Czytaj książkę: «Деньги»
I
На московских бульварах, лет двадцать назад, куда было оживленнее, чем теперь. Раньше молодежь была бодрее, взгляд её на жизнь не был отравлен ни политикой, ни экономическими запросами. Жилось всем вольно и хорошо, – кому бедно, кому – богато, но, во всяком случае, не скучно… И на московских бульварах, в особенности летом, собирались и домные, и бездомные, и уставшие от службы за день и – от одиночества за всю жизнь… Собирались сюда и женщины, и девушки, промышлявшие ремеслом позорным, – с накрашенными щеками, с подведенными бровями и глазами… Приходили и студенты и чиновники, молодые, безусые, с дырявыми карманами, но с большими горизонтами в душе.
Были беспечны к своей нужде, но любили горячо весь мир и прощали жизни все её несправедливости…
Ежедневно, на Тверском бульваре, под вечер, собиралась компания молодых людей, состоявшая из двух студентов-медиков, одного техника и телеграфиста. Все это была молодежь, все были люди бедные, живущие уроками и трудом. Студенты были пятикурсники. Один – высокий и рыжий, с копной таких же волос и голосом хриплым от спиртного излишества и нетопленной, по зимам, комнаты. Звали его весьма странно: Мелевсипом, а фамилия его была Хлопов. Но товарищи и знакомые, для упрощения, прозвали его просто Мастифом, да эта кличка как раз и подходила к его громоздкой фигуре, массивной и коренастой. Силы Мастиф был непомерной, но кроток и незлобив, как барашек. Другой студент – полная противоположность первому: худенький, щупленький, подвижной, как угорь. Был он поляк. Звали его Казимиром Студницким.
Техника звали Провушкой. Фамилии его никто не знал, была она не то Иванов, не то Петров, – одним словом простейшая русская фамилия. Но под «Провушкой» его знал весь Тверской бульвар, как знали и о том, что учился он в училище путей сообщения. И был еще телеграфист казённого московского телеграфа – Анатолий Серебрянский. Откуда он появился, – даже на московском телеграфе не знали. Пришел он, в один прекрасный день, в аппаратную с какой-то бумажкой из главного управления, молча сел на отведенное ему место, и сразу же заработал, как опытный и бывалый работник. На расспросы о себе, Анатолий отвечал мало, неохотно и все больше полуответами. Но успели заметить окружающие, что пришелец недюжинных способностей и образован более, чем другие… С бульварной компанией Серебрянский познакомился случайно, и с тех пор проводил с ними все свободное время.
Были и девицы в этой компании. Юзька – чистокровная полька, плохо говорившая по-русски, лет 25, но уверявшая, что ей не исполнилось еще и двадцати. Она любила Анатолия, чувствуя, в нем силу внутреннюю, побаивалась его немного, но уважала за то, что телеграфист не только не брал у неё денег, но, иногда, даже сам делился, хотя был беден, как церковная крыса.
У Мастифа была Нюрка – маленькая, ловкая девчонка, пошедшая в проститутки не более года назад. Звала она своего студента «папашкой», ходила с ним всегда по бульвару под руку, причем казалась такой маленькой и жалкой, рядом с этим богатырем.
Студницкий вел знакомство с Розалией Францевной – рижской немкой, молоденькой, глуповатой и наивной. Несмотря на свою профессию, в которой Розалия находилась не менее пяти лет, она на многие вещи искренно смотрела глазами ребенка.
