из ствола Тулоси и протянул оружие старцу. Нарада Муни поднял обезглавленное тело змеи (оно всё еще шевелилось в его пальцах, обвивая руку), распорол ей брюхо и принялся потрошить и нарезать в похлёбку.

– Славно поужинаем сегодня, – приговаривал старец.

Сеня сидел около костра, с интересом наблюдая за проворными движениями, и не замечал большое круглое пятно у себя на груди.

Старик разговаривал на русском языке с тем же говором, какой был у мальчика на родине. «Что за дедушка? Не похож на наших. Но говорит как мы? И где я? – задумался Сеня, обняв колени руками. – А мама, наверное, ищет меня везде, извелась вся».

Элиза наблюдала, как старец заботливо кормил мальчика, нежно укутав коровьей шкурой, поглаживал по голове и о чём-то рассказывал.

Но тут Элиза обнаружила, что звук пропал, будто его выключили. Мальчик улыбался и внимательно слушал рассказы старика. Потом картина изменилась. Элиза, прищурившись, увидела солнечный день на том же острове. Старец и мальчик прогуливались по побережью острова и о чём-то тихо беседовали. Сеня был одет в белые свободные штаны и рубаху восточного покроя. Океанский прилив нежно ласкал их босые ноги. Потом старик повёл мальчика сквозь густые заросли тропических деревьев, лиан и папоротников, и вскоре они оказались на небольшой лужайке перед пещерой.

– Заходи, сын Рудры! – провозгласил старец, указывая посохом на вход в пещеру. – Здесь ты будешь расти как личность.

Элиза осмотрела внутреннее убранство пещеры. Высокие стены были гладкими и образовывали ровную окружность. Это было похоже на египетский саркофаг фараона с уникальной росписью. На стенах был изображён пантеон божеств нескольких основных мировых религий, а напротив входа висел «чёрный квадрат Малевича» – так подумала Элиза, а именно квадратный кусок чёрной материи. По периметру саркофага горели гигантские свечи размером с полено.

– Что это, дедушка?! – ткнув пальцем в черный квадрат, поинтересовался Сеня.

– Это твоя новая жизнь, сынок, – выдохнул старец и, одной рукой обняв мальчика за плечо, другой с посохом отдёрнул кусок чёрной ткани с возгласом: «Живи!»

Элиза удивлённо встрепенулась, а мальчик ахнул: «Рудра – инд. бог Шива».

– Это же я! – воскликнул он.

На стене красовалось изображение измождённого мальчика, лежащего на берегу острова.

Сеня стоял как загипнотизированный, заворожённо открыв рот. Картина хоть и была написана одним цветом, но была похожа на чёрно-белое гигантское фото и чётко передавала настроение. Она завораживала, притягивала взгляд и, словно прекрасная музыка, начинала играть в сердце от увиденного шедевра.

Элиза несколько раз моргнула и очутилась на высоком крутом скалистом мысе острова. Мальчик стоял на краю обрыва на одной ноге, как цапля, расставив руки в стороны. Это уже был подросток лет четырнадцати. Старец медитировал в нескольких метрах от него в полулотосе, перебирал чётки и напевал гимны и мантры.

Картины менялись, и с каждым эпизодом мальчик взрослел, превращаясь в симпатичного юношу. Он медитировал и познавал эзотерическое боевое искусство с посохом и метательными ножами. Юноша прыгал с обрыва, расправляя руки, как птица, нырял в воду и ловил голыми руками рыбу. Потом они со старцем ужинали у костра, о чём-то азартно беседовали и смеялись, глядя в глаза друг другу. Нарада Муни играл на своём музыкальном инструменте и воспевал Единого. А мальчик сладко спал у него на коленях, прикрытый всё той же белой шкурой.

И тут Элиза вспомнила об алом круге на груди мальчика и тут же очутилась в пещере. Там уже сидел лицом к картине возмужавший симпатичный парень лет двадцати в глубокой медитации. На его груди красовался круг, разделённый равнозначным крестом, под кругом виднелись две волны – знак Водолея.

«Что бы это значило?!» – подумала Элиза и снова куда-то провалилась. Наморщив лоб, она растирала себе веки пальцами и постепенно приходила в себя, словно пробуждалась от глубокого сна. Увидев перед собой встревоженное лицо Сэма, спросила:

– Сколько прошло времени?

– Девять минут, – был ответ.

– Ничего себе! – Элиза подняла брови от удивления. – Как можно было увидеть всё это за девять минут? Мне казалось, я пробыла на острове несколько месяцев. Всё так непостижимо и непонятно!

– Вот-вот, – согласился Сэм, – как тебе может быть понятно, что делать со своей жизнью, если увиденное непонятно?!

Элиза прокручивала в памяти все жестокие тренировки мальчика со строгим учителем, а также их нежное и преданное отношение друг к другу. Такой любви и искренности она не встречала за свои двадцать три года.

Откинувшись на спинку кресла, Сэм задумчиво и умиротворённо смотрел на Элизу. Его нежный пронзительный взгляд и загадочная улыбка создавали из него персонажа с какой-то мистической тайной. Его улыбка походила на улыбку Джоконды с полотна Леонардо да Винчи.

Теперь Элиза видела в нём больше чем просто нового знакомого или почитателя. Его чистый и строгий взгляд возбуждал её, биение сердца учащалось с каждой секундой…

– Сэм, не смотри на меня так! – не выдержала она.

– Как так? – усмехнулся он.

– Обжигающе непристойно, – захлопав большими ресницами, стесняясь, отвела глаза в сторону Элиза. Румянец вспыхнул на её мраморных щечках, и губки налились ярко-красным цветом, хоть и не были накрашены. Эти признаки страсти был очень знакомы Сэму.

– Ну уж прости, такова моя природа. Не могу равнодушно смотреть на прекрасное. Чем больше ты проявляешь застенчивость, тем больше становишься сексуальной и притягательной. Не стоит смущаться, этим ты только ещё больше привлекаешь мужчин.

Глядя на Элизу, Сэм вспомнил, как познакомился с ней.