Czytaj książkę: «Не только Киев…»

Ну и мир достался нам! Ну и жизнь! Ну, и времечко выпало на нашу долю! Разберемся ли мы во всем этом когда-нибудь? Ждать сострадания от камней? Защиты – от суровых небес? Заботы – от руки победителя? Учтивости – от толпы, сметающей все преграды на своем пути? Нужно идти навстречу бурям злобы, опасностей, вражды и свирепого насилия, что бушуют по всей этой истерзанной земле. Жить и бороться на этой земле, одержать победу или потерпеть поражение. Ибо, отказаться от попыток победить это позор!

Томас Вулф.

Глава 1

Война в Афгане! Гибнут в Афгане пацаны. За что? Может, кто-то и знает, но не наши герои.

Кто именно подсуетился, неизвестно, но кто-то подсуетился и Гималайского вызвали. Якобы, на переподготовку. Врагов-завистников к этому времени у него появилось столько, что он и со счета сбился. Понятно, что работа кого-то из них – но кого? Впрочем, какая разница? Какая переподготовка, когда он просидел половину армии в одиночке? Но вызвали.

Гималайский дисциплинированно явился по повестке в военкомат. Военком раскричался, глядя на его длинные патлы, чтобы он немедленно сходил и постригся и через полчаса уже стоял на этом месте, глядя ему в глаза. Пришлось посылать этого чувака подальше. И тогда он проговорился, вернее, прокричался:

– Сгною, сволочь, в Афгане! Давно за тобой следим! Теперь уж точно не отвертишься!

На что Гималайский совершенно спокойно заявил, что если он вздумает его еще раз потревожить или, чего доброго, куда-то там пошлет воевать, то он сразу же по прибытии на место возьмет «калаш» и завалит первого попавшегося ему замполита. А когда его возьмут, то сообщит, что он военкома об этом предупреждал.

– Долго ты после этого продержишься на этом золотом месте? – Закончил Гима, глядя невинными глазами на военкома.

Больше Гималайского ни разу в жизни ни в какие военкоматы не вызывали, но всю свою оставшуюся жизнь он будет на учете в разных организациях: МВД, КГБ… ну, и какие там следующие. Это, все же лучше, чем червей кормить в каменистой земле.

На всякий случай, Гима сходил и подстригся. Наголо. И хотя он твердо знал, что это не его война, но похоже, что это знал только он один. Со всех сторон только и слышно: «Вот мы им покажем! Вот мы им дадим! Вот мы их…». Показали.

Алёна с Милкой как-то подозрительно для него быстро, в очередной раз, «сходили замуж» за финских лесорубов и отбыли с ними в Финляндию. Времени там даром не теряли, открыли туристическую фирму «Revontulet», получили вид на жительство по бизнесу, через брак на два года. Для присмотра за очень ретивыми подружками, Гима направил туда же Задумчивого. Девкам пришлось согласиться, деньги на раскрутку то общаковые. С Гималайским шутить не рекомендуется.

И потихоньку пошла жара. Пошли караваны финских туристов, отправляемых на выходные в Питер туристической фирмой в объятия двух одноклассниц Гималайского Илоны Сингитовской и Ленки Мутилиной. Спасибо юристу гостиницы Владимиру Филиппову, он же Володя Питерский. Гостиница заключает договора, в основном, с финской туристической фирмой «Revontulet», возглавляемой Олегом Козловым. В нашем понимании – Задумчивым.

Туристов в гостинице и днем, и ночью – пруд пруди. Валюты, так необходимой стране – тоже. Жалко, конечно, что туристы, прибывшие в один из красивейших городов мира, так ничего и не успевают в нем посмотреть. Сразу же по приезду начинается грандиозная пьянка, продолжающаяся несколько дней и ночей. И не удивительно, ведь финны привыкли в конце рабочей недели в пятницу оттягиваться одной, а то и двумя бутылками ихней «Коскенкорва». А тут принят закон, запрещающий торговать спиртным по выходным. Обратно жители Суоми отправлялись такие пьяные, что их загружали в бессознательном состоянии, как дрова, прямо в автобус – и домой. Так – каждые выходные. Хоть в Финляндии, но валюта и там нам нужна. Вот тут-то наши подружки и не растерялись.

Работа не сложная, проходит приблизительно так. Надпись на вывеске Matkatoimisto «Revontulet». Двое веселых мужчин-финнов сначала смотрят на вывеску, затем открывают дверь, входят в офис. За столом администратора перед входом сидит Милка, рядом – девушка-переводчик.

– Рады приветствовать дорогих гостей.

Все, что говорит Милка, переводчица переводит на финский.

– И мы рады. Мы с другом хотели бы приобрести тур выходного дня в Ленинград.

– Нет ничего проще.

Подает мужчинам проспект.

– Ознакомьтесь и начнем оформляться.

– Мы с условиями знакомы. Наши друзья всей бригадой месяц назад у вас брали путевки. С тех пор ничего не изменилось? – Веселится один из финов.

– Ровным счетом – ничего. Пройдите вот сюда, пожалуйста.

Милка показывает в комнату, расположенную за стеклом где за столами сидят Алёна и еще две девушки.

– А у вас и в Ленинграде такие симпатичные сотрудницы? – Спрашивает с неподдельным интересом другой финн.

– Еще лучше, – выдает Милка так лукаво, что понятно, что она – проститутка.

Гостиница «Москва» в Ленинграде. Перед гостиницей стоит автобус «Икарус». Рядом с автобусом стоит Задумчивый, руководит погрузкой.

– Так, давай аккуратней. Заноси. Торопись. Смотрите не уроните. Следующие.

Открываются двери гостиницы, двое здоровяков вытаскивают из гостиницы совершенно пьяного финна, еле держащегося за их плечи, втаскивают в автобус. Открывается дверь и еще двое вытаскивают следующего. И так – несколько раз. Через окно видно, что автобус заполнен пьяными людьми, спящими, прислонившись к стеклу, откинувшимися на сидениях.

– Вы едите до границы со мной и с ними, а вы, – показывает на двоих, – остаетесь. Еще три автобуса.

Вот и вся работа. И так каждые выходные.

Все, что связано с Европой, курирует Володя Питерский.

После покушения на Лысого, Гималайский вызвал на совещание всех главарей своих «команд» со всех концов Союза. Собрались все, кроме афганцев – Куди, Сухого и Филина. Приехала и Мальвина. Приехала, молча посидела на общей сходке, где выбирали нового «ивана», пока Лысый в военном госпитале боролся за жизнь, молча проголосовала за предложенного Гималайским Мартына и сразу же покинула нашу поляну на поселке «Победа», практически ни с кем толком не переговорив. И если пацаны были заняты размышлениями, чего ждать от Мартына, то Гиму поведение Мальвины насторожило. Все побывали у Лысого в госпитале, и не один раз. Мальвина – ни разу.

Через три дня после сходняка Мальвина вместе с Акулой и бутылкой армянского коньяка отвлекли Гималайского от чтения Достоевского. Уселись на кухне, выпивают по глотку, задерживая коньяк во рту, потом, выпивая его, еще и вдыхают аромат. Гималайский, зная Мальвину, ожидает какую-то новую, хорошо, если не полностью, подлянку. Молчит, хочет продлить спокойствие. Знает, сейчас начнется.

– Ты остановил поставки левого золота с приисков.

– Галка, знаешь, как нас прищучили после дела Мельника?

– Знаю, знаю. Но мне что делать? Этот шут гороховый, Круминьш, остановил и поступление бриллиантов.

– Акула что, повлиять не может?

– Да Круминьш его сразу же выкупил. Акула не злой.

– Не убивать же отца родного, – вступает в диалог Акула.

– Не такой уж он и дурак. Тихой сапой хочет опять все у тебя забрать?

– Говорит, что скоро там, в Смоленске, на ювелирке все порюхаются. Нужно переждать.

– Ну давай, пусть Дьяки начнут поставлять тебе эти же брилики. Они же всех сбытчиков брилей крышуют. Там их сразу три бригады. Человек сорок расхитителей. Хотя… Что ты про «скоро» сказала?

– Я и не знала про Дьяков.

– А зачем тебе знать? Так, когда и крышуем, и закупаем – больше навар.

– Хотя, какая разница? Там все так оборзели, что работяги, чтобы в пятницу поехать к себе в село, такси прямо под проходную вызывают. Это при их-то зарплатах, пусть даже и триста, – пожимает плечами и разводи руки Мальвина.

– Дело ваша семейка говорит. И по тебе видно, что умный этот Круминьш. Наследственность у тебя.

– Да ладно тебе. План таков, – отмахивается Мальвина.

Гималайский смеется.

И вот уже Гималайский и Мальвина заезжают на территорию кемпинга на скромной белой «копейке». За рулем – Гималайский, рядом сидит Мальвина в черном парике, ярко накрашена так, что её сразу и не узнать. Гималайский и Мальвина – в джинсовых костюмах. Машина останавливается возле административного корпуса. Из дверей выходят несколько посетителей в спортивных костюмах. Гималайский заходит в админкорпус, подходит к администратору, подает два паспорта. Администратор раскрывает один, там лежит купюра в десять рублей.

– А где девушка? – Удивлен администратор, деньги пока не берет.

– Да вон сидит в машине, ногу подвернула. Пожалуйста, нам один двухкомнатный номер.

– Да вы что? У нас двухкомнатных нет, только домики, да вы и не расписаны вовсе.

Администратор пододвигает купюру к Гималайскому. Тот пододвигает купюру обратно.

– Ладно, но, чтобы домики были рядом, подальше от глаз людских, – не спорит Гима.

– Крайние в лесочке.

– Совершенно верно.

Администратор сметает ладонью купюру в открытый ящик стола, вручает Гималайскому два бланка. Гималайский достает из бумажника еще одну купюру, кладет возле администратора.

– Заполните сами, а мы позже подойдем, заберем паспорта и распишемся, где нужно.

И заговорщицким тоном, понизив голос.

– Девушка в туалет очень хочет. Да и я…

Администратор проделывает то же самое со второй купюрой, отдает Гималайскому два ключа с круглыми деревянными брелоками.

– Объедите корпус направо, потом налево возле кафе, там и попроситесь куда вам надо. А цель поездки?

– Да хотели по магазинам походить. Говорят, у вас тут ювелирка улётная. Ничего посоветовать не можете?

Администратор отрицательно машет головой. Гималайский берет ключи, разворачивается.

– Пишите: туризм.

– К вам подойдут, – негромко прощается администратор.

Славный город Смоленск. В центральной части города на Соборной горе находится Собор Успения Пресвятой Богородицы. Он был возведён в память о героической обороне Смоленска 1609—1611 годов на месте одноимённого собора 12 века. Древний собор был заложен в 1101 году по распоряжению Владимира Мономаха. То строение стало первым памятником монументального зодчества на территории Смоленска. В 1772 году храм приобрел современный облик, с того времени в соборе реставрировали лишь мелкие детали. Здание соединяет в себе черты древнерусской архитектуры и архитектуры барокко. На фасадах храма красуются роскошные элементы декора, а интерьер характерен наличием большого количества света и воздуха в пространстве. В соборе верующие могут преклониться перед мощами Меркурия Смоленского, небесного покровителя Смоленска; выставлена также единственная дошедшая до нас реликвия святого Меркурия Смоленского – железные сандалии.

Надо бы сразу туда, да вот только Гималайский, гуляючи, ходит по рынку, естественно, никакого исторического значения не имеющему. Разговаривает с некоторыми продавцами, с одним задерживается, заходит за прилавок, оба наклонятся, что-то смотрят, встают. Гималайский, отвернувшись, внутрь рассчитывается с продавцом. Прощается, разворачивается и уже быстро уходит с рынка. Оглядывается, бросает небольшой шелковый мешочек в окно на сидение в подъехавшую «копейку», за рулем которой – Мальвина. Машина быстро отъезжает. Гималайский останавливает такси.

Гималайский входит на Краснинский рынок, подходит к мясному павильону, разговаривает со здоровяком, стоящим рядом с входом, вместе входят в павильон. Затем, выходит из павильона, идет к выходу, оглядывается, бросает небольшой шелковый мешочек в окно на сидение в подъехавшую «копейку», за рулем которой – Мальвина. Машина быстро отъезжает. Но за Гимой уже следят. Два человека, шедшие за Гималайским, нервно смотрят по сторонам вслед отъехавшей машине, подходят к Гималайскому.

Все втроем что-то обсуждают, спорят. Один достает что-то из нагрудного кармана пиджака, разворачивает на ладони красную бархатную тряпицу. Гималайский дотрагивается пальцем, кивает головой. Втроем переходят дорогу, идут по улице, входят в подъезд дома. Напротив подъезда, на дороге останавливается уже оранжевая «шестерка», за рулем которой – Мальвина. К подъезду быстро подходит человек, шедший за Гималайским с компанией, оглядывается по сторонам и быстро заходит в подъезд. Недалеко от подъезда, в который вошел Гималайский, останавливается белая «копейка», из нее выскакивает Миха, открывает багажник, берет несколько картонных коробок, ставит их одна на одну и входит в подъезд.

Миха поднимается по лестнице, держит перед собой картонные коробки. На лестничной площадке стоит Гималайский, окруженный тремя бакланами. Тот, что вошел последним, прячет нож в рукав. Миха, поравнявшись с группой, спотыкается, заваливается коробками на него и бьет мужика под дых. Гималайский бьет, стоящего рядом, локтем в лицо, уворачивается от удара второго, бьет его под дых и, согнувшегося, – коленом в лицо. Миха уже оседлал своего и бьет его сзади по почкам, а вот, получивший только удар локтем от Гимы, срывается и бежит вниз по лестнице.

Он выскакивает из подъезда, держась за лицо, из носа идет кровь. Рядом с белой «копейкой» стоит Акула, открывает дверцу и делает вид, что садится в машину. К нему то и подскакивает выскочивший.

– Шеф, на Краснинский рынок!

Акула показывает на дверь, и пассажир быстро садится в машину. Акула – тоже и тут же бьет его локтем в лицо, тот отключается. Из подъезда выходят Миха и Гималайский, подходят к машине. Гималайский открывает дверь, проверяет карманы отключившегося баклана, достает красную бархатную тряпицу, кладет её себе в карман. Затем вынимает носовой платок, вытирает у него кровь на лице, вытаскивает пассажира из машины. Гималайский с Михой берут клиента под руки и тащят в подъезд.

– Ну, нажрался товарищ, и что здесь такого? – Обращается Миха к глазеющим на это прохожимю

Прохожие усмехаются и уходят. Гималайский и Миха выходят из подъезда, садятся в «копейку» Акулы. Машина быстро отъезжает, за ней срывается с места машина Мальвины.

В принципе, ничего нового. Все, как и предполагала компания. Поэтому и подготовились. Знает команда Гималайского, что это только начало. За бакланами должны прийти товарищи посерьезнее.

Гималайский и Мальвина сидят за раскладным столиком на раскладных стульях рядом с домиком, пьют чай. На столе стоят две эмалированные кружки, сахарница, заварной чайник и электрочайник. На блюдце – конфеты «Белочка». Горит настольная лампа, провод от переноски уходят к домику. К ним подходит мужчина обычной наружности.

– Приветствую. Вам обещали, что к вам подойдут.

– Присаживайтесь с нами чай пить.

Гималайский встает, уступает стул подошедшему, раскладывает еще один стул, стоящий возле домика.

– Слушаю внимательно.

Мужчина расстилает на столе бархатную тряпицу, достает из кармана бархатный мешочек и высыпает на тряпицу бриллианты.

– Маня, выбирай.

Мальвина рассматривает бриллианты, откладывает в сторонку на тряпице.

– Сколько?

Мужчина достает блокнот, пишет цифру.

– Еще есть?

– Рассчитайся сначала за это.

– Гималайский машет тому головой. Мужчина собирает камни в мешочек, заходят вместе в домик, затем мужчина выходит из домика и быстро, семеня ногами, уходит. Выходит Гималайский, передает Мальвине мешочек. Мальвина быстро уходит ко второму домику.

Но и это, конечно, не все. К домику, где сидят Гималайский с Мальвиной, подходят тот, что только что был и два – спортивной наружности. Продавец молча расстилает на столе большую тряпицу, высыпает горку бриллиантов, крепкие мужчины, молча, стоят за ним с обеих сторон. Мальвина начинает рассматривать их, отодвигая в сторону. Что-то говорит на ухо Гималайскому.

– Сколько за все?

– Мужчина удивленно смотрит на Гималайского, пишет в блокноте цифру. Гималайский достает из нагрудного кармана ручку, перечеркивает цифру, пишет свою, мужчина перечеркивает, пишет свою. Гималайский перечеркивает, пишет свою цифру.

– Больше у нас нет. Или все или ничего.

– По рукам!

Гималайский на несколько мгновений заходит в дом, а когда выходит с дипломатом в руке, Мальвина сидит на том же месте, рядом с ней стоит один из подошедших здоровяков и держит нож возле горла, а еще один, такой же здоровый, наставил на Гималайского пистолет. Мужчина-продавец собирает в бархатный мешочек бриллианты с тряпицы.

– Начинается. Ну сколько можно? – Недоволен Гима.

– Ставь портфель на землю, отойди к дому.

– Отпусти сначала девушку.

– Или ставь, или она – труп.

Гималайский медлит. На асфальтированной дорожке прямо из леса появляются шатающиеся, как будто пьяные, Акула и Миха, направляются прямо к дому.

– Я не понял. А чего это вы наш дом заняли, – высказывается Миха.

Один из здоровяков закрывает нож полой пиджака, второй делает то же самое с пистолетом.

– Вы ошиблись, идите к администратору, – спокойно отшивает Миху тот, что держал нож возле Мальвины.

Мальвина отбрасывается со стула в сторону на землю и откатывается еще дольше. Акула хватает за руку мужика, вытащившего пистолет. Гималайский резко выхватывает сзади из-за пояса пистолет с глушителем и наставляет на того, кто с ножом.

– Нож на землю!

Здоровяк отпускает нож, а Миха бьет продавца ногой в пах, разворачивается и бьет борющегося с Акулой кулаком по почке. Тот падает на колени. Акула отбирает пистолет и бьет его ногой в лицо. Мужик отключается.

– Мешочек сюда! – Гима показывает рукой на стол.

– Вы, всё равно, отсюда не уйдете, – еще бахвалится продавец.

Миха бьет его под дых, продавец сгибается. Акула бьет оставшегося на ногах сзади в район шеи, тот отключается. Мальвина подходит и вытаскивает из кармана продавца мешочек с бриллиантами. Быстро уходит к машине. Гима показывает рукой на второй домик. Акула и Миха берут под руки сначала одного, затем другого и затаскивают их в дом.

– Их волыну оставьте им. Не исключено, что она палёная. Только обойму выньте.

– С этим что делать? – Показывает Акула на пришедшего в себя продавца.

– Это его стекляшки. Вали его. Он нам угрожал.

– Не надо, вы меня не так поняли! Я вам пригожусь.

– Говори.

– Рядом с проходной стоит такси, там один только водитель.

– Мы тебя предупреждали. Кто из ментов прикрывает?

– Да я только хотел рассказать. На КПП дежурит наше прикрытие. Так, что вам в город не уйти, а из города по трассе вас догонят.

– Пусть попробуют.

Гималайский раскрывает перед продавцом дипломат. Он полностью упакован пачками сторублевок.

– Мы хотели у вас купить бриллианты. Но если вы по-другому работаете, то не обессудьте.

– Это все они, урки проклятые.

– Тащите его в дом. Не валите, мы слово держим.

– Ну, теперь всё. Нужно уходить, а то такое начнется… Бригада налётчиков на КПП то не вернулась.

К воротам мотеля подъезжает белая «копейка». Из машины выходит Гималайский, подходит к сторожевой будке, стучит в окно. Внутри в окне появляется заспанный охранник.

– Талончик на выезд.

Гималайский прислоняет к окну сторублевку.

– Ну, ты что, дед? Моей девушке плохо, срочно пришлось уехать. Можешь осмотреть машину. Мы подушки и простыни из домика не забрали.

– Я должен позвонить к администратору, спросить.

Гималайский достает еще одну сторублевку, прислоняет к стеклу две купюры.

– Выбирай. Или две сейчас, или ничего после звонка администратору.

Охранник мнется.

– Скажешь, что тебя заставили. Придумаешь там что-нибудь. Давай быстрей. Девушка беременная.

Охранник открывает дверь, выходит, берет у Гималайского деньги, подходит, вместе с Гималайским, к машине. На переднем сидении сидит, скрючившись, Мальвина, держится за живот. Охранник смотрит на заднее сидение. Там стоит спортивная сумка. Гималайский открывает багажник, охранник подходит, смотрит, подходит к воротам, открывает замок на воротах.

– Где ближайшая больница в городе знаете?

– Мы – в другую сторону.

Из ворот кемпинга выезжает белая «копейка». Подъезжает к такси, стоящей на стоянке возле ворот. Из такси выходят Миха и Акула. Миха наклоняется и стреляет из пистолета с глушителем по двум колёсам такси. Миха и Акула садятся в белую «копейку» Гималайского.

– Надеюсь, вы там водилу не замочили.

– Та не. Просто стукнули маленько, – Акула так шутит.

За всем этим из-за ворот наблюдает охранник. Машина Гималайского разворачивается и уезжает в противоположную от города сторону.

Ну что, половину дела сделали. А вот как теперь оторваться от уже начавшейся погони? Придорожная, запущенная гостиница. Возле гостиницы – небольшая асфальтированная площадка. На ней одиноко стоит оранжевая «шестерка». На стоянку заезжает белая «копейка», паркуется рядом с «шестеркой». Из машины выходят Акула и Миха. Открывается дверь «шестерки», из нее выбирается сторож неопределенного вида. Миха отдает сторожу ключ от машины.

– Если поторопишься и отгонишь машину к себе в деревню, то она и останется у тебя. Можешь пользоваться, только перекрась на всякий случай. Ну бывай.

Акула и Миха перекладывают вещи из багажника одной машины в другую, садятся в «шестерку» и отъезжают в противоположную от той с какой приехали сторону, то есть, опять в сторону города. По дороге оранжевая «шестерка» останавливается на трассе возле леса. Из леса выходят Гималайский и Мальвина, закутанная в плед.

– Наконец-то. А то я думала нас сейчас волки сожрут, – дрожит Мальвина.

– А что, здесь есть волки? – Искрене удивлен Акула.

– И медведи и тигры, Валера, – совершенно серьезно отвечает Мальвина.

– Ну это все же получше, чем мы с Акулой через заборы все время лазили, – смеется Миха.

Все садятся в оранжевую «шестерку». Машина стоит на месте с включенным двигателем. Время от времени по шоссе проезжают машины. Наконец, когда проносится белые «жигули», «шестерка» срывается с места и пристраивается за «жигулями». Обе машины едут по трассе, навстречу проносится милицейская машина с включенной мигалкой.

Обе машины проезжают мимо КПП, сбавив скорость. На трассе милиционер останавливает белую машину. Оранжевая следует дальше.

Светает. Оранжевая «шестерка» подъезжает к воротам частного дома. Из машины выходит Гималайский, стучит в калитку, что-то говорит через калитку. Быстро отворяются ворота, машина въезжает на подворье. Дьяк в трусах закрывает ворота.

Вот так погуляли наши герои, а сейчас вшестером сидят за столом. На столе: бутылки коньяка и водки, разнообразная закуска.

– И чего это вы без нас туда поперлись? – Не понимает Дьяк.

– Проверить всё нужно было. С вами бы не получилось, вас же все тут знают.

– Проверили?

Гималайский не обращает внимания на ироничный тон.

– В общем так, пацаны. В городе, кому только не лень, торгуют бриллиантами, как семечками. Причем, уголовники активно занимаются разбоями по этим самым бриллиантам. Так что я уверен, вся эта гопа под колпаком у КГБ.

– С какой это стати – КГБ? – Пожимает плечами Дьяк-старший.

– В Библиотеку нужно ходить. Интересоваться постановлениями партии и правительства.

Гималайский делает знак Мальвине. Та открывает записную книжку, которую держит в руках, читает:

– 21 сентября 1978 года, Совмин принял постановление № 786 "О частичном изменении Постановлений Совета Министров СССР от 11 июля 1957 г. № 820 и от 20 марта 1970 г. № 180". Документом многократно увеличивается размеры материальной ответственности лиц, виновных в хищении, недостаче и сверхнормативных потерях драгоценных металлов, драгоценных камней и других валютных ценностей. За хищения драгоценных камней в крупных размерах в составе организованной группы, нарушение правил о валютных операциях и спекуляцию валютными ценностями при отягчающих обстоятельствах, а организованная группа и есть отягощающие обстоятельства, теперь полагается… расстрел.

В комнате – гробовое молчание.

– Сколько человек, кроме вас, доит бриллиантовых воров? – Гима – Дяку.

– Пять.

– Семьи есть?

– Какие семьи? Это же те уголовники, что тебе Жердяй, после их освобождения, подгоняет. Но люди все надежные.

– Здесь будем сворачиваться. План таков, как всегда краток Гималайский.