Czytaj książkę: «Куда идем мы – 2»
Глава двадцать седьмая. Новочесноково
(в которой прекрасная дама делает паломникам предложение, от которого трудно отказаться)
с. Новочесноково,
Михайловского сектора
Амурской локации.
49°34′ с. ш. 129°00′ в. д.
Бунт начался на подходе к селу с гастрономическим названием «Новочесноково».
– Что-то меня уже достало по этой глухомани слоняться, – ворчал Жир. – Справа – тайга, слева – китайская граница. Посередине – пять идиотов. Жара дикая, я уже мокрый. Людей нет, жратвы нет, нормальных условий для ночлега – и тех нет.
– Ты-то что разворчался? – решил навести порядок в подразделении Псих. – Ты вообще-то дважды должен стойко переносить все тяготы и лишения. Во-первых, как бывший военный, хотя они бывшими не бывают, а во-вторых, – как действующий монах. Жарко ему! Да ты радуйся, что жарко, а не холодно. Монахи вообще должны спать на росе и на инее и просыпаться сияющими от счастья! А не идти, согнувшись, с кислой мордой, как будто килограмм лимонов съел.
– Тебе хорошо говорить, – хрюкнул свин. – Ты налегке идешь. А я устал. У меня скоро вмятина на плече от этого хурджина будет.
– Правильно! – подтвердил Псих. – Я иду налегке. А почему я иду налегке? Потому что я выполняю более ответственную работу. Я обеспечиваю нашу безопасность. А ты – переносишь тяжести. Кто на что учился.
– Дать бы тебе молотком по голове! – пробурчал Жир. – Идешь налегке – так хотя бы не доставай тех, кто работает. Знаешь, сколько этот хурджин весит?
– Откуда же мне знать? – искренне удивился Псих. – С тех пор, как ты к нам присоединился, я его ни разу не носил. Но точно меньше, чем раньше, до того, как вы с Тотом разделили груз пополам. И вообще –подвязывай ныть! А то ты уже в какого-то Паниковского превращаешься. Осталось только пожаловаться, что ты старый и тебя девушки не любят.
– Любят, – прокряхтел потный Жир, поднимаясь в гору. – И всегда любили. А знаешь, почему? Я тебе сейчас расскажу…
– Ну да, ну да… – захихикал Псих. – Одни про это часами рассказывают, а другим достаточно просто показать. Как говорится – вместо тысячи слов…
Свина, казалось, хватит кондрашка. Он просто побагровел от негодования:
– Да я… Да у меня… Да я тебе сейчас… – задыхаясь от гнева, бормотал он.
– Вы еще мериться начните, – посоветовал Четвертый, едущий на Драке впереди и уже поднявшийся на перевал. – У меня иногда такое впечатление, что это вам шестнадцать, а не мне. Хватит ругаться. Там село внизу. Заброшенное, но одна усадьба точно жилая. Может, и удастся сегодня переночевать под крышей.
– Село Новочесноково, – прокомментировал Псих. – Поскольку Пепкина нога здесь не ступала, баре по захолустьям не ходят, ничего, кроме названия, мы о нем не знаем. А усадьба занятная. Кто-то неслабо вложился.
Действительно, деревянная усадьба мало того, что выделялась своими размерами на фоне полуразвалившихся халуп, как Николай Валуев на утреннике в детском саду, так еще и укреплена была, как миниатюрная крепость.
– Ну, пойдем посмотрим, кто-кто в теремочке живет! – вздохнул Псих.
Возможность комфортной ночевки невероятно воодушевила Жира, который рвался вперед, как служебный пес, взявший след, и с перевала чуть не бегом бежал. Он же и постучал в ворота обратной стороной своих грабель.
– Иду! – послышался изнутри женский голос. – Наташка, ты? Да не тарабань, иду я!
Жир открыл было рот сказать, что никакая он не Наташка, но в это время калитка распахнулась и рот у него открылся еще больше.
На пороге стояла чрезвычайно аппетитная дамочка средних лет. Не иначе как по случаю жары, одета она была лишь в трусики и лифчик, немалые чашечки которого едва сдерживали содержимое пятого номера, выпиравшее, словно квашня из кастрюли.
– Ой! – осеклась дамочка, встретившись глазами с остекленевшим взглядом Жира. – А я думала – Наташка вернулась. Извините!
И калитка захлопнулась.
Псих посмотрел на морду свина и сказал:
– Мой милый друг, если бы мы были персонажами аниме, из обеих дырок твоего пятачка кровь била бы, как из пожарного брандспойта. Мы, слава богу, не в аниме, но я бы на ее месте калитку больше не открывал. Тебя сейчас можно снимать для обложки журнала «Сексуальные перверсии и маньячества».
– А есть такой журнал? – заинтересовался Тот.
– Ради такой обложки можно было бы и создать, – пояснил Псих. – Раскупали бы, как квас в жару.
– Заткнитесь! Оба! – велел отмерший наконец Жир и гулко сглотнул. – Какая женщина!
– Фемина! – согласно кивнул Псих. – У нее все слово в слово как в романе: «Природа одарила ее щедро. Тут было все: арбузные груди, краткий, но выразительный нос, расписные щеки, мощный затылок и необозримые зады».
– Задов мы не видели – поправил его Жир.
– И не мылься! – пресек мечтания Псих. – Мы монахи, а не многоженцы.
В это время калитка снова открылась. На пороге стояла все та же дамочка, но на сей раз в гораздо менее декольтированном виде.
– Извините, пожалуйста. Я дочь ждала… И это… Жарко сегодня. Проходите, святые отцы. Пойдемте пока на летнюю кухню – у меня там кастрюли на плите выкипают.
Внутри усадьбы было уютно и надежно – высокий частокол, бойницы, множество ухоженных строений.
На кухне все разместились на длинной скамье, пока женщина хлопотала по хозяйству.
– Благослови хлеб наш насущный, святой отец! – попросила она Четвертого, кивнул на чугунки на плите.
Юноша, сложив руки, прочитал сутру, и хозяйка благодарно кивнула:
– Рука у тебя легкая, монашек. Лосяшку своего можете потом на конюшню отвести, – сказала женщина и показала рукой куда. – Я дочерям скажу, они ему овса зададут.
– Дочерям? – со значением спросил Жир, который втянул живот, расправил плечи, напружинил мышцы и двигался по двору походкой «культурист на пляже». – А много их у вас?
– Трое, – просто сказала дама в теле. – Мелинка, Наташка и Ленка. А меня, кстати, Клэр зовут.
– Меня Псих, это Босс, секача нашего зовут Жир, а того усатого – Тот, – в свою очередь представил всех обезьян.
– Заметьте! – сказал Жир и подмигнул хозяйке. – Нас четверо и вас четверо. У нас тут, можно сказать, паритет!
– Ты, ушастый, поосторожнее слова выбирай-то, – хмыкнула хозяйка. – Хорошо, что меня муж книжки читать приохотил, и я знаю, что это слово значит. А от другой здешней бабы ты бы моментом половником промеж ушей получил! За такие-то пошлые намеки!
И она захихикала.
– Как приятно встретить в такой глуши блестяще образованную женщину! – вновь распушил хвост свиноид, хотя после упоминания мужа его задор несколько упал. – А кто у нас, простите, муж?
– Волшебник, – грустно сказал женщина. – Был. Как раз на этой неделе годовщину отметили, и я траур сняла. Жизнь у нас здесь сложная и не всегда безопасная.
– О, так вы вдова? – воспрял духом Жир. – Я, кстати, тоже разведенный.
– Ты, кстати, монах! – не выдержал молчавший все это время Четвертый.
–Ладно! – вдруг сказала Клэр. – Хотела я за ужином об этом обстоятельно поговорить, но раз уж ваш разведенный сам об этом речь завел… Я вдова. Дочки не замужем, и выдавать их в нашей глуши особо не за кого. Вас четверо, нас четверо. Как раз четыре супружеские пары получатся. Ну, что скажете?
У монахов вытянулись лица.
– Ну, э-э-э-э, – ошарашено выдавил из себя Жир. – Как бы оно… Вот.
Глядя на их ошарашенные физиономии, хозяйка не выдержала и засмеялась.
– Видели бы вы себя со стороны! – она уперла руки в боки, а ее грудь яростно поднялась под рубашкой. – А что это вы сразу поперхнулись-то? Что я не так сказала? Я просто не люблю всех этих прыжков и ужимок вокруг да около, как у вашего кабана, и что думаю, то и говорю. Напрямую, без околичностей. Без мужиков в нашей тайге не выживешь и хозяйство не поднимешь.
Да и не очень хочется без них жить. Дочкам замуж уже пора, младшей восемнадцать, старшей двадцать три, да и я еще не старуха. Хозяйство у нас, сами увидите, справное. Дочери красавицы выросли. И не просто красавицы – сына нам бог не дал, так муж дочек магии обучать стал. Так и сказал – я, говорит, волшебник не из последних, ты, Клэр, своей магией владеешь – мужики позавидуют, надо и дочкам нормальное образование дать. Так что не деревенщину глупую замуж возьмете, а интеллигентных, образованных барышень.
– Э-э-э, я не к тому, чтобы возразить, все звучит резонно, – вступил в разговор малость пришедший в себя Жир. – Но как-то очень быстро и неожиданно. А почему мы?
Клэр пожала плечами:
– Вы хаи. Бойцы вашего уровня за всю мою жизнь сюда всего дважды заходили. Я просто не могу себе позволить такой шанс упустить – вот и взяла быка за рога. Ну что вы глаза вытаращили? У меня опознание почти под кап прокачано, я все ваши уровни еще там, у ворот, стоя в трусах срисовала. Кроме разве вон его – и она кивнула на Психа. – Но раз он у меня не определился, значит, уровень больше трехсот, что для наших мест запредельно. Пацан ваш меня смущал, никак не могла понять – что четверка в такой компании делает. Но когда он благословение сотворил, все на свои места стало. Святость у тебя, да?
Четвертый молча кивнул.
– Редкий дар, – поклонилась женщина. – Бесценный даже. Но ничего. Наверняка есть способ и женатому святость сохранить. Муж всегда говорил: «В Системе все можно обойти, надо только взять на себя труд разобраться – как». Так что справку поднимем, в библиотеке пороемся – найдем способ.
И тут она неожиданно хихикнула:
– Ну, что вы так вылупились? Да, женщины тоже прокачанными магами бывают, и про свои проблемы могут открыто говорить. И вести себя баба может как мужик, и говорить с вами по-мужски, напрямую. А вы как хотели? Мы здесь год без мужиков живем, и кто к нам только за этот год не лез – слабостью нашей женской попользоваться. Хоть и глухомань, а слухи быстро разлетаются. Кому тела нашего захотелось, аж скулы сводило, кого богатство вдовье прельщало. Вот только женщины не всегда слабые создания – пришлось им эту нехитрую истину преподать.
Клэр явно вспомнила что-то невеселое, потому что резко помрачнела.
– В общем, устала я сама все объяснять. Устала существовать в режиме «я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик». Хочется уже немного за спиной у мужа отсидеться и пожить спокойно.
Она встала и отряхнула руки от муки.
– В общем, вы пока думайте. Можете пока в баньку сходить – Ленка с Мелинкой должны были уже протопить. Я вас за ужином с ними познакомлю – Наташка, я слышала, уже вернулась, так что все в сборе. Там и будем решать, как жить дальше.
– Я уже решил, – Четвертый тоже поднялся на ноги. – Спасибо за предложение. Будь у меня несколько жизней – я, может быть, и прожил бы одну в вашей усадьбе. Но сейчас у меня есть долг, который мне надо выполнить. Я не могу здесь остаться.
Милое и округлое лицо Клэр вдруг стало жестким, резко очертились скулы.
– Ясно. Брезгуешь, значит. Ну а вы что скажете?
– Мы монахи, – сказал Тот. – Всего неделю монах. Так нельзя. Очень быстро. Очень быстро. Нельзя.
– Понятно, – хозяйка повернулась к Психу.
– Мой друг говорит путано, но по сути своей он абсолютно прав, – поклонился обезьян. – Жизнь наша крайне несовершенна. Самые заманчивые предложения всегда поступают именно в тот миг, когда принять их абсолютно невозможно.
– Я поняла, – кивнула Клэр. – Свин?
– Ну я как бы тоже типа того … – суетливо и бестолково зачастил Жир.
– Ясно! – отрезала хозяйка и опять вбила руки в боки. – Тогда слушайте меня. За ворота я вас не выставлю, раз уж пустила. Справа от ворот – сеновал. Переночевать можете там. А утром – вот вам бог, а вот порог. Если кто передумает – приходите в дом на ужин. Будем решать, как жить дальше. Все, не задерживаю. Общаться с вами дальше у меня особого желания нет.
Монахи потянулись на выход.
По дороге на сеновал Жир не выдержал и пихнул Четвертого локтем:
– Ну ты, конечно, придумал, что сказать, – и он передразнил. – «Если бы у меня была другая жизнь… Я бы тогда…». Лучше бы ты ей просто в глаза наплевал, не так обидно было бы. Можно же было как-то деликатней отказаться. Глядишь, и накормили бы.
– А что я такого сказал? – удивился Четвертый. – Я же вроде и старался быть деликатным. Я совсем не хотел ее обижать, она все правильно говорила.
– Вот ты лошара! – покачал головой свин. – Запомни – никогда, никогда не говори женщине, что она у тебя на каком-нибудь месте, кроме первого. Лучшего способа нажить себе смертельного врага не существует. А ты что? «Вот если бы не одно важное дело, я, может быть, и обратил бы свое благосклонное внимание на ваши сиськи!». Тьфу!
Четвертый пристыженно молчал, а свин неожиданно продолжил:
– Мда… Сиськи у нее, конечно… Десять баллов из десяти. И корма на десяточку.
– Да заткнись ты, а? – предложил Псих. – Что за дурацкая манера обсуждать то, о чем лучше промолчать. Только что эти сиськи послали в пешее эротическое путешествие – и ты решил, что это лучшее время, чтобы начать ими душу травить.
– А это все вы виноваты, лошары, – неожиданно сказал Жир.
– Чем это мы виноваты? – удивился Четвертый.
– Да честностью своей, разумеется! – в сердцах сказал свин. – Пионеры, блин, юные, ни слова лжи, ни грамма неправды.
– Ты вообще про что? – подозрительно посмотрел на него Псих.
– А про то! – свин явно пошел вразнос. – Зачем было сразу женщину обламывать? У нее год мужика не было! Конечно, она злая как пять тысяч волков.
– Так она вообще-то не в постель к себе звала, – напомнил Псих. – Она жениться предлагала.
– Ну так а я про что! – всплеснул руками Жир. – Просто надо было все по уму сделать. Покивать – да, мол, женюсь, женюсь, какие могут быть игрушки. И буду, разумеется, счастлив я вполне. Потом оприходовать ее со всей возможной страстью…
Тут он опять гулко сглотнул.
– Так примерно четыре-пять уроков, по минимуму. Потом закрепление материала… В общем, на круг часов пять-шесть. Вот после этого она размякнет. Поверьте моему опыту – она как пластилин станет. Ну а потом можно и заднюю включить – мол, извини, дорогая, открылись непредвиденные обстоятельства, надо отлучиться буквально на пару дней. Лечу с приветом, вернусь с ответом, буквально вот-вот. Она еще и жратвы на дорогу даст.
– Или кадык вырвет, что гораздо более вероятнее, – прокомментировал Псих. – Как-то не похожа эта дама на ту лохушку, что ты рисуешь. Она явно знает, чего хочет, и это вовсе не желание проделать с тобой комплекс вольных упражнений и расстаться навсегда, одолжив тебе денег на дорогу. Но вообще меня терзают смутные сомнения. Ты точно в армии служил, а не жиголо подрабатывал? Как-то ты весь процесс в деталях описал.
Жир остановился и очень нехорошим тоном спросил:
– А в рожу за такие слова? Я никогда в жизни кидалой не был.
– Ну так иди и начни! – Психа тоже зацепило обещание пощупать лицо. На то он и Псих. – Иди ее кинь, как нам только что предлагал. Вот прямо сейчас, прямыми словами предлагал. Давай! Наплети ей про женюсь и про игрушки, а потом кинь. Чо уж мелочиться?
– А и пойду! – закусило свина. – Только кидать я никого не буду. Я тебе уже сказал – я не кидала. Поэтому я пойду, женюсь и здесь останусь. А что? Хозяйство здесь справное, а если еще гарем добавить – вообще мечта!
– Да и иди! – кивнул Псих. – Ты не в первый раз жалом по сторонам водишь. Мне спокойней будет, по крайней мере, слабое звено исчезнет.
– Ах, я еще и слабое звено?
– Ну а кто? Ты постоянно кого-нибудь кинуть собираешься. То мелкого, то бабу эту. Все, иди женись. Давай, сделай хоть что-нибудь, кроме слов.
– Ах так… – свина, казалось, вот-вот хватит удар, он аж покраснел от ярости. – Я! Да я! А ты!
Так и не найдя нужных слов, он молча показал Психу средний палец, четко, по-военному, выполнил команду «Кругом» и молча зашагал обратно к дому.
– Блин, вы что творите? – закричал Четвертый, глядя на быстро удаляющегося Жира.
– Не парься, Босс, – лениво сказал Псих. – Он вернется. Спермотоксикоз собьет и вернется. Или я людей не знаю.
Потом подумал, и добавил:
– А может, и не собьет.
Глава двадцать восьмая. Новочесноково
(в которой Жира терзают муки выбора)
с. Новочесноково,
Михайловского сектора
Амурской локации.
49°34′ с. ш. 129°00′ в. д.
– Мда… Даже до сеновала не дошел. И почему я не удивлена?
Такими словами приветствовала Клэр вернувшегося Жира. Потом неожиданно улыбнулась свиноиду и прыснула:
– Что, красавчик, тебе, похоже, совсем приспичило жениться?
– Язвительность ваша мне очень даже обидна, – откликнулся свин. – Я сам знаю, что не красавец, но у меня масса других достоинств. Начиная от тех, о которых не говорят в приличном обществе, и заканчивая вполне социально одобряемыми.
– Это какими же? – скинула брови хозяйка. – Меня социально одобряемые интересуют. Пошлости свои девкам показывать будешь – молодым и озабоченным.
– Я хозяин хороший, – почти интимным голосом признался Жир. – Домовитый и рачительный.
– Да ты что? – с придыханием спросила Клэр. – Продолжай.
– Ты видишь эти грабли? – и свин прокрутил их как пропеллер. – Видела бы ты, как я ими бороню… По четыре гектара за день. Раз-два! Раз-два! Только камни летят во все стороны!
– О! – округлила ротик хозяйка. – Это так возбуждает…
– Да что там боронить! – вполголоса сказал претендент, наклоняясь к прелестному ушку хозяйки и как бы невзначай приобняв ее за пухленькое плечико. – Я ими целину поднимал. Никто не верил, что осилю, а я осилил! Я вообще такой… Неукротимый. Мне даже жеребец не нужен был, я сам как жеребец! Берешь, значится, грабли, вздымаешь их вверх, а потом с размаху пронзаешь зубьями землю на всю глубину – р-р-раз!!!
– Ах! – испугалась хозяйка и поерзала, поудобнее устраиваясь в объятиях будущего зятя.
– А потом – интимно прошептал Жир, почти касаясь рылом нежной шеи Клэр, – так с силой, но нежно, выворачиваешь… Два-а-а… И опять вонзаешь – р-р-раз! И внутри, как рычагом, отжимаешь – два-а-а. Р-р-раз! Два-а-а… Р-р-р-аз! Два-а-а…
– Не надо, хватит… -робко и нерешительно сказала хозяйка, ощущая, как рука гостя уже сместилась ниже плечика. – Я уже поняла, какой вы умелый пахарь.
– И самое главное, – не обращая внимания на ее реплики, напористо продолжал интимно нашептывать свин. – Что я так до гектара в день вспахивал. Неутомим я в этом деле. Пашу и вонзаю, вонзаю и пашу. Так и тружусь часами, пока не кончу. Э-э-э.. Не закончу весь участок.
– Ну все, хватит! – на сейчас раз всерьез сказала хозяйка и ужом вывернулась из объятий гостя, ручки которого уже совсем было отправились в дальнюю исследовательскую экспедицию. – Я впечатлена твоими талантами, дорогой зятек, и мне кажется, пора тебе познакомиться с моими дочерями. Пойдем-ка ужинать.
Дубовый стол в гостиной ломился от яств. Еды было столько, что казалось – поставь на стол еще пару тарелок, и разъедутся, не выдержав веса, дубовые ножки.
«Это я удачно зашел!» – внутренне возликовал Жир, устраиваясь за столом поудобнее и расстегивая ремень.
Клэр меж тем привела дочерей, оказавшихся почти точными копиями матери – красивыми, спортивными, грудастыми, румяными и невероятно притягательными. Кровь с молоком, многократно умноженная на женскую сексуальность.
– О, нет! – заявил Жир, прикрыв глаза ладонью как будто от нестерпимого блеска. – Четыре богини за одним столом? Это слишком невероятно, чтобы быть правдой! Скажите мне, что я сплю, и это будет лучший сон в моей жизни.
Барышни захихикали, а хозяйка дома велела единственному мужику разливать.
Самогон был ядреным, а закуска – выше всех похвал. Жир навалился на еду так, что за ушами трещало, а Клэр, впечатленная неутомимостью челюстей и вместимостью желудка гостя, даже изрекла что-то вроде: «Кто хорошо ест, тот хорошо работает».
На мгновение Жир вспомнил о своих товарищах, которые сейчас, наверное, на сеновале грызут сухари, но тут же смахнул эти мысли в сторону.
«Чего ради я должен их жалеть? – подумал он. – У каждого был выбор и каждый выбор сделал сам. Как там стихи были? Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу…». Дальше Жир не вспомнил.
А зря.
Сбили первый голод, выпили первые три стопки. Прошла некая неловкость знакомства, люди за столом уже казались родными или, по крайней мере, давними хорошими знакомыми. Разговор потек свободнее, ровнее, исчезла чопорность, шутки становились все более раскованными, а воспоминания о забавных случаях из жизни – все более откровенными. Жир даже рассказал пару армейских анекдотов – пока еще не матерных, типа про потерянного на рыбалке зампотеха и «из автобуса никому не выходить».
Сорвал овацию и искренний хохот аудитории – судя по всему, мама с дочками от армейской службы были максимально далеки и этого пласта отечественной культуры не знали даже в минимальном объеме.
Развивая успех и бисируя, свин выдал целую серию анекдотов про прапорщиков – и про встречу с козлом, и про «пока руки носят, буду служить» и многое, многое другое.
Все это, разумеется, перемежалось похвалами кулинарным шедеврам хозяек, льстивыми комплиментами, восхищением красотой окружающей действительности, и тостами за лучшую половину человечества, а так же «за нас с вами и фиг с ними».
Милые дамы, кстати, оказались чрезвычайно стойкими к самогону особами и на коварных планах спаивания, лелеемых свином, вскоре с сожалением пришлось поставить крест – после шестой стопки принимающая сторона была ничуть не пьянее принимаемой.
Зато тематика анекдотов начала медленно, но неуклонно, смещаться в сторону взаимоотношений полов. И если серия про солдатика на генеральше не снискала особых лавров, то рассказанные когда-то сослуживцем-землянином-соседом анекдоты про балованную Галю и ее земляков произвели фурор.
– В крынку не лезет! – заливалась смехом Клэр, и ее шикарные груди веселыми баскетбольными мячиками прыгали в такт хохоту. Жир смотрел на эту всеподнимающую картину, понимал, что у него скоро из ушей фонтанчики пара брызнут и соображал, как бы от разговоров перейти хотя бы к осязательным упражнениям.
К тому же говорить становилось все труднее, и изрекаемые им тосты неумолимо приобретали классическое звучание «Запрсутствущихдесьдам!»
А потом его осенило.
– Мне вообще-то баньку обещали с дороги, – вспомнил он. – Уже часа три прошло, а я так и сижу потный, грязный и неумытый.
– Эт-т-то мысль! – решила раскрасневшаяся Клэр, язык у которой тоже начал немного заплетаться. – Надо ос-с-садить горячим паром спиртовые пары в голове.
Она захлопала в ладоши.
– Девочки! Девочки! Подогрейте баньку и соберите банные принадлежности – нам всем и нашему гостю тоже!
Молодое поколение кивнув, послушно исчезло, а хозяйка вдруг подсела рядом, положила голову на плечо Жиру и с пьяной откровенностью спросила:
– Ну что, зятек? Колись! Кого ты себе выбрал?
– Всех! – с той же откровенностью признался осоловелый Жир.
– Нормальные такие запросы! – опять захохотала хозяйка, и мячики вновь запрыгали, выбивая из головы Жира остатки логического мышления. – Губа у тебя не дура!
– Да я серьезно! – практически взмолился свин и решил апеллировать к логике. – Ну вот смотри. Выберу я, допустим, Милину. Наташа с Леной обидятся, начнут завидовать. А это что значит?
– Что? – поинтересовалась Клэр и пристроилась на плече поудобнее.
– А это значит – психологическое напряжение в малых группах, обиды, сведения счетов и прочие разрушители мира в семье.
– Ага, а если ты себе всех загребешь, в семье будет типа мир и благодать? – прижмурив один глаз от удовольствия, промурлыкала Клэр.
– Будет! – убежденно сказал Жир. – Еще как будет. Не переживай, меня на всех хватит, ты не беспокойся.
– Ой ли? Знаешь, как оно бывает – на словах ты Лев Толстой…
– Да прекрати! – еще более убежденно заявил свин. – Это реально обидно! Поверь мне – я с малых лет на бабах зациклен, и честно тебе скажу, вот как на духу – ни одна из них на недостаток э-э-э… внимания не жаловалась. На избыток жаловались, врать не буду, но на недостаток – никогда! Вот честно благородное слово! Ну хочешь, давай тест проведем, если не веришь!
И такая убежденность звучала в его голосе, что хозяйка захихикала.
– Так это же разврат!
– Да какой там разврат! – продолжил наступление Жир. – Мы ж официально все оформим! Вон мусульманам как раз четыре жены разрешается иметь. Те же китайцы, что у вас тут через границу – всю свою историю многоженством занимались.
– Погоди, я что-то не поняла, – хмыкнула Клэр. – Что значит «как раз четыре жены». Ты и меня, что ли, в свой гарем уже зачислил?
– Ну а что? – хрюкнул свин. – Не брошу же я бедную вдову без мужского внимания!
– Так, все! – решительно заявила хозяйка. – И вообще, руки убрал! Ты, по-моему, уже все мои выпуклости и впадины изучил, пока мне про свои подвиги заливал. Встаем говорю, девки идут, я их слышу.
Баня, как выяснилось, была у них класса «люкс». Достаточно сказать, что к парилке примыкал немалый зал с огромным бассейном. Девушки, весело щебеча, свалили на стол прихваченную закуску и выпивку, разожгли самовар и принялись готовиться к водным процедурам.
К величайшему разочарованию Жира, все четыре потенциальных обитательницы гарема остались в купальниках. Впрочем, там и в купальниках было на что посмотреть, и, главное, было что домыслить. Свин чуть не ослеп от предлагаемых видов и собственных фантазий.
Подумав, он решил не форсировать события и тоже остался в полосатых трусах.
В бане, как известно, все равны как перед богом, она всех сводит к одному знаменателю, и снимает последние барьеры.
Где-то после первого захода в парилку, когда все нежились в прохладном бассейне, Клэр и разболтала дочкам все. И об оптовых запросах гостя, о его декларируемой неутомимости и даже предложении устроить тест-драйв. Последнее вызвало особенный восторг у молодого поколения, и дочки тут же принялись спорить, кто же первой испытает будущего мужа.
– Это то, о чем я тебя предупреждал: споры, ссоры и дискуссии! – не преминул напомнить Клэр Жир, сердце которого сжималось в предвкушении райского блаженства. – Я же говорю, оптимальный вариант – это когда все сразу!
– Нет уж! – отрезала хозяйка, закинув руки на бортик бассейна и выпятив грудь в бюстгальтере, который больше показывал, чем скрывал. – Групповушку мы устраивать не будем.
И, бедово посмотрев свинтусу прямо в глаза, многозначительно добавила:
– По крайней мере, сегодня.
– А кто же тогда на тест-драйв пойдет? – затаив дыхание, спросил свин. – Как выбирать будем?
– А пусть случай решит! – опять расхохоталось хозяйка. – Жмурки! Будем играть в жмурки! Мы завяжем тебе глаза, и ты будешь нас здесь ловить! Кого поймаешь – той и будешь доказывать свою профпригодность в качестве мужа. В бассейн только не свались! А то сломаешь еще что-нибудь. К нашему общему разочарованию.
Она прыснула, потом высунула язычок и провела по алым губкам.
– И еще. Это будет никакой не тест-драйв, никакого разврата в своем доме я не потерплю.
– А что же это будет? – упавшим голосом спросил свин.
– Это будет полноценная брачная ночь, – с невинной улыбкой пояснила хозяйка. – Первая из четырех. И ты уж постарайся не разочаровывать нас!
И она захлопала в ладоши:
– Все, все, девочки, встаем! Настал момент истины. Тащите какой-нибудь платок для жениха, и проверьте, чтобы не просвечивал. Сейчас мы проверим, насколько он ловок в обращении с дамами!
Жмурки начались не очень хорошо.
Изрядно окосевший от выпитого свин бестолково метался по залу с растопыренными руками, бросался на любой звук, а особенно на многообещающий смех – но так никого и не поймал. Лишь дважды врезался в стенку рылом и набил здоровенный синяк.
А закончились жмурки совсем плохо.
Обезумевший от страсти Жир наконец-то поймал маму, и, рыча от вожделения, сорвал с нее лифчик. Он еще успел почувствовать, как баскетбольные мячи, ликуя, выскочили на свободу.
После этого ему в голову прилетел фонарный столб.
По крайней мере, судя по силе удара, это был именно он.
***
Без сознания свин был совсем недолго, но когда очнулся, понял, что ситуация изменилась к худшему.
Он был надежно блокирован – все его конечности были надежнейшим образом зафиксированы его будущими женами, демонстрирующими при этом невероятную силу.
А старшая жена уже подавала отрывистые команды:
– Здоровый какой кабан. Такого на всех хватит. Осушим его сейчас все вчетвером, крови хватит, чтобы получить полный буст на два часа. После этого сразу бежим на сеновал. Буста должно хватить, чтобы завалить этих хаев. За них нам Система столько отсыплет, что мы сразу годовую норму прокачки сделаем. Четверо против двоих, да еще под бустом – мы их гарантированно завалим. А святошу можно в расчет не брать, он не боец. Только первым обезьяну надо убирать, он из них самый опасный. Наташка, ты что там возишься? Ты свинке до сих пор артерию не прокусила, что ли?
– Да он в себя пришел! Бьется и головой дергает, как эпилептик!
– Ну так выруби его! Тебя что – учить этому надо?
– Да попробуй его выруби! У него голова, по-моему, цельнолитая. Я бью, а ему хоть бы хны. Он после твоего удара через минуту в себя пришел, а ты говоришь – выруби!
– Ну я до его башки сейчас никак не дотянусь, а меняться уже не вариант. Пусть Мелина поможет, с двух сторон его отработайте! Блин, всему вас учить надо, сами ничего не умеете, как вы только жить без мамы будете!
Удары по голове Жира посыпались с двух сторон, и свин угасающим сознанием понял, что он чего-то не понимает. Женщины не могут обладать такой силой, здесь что-то не то. Дергаться, впрочем, он от этих сомнений не перестал.
– Мы вам не помешаем? – раздался знакомый голос.
В бане непонятно откуда – из воздуха, что ли? – материализовался Псих, который тут же подбежал и открыл дверь в баню. Безо всякой паузы в воздухе мелькнул железный посох и Мелина покатилась в угол, сбитая с Жира хлестким ударом.
– Нет, девочки, буста я вам не дам! – продолжил монолог Псих, посох которого мелькал с сумасшедшей скоростью. – Под бустом вы меня и впрямь завалили бы без труда.
– Что здесь происходит? – пробасил ворвавшийся с лопатой наперевес Тот.
– Из хряка борова делают! – невозмутимо ответил Псих, отражающий удары Клэр, уже вооружившейся где-то двумя короткими мечами. – Шучу. Его причиндалы этим теткам даром не сдались. Они его на кровяную колбасу пустить решили. Вампирши же!
Жир внезапно понял, что его больше никто не держит. Он попытался вскочить и броситься к стоящим в углу граблям, но еще на четвереньках его позорно стошнило.
– Да лежи уже ты, тоже мне – если б я был султан. Не знаю, как насчет борова, но сотрясение мозга тебе обеспечили с гарантией. «Таран крови» – это страшная штука. Да ты не парься, мы и без тебя справимся. Здесь гнездо молодое, они нам не соперницы.
Судя по всему, Клэр пришла к такому же выводу.
– Девочки, уходим! – крикнула она, открыла какую-то неприметную дверь, и все гипотетические жены свиноида выскочили прочь в чем были – в купальниках, а то и топлесс.
