Czytaj książkę: «Чревовещания души. Восемь пьес для театролюбивых интеллектуалов»
© Сергей Чугунов, 2024
ISBN 978-5-4493-4999-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В сатисфакции отказать!!!
Комедия в четырех действиях и семи картинах в стихах
«Чёртъ догадалъ меня родиться въ Россiи съ душою и талантомъ…»
А. С. Пушкинъ
Действующие лица
Кандид [Сергеевич] Закатин, поэт.
Ален ДюбО (Алеша Дубин), лицедей.
Артём Битов, матерый дуэлянт, пьяница и бабник.
Дельфина Мигдалинская, женщина бальзаковского возраста.
Полина Альковская (Даша Осташкова), актриса театра, умная, обаятельная девушка.
Ангел (он же Пюдаль), пожилой мужчина с белой тростью, одетый в черный фрак.
Аггел (бес, она же седелка), девушка в белом платье и с черной сумочкой в руках.
Клаус фон Кранкен, земский врач, добрейшей души человек, хотя и немец.
Дамы, кавалеры, актеры и актрисы, а также прочие обыватели…
Действие первое
Картина первая
Явление первое
Какой-то сад со скульптурами, может даже Летний. Три пары прогуливаются, при встрече раскланиваются. В глубине сцены скамейка, на коей сидит Дельфина; рядом с ней стоит Кандид-поэт, он декламирует свои новые стихотворения, бурно размахивая руками.
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
…погодка не по-питерски сегодня хороша…
ВТОРАЯ ДЕВУШКА
…вчера была, уж мне поверьте,
у самого NN я на концерте…
ТРЕТИЙ МУЖЧИНА
…Артём вчера у баронессы Ша.
опять кого-то оскорбил, вспылил…
ВТОРАЯ ДЕВУШКА
…волшебный голос… Как он выводил…
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
…такой жары уж не было лет десять…
ТРЕТЬЯ ДЕВУШКА
…я слышала: он пять мужей убил,
а восемь покалечил и побил…
Но ровно ангел смерти Азраил!
ТРЕТИЙ МУЖЧИНА
Его давно пора, в урок юнцам, за… что-нибудь подвесить —
не знаю, что Царь медлит до сих пор…
ПЕРВАЯ ДЕВУШКА
…вы знаете? Кандид стихи читал
вчера в Собрании и произвел фурор…
ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА
Да, да… к изданию его готовят книгу…
ПЕРВАЯ ДЕВУШКА
…а, правда, что у Энгельгардта бал
сегодня будет вечером?..
ТРЕТИЙ МУЖЧИНА
…я слышал, что интригу
Артём с Дельфиной вздумали Кандида супротив…
ВТОРАЯ ДЕВУШКА
…из головы нейдёт занятный тот мотив:
(напевает)
ла-ла пам-пам ла-ла пам-пам ла-ла…
ТРЕТЬЯ ДЕВУШКА
А ей что, старой дуре, за дела?..
Дельфина под руку с Кандидом приближаются к авансцене.
ТРЕТИЙ МУЖЧИНА
…тсс… милая…
(кивает направо)
Дельфина и Кандид…
Навстречу Кандиду и Дельфине идет Артём на пару с Аггелом.
ВТОРАЯ ДЕВУШКА
А это кто навстречу к ним спешит?
ВТОРОЙ МУЖЧИНА
…вид очень грозный…
ПЕРВАЯ ДЕВУШКА
…уйдем, друзья, пока еще не поздно…
ВТОРОЙ МУЖЧИНА
(качая головой)
Се дело может кончиться серьезно…
Пары удаляются.
Явление второе
Только Дельфина с Кандидом и Артём с Аггелом.
АРТЁМ
Bonjour, Дельфина!.. Неизменна ты в шелках,
но вижу что! (в главу нейдёт никак) —
ты изменила вкус аль антересы?
аль в моде нонче свежие деликатесы? —
вот, например…
(кивает на Кандида)
цыпленок табака…
Хых… хых… ха-ха…
Я слышал где-то, даб омолодиться,
и скинуть даб десятков пару лет —
недурно, прежде чем опочивать ложиться,
младыми, как подушечками, обложиться…
(громко смеется)
Ты, верное, читала сей совет!
Кандид порывается уйти, но Дельфина крепко держит его за руку.
Кто этот мальчик?.. может твой внучок?
ДЕЛЬФИНА
(растерянно)
Да нет, он – мой приятель…
АРТЁМ
Приятно – когда во!
(делает неприличный жест)
А у юнца стручок
еще не вырос… Он – скорей, старатель,
что золота сыскать намерился кусок
в давно заброшенной другими штольне…
Кандид пытается что-то сказать, но Дельфина ладонью закрывает ему рот.
ДЕЛЬФИНА
(возмущенно)
Он – поэт!
АРТЁМ
(смеясь, Аггелу)
Ха-ха… держи меня, милашка, силы нет…
(Дельфине)
Дельфина, ты бы так и докладАла:
Что сей,
(пренебрежительно)
предположительно, по-эт
элегию али чарующий сонет…
КАНДИД
(едва сдерживая себя)
Вам, дорогой, не терпится скандала?
АРТЁМ
(не обращая внимания на Кандида)
…надумал посвятить заброшенному саду…
КАНДИД
Вы не получите его в награду
за оскорбленья, не попавшие во цель…
Желая оскорбить меня и вызвать на дуэль,
обидели вы, поступая скверно, даму…
(пускаясь в философские рассуждения)
Ума глубокого вряд нужно, чтоб, любезный,
обидеть женщину:
– во-первых, можно слух скабрезный
пустить – случайно обронив, будто панаму,
на пикнике, гуляя об руку с ее подругой;
(подругам дружба бесконечной мукой
все время чудится… Доподлинно известно:
оне друг дружке расслабляться не дают
и потому-то повсеместно
при первом случае удобном предают…)
– второй есть способ – это эпиграмму
на званном ужине меж делом прочитать,
имен в ней можно не упоминать,
но надо метко бить, дабы обчество узнало,
кто эпиграммы сей плачевный прототип;
(но, думаю, что этот оскорбленья тип
вам не подходит – дарованья мало,
как влаги в пересохшем водоеме…)
– ну, в-третьих… можно на приеме
ручонку дамы копотливо отстранить
и громко, и брезгливо объявить:
«Грязна!»…
Вмиг тягостная тишина
раздавит даму, будто пресс…
(совершенно успокоившись)
Могу продолжить, если интерес
у вас к сей теме есть…
АРТЁМ
(взвинчено)
Молчать!
КАНДИД
(усмехнувшись)
Вы правы! – тщетно все перечислять…
Вы выбрали последний метод – самый гнусный —
ушат помоев вылив… Вы – боец искусный,
(вам б в кавалерию, а лучше бы в пехоту)…
Но это все, что вам природа-мать —
безродному бретёру и безденежному моту —
(сдается, в утешенье)
в бессрочное вручила во владенье…
(выдыхая)
Я все сказал…
(Дельфине)
Идем отсель…
АРТЁМ
(заикаясь)
Но ты – нахал…
Ты получаешь, ж-жжелторотик, высший б-ббалл,
мы завтра ж б-ббудем драться…
КАНДИД
Слова мало?
Ну что ж…
(передразнивая Артёма)
п-ппприбавлю завтра я свинца…
Кандид поворачивается и уходит один.
АРТЁМ
(бравируя)
Ох… п-ппрямо напугал меня…
(вслед уходящему Кандиду)
Б-ббеги домой,
малой…
штанишки поменяй;
да не забудь спроситься у отца,
мож он тебя не п-пппустит драться…
(Аггелу)
Чего это я начал з-зззаикаться?
АГГЕЛ
(тянет за руку Артёма)
Ты весь дрожишь, идем, Артём, в кабак…
АРТЁМ
(Дельфине)
Идем и ты, Дельфина…
ДЕЛЬФИНА
(гневно, глядя в глаза Артёму)
Ты – дурак!
Дельфина убегает вслед за Кандидом. Артём с Аггелом остаются одни.
АРТЁМ
(кивая на уходящую Дельфину)
А этой что?
АГГЕЛ
Поиздеваться
ты над Кандидом обещался ей
и, может статься…
ты честь ее затронул… Очень зря!
С ней обходиться так, мой друг, нельзя —
она отмстит еще тебе, ей-ей…
АРТЁМ
Мне дела нет до бабы вздорной,
что может женщина?
АГГЕЛ
(в сторону)
Дурак… Она права…
(вслух)
Поверь мне, женщина опасней льва!
АРТЁМ
Оставь для гримуборной
все эти разговоры… Все слова
о женской силе и коварстве —
анекдотичный бред…
Меня заботит более поэт,
как если я его убью?..
АГГЕЛ
И что с того?
Я прервала тебя, прости…
Царю давно не терпится его:
Каким-нибудь манером извести;
сослать в Сибирь; упечь в острог…
АРТЁМ
Мне на Царя плевать! Мой бог…
АГГЕЛ
(закрывая рот Артёма ладошкой)
Не поминай при мне Глупца Святого —
он недостоин даже поминания простого,
тем паче всеобъемлющей любви…
АРТЁМ
Мне наплевать на Бога! От кровИ,
что пролил я, ни в жизнь мне не отмыться…
Как не крути, а все равно
за все мои земные злодеянья
я обречен на вечные страданья
в аду…
АГГЕЛ
(с усмешкой, про себя)
Быть может… но…
(Артёму)
Раз чуешь ты, что суждено
тебе в Геенне Огненной вариться,
с тобою мы могли б договориться…
АРТЁМ
Насчет чего?
АГГЕЛ
(загадочно)
Так… мелочь…
АРТЁМ
(настойчиво)
Ну, смелей…
АГГЕЛ
(уклончиво)
Идём в кабак, а там: и посидим,
и договор обговорим…
АРТЁМ
Я понял, бес! Ну что ж, идём скорей —
терпеть уже не в силах я…
душа горит… Да будь она неладна!
АГГЕЛ
Душа?
АРТЁМ
Да нет! Заносчивость моя…
Уж сколько раз давал себе зарок
по поводу не задираться, да и без…
Во мне сосуществуют: сладкогласный Бог;
и прекослово-падкий, гадкий Бес.
Легко воспламеняюсь я от искры малой,
молниеносно возгорается пожар…
Всучил, знать, черт мне этот сучий дар
в нагрузку ко природности бездарной…
У нас не любят бедных и безродных…
При всех моих ничтожностях природных —
я был в числе бы первых, как Кандид-поэт,
когда б мои: отец и дед
из знатного происходили рода…
В цене происхожденье – не талант.
Знать, потому виновна не природа,
что я – такой вот злоязычный дуэлянт…
Сначала я успешно отбивался
от всех нападок родовитых кобелей и сук…
(никто не ведает, сколь претерпел я мук)
…как пес безродный я на них кидался,
пытаясь защитить достоинство и честь…
(пауза)
И вскоре озверел и стал таким, как есть…
Идем в кабак, лишь сладкое вино
душевную чуть разбавляет горечь…
Идем в кабак! Иного не дано,
коль брать в главу – то можно и того…
(вертит пальцем у виска)
лечь
в психушку иль… Кто изобрел кабак
(неважно Бог иль бес) – он явно не дурак!
Конечно, есть инакие забавы:
картишки, книги, вожделенье славы,
погоня за чинами…
Но все они (то между нами) —
не интересны мне свершено…
И даже три – первостатейных, несомненно:
страсть к женщине, к деньгам и страсть к войне —
кровь – абсолютно! – не волнуют мне…
Давным-давно старик Хайям Омар —
мудрец восточный, дивный гений —
воспел вино, определив превыше всяких чар
и вожделений…
превыше всех!
Он соглашался, что вино – есмь грех,
но с оговоркою одной:
тот, кто не грешен – тот не человек;
не человек тот – кто не пьет вино…
Ты погляди назад, в России, что ни век —
то потрясения иль катаклизмы…
А впереди?.. черт знает, кои …измы
еще нас ждут… Но, благо, есть вино,
узришь лишь в кружке треснутое дно —
и на душе легко… и пусто в голове,
как в день ненастный на Неве —
и все прекрасно, все равно…
Будь я Царем – вспретил пить воду,
ведь винопитие даж Господу в угоду…
Христос вещал: «…се кровь моя…»
(после недолгой паузы)
Идём в кабак… пока не передумал я…
Коль за душою ни шиша —
то на шиша мне, бес, душа…
АГГЕЛ
А ты, приятель, филосОф…
АРТЁМ
Идем скорей, довольно слов…
Когда они уходят из сада, устанавливается тишина; и в этой тишине мы слышим чудесную песнь какой-то, невидимой нашему взору птицы.
Занавес
Картина вторая
Явление первое
Кабинет середины девятнадцатого века, в глубине сцены за столом в глубокой задумчивости сидит Кандид, перед ним чернильница с гусиным пером, чистые листы бумаги. По мере действия он что-то чиркает, комкает листы и грызет перо. На сцену выходят Ангел и Аггел. Они о чем-то спорят, отчаянно жестикулируя; но по мере приближения к зрителю, их голоса становятся громче и отчетливее…
АГГЕЛ
…бо скоротечен человечий век…
И посему, мой ворог, мне поверьте,
что кийждо, паче Вышний Человек —
ничтожно мал и мирен на пороге смерти…
Воззрите – окаянный сей пиит,
непризнанный сей гений человечий
заблеет завтра о пощаде, завопит,
подобно яко выкормыш овечий —
едва дохнет в лицо могильный хлад…
АНГЕЛ
А что такого?.. Нам не осознать – бессмертным —
что значит это слово «смерть»? Мгновеньем мимолетным,
без права возвращения назад —
жизнь недоумкам-человекам мниться…
И оттого так горько навсегда лишиться
им живота…
АГГЕЛ
Заключим же пари:
яко версификатор сей различны униженья
безропотно снесет – лишь токмо бы мученья
земные растянуть… по меньшей мере, до зари!
Взамен мы у него отнимем душу…
АНГЕЛ
Как грешно,
глумиться, бес, над сочинителем убогим,
к тому ж, душа дарована немногим…
АГГЕЛ
Но, Поднебесной гражданин, мне то смешно —
как можно – рядом с драгоценным кладом
стоявши – не попробовать им завладеть…
АНГЕЛ
Душа
поэтова бесспорно хороша,
но, вечная соперница, нам надо
инакое измыслить что-нибудь —
уж тыщи лет мы с вами, бес, за души
на небесах, на море и на суше
все по старинке бьемся с переменным
успехом…
АГГЕЛ
Но! Порою украшением отменным
душа иная мнится, позолота
едва с нее сойдет – и зришь лишь г…
Копаться в нем не шибко-то охота;
мож и Кандидова душа така…
АНГЕЛ
(усмехнувшись)
Эге,
как повернули… Все равно б не худо
его душонкой, враг мой, завладеть,
она – дерьмо аль адамантов груда? —
не подержав в деснице, ни за что, не разглядеть…
АГГЕЛ
Что ж, ворог мой, мы с вами жаловать отсрочку
способны оба – се остатну ночку
поделим поровну… И в очередь, пристойный путь
Кандиду обреченному предложим —
кто пересилит, тот душой его
пусть абие владеет…
АНГЕЛ
Предположим,
да только летня ночь длиною в ничего —
поспеем ли?
АГГЕЛ
Недурно попытать…
Аз кину жребий, токмо из кармана
(копается в сумочке)
монетку извлеку…
(вынимает медный пятак)
АНГЕЛ
Но без обмана!
Я знаю вас чертей – вам доверять
нельзя никак…
АГГЕЛ
Тогда уж вы мечите!
(протягивает монету)
Вот мой пятак…
АНГЕЛ
(отстраняя руку)
Вот именно, что ваш…
АГГЕЛ
(убирая монетку в сумку)
Ну, вам не угодить…
АНГЕЛ
Чего же вы хотите?
Что на уме у вас? – увы, не угадашь…
Захошь сметанки – в кринке творог!
АГГЕЛ
Что за вульгарности, мой ворог?
Раз бесовы слова уж ничего не значат —
тогда условимся иначе:
мал пошумим
да поглядим…
Кандид,
коли одесную обратно поглядит —
вам зачинать… А коль ошуюю —
я дипломатию начну свою
безотлагательно…
(хлопает в ладоши)
хлоп!..
Кандид оборачивается через левое плечо.
КАНДИД
Что за звуки?
АНГЕЛ
Что ж, конкурентка, вам и карты в руки…
Ангел уходит со сцены.
Явление второе
Те же, кроме ушедшего Ангела. Аггел приближается к столу, а стол вместе с Кандидом выдвигается ближе к авансцене.
АГГЕЛ
(пытаясь привлечь внимание Кандида)
Простите за незваное вторженье…
КАНДИД
(удивленно)
Кто вы? И как, сударыня, сюда
проникли вы?
АГГЕЛ
Проникнуть в помещенье
не стоило большого мне труда —
поскольку вхожа я в любые двери…
КАНДИД
(с трепетом)
Вы – Смерть?!
АГГЕЛ
(с усмешкой)
Я – просто бес!
КАНДИД
Увы, поверить
вам не могу… Вы слишком хороши,
чтоб чортом быть…
АГГЕЛ
Спасибо от души
за комплимент… Позволите присесть?
КАНДИД
(вскакивая)
Конечно же, простите, ради бога…
Вам предложить сей стул, почту за честь…
Аггел усаживается на предложенный Кандидом стул.
АГГЕЛ
(опять копается в сумочке)
Прошу при мне Всевышнего не трогать,
прозвание Его не поминать…
(вынимает из сумочки сигарету в длинном и тонком мундштуке)
КАНДИД
(с иронией)
Pardon, я не хотел вас обижать…
Чем заслужил я вашего вниманья?
За каковы проступки-злодеянья
явились вы поэта покарать?
Ужель строчить стихи – се смертный грех,
Ужель капризна слава да успех —
мостят дорогу в Ад, как и благие
намеренья…
АГГЕЛ
(закуривая от свечи)
Увы, совсем другие
имею виды я… Меня, поэт,
послушай молча, то есть честь по чести,
я принесла тебе дрянные вести…
Тянуть не будем длинну канитель —
затеял понапрасну ты дуэль —
твой враг жестокосерден и свиреп!
Ты ж – иль дурак, иль стопроцентно слеп,
коль сговорился с сим злодеем биться,
но ты уже не волен отступиться —
(декламируя)
…и родовой, зевая, алчет склеп
приять твой бренный прах во каменны объятья…
КАНДИД
Все тщетно?
АГГЕЛ
Да! И слезы, и проклятья…
(вкрадчиво)
Но сделку предлагаю…
Аггел тщетно ждет реакции Кандида. Тот молчит, уйдя в собственные мысли. Аггел продолжает, но уже не так уверенно.
…занеможешь ты,
три года проболев, опять для света
воскреснешь… на бумажные листы
вновь выплеснешь квинтины и сонеты…
и славу обретешь и благосклонность дам…
КАНДИД
А что тебе взамен, лукавый бес, отдам?
Свою душонку аль поруганную честь,
али долги, каких у мя не счесть?
АГГЕЛ
Расплата будет после…
КАНДИД
После смерти?
АГГЕЛ
Но ты ж умрешь – чего ти горевать,
что часть твоя, намаявшись во свете,
в раю не станет Бога потешать —
Худого Скудоумца с кислой рожей…
Но Князя Тьмы боготворить и обожать!!!
(долгая пауза)
Но, сице может статься, кары божьей
ты убежишь; и доброхотный Бог
приимет душу в горний свой чертог!
КАНДИД
Я ведаю, вы – бесы – сладкогласны,
но вам меня не подкупить;
раз суждено мне сгинуть преждечасно —
покоен я – так, знать, тому и быть…
Поди, бес, прочь…
АГГЕЛ
(встав со стула, возбужденно)
Безмозглое созданье,
пойми, Кандид, жизнь после смерти – сказки,
кретинами придуманы, дабы страданья
земные преуменьшить… Без подсказки,
помысли сам: что тело без души? без тела дух?
(Кандид молчит)
Печальный остается подвести итог:
лишь в триединстве всемогущен Бог
и горее сам Человек. Ты слеп и глух,
твоя Душа – совсем не Ты… Поэт,
лишь распадутся доли – жизнь сойдет на нет;
опомнись, ото сна отверзи очи!
Жизнь – скудный зимний день, а детель к ночи:
и хладно тело в прах оборотится;
эфирный дух, немедля, прочь умчится;
низвергнется аль воспарит душа…
И все! Что дале? Дале? Ни шиша,
прости вульгарность…
КАНДИД
Я тебе велел:
поди, Бес, прочь! Но ты не захотел…
АГГЕЛ
(поправляя)
Не захотела…
КАНДИД
Я тогда уйду…
(собирается уходить)
АГГЕЛ
(останавливая Кандида)
Не надо…
я удаляюсь – се кака награда
за истину, поведанную мной…
КАНДИД
Ты здесь еще?
АГГЕЛ
(махая руками, как крыльями)
Лечу, теку… не ной!
(в сторону)
Поне, камо мне ноныче спешить…
(Кандиду)
Подохнешь ты, а мог бы долго жить…
Раскинь умом, ведь ты еще так молод,
еще крепка рука, и к жизни голод
еще силен…
КАНДИД
Пошла ты… вон!
Аггел уходит со сцены.
Явление третье
Кандид один. В волнении ходит из угла в угол и декламирует с листа только что написанное стихотворение.
КАНДИД
«Шли годы, рос я, как и глупость;
а, повзрослев, прозрел и вот,
когда невыносимо стало мне
себя не самоистезать – казнить!
при этом не испытывать страданья
в людском аду, с которым дантов ад
в сравненье никакое не идет —
я грудь взломал – чугунную ограду,
запущенного сада, в коем сердце,
мое почти ручное сердце,
казалось растревоженным зверьком,
намеренным вцепиться в вашу глотку,
чтоб разорвать все бранные слова,
извергнутые вами с пенной злобой
в мое, улыбкой неприкрытое, лицо…
Я выпустил зверька на волю,
боясь, что по нелепости себе
я причиню необратимый,
разящий вред, оставивши в саду
его без надлежащего присмотра;
мне о последствиях не думалось —
ужель мое разгневанное сердце
способно изменить наш мир застывший,
окостеневший навсегда в своем пространстве,
увы, неизменяемом и невменяемом как я?
Из грубого обломка хрупкого ребра,
как Бог когда-то сотворивший Еву,
я миру изваял младенца и нарек,
сомнительным, но сладострастным звуком: Правда!
Я нянчился с ним долго, безуспешно —
но в волчьей стае непреклонных кривд и догм
(будь то детеныш человека даже)
взрасти лишь волк и может;
и что с того, что будет он умней
и предприимчивей своих единомлечных братьев?..
Да… первый опыт мой закончился плачевно;
сей мир, с израненной своей душой,
без сожаления всякого покинул я,
дабы обдумать: как мне дальше жить?
как переломить сей жизни ход обратный,
обратный, ибо будущего нет…
(Бо с каждым часом, днем все дальше
нас в прошлое уносит буйная река
с названьем Время, коя всех:
и смертных, и смердящих —
лишает сладостных надежд на долгое грядущее);
и как предупредить текущие деянья
моей во зло рожденной дщери —
убогой Правды, горькой и недужной,
без угрызений разрушающей мечты?!
Я долго жил один в лесу моих фантазий,
где явь и вымысел мой – так переплелись,
что даже александров меч
не в силах разрубить тугой был узел…
Я прокоптился дымом сладотворных мук,
найдя приятное в страданьях и потерях;
что сделалось пустячным мне утратить
нетленную привычку, что Всевышним
Душой наречена…
В тиши,
в пустой тиши я не обрел покоя —
безлюдие не исцеляет от болезни бессердечья…
И я пустился в долгий, страшный путь, увы,
не мной проторенный сквозь сумрак безразличья,
желая воротить болезненное сердце
в осиротевшую, незанятую грудь;
в надежде приручить;
чтоб до краев, как чашу, на пиру сей жизни —
неправедной, непраздничной – наполнить
любовью к ближнему и состраданием к врагам…
О! как бедны мя ненавидящие люди,
хотя бы тем, что в качестве врага
они меня избрали, да! меня —
незлобного и неспособного к отмщенью…
Но что обрел я, воротясь домой? —
вернувши сердце, я утратил разум.
Точней, меня все убедили в этом; убежденье —
практически неисцелимая болезнь…
Признаться – слыть умалишенным лучше,
чем денежным быть, и душевным, и сердечным
с приставкою короткой, но кусачей БЕЗ…»
(Комкает стих и бросает смятый лист в угол)
Все хорошо. Но этот чортов бес…
меня смутил. Быть может я напрасно
его прогнал…
Явление четвертое
Появляется Ангел.
АНГЕЛ
Уйми свой гнев, Кандид,
и не казнись, как грешник, ежечасно…
КАНДИД
(возмущенно)
Кто вы такой? Что значит ваш визит
сей поздний? Сударь, объяснитесь… —
не то, как бес, недолго засидитесь
у моего стола…
О чорт! Что за дела,
вас привели в мою обитель?..
АНГЕЛ
Высот заоблачных закоренелый житель —
то Я —
пришел предостеречь, что скоро смерть твоя —
но зря унывай,
и слово «чорт» при мне не изрекай…
КАНДИД
Еще один за душами охотник… Друг любезный,
твой уговор – труд скудоумный, бесполезный.
Жизнь для меня бессмысленна и малоценна…
Душа…
(задумывается)
как у шипучего напитка пена…
пока вино не выпито – она
его великолепно украшает;
едва достигнешь дна —
и пена исчезает,
лишь не надОлго остается винный дух…
Я потому ко всем твоим увещеваньям глух,
что смерти не страшусь – мне нечего терять:
отец погиб; давно в могиле мать;
нет ни богатств, ни славы…
АНГЕЛ
Ну что за квиентизм? Вы, друг, не правы…
КАНДИД
(поправляя)
Ты… ты не прав!
АНГЕЛ
Пусть ты… Кандид твои стихи…
(затрудняется в подборе слова, характеризующего стихи Кандида)
великолепны…
КАНДИД
(утвердительно)
Не плохи,
но их читали лишь мои друзья —
а их оценкам доверять нельзя!
А что касаемо народа —
его суждение изменчиво, как и погода
капризна в межсезонье… В одночасье
жара смениться может хладом иль наоборот…
К тому ж россейский наш народ —
необразован в общей массе,
косноязычен, сквернослов —
смесь пошлости, нелепости и пьянства…
Что до поэзии? – ему и нет делов!
А мне ж она не принесла богатства —
(махнув рукой)
за строчку платят жалкий грош…
АНГЕЛ
И что ж?
Какие ваши годы?
Все переменчиво, приятель, и погоды;
и рассуждения народны…
КАНДИД
Но я уже тридцатник разменял!
АНГЕЛ
(оживленно)
Послушай-ка меня,
мой стихотворец милый,
двадцать один – почти что ничего!
Мне не понять, как можешь ты легко
на краешке могилы
стоять
и хладнокровно обсуждать
величье смерти и никчемность жизни?..
Еще в тебе любовь…
КАНДИД
(юродствуя)
Любовь к отчизне?
АНГЕЛ
Не святотатствуй…
КАНДИД
Я премного женщин
вкусил… десятка три не меньше —
приелись уж…
АНГЕЛ
Но, брат родной,
не лги хоть мне…
КАНДИД
(оправдываясь)
Ну, ладно… ни одной…
мне было не до них…
АНГЕЛ
А чем ты занимался?
Наивным грёзам предавался,
воздушные хоромы воздвигая…
А позже ими долго любовался…
КАНДИД
(пытаясь перейти на другую тему)
Жить надобно бесхитростно, играя…
чтоб так ж легко, когда пристанет срок,
почить, подобно как сурок,
жир накопив, впадает в спячку…
АНГЕЛ
(прерывая)
Господь с тобой!
Ты, как корова, прожевавши век свой жвачку,
идет покорно на убой…
КАНДИД
А нет исхода, ангел мой…
«Хоть праведно живи, греши хоть непомерно —
конец один…» – говаривал Екклесиаст.
АНГЕЛ
И был он прав… Оно, хотя и верно,
но помни: «…щедро Бог воздаст…»
КАНДИД
(с насмешкой)
…отымет душу… тлену прах предаст…
разрушит триединство…
АНГЕЛ
Вижу бес
добротно поработал…
КАНДИД
Я и без…
все разумел, как надо… Мне одно ж,
душевный страж, вдолби в порожнюю главу,
зачем вам души, коим грош
цена в базарный день?..
АНГЕЛ
Прости, прерву,
чтоб безотложно ты остановился,
посколь не в меру, брат, разговорился.
Слова – убогой мысли подаянье,
никчемна медь… Ин, брат Кандид, молчанье…
(многозначительная пауза)
Мы – Ангелы – бесплотны, но и нам
есть хочется… (и часто, между нами)
А голод-то не тетка – знаешь сам —
вот кормимся идеями, желаньями, мыслЯми…
Но души… для гурманов, что скупцам богатство…
(с нескрываемой иронией)
Снедать их, кабы знал ты, вящее приятство…
(закатив глазки)
пиитовы ж душонки… Ты бы изумился,
как лакомы они…
КАНДИД
Да чтоб ты подавился!
АНГЕЛ
(смеясь)
Уймись… Да я шучу… глупец…
Не душеядны мы, как и Небесный Наш Отец…
Хотя б могли… конечно…
(перейдя на серьезный тон)
Послушай-ка меня, жизнь быстротечна…
смерть тела оттянуть я не могу, но души
(как верят в то неглупые индусы)
мы – ангелы – способны сохранять,
а после повсеместно их переселять
в инакие: и вещи, и тела…
КАНДИД
Дела!
Но я – ещё не полный идиот,
Да и религия моя не признаёт,
что се возможно…
АНГЕЛ
Объясниться должно —
то делается, даб не искушать людей…
Дверь в комнату открывается и входит Ален.
А вот спаситель наш, наш лицедей…
