Русская нация. Национализм и его враги

Национализм, в той или иной степени, свойственен любому народу, но только для одной национальности он всегда был под строжайшим запретом и жёстко пресекался.

Но, несмотря на многочисленные запреты и попытки очернения национализма, всё большее количество россиян, я надеюсь, понимают, что при национализме (нормальном, здоровом, подразумевающем , в первую очередь, ответственность за себя и свою страну) Россия бы занималась своими проблемами, коих у нас великое множество, а не вмешивалась бы в дела соседей ближних и не очень.

Странно, конечно, что книгу вообще допустили к публикации, но не вызывает никаких сомнений её актуальность и нужность. Нам, россиянам, давно перейти к серьёзным разговорам; к такому разговору нас с вами автор данной работы и приглашает.

Журнал «Вопросы национализма», несмотря на все неблагоприятные обстоятельства и смутные перспективы, сумел стать достойным аналитическим изданием со своим «лицом». Сборник статей научного редактора «ВН» С.Сергеева также стоит оценить как вещь, достойную серьезного внимания (и, разумеется, как потенциальный объект нападок со стороны колонны русофобов). Ну, собака лает, а караван идет… В принципе, у автора с этим сборником получилось неплохое продолжение его монографии «об истории отсутствия русской нации». Грустно, конечно, все это читать, но со многим приходится согласиться. Из статей сборника нам хотелось бы особенно выделить текст о национализме декабристов. Вот уж кому не повезло не только с биографией, но и с судьбой идейного наследия. Советских школяров долбали историей про то, как «декабристы разбудили Герцена» и делали из них предшественников большевиков. Придумал свой полуправдивый миф о декабристах и сам полупредатель Герцен (сравните его с теми «прогрессивно-рукопожатными» тварями в Москве, кто сегодня не хочет осуждать убийства мирного населения на Донбассе и «не заметил» сожжения людей в Одессе – в Х1Х веке схожая история разворачивалась вокруг «польского вопроса», по которому Искандер занял антирусскую позицию! Это сразу оттолкнуло от него многих бывших почитателей). Про советскую «историографию», посвященную декабрьскому восстанию 1825 года и т.п., нечего и говорить. Рулила всякая «академик нечкина». Правда, сама тема пользовалась популярностью, и много было опубликовано материалов, ценных самих по себе. Потом, как тараканы повылезали «державные патриоты» - трусливые, подлые и глупые, которые принялись клеймить орден рыцарей русской свободы как «масонов и агентов». Так, что Сергееву пришлось вести свои исторические изыскания, работая на очень неблагоприятном для исследования поле, заросшем сорняками и стереотипами всякого рода, а также постоянно спорить с враждебными интерпретациями и опровергать устойчивые мифы. По-моему, у автора это получилось. Вопрос только остается: а нужно ли это еще кому-нибудь сейчас, может ли на что-нибудь повлиять или момент такого возможного влияния упущен безвозвратно. Другие статьи сборника также хороши. Интересующимся темой лучше прочитать их самим. Мы позволим себе еще только одно замечание. Сергеев опровергает не только многие мифы советской пропаганды, но и новомодную выдумку (которая впрочем была и раньше, в среде эмигрантов, например) о том, что СССР – это совсем не Россия, раньше было хорошо, а потом стало плохо. Я утрирую, конечно, но в части российского информационного пространства такие идеи активно проповедуются. И можно даже, не называя фамилий, указать на наиболее ярких представителей такого ОРИГИНАЛЬНОГО подхода. Это доктор исторических наук с гвардейскими усами, исследователь стратификации и поклонник белой идеи, а также, как выяснилось, Ымперец, оправдывающий внешнеполитические авантюры царизма; это небезызвестный зороастрийский публицист и соратник автора по журналу (что хорошо!), это напыщенный, хотя и неглупый пражский блоггер; есть и экзальтированная писательница, уверенная, что с терроризмом «мечети» надо бороться не просвещением и распространением цивилизации, а крестом и молитвой (православно-католической), а лучше монархии строя нет. Разумеется, мы полностью согласны с обозначенными господами в том, что советский ад много хуже и страшнее того, что было до революции. Но ведь и сравнение каково, вот, допустим, есть больные маньяки, натуральные каннибалы. Тогда что – считать всех, кто в натуре не ест человечену чистыми ангелами и не различать их вин? С гулаго-коммунистическими репрессиями мало что может сравниться по масштабу и жестокости – здесь, наши товарищи, критикующие совкофилов совершенно правы. Но ведь что же привело к такой исторической аномалии. Неужели только «англичанка гадила», еврейцы предавали, да пятая колонна старалась вместе с глупенькой интеллигенцией, которая, как известно от одного маньяка есть «г…»? Ну, как произошел взрыв невероятной ненависти – неужели он готовился в лубочно-пряничной России «старого режима»? Как забыть, что эта, разрушающая все ненависть копилась веками, «при царях» и «благородных», которые держали народ в нищете и темноте, продавали как скот, изнуряли страну и большинство крестьянского народа хлебным экспортом («не доедим, но вывезем!), ради своих путешествий по чистенькой пригожей Европе; любили эти европы с их рулетенбургами и борделями искренней «всечеловеческой любовью» гораздо сильнее, чем родную сиволапость, осины и покосившиеся избы и т.д. Только при последних императорах стало что-то меняться, но время было уже упущено. Поздняк метаться, короче, как ныне принято говорить. Мы, разумеется, не можем соперничать в знании исторического материала, но хотелось бы при случае спросить у этого «белого» доктора исторических наук, где же тут историзм? А вот Сергеев спрашивает, пусть не прямо, а имлицитно: Советский Союз, конечно, не Россия, но русским и там, и там жилось плохо. Почему?! Да, было у этой проблемы исторической преемственности имперского и советского периода и еще одно, пожалуй, самое важное, НАЦИОНАЛЬНОЕ измерение. Мы совсем не забыли, опровергая salеry, про автора сборника, а Сергеев не забыл про то, что и до 1917 года «быть русским было невыгодно». Почему легендарный генерал Ермолов просил сделать его «немцем», а многие декабристы этих «немцев» ненавидели? Откуда такое разочарование после войн с Францией и Германией? Почему русских «награждают» за великие подвиги и победы то военными поселениями, то ужесточением колхозного рабства и усилением полицейских репрессий? Наконец, кто такие эти «русские» цари были по крови и могли ли европейские аристократы, предпочитавшие для размножения брать девиц из захудалых германских княжеств, что и привело, в конце концов, к появлению «гессенской мухи», которая была даже не в состоянии родить здорового наследника, - могли эли эти чужаки проводить подлинно национальную политику, на разбрасывая русские кости по полям европейских войн, России совершенно не нужных? Повторим, что, конечно, захватившие потом страну «алиены» были гораздо более жестокими и отвратительными существами, чем «немцы», но ведь русские патриоты в позапрошлом веке того ведать не могли. Сергеев и показывает, что вопрос о «немцах» и проблема национальных интересов занимала «русских рыцарей» задолго до катастрофы «великого октября», и как игнорирование русского вопроса стало одной из важных причин российских Смут ХХ века. Эти причины по-прежнему сохраняются. Историк Сергей Сергеев в этом вопросе нравится нам гораздо больше, чем апологеты «империи Романовых». Её худшие черты, увы, сохранились и действие их заметно не только в нашем несчастном прошлом.