Czytaj książkę: «Бренная пена морская»

Czcionka:

Об авторе

Ащеулов Сергей Иванович родился в 1948 году в селе Талдинка Троицкого района Алтайского края. Живет в Новосибирске. Окончил юридический факультет Алтайского государственного университета. Длительное время работал в Сибирском отделении Академии наук СССР. После распада Советского Союза работал в органах прокуратуры Новосибирской области, судьёй федерального суда общей юрисдикции, в администрации губернатора и правительства Новосибирской области. Юрист, государственный советник юстиции 1-го класса. Один из разработчиков Устава и законодательства Новосибирской области. Ветеран труда. Творческий путь начал в 60-х годах как создатель и участник вокально-инструментального ансамбля. Тогда же выступал на культурных мероприятиях клуба «Под интегралом» Новосибирского Академгородка. Пишет стихи, поэмы, баллады, басни, эпиграммы. Тяготеет к жанрам любовной, городской, гражданской и философской лирики. Произведения автора опубликованы в альманахе русской поэзии, в иных альманахах Российского союза писателей, в сборниках современной поэзии и прозы Санкт-Петербурга, в других печатных изданиях, в авторских блогах и иных социальных сетях. Номинант национальной литературной премии «Поэт года», премии «Наследие», литературной премии имени Сергея Есенина «Русь моя». Награждён медалями «Антон Чехов 160 лет» и «Сергей Есенин 125 лет». Член Российского союза писателей.

Библиография:

• Мой серебряный конь. Новосибирск, 2015.

• Жизнь моя – утопия. Новосибирск, 2018.

• Был день войны. Санкт-Петербург, 2020.

• Суть любви солона. Санкт-Петербург, 2020.

• Мой серебряный конь (издание 2-е, дополненное). Новосибирск, 2021.

Мне жаль, друг мой

Мне жаль, что Вы давно не приходили,
А я Вас очень ждал настойчиво с утра.
Душа… Вы её так разбередили!
Из-за того, что не пришли ко мне вчера.

Мне жаль, друг мой, Вас не было сегодня,
А я так ждал и приготовил тост.
Но, видимо, так было Вам угодно,
Что выбор был для Вас совсем не прост.

Мне жаль, что не пришли ко мне внезапно,
Я был бы счастлив! Как Вам это передать?
Быть может, Вы придёте уже завтра.
Я буду Вас любить, надеяться и ждать.

Мне жаль тот миг – скрип снега под ногами,
Нерв мой натянут напряжённей тетивы.
Я так был рад, взволнованный шагами,
Но это были, к сожалению, не Вы.

Мне жаль, что Вы со мной сейчас не рядом,
Как путеводная высокая звезда
Обмолвилась со мной случайным взглядом:
«Увы, мне жаль, я не приду к Вам никогда!»

На небе ночь. И дует бриз морской в окно

На небе ночь. И дует бриз морской в окно,
Прохладой ласковой покачивая шторы.
Ему, свободному, как будто всё равно,
Где бороздить и с кем житейские просторы.

Когда висков моих достигнет ветерок,
Шепну приветливо: «Какой ты нынче свежий!» –
И уловлю в ответ, как мысли между строк,
Тоску с родимых, но далёких побережий.

Там, за туманами, за тридевять морей
Резвился юный ветерок в игре с волною
И невзначай затронул локоны моей
Любви единственной, почти забытой мною.

И пряный дух волос её запечатлев,
Вздох уловил и слог, намоленный устами.
Так уголёк, уже почти истлев,
Внезапно вспыхнет, растревоженный перстами.

Взметнувшись, ветер пронесётся по горам,
Зелёным долам, по росе перед рассветом.
Через зияние пустот проникнет в храм,
Что полон душ, уже отживших под запретом.

И то, что он воспринял в дальней стороне
(Она по-прежнему любимой остаётся),
Всё без остатка принесёт оттуда мне.
Не потому ль навстречу ветру сердце рвётся?

Привольный ветер, он ведь так необходим –
Под свежесть веяний любви живут не старясь.
Жизнь обусловлена движением одним:
Фрегат плывёт, когда наполнен ветром парус.

Свобода! Вот девиз гуляющих ветров,
Они, как люди, преисполнены страстями.
Им суждено познать, чем дышит отчий кров,
И опахнуть затем нас свежими вестями.

Какой же нужен для разлуки долгий срок
И чем измерить то количество забвений,
Чтобы узнать в лицо родимый ветерок
Из многих тысяч неприметных дуновений?!

Голубой беретик – друг мой незабвенный

Голубой беретик – талисман из детства
С хвостиком-былинкой, как остаток лет.
Годы по-ребячьи совершили бегство,
Лишь остался верен мальчику берет.
Он прекрасно помнит чубчик светло-русый
С вихорком кудрявым на упрямом лбу.
Не забыл, как мальчик, свой берет берущий,
Обещал беречь его, с ним делить судьбу.

Свой беретик мальчик не терял из виду.
Невзначай роняя, поднимал любя.
Никому ни разу не давал в обиду,
В драке залихватской не жалел себя.
А когда, бывало, приходилось туго,
Набекрень беретик мальчик надевал.
Это означало – нет дороже друга,
Тот, который с ним был и не предавал.

В череде событий в те ребячьи годы
Пареньку в вельветке был как оберег,
С виду маловатый, словно птица гордый,
Друг незаменимый голубой берет.
Сбившись на макушку, лихо, разудало,
Мчал беретик юный со своим дружком.
Трудностей немало им перепадало –
Всё смогли осилить дружно с огоньком.

И друзьям казалась дружба безмятежной,
Ведь пора ребячья радостью полна.
Всё же день грядущий не похож на прежний,
А дорога жизни вдаль устремлена.
Время миновало, мальчик стал взрослее,
Как-то незаметно быстро возмужал.
И в разлуке с другом, словно сожалея,
Голубой беретик запасным лежал.

Но когда мальчишка, а точней, мужчина,
Был вдали от друга, по нему скучал.
Все дела бросая, мчался беспричинно,
И его беретик с радостью встречал.
Годы не вернутся, канули все в лету,
Но нельзя на память наложить запрет.
Нет конца и края чувств моих к берету –
Ангел мой хранитель голубой берет.

Голубой беретик – друг мой незабвенный,
Подлинный свидетель юных моих дней,
Ты даёшь мне силы и питаешь вены
Той животворящей юностью моей.
Взять бы да умчаться в детство на карете,
Где благоухают дни в голубизне,
С голубой мечтою в голубом берете…
Жаль, что не придётся это сделать мне.

В полынье глубина, ни покрышки, ни дна

Я по тонкому льду
Да по краю иду
Вдоль холодной речной полыньи.
Чую, что пропаду
Отвести бы беду
И прорваться за грань пелены.

Зыбок, зыбок мой путь,
Провалюсь, ну и пусть,
За семь бед един будет ответ.
Не распутать мне пут,
Не один давит пуд,
Так тяжёл Божий Ветхий Завет.

В полынье глубина,
Ни покрышки, ни дна,
В тёмный зев её тянет меня.
Хоть бы вышла Луна,
С глаз сошла пелена
И затеплились искры огня.

Мне бы помощь нужна,
Влез в меня сатана,
Заставляя шагать с ним в строю.
Жизнь ему не важна,
Мол, какого рожна
Занимать свято место в раю?

Супротив с ним нельзя –
Выбить пешкой ферзя?
У меня с ним полнейший раздрай.
Упираюсь, скользя,
Ну а он, мне грозя,
То толкает, то тянет на край.

Не видны берега,
Закрутила пурга,
За спиной заметая следы.
Разум, чуя врага,
Приударил в бега,
По-предательски дав мне под дых.

Я теперь без ума,
Белый свет мне что тьма,
И иного теперь не дано.
Что ж, кому-то сума,
Чья-то доля – тюрьма,
Мне без жребия выпало дно.

Вольный дух мой в узде;
Руки к небу воздев,
Я Ему прохрипел: «Пособи!»
Где ты, разум мой, где?
Не поддайся беде
И себя и меня не сгуби.

Сбитый с толку и с ног,
Как последний звонок,
Сатанинский увидел оскал.
Я отбиться не смог,
Ну а бес под шумок
К полынье, подколодный, толкал.

Бьюсь как рыба об лёд,
Мне бы крылья на взлёт,
Да вот мысли сродни миражу.
Что господь ниспошлёт?
Что? Никто не спасёт?
И качусь я, цепляясь, скольжу.

Ещё миг – и меня
Поглотит полынья.
Я успел всё же крикнуть беде:
«Время судного дня
На часах поменяй!» –
А в ответ лишь круги на воде.

Их увидел не я –
Те, кто в прошлом друзья,
Как ни в чём рядом спешно прошли.
Тут не их колея,
Они мимо гнилья
По течению плыть предпочли.

В беспросветной среде
Тяжело как нигде,
В ней любому легко утонуть.
Перед входом к беде
Я успел на воде
Свежий воздух по полной вдохнуть.

Вот и всё я уже
На таком рубеже,
За которым нет времени вспять.
Пустота в багаже,
Места нет на меже,
Где бы крест мой земной мог стоять.

То ль мерещится мне,
То ль я вправду на дне,
Как-то жутко в беде одному.
Свет как будто в окне
Иль просвет в полынье –
Что я, что под конец предприму?

Оценив глубину
За секунду одну
(Ей я жизнью обязан по гроб),
Приближаясь ко дну,
Оттолкнул сатану
И к поверхности быстро погрёб.

Может, там, в полынье,
Руку помощи мне
Человек сердобольный подаст.
Сострадая вине,
Путь тернистый к весне,
Как пощаду, всевышний воздаст.

Без надежд и без сил,
Но я всё-таки всплыл,
Кто-то бросил спасательный круг.
А спасителем был
Тот, кто всё мне простил, –
Мной забытый, но преданный друг.

Сила воли и дух,
Выбор только из двух –
Быть смиренным ли, жаждущим жить.
Если порох твой сух
И запал не затух,
Будешь жизнью своей дорожить.

Где есть пир, нет нужды,
Сердце вковано в льды.
Где шатания, там и разброд.
А от чёрной воды
Ждите скорой беды,
Не входите в непознанный брод.

Чудо-юдо в лукоморье

Лёгкий бриз волнует море,
Качка намечается.
Ветерок, с приливом споря,
На волнах качается.

Вечер клонит небо к ночи,
Темнота сгущается.
В это время, между прочим,
Чудеса случаются.

Синь и глубь небесной глади
С дном морским сливаются,
Предают себя усладе,
Ночкой укрываются.

И в предвидении чуда –
Сказка потаённая! –
Появилась ниоткуда
Свет-Луна влюблённая.

Невдомёк морскому бризу,
Чья она поклонница.
Вопреки его капризу
Море успокоится.

Чудо-юдо в лукоморье,
И виват, виктория!
Поцелуй Луны и моря –
Дивная история!

Была ли вьюга

– Была ли вьюга?
– Да, была.
Зимой холодной злилась вьюга.
А я одна тепла ждала,
Мне так хотелось встретить друга.

– Была ли вьюга?
– Да, была.
Весной мела цветная вьюга.
Когда черёмуха цвела,
Я обрела любовь и друга.

– Была ли вьюга?
– Да, была.
С любимым ласковая вьюга,
Виски окрасив добела,
Свела нас вместе друг для друга.

– Была ли вьюга?
– Да, была.
И пух кружился тополиный.
Я слёз немало пролила
На холмик свежий с мокрой глиной.

– Была ли вьюга?
– Да, была.
– Скажи, когда она кружила?
– То лето я пережила,
Но кровь без друга стыла в жилах.

– Была ли вьюга?
– Да, была,
Кружа позёмкой листопада,
И жёлтый листик без крыла
Светился тускло, как лампада.

– Была ли вьюга?
– Да, была.
Ещё какие были вьюги!
Пурга осенняя мела,
Напоминая мне о друге.

– Была ли вьюга?
– Да, была.
– Скажи, когда же вьюга дула?
– Когда костры рябина жгла,
Тогда меня метель минула.

– Была ли вьюга?
– Да, была.
Во сне мне к сердцу прикоснулась.
Я на закате спать легла,
А на восходе не проснулась.

– Была ли вьюга?
– Да, была, –
Ответ был послан с неба духом.
Об их любви молва слыла,
И пусть земля им будет пухом.

Осенних листьев философский шелест

Осенних листьев философский шелест
Волнует слух и состояние души.
И вместе с ними ветерок-пришелец
О чём-то важном и таинственном шуршит.

Задумчиво, светло, минорно в сквере
Среди берёзового шёпота листвы.
О жизни и любви, надежде, вере
Шёл диалог на фоне вянущей травы.

Златыми куполами, как на храме,
Сияли кроны в жёлтых солнечных лучах.
В изнеженных, обласканных ветрами,
Сквозила грусть их в завороженных речах.

Быть может, потому, что улетают
Листок за листиком и вместе с ними дни.
Летят к земле, под небесами тают…
Ах, как же люди этим листикам сродни!

Под занавес спадает позолота,
Рябины гроздьями пылают, как в огне.
И будто бы сочувствующий кто-то
Горящим сердцем освещает выход мне.

У осени моей своя есть прелесть –
Фейерверком прошлых лет взлетевший листопад.
Осенних листьев философский шелест –
Молитва-вздох при свете тысячи лампад.

Попутчиков, друзья, не обессудьте

Путь – он бывает скользкий, пыльный, вязкий;
Местами перепахан и тернист.
Мы с ним всегда в одной единой связке,
Пусть при падении наш путь нас сохранит.

Путь доведёт настойчивых до цели,
Он – поводырь, господь наш и судья.
С ним по плечу прорвать к свободе цепи
И покорить свою вершину бытия.

Путь – это жизнь, дороги – его судьбы,
По ним идущие должны свой крест нести.
Попутчиков, друзья, не обессудьте:
Пройти путь истинный – не поле перейти.

Алмазов огранки

Сердце и разум – алмазов огранки,
Прочные будто, да есть в них и ранки.
Есть в них единство, но спор их извечный:
Сердце разумно ли? Разум сердечный?

Стезя указана перстом

Страдать нет больше сил,
Всему есть свой предел.
А ветер голосил,
В печной трубе гудел.

Играл злодей-сквозняк
Бряцанием стекла,
Но, кажется, звонят
По мне колокола.

И на распутье путь –
Что выберет судьба?
К забвенью, или пусть
Вся жизнь – одна борьба.

И поворот нельзя
Оставить на потом,
Когда твоя стезя
Указана перстом.

Но впереди обрыв
И скалы с двух сторон.
Что ж, будьте так добры
Покинуть свой перрон.

Тупик. Уже? И всё?!
Сквозь бездну, в пустоту?!
А может быть, ещё…
Последнюю версту…

Смог не даёт дышать,
Но тот, кто там, во мне,
Сказал: «Тебе решать:
Или гореть в огне,

Или, не грея, тлеть,
Пуская дым в глаза».
Молю, откройте клеть,
Святые образа!

Оттуда – из глубин
Непознанной души –
Рассудок – он один…
Исход не предреши…

Послушайся… его…
Беззвучные уста,
У сердца твоего
Открытые врата.