Czytaj książkę: «Александр Пушкин. Покой и воля», strona 2
И вновь Белокаменная
По приезде Пушкин живет у Соболевского – в его комнате стоял письменный стол, над которым висел знаменитый подарок Жуковского – его портрет «победителю-ученику от побежденного учителя» (портрет-путешественник). По поводу этой комнаты Соболевский сказал: «Вот где болталось, смеялось, вралось и говорилось умно!»
К. Хорнеман. Портрет Людвига ван Бетховена
В конце декабря Пушкин побывает на историческом вечере у Зинаиды Волконской – провожали Марию Раевскую, ныне тоже Волконскую (мужья Зинаиды и Марии – Никита и Сергей – родные братья), – в Сибирь. Из деревни приехала сестра Екатерина9, так что Пушкину наверняка вспомнились Гурзуфские прогулки в оливковой роще с нежным дремлющим миртом и темным кипарисом… Под впечатлением от этого удивительного эмоционального вечера поэт напишет «Во глубине сибирских руд» и придет на следующий день к Зинаиде Александровне, чтобы передать рукопись через Марию декабристам, но второй раз за месяц опоздает: Мария той ночью уже уедет в сторону каторжных нор…
В. Серов. Гурзуф. Медведь-гора
Еще пять месяцев в Москве, и в столицу!
1 января 1827 года вышел первый номер «Московского вестника», открывшийся сценой из «Бориса Годунова» – в келье Чудова монастыря:
Еще одно, последнее сказанье —
И летопись окончена моя,
Исполнен долг, завещанный от Бога
Мне, грешному.
Через две недели выйдет второй номер с тремя стихотворениями Пушкина, – впрочем, уже в феврале между Александром и теплыми, упрямыми ребятами, как называл поэт молодых редакторов, начнутся серьезные разногласия…
Издание «Московского вестника»
И в тот же день, первого января, Пушкин посетил Александру Чернышеву, ныне жену беспокойного Никиты, направлявшуюся к мужу в Сибирь (через пять лет эта чудесная по своим душевным качествам женщина первой из всего круга декабристов и их жен покинет этот жестокий мир). С Муравьевой на восток поедет и послание к декабристам, и послание к Пущину. Поэт сказал в тот вечер – я понимаю, почему эти господа не хотели принять меня в свое общество – я не стоил этой чести. А при прощании так сжал руку отъезжавшей, что у Муравьевой защемило пальцы…
Но первым читателем знаменитого послания к Пущину стала не Александра Муравьева, а сестра пушкинского друга, Екатерина Набокова (Пущина). Оправившись от переломов в Пскове, в середине декабря Пушкин посетил ее семью и оставил в их доме автограф знаменитого стихотворения.
Разбавляя печаль и квантовое раздвоение личности в творчестве, Пушкин посещает новогодние маскарады, где знакомится с Екатериной Ушаковой и отныне очень часто, иногда по три раза в день (тянет), бывает в их гостеприимном доме.
К слову о гостеприимстве: думая, что бы подарить Сергею Соболевскому, в доме которого он жил все это время10, Пушкин заказывает у Василия Тропинина за 350 рублей свой портрет (это знаменитый московский портрет поэта в халате). И когда дарил, то говорил – вот тебе, Сережа, еще один я, только гораздо более постоянный: не мигающий, не возражающий – будешь в Европе дообразовываться, и я буду с тобой (есть и другая версия – что заказал этот портрет Соболевский, и при этом сам Сергей Александрович продвигал версию Пушкина-заказчика, который дарит свой портрет Соболевскому, – для того чтобы лучше выглядеть в глазах потомков)!
«Цыганы», рукопись
Как мы знаем, к Ульянову-Ленину в ноябре 1917 года из разных губерний приходили за разъяснениями крестьяне-ходоки. К Пушкину в феврале 1827-го крестьяне (отправленные Ариной Родионовной) пришли из одного места: из Михайловского. Крестьяне привезли Александру Сергеевичу 134 книги из деревенской библиотеки поэта и письмо от няни.
Вообще Пушкин и Ленин – два самых изученных человека в русской истории – ведут заочную борьбу за популярность. Хоть Ильич и подустал уже от этой гонки, он все равно заметно впереди по памятникам11. Александр Сергеевич зато практически сравнялся с Владимиром Ильичом по числу домов-музеев и догоняет Ильича по числу улиц в России, носящих их имена (чуть более трех тысяч улиц Пушкина на пять тысяч улиц Ленина).
Из печати выходит замечательная поэма «Цыганы». Ее обязательно прочтет Проспер Мериме – а по прочтении еще и переведет на французский, но только через семь лет после того, как напишет новеллу «Кармен»…
А еще той весной Пушкин четко проявляет свое квантовое мышление (говорят, что время в квантовом мире одновременно движется в будущее и в прошлое) – играя в карты с библиофилом Сергеем Полторацким, ставит на кон еще ненаписанный текст (будущую главу «Онегина»). Залогом является устойчивая гениальность поэта и намерение жить.
Минута славы
Толпы народа ходили за славным певцом Эльборуса и Бахчисарая на пасхальном народном гуляньи 1827 года…
В начале апреля Пушкин в Симоновом монастыре на похоронах Дмитрия Веневитинова – его ранняя смерть поразила всех: 21 год и шесть месяцев… И вполне Александр мог оказаться следующим ушедшим поэтом: в середине апреля артиллерийский офицер и поэт-любитель Владимир Соломирский, поссорившись с ним во время застолья у князя Александра Урусова (в его красивую дочь Софью, будущую фаворитку царя, Владимир был влюблен), вызывает поэта на дуэль. С трудом их примирили – поспособствовал Сергей Александрович Соболевский (памятуя об этом и о его миротворчестве в отмене дуэли с Толстым-Американцем, стали считать, что если бы Соболевский в январе 1837 года был в Петербурге, а не в Париже, то мог бы предотвратить и дуэль с Дантесом). Чувствуя, что находиться в Москве становится небезопасно, Пушкин отправляет письмо Бенкендорфу с просьбой разрешить ему приехать в Петербург по «семейным обстоятельствам» и в начале мая получает положительный ответ с напоминанием о слове, данном государю вести себя благородно и пристойно. Провожали Александра Сергеевича из Москвы в Петербург целую неделю.
Хроника проводов Пушкина из Москвы в Петербург в мае 1827 года
(День русской отвальной)
15 мая – серьезный прощальный завтрак у Михаила Погодина с шампанским, вином, наливками и написанными по ходу застолья эпиграммами.
16 мая, день – прощальный обед у Ушаковых с шампанским, после которого в альбоме Екатерины Ушаковой появляются строки с радикальным вариантом развития жизни:
Изнывая в тишине,
Не хочу я быть утешен, —
Вы ж вздохнете ль обо мне,
Если буду я повешен?
16 мая, вечер – вечеринка у Николая Полевого со всеми необходимыми параметрами веселья и новой эпиграммой, написанной совместно с Боратынским.
17 мая – десятки прощальных заездов – на часок-другой – что кому передать и выпить шампанское за то, чтобы трясло в этот раз не так, как в прошлый.
Словесный портрет в интерьере
«Пушкин очень переменился наружностью: страшные черные бакенбарды придали лицу его какое-то чертовское выражение, впрочем, он все тот же – так же жив, скор и по-прежнему в одну минуту переходит от веселого смеха к задумчивости и размышлению…»
(Павел Яковлев)
18 мая – крепкий такой, хороший междусобойчик с Боратынским.
19 мая – тяжелая прощальная вечеринка на даче у Соболевского перед самым отъездом – первая русская отвальная в широком смысле этого слова; Пушкину было некогда; он появился на своей прощальной вечеринке, когда она уже была в самом разгаре (пили уже за третье колесо кареты и спорили, за кого сначала пить – за кучера или за лошадей), и вскоре умчался, но, как выяснилось, его личное присутствие особо и не требовалось – собравшимся было хорошо и весело как с реальным Пушкиным, так и с виртуальным; потом только не могли вспомнить – кто же в итоге провожал поэта до первой почтовой станции…
Ю.-А. Грюн. Конец ужина
Вот она – родина наших отвальных: 19 мая 1827 года, дача Сергея Соболевского. Еще один реальный претендент на красную дату календаря!
Петербург, Ревель, тучки и разорванный лист
В Санкт-Петербурге Пушкин живет в гостинице «Демутов трактир» в двухкомнатном номере с окнами во двор.
На обеде у родителей Александр встретит Дельвигов и познакомится с женой Антона, Софьей12. Живут родители теперь на той же Фонтанке, только ближе к центру, перед Семеновским мостом. Здесь Пушкин отпразднует свое 28-летие и получит в подарок за праздничной трапезой кольцо от Анны Керн (это было кольцо ее матери). Назавтра Пушкин привезет ей (от нашего стола вашему столу) кольцо с тремя бриллиантами. У дворян с подарками строго: подарил – получи в ответ; получил в подарок – подари в ответ.
А с отцом Пушкин был в раздоре в течение трех лет – как поругались в конце октября 1824 года, так и хранили гордое терпенье: Сергей Львович, затаив обиду, не писал. Но время лечит – и как не обнять сына, обласканного императором и ставшего самым популярным поэтом империи (у всех на слуху, на языке)?
Историческая справка
«Демутов трактир» – один из самых престижных и дорогих отелей столицы, между Набережной реки Мойки и Большой Конюшенной, основанный при Екатерине французским купцом Филиппом Якобом Демутом. Отель работал с года рождения Сергея Львовича Пушкина до года рождения Владимира Ильича Ульянова-Ленина. Здесь останавливались Сперанский, Ермолов, Пестель, Чаадаев, Герцен, а во второй половине века – Бисмарк, Тургенев, Чайковский и Репин.
Чаще всего в эти недели Александр бывает у Дельвигов на углу Щербакова переулка и Загородного проспекта и у Карамзиных, которые из-за свадьбы Никиты Муравьева переехали с Фонтанки на Моховую улицу – в «дом друзей Пушкина» (как стали называть их новое пристанище). Здесь проживали Пестель, Вяземский, Елизавета Хитрово; здесь родился писатель Владимир Соллогуб, которого Пушкин умудрится вызвать на дуэль в начале 1836 года. И здесь же летом 1826 года Николай Михайлович Карамзин покинул этот мир. Его семья будет жить на Моховой еще шесть лет, потом переедет на Михайловскую площадь, а затем уже – на Гагаринскую улицу, где Лермонтов (через три года после гибели Пушкина) будет грустно смотреть в окно и сочинять про тучки.
Это второе стихотворение золотого века, написанное поэтом, который, находясь в гостях, внимательно вглядывается в окно – первой была ода «Вольность» Пушкина (Александр смотрел на Михайловский замок из квартиры Тургеневых на Фонтанке).
Неизвестный художник. Ревель времен Пушкина
В Петербурге к концу мая становилось нестерпимо жарко – все уезжали на лето из города: родители Пушкина вместе с Дельвигами – на пароходе в Ревель. Разница в возрасте между Антоном Дельвином и Сергеем Львовичем не мешала их общению (ведь главное – чтобы получалась красивая беседа, которая была отдельным видом искусства в золотой век). Сергей Львович был старше своих собеседников: Александра Тургенева – на 14 лет, Петра Плетнева – на 25 лет. Ну а Антона Дельвига – на 33 года. И ведь они не только обедали на постоянной основе, но и поехали семьями отдыхать на все лето (а это уже серьезно)!..
«Теперь мы в Ревеле, всякий день с милым семейством Пушкина (Сергея Львовича) любуемся самыми романтичными видами, наслаждаемся погодою и здоровьем…» (Антон Дельвиг)
Именно в это время, до отъезда в Ревель, Дельвиг будет приглашать удивленного Пушкина на обед к его собственным родителям знаменитым четверостишием:
Друг Пушкин, хочешь ли отведать
Дурного масла, яйц гнилых?
Так приходи со мной обедать
Сегодня у своих родных.
Позже в Ревель уедут и Карамзины (летний Ревель притягивал петербуржцев!). Но Пушкин остается в городе (он же только что приехал на берега Невы после семилетнего перерыва) и в качестве фитнеса берет уроки фехтования…
Минута славы
…на языке беспрестанно вертится имя Пушкина…
Хорошая физическая форма нужна поэту не только для того, чтобы гасить приступы ревности, но и для того, чтобы отбиваться от цензоров из III отделения. И ладно причиной было бы стихотворение «Андрей Шенье», которое, не пройдя цензуру, пошло гулять по рукам… Теперь бдительные граждане написали письмо в компетентные органы из-за виньетки к поэме «Цыганы», где одновременно были нарисованы чаша со змеей, кинжал, разбитые цепи и разорванный лист – а это уже угроза национальной безопасности (разбитые цепи – это призыв к восстанию: увидев разорванный лист, упадут тяжкие оковы, вслед за этим рухнут темницы, и дальше братья, испугавшись змеи, вылезшей из чаши, отдадут кинжал)!
Словесный портрет в интерьере
«Одет он был опрятно… Волосы темно-русые и бакенбарды – взор не пылкий, – часто облокачивается на стол и длинными ногтями стучит по красному дереву – смех, взгляды точно как у брата его, Льва, – говоря о чем-то либеральном, весь краснел – обманчивая наружность…»
(Константин Сербинович, цензор)
Точно ли изменил образ мышления поэт? Не прежние ли гимны он поет на новом берегу?
…Погиб и кормщик и пловец! —
Лишь я, таинственный певец,
На берег выброшен грозою,
Я гимны прежние пою
И ризу влажную мою
Сушу на солнце под скалою.
(«Арион»)
Два остроумных высказывания Пушкина о русском языке
Высказывание № 1 (разглядывая картину Константина Брюллова «Итальянское утро» в конце мая 1827 года и размышляя о работе художника и поэта): «Я ударил об наковальню русского языка, и вышел стих, и все начали писать хорошо».
Высказывание № 2 (в ответ на замечание графа Завадовского, увидевшего Пушкина в ресторане и в связи с этим предположившего, что у поэта туго набит бумажник…): «Да ведь я богаче вас: вам приходится иной раз… ждать денег из деревень, а у меня доход постоянный – из тридцати шести букв русской азбуки».
«Цыганы». 1827
Хандра в Михайловском, шок в деревне Залазы и вино из черепа
Александр убегает от цензоров на два с половиной месяца в Михайловское, чтобы впервые в жизни пожаловаться на хандру в несохранившемся письме Плетневу, а в сохранившемся ответе Петр Александрович будет корить Пушкина за несопротивление злом меланхолии – с этими гадинами (меланхолия, хандра) надо бороться.
Минута славы
«За „Сашу Пушкина“ передо мой извинился Александр Сергеевич Пушкин – слава и гордость родной словесности».
(Александра Каратыгина)
Список гостей Михайловского пополнил Соболевский, приехавший из Москвы, чтобы сгладить разногласия между Пушкиным и Погодиным вокруг нового журнала (у агентов III отделения другая точка зрения – они докладывают Бенкендорфу: молодой человек Соболевский из московской либеральной шайки едет в деревню к поэту Пушкину и хочет уговорить его ехать с ним за границу). Тем временем Пушкин работает над «Арапом Петра Великого» и седьмой главой «Онегина» (Татьяна уже неспешно поехала в Первопрестольную). А пока в Петербурге, через год после второй, вышла из типографии еще только третья глава «Евгения Онегина» тиражом 1200 экземпляров. Издание отстает от написания на 3–4 главы.
И. И. Шарлемань. Михайловская площадь в Санкт-Петербурге в XIX веке
В середине октября Пушкин поедет из Михайловского в столицу, и эта поездка станет исторической. На станции Боровичи поэт, случайно вступив в карточную игру, проиграет 1600 рублей13– но это повседневный, вовсе не исторический проигрыш (в Михайловском Александр Сергеевич лечился от лудомании – в карты на деньги там практически не играл, но как только выезжал за пределы вотчины – неутолимая страсть к игре возобновлялась).
Словесный портрет в интерьере
«Это человек небольшого роста, на первый взгляд не представляющий из себя ничего особенного. Если смотреть на его лицо, начиная с подбородка, то тщетно будешь искать в нем до самых глаз выражения поэтического дара. Но глаза непременно остановят вас: в них вы увидите лучи того огня, которым согреты его стихи – прекрасные, как букет свежих весенних роз, звучные, полные силы и чувства».
(Александр Никитенко, цензор)
«Евгений Онегин». Первое издание
Экстраординарное событие произойдет на станции Залазы. Пушкин совершенно неожиданно столкнется с арестованным одноклассником Кюхельбекером, которого жандармы везли из Шлиссельбургской крепости в Динабургскую. Под впечатлением этой поразительной случайной встречи (оба понимали, что видятся в последний раз) Пушкин пишет одно из самых своих трогательных стихотворений, которое он прочтет 19 октября на квартире у лицейского старосты Михаила Яковлева.
Бог помочь вам, друзья мои,
В заботах жизни, царской службы,
И на пирах разгульной дружбы,
И в сладких таинствах любви!
Бог помочь вам, друзья мои,
И в бурях, и в житейском горе,
В краю чужом, в пустынном море
И в мрачных пропастях земли!
А вообще поэт везет в Петербург череп (у уважающего себя поэта всегда должен быть с собой череп) – чтобы провести на семейном торжестве у Дельвигов знаменитый перформанс со стихами и историческим троллингом.
Прими ж сей череп, Дельвиг, он
Принадлежит тебе по праву…
После этого Александр Сергеевич целый год будет безвылазно жить в Петербурге (этот период займет второе место по постоянству местопребывания; на первом месте – жизненный отрезок в том же Петербурге с августа 1817 по июль 1819 года – 22 с половиной месяца).
Словесный портрет в интерьере
«…это был среднего роста, почти низенький, человечек с длинными, несколько курчавыми по концам волосами, без всяких притязаний, с живыми быстрыми глазами, вертлявый, с порывистыми ужимками, с приятным голосом, в черном сюртуке, в темном жилете, застегнутом наглухо, в небрежно завязанном галстуке».
(Михаил Погодин)
Год в Санкт-Петербурге
Не дремлет сыщик Максим фон Фок14, который приставлен к Пушкину для внимательного наблюдения. Пишет в докладной, что Пушкин искренне любит государя, так как постоянно поднимает тосты на обедах в его честь (…меня должны прозвать Николаевым, или Николаевичем, ибо без него я бы не жил; он дал мне жить и, что гораздо более, – свободу: виват!..). В целом приятная работа – сидеть за одним столом с Пушкиным, есть и пить за счет бюджета, фиксируя происходящее в отчетах.
Минута славы
…печатных экземпляров недостает любителям очаровательной поэзии Пушкина!..
А приятное у Пушкина – это встреча после семилетнего перерыва с Жуковским, который дарит ему перо, полученное от Гете. Пушкин тут же заказывает для пера красный сафьяновый футляр. В прошлый раз Жуковский дарил Пушкину свой портрет – что ни встреча, то подарок…
Н. П. Репин. Декабристы в Читинском у композитора уже есть – надо благодарить деньгами.
К слову о подарках: в Мангейме 21-летний Моцарт бедствовал, при этом перед предстоящей дорогой нужно было запастись деньгами. Но вместо денег местные аристократы по традиции одаривали молодого композитора часами (местные часовщики успешно раскручивали свой бизнес). У Вольфганга было уже пять пар часов. И тогда, выступая у богатых господ, Моцарт после сыгранных пьес стал демонстративно вынимать из разных карманов часы, как бы измеряя, достаточно ли быстро он играет в этот вечер; господа понимали: часы у композитора уже есть – надо благодарить деньгами.
Минута славы
«…Пушкин уже стал первостепенным поэтом… можно думать, что лучшие его творения, долженствующие упрочить его славу… хранятся еще у него в портфеле». (Николай Полевой)
Вернемся к Василию Андреевичу: прочитав «Бориса Годунова», Жуковский снова поражен (но в этот раз, поразившись, оставил автора без подарка): там подозрительно много знаний человеческого сердца – где он все это берет? (Про Моцарта тоже спрашивали – у него миллион мелодий, даже в аккомпанементе, – откуда он их берет?)
Минута славы
«Нельзя не порадоваться быстрому разливу славы нашего любимого поэта А.С. Пушкина».
Из рецензии на московскую премьеру балета «Кавказский пленник, или Тень невесты»
К слову о портретах: 1827 год – это год двух самых известных портретов Пушкина: Тропинина и Кипренского, причем работа Кипренского будет выставлена на публичное обозрение в Петербургской академии художеств в сентябре. Портрет был заказан Антоном Дельвигом, и Пушкин позировал Оресту Кипренскому летом в Фонтанном Шереметьевском доме. После ранней кончины Дельвига поэт выкупит портрет для себя (портрет будет передаваться по наследству) и напишет про работу Кипренского: «Себя как в зеркале я вижу, но это зеркало мне льстит».
А. Арефов-Багаев. Предполагаемый портрет Анны Керн
Льстит не льстит, но показывает: Пушкин на вершине славы.
Минута славы
«Все – мужчины и женщины – старались оказывать ему внимание, которое всегда питают к гению». (Анна Оленина)
Ну а в конце года Пушкин впервые встречает Анну Оленину на балу у Тизенгаузен и Хитрово. «Увидела самого интересного человека своего времени и выдающегося на поприще литературы», – очень официально написала в дневнике Аннет. Любовь с первого взгляда не прошла. Не пройдет и со второго.
Пошел 1828 год – приехавшая из Москвы в Читу Александра Муравьева передает через частокол только что прибывшему из Шлиссельбургской крепости Пущину листок с пушкинским стихотворением «Мой первый друг, мой друг бесценный». Трудно себе представить, что ощутил Пущин – уставший, измученный, подавленный, – читая мрачной и холодной сибирской зимой за пять тысяч километров от Пушкина его знаменитые строки… В одной старой доброй песни пелось: «Как ему стало тепло, вы поймете сами». Это особая страница в истории русских эмоций.
И еще: не только люди преодолевают огромные расстояния, но и тексты. Путешествуют, находят адресата, связывают нас. И нам становится теплее.
Обычно медиатором в пушкинскую эпоху работал Сергей Соболевский, но один раз роль посредника пришлось брать на себя и Пушкину – сестра Ольга сообщила ему, что давеча вышла замуж и Александр должен теперь сообщить об этом родителям. Сергею Львовичу при сообщении сделалось дурно. Надежда Осиповна же проявила ганнибальский характер и, выстояв, дала задание Александру и Анне Керн (которая активно общалась с Пушкиными-старшими) – торжественно встретить молодоженов в пустовавшей квартире Дельвигов, временно уехавших на Украину.
Позже молодожены Павлищевы переедут на улицу Марата15. Там поселится и Арина Родионовна, туда нередко будет заходить и Пушкин (потом Павлищевы переедут на Большой Казачий переулок – Пушкины вообще любили переезжать).
Неизвестный художник. Евгений Боратынский
Родственные связи не так интересны недремлющему фон Фоку. Донесение руководитель сыска пишет о том, что Пушкин практически каждый день встречается с Жуковским, которого он называет Жулковским, – полагая, что все поэты, раз им удается писать в рифму, – жулики. Зачем они так часто встречаются? Не замышляют ли чего?
Жуковский ничего особенного не замышлял. Вернувшись в 1827 году из путешествия по Европе, он занял четыре комнаты на верхнем этаже дома на Миллионной, 35 (и потом жаловался, что так трудно подниматься по лестнице), – на этом месте через 12 лет будет строиться Новый Эрмитаж с мощными атлантами. Интересно, что там же (с 1826 года) в течение шести лет до замужества проживала Александра Осиповна Россет, с которой Пушкин скоро познакомится на балу у Елизаветы Михайловны Хитрово.
Минута славы
«Не сыщется кабинета государственного мужа и ученого, частной библиотеки или будуара светской дамы, где бы его не встречали с восторгом…» (Н. Борхард)
Весна 1828 года началась с сообщения Бенкендорфа о том, что Государь Император с большим удовольствием читал шестую главу «Евгения Онегина». Лермонтов таких приятных вестей никогда не получал (впрочем, однажды царь уже готов был похвалить Михаила Юрьевича – когда ошибочно принял Максима Максимовича за героя нашего времени; осознав, что это авторская ловушка, царь прогневался на поэта печали еще больше). А в конце марта император присутствовал при поднятии и водружении на подножку первой колонны Исаакиевского собора (наверняка там был и Пушкин). Собор возводится параллельно «Евгению Онегину» (написание текста – то же строительство, только из слов) и заметно отстает от романа.
Весна 1828 года – время самой интенсивной коммуникации двух Александров Сергеевичей – благо и жили они месяц-другой в одной гостинице. Пушкин ценил общение с умными людьми (Грибоедова, который привез в Петербург Туркманчайский мирный договор, он оценит так: «Это один из самых умных людей России»).
Первая шестерка умных собеседников Пушкина: Петр Чаадаев, Николай Тургенев, Павел Катенин, Павел Пестель, Владимир Раевский и Александр Грибоедов. Отдельной строкой – Евгений Боратынский, о котором национальный гений скажет: «Он у нас оригинален, ибо мыслит».
Как-то раз Адам Мицкевич обратил внимание, что Пушкин не читал некоторых философов – Пушкин немедленно перевел разговор на другую тему. После его ухода Мицкевич удивился гениальности Пушкина, который, при всех недостатках своего образования, мог сделать так много для литературы…
Заключив мирный договор с Персией, можно начинать войну с Турцией – в апреле Пушкин и Вяземский посылают письма Бенкендорфу с просьбой разрешить им присоединиться к действующей армии. Это третий военно-патриотический порыв у поэта. Первый был девять лет назад, после зимней болезни 1819 года – тогда Александр выбирал между армиями (дивизиями) Павла Дмитриевича Киселева и Михаила Федоровича Орлова (склоняясь к последнему), но потом переключился на восхитительные заседания «Зеленой лампы». В феврале 1828 года, передавая Бенкендорфу шестую главу «Онегина» для императора, поэт высказал желание служить при армии. На этот раз стремление поэтов показать туркам силу русского духа (а для Пушкина – опробовать наслаждение в бою) несколько неожиданно перекрывает великий князь Константин Павлович, предупредивший Бенкендорфа: «…Как бы они ни старались выказать преданность, они не принадлежат к числу тех, на кого можно было бы положиться…» И Бенкендорф отвечает Пушкину, что империя благодарит их за порыв, но все места в армии уже заняты. Так что вы – в резерве, на листе ожидания. Через 100 лет в схожей ситуации будут петь: «в Красной армии штыки чай найдутся, без тебя большевики обойдутся».
Неизвестный художник. Летний сад. Вид на Михайловский замок
Пушкин не унимается и обращается вновь: хорошо, если в армию нельзя, отпустите в Париж, только хорошо отпустите – на полгода. В Париж очень хочется – бог с ней, с армией!.. У Вяземского даже возникает идея – поехать в Европу литературным квартетом: Пушкин, Вяземский, Крылов, Грибоедов, – сначала в Лондон, оттуда в Париж, и везде показываться в качестве африканских жирафов (русских поэтов), а потом напечатать путевые заметки и окупить уверенными продажами затраты на путешествие…
Но и в Париж император не отпускает: вы слишком расстроите ваши финансовые дела, Александр Сергеевич!..
Оставшись без Парижской весны и Балканского наступления, Пушкин в апреле 1828 года начинает ухаживать за Анной Олениной (это ведь тоже наступление, осада и приступ), называет ее «драгунчиком» и всерьез влюбляется…
Ходит маленькая ножка,
Вьется локон золотой…
Вместе с маленькой ножкой они катаются на пироскафе, и впервые (в том же мае) Пушкин посещает знаменитую дачу Олениных в Приютине – счастливые мечты приближающего семейного блаженства нарастают не по дням, а по часам…
Пустое вы сердечным ты
Она, обмолвясь, заменила
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
Пушкин-тигр подстерегает «драгунчика» Аннет в Летнем саду, куда она выезжает на прогулки с гувернанткой-англичанкой, и негодует страшно, если ее там не дождется…
Увы! Язык любви болтливый,
Язык неполный и простой,
Своею прозой нерадивой
Тебе докучен, ангел мой…
Александр Сергеевич уже примеривал свою фамилию на Аннет, уже видел, как по приютившему его Приютину (где так хорошо кормили – одни сливки чего стоили! А творог! А кулебяки!..) бегают их кудрявые детишки, ведь он мечтал жить по-горациански – вдали от средоточия шума, безумных трат и светской грязи…
П. Соколов. Портрет Анны Олениной
«Убегаю из города и выбираю для жительства маленькую одинокую деревеньку, с грациозным домиком, окруженным оливковым садом и виноградником, где провожу дни в полном спокойствии, вдали от толпы, от шума, от дел, постоянно читаю и пишу». (Петрарка)
Но – недолго музыка влюбленности играла. У Пушкина была хроническая болезнь – отсутствие взаимности в отношениях, которые поэт считал для себя серьезными. В августе Пушкин получил резкий отказ от родителей Олениной.
Возможно, причиной отказа стали сплетни о якобы сказанном поэтом: «Мне бы только с родными сладить, а с девчонкой я уж слажу сам». Кроме того, за Пушкиным как раз в конце июня был учрежден секретный надзор, о чем Алексей Оленин, как член Государственного совета, должен был знать. Да и слухи об отношениях поэта с Анной Керн16 тоже могли сыграть свою роль. Так или иначе – категорический отказ.
Сказать, что Александр Сергеевич здорово обозлился на Олениных – это не сказать ничего…
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел…
Как всерьез влюбился, так всерьез и обозлился, превратившись в яростного тигра… В дальнейшем поэт старался с Олениными не пересекаться.
За 20 лет до этого Людвиг ван Бетховен также пережил второй отказ. Как и для Пушкина, разрыв с графиней Жозефиной Дейм стал для Бетховена мощным ударом по самолюбию. Без всяких объяснений великий композитор был отвергнут (а чтобы избежать разъяснений и встреч, Жозефина с сестрой Терезой и двумя сыновьями оперативно уехала за границу).
Дж. Доу. Портрет Аграфены Федоровны Закревской
Анна Алексеевна Оленина потом очень долго не выходила замуж. Уже после смерти Пушкина в возрасте 32 лет она составила счастье полковника лейб-гвардии Гусарского полка Федора Андро. Переехала в Польшу17, а овдовев, – в Волынскую губернию в имение младшей дочери Антонины Уваровой. Покинет этот мир «драгунчик» Аннет через восемь лет после установки памятника Пушкину в Москве на Тверской.
Был у поэта и второй объект ухаживаний (резервный) этого петербургского периода – Аграфена Закревская (эстафету влюбленности в нее Пушкин получил от Боратынского). Ей Александр адресует конструктивистскую метафору – «как беззаконная комета в кругу расчисленном светил», но с мыслями о личном счастье нужно было распрощаться: Аграфена была замужем за генерал-губернатором Финляндии и министром внутренних дел.
Прощаться в этом году – в начале июня – пришлось и с Грибоедовым. Сначала был прощальный завтрак на квартире Андрея Жандра на Итальянской18. А когда приехали в Царское Село, пока перепрягали лошадей19, Грибоедов велел подать бутылку любимого бургундского, бутылку розового шампанского и закуску, но никто ни к чему не притронулся – до того было грустно.
Будто знали, что больше не увидятся никогда.
Чтобы рассеять печаль и расшевелить судьбу, блокирующую его личное счастье, Пушкин много играет в карты, записывая во время игры мелом на рукаве строки, которые приходят ему в голову (в состоянии игрового азарта рифмы бежали навстречу мыслям гораздо быстрее – только успевай фиксировать на рукавах). За игрой (скорее всего, на даче – на Черной речке) он слышит анекдот от Сергея Григорьевича Голицына, по прозвищу Фирс20, о трех картах – и очертания нового текста еще неясно, но уже замаячили в голове.
Darmowy fragment się skończył.
