Czytaj książkę: «Приключения на охоте и рыбалке», strona 4
Наказание за браконьерство
В этом году стояло жаркое лето, поэтому я с ребятами целыми днями пропадал на озере. Если родители не заставят делать что-нибудь по дому, с утра убегал на берег озера, а там уже был кто-то из друзей. Поздоровавшись, ты сбрасываешь с себя одежду, разбегаешься и ныряешь в воду. Вдоволь накупавшись, выходишь на берег и млея от удовольствия, зарываешься в горячий песок. Вот таким образом мы проводили летние каникулы, чем тебе не курорт.
Когда мы с ребятами находились на озере, то порой даже не ходили обедать домой, а ловили окуней на удочки и тут же жарили их на костре. Соль приносил кто-нибудь из нас, когда шёл купаться на озеро.
За лето ребята сильно загорали и становились чёрными, как головёшки, только белые зубы сверкали на солнце. А что больше нужно пацанам во время каникул? Самое главное, чтобы не тревожил никто тебя и целый день ты был свободным, сам себе хозяин. По моему мнению, сейчас каждый взрослый был бы рад очутиться в детстве, чтобы не было этих повседневных забот и печали, которые навалились на тебя.
Так незаметно пролетало лето и в конце июля для многих ребят, у кого в семье был скот, наступала пора заготовки сена. В это время мы с родителями заезжали на сенокос и жили там целый месяц, а то и больше, в зависимости от погоды. У нас холодная и долгая зима, поэтому чтобы накормить скот, нужно заготавливать много сена и других кормов. С детства мы помогали родителям и не отставая от них работали на сенокосе. В раннем возрасте, когда ещё были маленькими, нам давали грабли, чтобы мы сгребали скошенную траву. Затем взрослые ставили копна, таская вилами сено, а мы подскребали за ними. Став чуть постарше, мы уже умели косить и становились за родителями на прокос, пытаясь догнать их.
Наш сенокос находился в Бырке, так называется падь, которая была далеко в тайге. Чтобы попасть туда, нам приходилось переезжать через две таёжные реки. Сначала мы подъезжали к Уде и форсировали её первой, а вторая речка, которую надо было переезжать, называется Мухэй. Уда бежала по равнине и в сильные дожди в ней поднималась вода, так что приходилось ждать, когда спадёт она и можно было перебраться на другой берег. После того, как переправлялись через первую речку, добирались до Мухэя, надеясь, что и там спала вода.
Ну, а Мухэй это своенравная и непредсказуемая горная река, от которой мы всегда ждали подвоха. В непогоду, когда шли проливные дожди, резко поднималась вода и выходила из берегов. Она затапливала прибрежные кусты и с рёвом уносилась вниз, смывая всё на своём пути. В эту пору было страшно подходить к речке, не говоря о переправе через неё, поэтому нам приходилось ждать, когда спадёт вода, чтобы переехать через неё.
В обычные погожие дни река несла свои воды, не спеша перекатываясь через каменистые пороги. Журча на камнях, она тихо бежала вдоль крутых берегов, а вода в ней была прозрачной и холодной. Я до сих пор помню вкус этой воды, он был каким-то особенным, незабываемым и желанным. Не отрываясь, так пил бы и пил, черпая пригоршнями воду и утоляя жажду.
Тогда в реке было изобилие рыбы, в основном это хариус и ленок, а также водились налимы и таймени, но их встречалось мало. Весной, когда сходил лёд, рыба поднималась вверх по реке и нерестилась там. В верховьях она проводила лето, а осенью спускалась в низ, где зимовала в глубоких ямах.
Мы с папой часто рыбачили на речке, когда было свободное от работы время. Во время рыбалки мне нравилось ходить по берегу и любоваться красотой этих мест. Он научил меня, как надо подходить к перекату, чтобы тебя не заметила рыба и ловить в основном хариуса, но порой клевал ленок. Мы приезжали на речку и сделав удочки, расходились по берегу в разные стороны. Он шёл вниз по течению реки, а я вверх или наоборот.
Подходишь к перекату и спускаешь наживку, поигрывая ей на течении. Если там есть хариус, он сразу показывает себя, резко выпрыгивает из воды и хватает приманку. В плохую погоду у рыбы нет клёва, поэтому он играет наживкой, но не поддевается на крючок.
Обычно у нас ловят речную рыбу на кузнечика или паута, которых вокруг в избытке. Мы с папой рыбачили на кузнечиков, поэтому ловили их в поле и складывали в пустой спичечный коробок. Чтобы поймать кузнечика, нам приходилось долго ползать на коленках в траве и искать его. Уж больно он прыгучий и со стороны было забавно смотреть, как ловили его. Увидишь кузнечика, становишься в стойку, затем резко бросаешься вперёд, стараясь прихлопнуть его ладонью.
Ленок брал редко, потому что очень осторожная и чуткая рыба, так что найти его было сложно. Он обычно обитает в глубоких ямах или сторожит свою добычу, прячась под нависшими над водой кустами. А хариуса было много в реке, он стоял на перекатах и кормился. Как только ты спускал приманку по течению, блеснув серебристым цветом своей чешуи, он резко выпрыгивал из воды и хватал её. Выловишь несколько штук на одном перекате и идёшь к другому. Бывало и такое, что за два часа рыбалки, я ловил сорок и более хариусов, всё зависело от клёва.
Но, не всегда эта таежная река была спокойной и тихой, на какой обычно рыбачили мы. Во время дождей, как разъярённый зверь, она выходила из берегов и уничтожала все вокруг. На глазах вода стремительно прибывала и сметала всё, что попадало на её пути. Она бурлила и пенилась, подмывая берега, а земля осыпалась в воду. Деревья, которые стояли близко возле реки, падали в воду и их несло вниз по течению, а затем выбрасывало где-нибудь на берег. Так продолжалось несколько дней, пока шли дожди. Но менялась погода, выглядывало солнце, вода в реке быстро падала и возвращалась в свое русло. Вот такой была река, которая называется Мухэй и протекала она недалеко от нашего сенокоса.
В этом году папе предоставили отпуск в конце июля. Стояла хорошая погода, поэтому мы стали собираться на сенокос. Посоветовавшись со мной, он решил завтра заезжать в тайгу, а сегодня надо было купить продукты и собрать вещи.
После обеда они с мамой проехали на мотоцикле по магазинам и закупили продукты. Высадив её дома, он съездил на заправку и залил полный бак бензина. Наш сенокос находится далеко в тайге, поэтому с собой надо брать больше бензина, а то всякое может случиться по дороге.
Вечером папа сложил в мотоциклетную коляску вещи, а сверху привязал косы и грабли. Так как жить и работать на сенокосе нам предстояло долго, поэтому нужно было взять с собой всё необходимое. Дорога на сенокос идёт по лесу и очень грязная, так что лишний раз не поедешь обратно домой, чтобы привезти нужные вещи. Поэтому всё необходимое нужно было увезти за один раз и постараться ничего не забыть, так как жить будем далеко в тайге. Наконец всё было собрано и увязано в люльке, кроме продуктов, которые положим завтра.
Папа сел на крыльцо и закурил, я подошёл и присел рядом с ним. Он посмотрел на меня и немного подумав, сказал:
– Серёга, вроде положили всё, что нам нужно на сенокосе, так что мы готовы завтра ехать в тайгу. Утром положу продукты в люльку, садимся на мотоцикл и вперёд. —
На другой день папа встал рано и разбудил маму, чтобы она приготовила нам завтрак. Затем подошёл к моей постели и шепнул на ухо:
– Просыпайся соня, нам вставать пора, ведь нужно собираться и ехать в тайгу. С собой возьмём моё ружьё, с ним ты там будешь гонять коз по хребтам. Ну, а спать будем зимой, так как сейчас некогда, потому что надо заготавливать сено. —
После его слов про ружьё и сенокос, я соскочил с кровати, потому что уже давно хотел поехать в тайгу и охотиться там. Меня не надо было подгонять, я быстро оделся и умывшись, сел за стол. Пока кушали мы, папа много шутил и было заметно, что у него прекрасное настроение. Когда позавтракали, вышли на улицу и перед дальней дорогой сели на крыльцо. Он закурил и стал вспоминать, все ли вещи мы взяли с собой на сенокос. Перечислив то, что мы положили в люльку, он успокоился, вроде положили всё, что надо.
Сделав последнюю затяжку, он затушил окурок и произнёс:
– Нам пора ехать, так что иди и открывай ворота, а я выгоню мотоцикл. —
Он завёл мотоцикл и выехал за ограду. Я закрыл за ним ворота и вместе с мамой мы вышли на улицу. Папа сказал ей несколько слов и попрощавшись, мы тронулись в путь. Провожая нас, она долго махала нам вслед рукой, пока мы не завернули на соседнюю улицу.
До леса мы доехали быстро, потому что по полю была хорошая дорога и было где разогнаться. Когда заехали в лес пошла грязная, вся разбитая тракторами дорога. Можно сказать, по ней мы уже не ехали, а кое-как ползли и нас заносило по грязи то в одну сторону, то в другую. Мы часто буксовали в трясине, поэтому приходилось выталкивать мотоцикл из неё, а ведь он тяжёлый, так как был загружен вещами. Поэтому нам пришлось затратить немало сил, пока вытаскивали его на сухое место.
При езде по такой дороге у мотоцикла сильно грелся двигатель и когда вода попадала на цилиндры клубами шёл пар. Нам приходилось глушить мотоцикл и ждать какое-то время, чтобы остыл он. После небольшой передышки, папа заводил мотоцикл, мы садились на него и снова отправлялись в путь.
Овраги и торома, которые попадали нам по пути, мы объезжали прямо по лесу, потому что дорога была затоплена водой. Сначала папа ходил и выбирал место, где можно было проехать. Затем садился на мотоцикл и не сбрасывая газа, проскакивал между деревьями. Он ехал по лесу, каждый раз рискуя удариться об лесину, но удачно пролетал между ними. Едва поспевая за мотоциклом, я бежал сзади и если он начинал буксовать, мне приходилось толкать его.
Наконец сильно измученные и грязные мы добрались до спуска к реке и остановились на бурхане. Заглушив мотоцикл, чтобы немного отдохнуть, мы устроились в тени большой сосны, которая стояло рядом с дорогой.
Бурхан находился на вершине хребта и все, кто проезжает мимо него, останавливаются там. В наших краях это место считается святым и принято поклоняться ему. Охотники просят удачной охоты, а те, кто едет косить сено, хорошей травы на сенокосе и чтобы не подвела погода.
Переведя дыхание после такой дороги, папа встал и подошёл к мотоциклу. Порывшись в люльке он достал бутылку водки, открыл её и налил в кружку. Затем медленно стал ходить вокруг дерева, на ветках которого висели голубые и белые тряпочки, что-то бормоча себе под нос. Через некоторое время остановился и побрызгав пальцем на четыре стороны, выпил водку. Выполнив этот ритуал, он достал из пачки папиросу и закурил.
С огромным интересом я наблюдал за ним и не утерпев, спросил:
– Папа, что ты сейчас делал и как понимать все твои действия? —
– Я попросил у бурхана, чтобы на нашем сенокосе была хорошая трава и стояли солнечные дни, а также удачи тебе на охоте. – ответил он и улыбнувшись, потрепал меня за волосы.
Мы ещё немного посидели у сосны и поехали дальше. К нашему сенокосу подъехали к обеду, потому что задержались в пути, ведь пришлось переезжать через две реки и глубокий ключ. Загнав мотоцикл в тень под деревья, разгрузили вещи и стали обустраивать табор, где нам предстояло жить.
Табором местные жители называют место проживания на природе и его устраивают в лесу или возле водоёма. Обычно его располагают недалеко от воды и желательно, чтобы рядом можно было заготовить сухих дров. На таборе сооружают стол с лавками, где можно было сидеть во время еды, а также делают таган, на который вешают котлы над костром.
В первую очередь мы поставили палатку и постелили в ней постель. Это сделали на тот случай, если вдруг пойдёт дождь и можно будет спрятаться от него. Затем папа подремонтировал погреб и сложил в него продукты, которые могли испортиться на жаре. Тем временем я натаскал и сложил в кучу сучков и сухих коряг с пнями, которые забросим в костёр на ночь. Обычно они тлеют всю ночь и утром можно быстро разжечь костёр.
Заготовив дров, я разжёг костёр, чтобы приготовить обед, потому что мы сильно проголодались, пока добирались сюда. Затем взял ведро и сходил за водой на речку, которая пробегала недалеко от табора. Когда вернулся назад, быстро нарезал мясо в котёл и повесил на таган, пусть варится, а я тем временем буду чистить картошку.
Отремонтировав погреб, папа принялся за косы, которые рассохлись за год, когда лежали на крыше тепляка. Сначала он подбил клинья, где крепятся литовки к черенку, чтобы сидели жёстко и не болтались. Убедившись, что не болтаются, унёс косы к речке и отпустил их в воду, чтобы набухли. Спустя некоторое время, он сходил за ними и принёс на табор.
После этого сел под деревом и отбил косы молотком, чтобы хорошо резали траву. Когда закончил отбивать, настроил их, перевязав ручки на черенке. Затем пошёл на поляну, чтобы попробовать косить траву и убедиться, что они готовы к работе. Там наточил оселком косы и сделав несколько прокосов, остался доволен тем, как они срезают траву. С улыбкой на лице он вернулся на табор и повесил косы на сук.
К этому времени я сварил суп и позвал его:
– Папа, садись скорей за стол, будем кушать, а то живот сводит от голода. Я уже налил суп в миски, так что поторопись, пока не остыл. —
– Иду, действительно захотелось перекусить, ведь не ели с утра. Сейчас пообедаем и пойдём смотреть сенокос. Мне очень интересно узнать, какая же нынче выросла трава. Ты быстрей корми меня и выгоняй из-за стола бездельника. – ответил он и подмигнув мне, сел к столу.
Когда пообедали, папа пересел в тень под большую сосну и закурил. Я подогрел воду в котелке и вымыл посуду, а хлеб и сладости унёс в палатку и положил в чемодан. Старый чемодан мы приспособили под продукты и затолкали его в угол палатки. Это очень удобно, ведь закрывается и до продуктов не доберутся мыши.
Мы немного поговорили о сенокосе и выпив перед дорогой по кружке чая, пошли смотреть свои угодья. К нашей радости трава в этом году уродилась хорошая, потому что лето было жаркое и часто шли дожди. На нашем пути она стояла сплошной стеной и как бы просила, чтобы её надо быстрей скосить. Ведь в конце августа будет выпадать иней и пожелтеет трава, поэтому надо торопиться, и заготавливать сено. Особенно густой и высокой, почти до пояса, она наросла вдоль речки, а в некоторых местах даже полегла на землю. Радостно переговаривая друг с другом, мы обошли сенокос и посмотрели, где можно косить траву.
В хорошем настроении вернулись на табор и потирая руки, папа сделал вывод:
– Серёга, по такому травостою нынче откосимся быстро, лишь бы не подвела погода. Ты обратил внимание, какая в этом году уродилась трава, так что теперь только успевай косить и собирать сено в копна. – затем посмотрел на часы и обратился ко мне. – Дело уже к вечеру и сегодня работать не будем, ведь косить начнём завтра с утра. Я кое-что доделаю на таборе, а ты возьми ружьё и сходи на охоту. Может повезёт тебе и добудешь козу или глухаря, уж очень хочется отведать свежего дикого мяса. Только смотри не подстрели сохатого, а то куда будем девать мясо. – и громко засмеялся.
– Ты посмейся, а я пойду и добуду, так что грей воду и чисти картошку. Мы мигом туда и обратно сбегаем в соседний ключ, не успеешь и глазом моргнуть, как у тебя будет свежее мясо. – с ухмылкой сказал я и стал собираться на охоту.
К вечеру стало прохладней и в пади потянуло влажным воздухом, наполненным запахами растений. Я ещё тогда обратил внимание, что вечером в тайге от травы исходит незабываемый, особый аромат. По ключам в сырых низинах медленно поднимался седой туман, окутывающий всё на своём пути. Дикие козы, которые днём прятались от жары в прохладных местах, в это время шли к водопою. Напившись холодной воды, они направлялись в свои излюбленные места и паслись там.
Взяв ружьё, я направился к распадку, который находился недалеко от табора. Когда добрался до него, осмотрелся и по краю леса стал подниматься к вершине. В распадке было сыро, поэтому там наросла высокая трава, которая свисала с больших кочек. По краям он зарос густым и высоким ерником, а в середине бежал ключ.
Когда я попробовал перейти на другую сторону распадка, сразу уткнулся в кочки, которые были выше колен, а между ними вода. Мне пришлось вернуться обратно на эту сторону и идти по краю леса, внимательно осматривая всё вокруг.
Насмотревшись фильмов про индейцев, я подражал им и тихо крался по лесу. Шёл очень осторожно и старался мягко наступать на землю, чтобы не трещали сучки, попавшие под ноги. Дойдя до вершины распадка, я остановился и замер, держа наизготовку ружьё.
– Тут красивое место и вершина распадка заросла высоким ерником, поэтому здесь можно встретить козу. Они обычно держатся в таких местах, где растёт ерник, так что надо подождать и осмотреться вокруг, может увижу кого-нибудь. – подумал я и прислонился спиной к сосне, которая стояла рядом со мной.
Стоя возле дерева, я внимательно осмотрел все кусты и прислушивался к посторонним звукам, которые доносились до меня. Вдруг невдалеке зашевелился ерник, затем захлюпала вода в том месте и снова всё затихло.
– Там кто-то есть, надо дождаться, когда покажется из ерников. – промелькнуло у меня в голове.
Затаив дыхание и не шевелясь, я неотрывно смотрел в то место и ждал, что же будет дальше. Сердце учащённо билось в груди, а дрожь прошла по всему телу и в голову полезли разные мысли:
– Может, мне показалось, что зашевелились кусты, а на самом деле там никого нет. Ведь я уже долго стою и жду, а никто не появляется из кустов и не подаёт никаких признаков жизни. Опять же, я ясно слышал, что кто-то ходил по воде, к тому же шевелился ерник, ведь не слепой. Нет, надо подождать ещё немного, там точно затаилась коза. —
Ожидание показалось мне вечностью, у меня занемели руки, так как держал наизготовку ружьё. Но, моё терпение было вознаграждено, я не напрасно ждал появления козы. Сначала из ерника показалась голова с рогами, а затем и вся туша. В промежуток между кустами на чистое место, где росла высокая трава, вышел большой гуран и остановился. Он высоко задрал голову и вертел её в разные стороны, принюхиваясь и улавливая посторонние запахи. До него было метров сорок, не больше, гуран стоял передо мной, как нам картинке.
Зрелище было необыкновенной красоты, от удивления я раскрыл рот и любовался его статью. У меня совершенно вылетело из головы, что надо стрелять в него. Я забыл обо всём, смотрел и восхищался, как всё-таки он грациозно двигается. Тем временем гуран повернулся ко мне боком и опустив голову к земле, стал щипать траву.
Тут я пришёл в себя, прицелился и выстрелил. Он резко дёрнулся и высоко подпрыгнув, бросился в кусты. Раздался треск и громкий шорох в ерниках, а затем всё затихло.
Не ожидая, что убежит гуран, я стоял и думал только об одном:
– Почему не упал он, а быстро убежал в ерники, неужели промазал. Ведь хорошо прицелился в него и должен был попасть? – и от досады чуть не заплакал.
От всего происходящего меня трясло и спохватившись, я помчался к тому месту, где гуран скрылся в ерниках. Подбежав к густым кустам, раздвинул их руками, но там никого не было. Тогда я пошёл к тому месту, где стоял гуран, когда выстрелил в него. Пока шёл, внимательно смотрел себе под ноги и на кусты, вдруг увижу кровь, ведь он скакал здесь. Сделав несколько шагов, я заметил на листьях пятна крови и обрадовался.
– Всё же я попал в него, теперь не убежит, а ляжет где-нибудь рядом. Его надо искать по крови, которая сильно бежит из раны. Чтобы мне это не стоило, но любой ценой я найду этого гурана. – подумал я и внимательно разглядывая ветки, пошёл в том направлении, куда он бросился.
Когда пробирался к лесу через заросли ерника, на листьях находил капли крови, значит иду правильно. Добравшись до первых деревьев, я раздвинул густые кусты возле торчащего из земли корня и увидел гурана. Он лежал в высокой траве и не шевелился, так как был мёртв.
От радости, что нашёл его, я издал вопль и подпрыгнул на месте, пытаясь сплясать чечётку. Когда успокоился, с любопытством стал рассматривать гурана, потому что мне было интересно узнать, куда же я попал в него.
Найдя три раны от картечи, из которых на шкуре выступила кровь, я удовлетворил своё любопытство. Затем взял гурана за ноги и подтащил к большой сосне, которая стояла на краю распадка. Это я сделал для того, чтобы не искать его, когда придём сюда с папой, а то всякое может быть. Это дерево было приметное, оно стояло отдельно в стороне от леса.
Ещё долго я ходил вокруг добычи и внимательно рассматривал её, а также радовался, что добыл такого здорового гурана. Посмотрев на солнце, которое уже пряталось за вершины деревьев, я спохватился и принял решение:
– Пока ещё светло надо быстрей идти на табор. Расскажу папе про гурана, потом нам надо будет вернуться сюда, чтобы забрать добычу. —
Забросив ружьё через плечо, я побежал вниз по подушке, чтобы сообщить папе о добыче. От вершины распадка, где стрелял в гурана, до нашего табора добрался быстро. Увидев палатку, я остановился и перевёл дыхание, а уж затем спокойно подошёл.
Папа находился возле костра и одев очки, мастерил что-то. Услышав треск сучков под ногами, он посмотрел в мою сторону и снова занялся своим делом. Не доходя до него, я перешел на строевой шаг и отдал честь.
С любопытством он поправил очки и поинтересовался:
– Серёга, в кого на этот раз стрелял? Наверное, в какую-нибудь птицу выстрелил, видимо промазал и решил вернуться обратно. —
– Товарищ генерал, ваше приказание выполнил, как просили вы, так я и сделал, пошёл и добыл свежего дикого мяса. Правда вышла промашка с сохатым, в этом распадке не водятся они, но вместо него я подстрелил гурана. Поэтому, пока ещё не стемнело, надо сходить и притащить козла. – отрапортовал я и засиял от удовольствия.
С подозрением папа долго смотрел на меня и не верил, что я говорю правду. Но выстрел, который прозвучал недавно в том распадке, заставил засомневаться его.
– Ты точно добыл гурана или обманываешь меня? – недоверчиво спросил он и посмотрел мне в глаза.
– Да точно, он лежит возле большой сосны, пойдём и принесём его. Я в вершине распадка стрелял в гурана, это недалеко от нашего табора. – ответил я и показал в ту сторону, где находился распадок.
Папа снял очки, взял нож, который лежал на столе и мы пошли за моей добычей. По пути я подробно рассказал ему, как встретил того гурана. Так же поведал о том, как мне пришлось долго стоять и ждать, чтобы он вышел из кустов на чистое место. Когда же появился он, то я выстрелил и нашёл его по каплям крови на ветках.
Он внимательно выслушал меня и похвалил:
– Молодец, а ты оказывается фартовый, как по заказу быстро добыл гурана и недалеко от табора. Нам надо ещё ободрать его, так что пойдём быстрей, а то скоро стемнеет. —
Когда подходили к вершине распадка, я внимательно смотрел вперёд, пытаясь разглядеть то место, где встретил гурана. Ещё издалека увидел ту сосну, которая стояла в стороне от леса и показав на неё пальцем, сказал:
– Видишь ту большую сосну, которая стоит на закрайке леса, вот туда нам и надо идти. К ней я подтащил гурана, чтобы сразу найти его. —
Мы подошли к сосне и не теряя времени быстро ободрали гурана. Затем папа срубил небольшую лиственницу и выстрогал из неё жердину, на которой понесём его. Приготовив жердь, мы подвесили за ноги тушу на неё и стали спускаться вниз по распадку. Когда вернулись на табор, сразу разрубили мясо на куски и сложили в погреб, чтобы не испортилось.
Наломав сухих сосновых сучков, я подложил их в костёр, они сразу занялись пламенем. При свете костра можно было делать что-нибудь, так как стало светло. Тем временем папа собрался жарить свежую печёнку и копошился возле стола. Он взял доску и нарезал на ней кусками печёнку, а также небольшими ломтиками солёное сало, которое я принёс из погреба. Затем пошёл и срезал толстые кусты, которые росли рядом с палаткой. Вернувшись к костру, он выстрогал из них два рожня, предназначенных вместо шампуров для жарки печёнки и на них заострил концы, чтобы было легко втыкать в землю. После этого подошёл к столу и нанизал на рожни куски печени, а между ними повесил ломтики сала. Сделав своеобразный бутерброд, он воткнул их в землю и стал жарить печёнку на жару от углей. Через некоторое время печёнка была готова и налив по кружке чая, мы расположились возле костра отведать это блюдо. Папа приготовил так вкусно, что я ел и нахвалиться не мог, до чего же мне понравилась жареная печёнка с салом.
После того, как поужинали, подбросили дров в костёр и сидя возле него, долго разговаривали. Закурив папиросу, папа вспомнил несколько случаев, которые произошли с ним на охоте и рассказал мне. Затем посмотрел на часы и потянувшись, сказал:
– Серёга, хватит болтать, пора идти спать, так как уже много времени. Завтра я подниму тебя рано, ещё до восхода солнца и будем косить целый день, поэтому надо хорошо выспаться и накопить сил. —
Мы залезли в палатку, немного поговорили и уснули, потому что завтра предстоял трудный день.
Сейчас я вспоминаю, что в те времена встречалось много диких животных в лесу, так как было мало техники и не тревожили их. Бывало едешь по дороге в тайге, а на той стороне пади стоят козы и не убегают. Насторожившись, они смотрят в твою сторону и ждут, когда проедешь мимо. Так же было много случаев, когда козы перебегали через дорогу, заслышав гул мотора. Порой выскочат из леса перед машиной или мотоциклом и высоко прыгая, скачут на ту сторону пади или подушки.
Может поэтому, когда жили на сенокосе, мне здорово везло, я часто встречал коз, когда ходил по лесу. Тогда был ещё мальчишкой, но всё же иногда подкрадывался и добывал их.
В то время у нас стояла нетронутая тайга и только начинали работать леспромхозы. Это сейчас много современной техники, все набросились на лес и беспощадно истребляют его, хотя об этом ещё пожалеют. Ну, хватит рассуждать о плохом, вернёмся в то время.
На следующий день папа встал рано утром, когда на улице было ещё серо. Наступал новый день и на востоке, где всходит солнце, над горизонтом алела заря. В пади, ближе к речке стоял густой туман, который медленно опускался на землю. По всем приметам сегодня должен быть хороший день.
Посмотрев в ту сторону, где всходит солнце, папа улыбнулся и тихо произнёс:
– Нам повезло, сегодня будем работать целый день, так как по всем приметам должна быть отличная погода. Если будет жаркий день и подует ветер, то быстро сохнет трава, и её можно будет копнить завтра. Эх, постояла бы с десяток дней такая погода, мы быстро откосились. Ладно, хватит мечтать, надо приготовить завтрак и будить Серёгу. —
Он настрогал смоляных щепок от сухой сосны, которая стояла недалеко от табора и развёл костёр. Когда заполыхало пламя, налил воды в чайник и повесил на таган. Спустя некоторое время, когда образовались угли, достал яйца и поджарил яичницу. Это была у нас самая ходовая еда на сенокосе, ведь она готовится быстро и без всяких премудростей. Поджарил в сковородке куски сала, а потом бухнул туда несколько яиц, вот и готово кушанье.
Приготовив завтрак, папа подошёл к палатке и дёрнув меня за ногу, сказал:
– Просыпайся лежебока, ведь нам уже давно пора быть на сенокосе, потому что выпала обильная роса и в эту пору легко косится трава. Да и комары в это время ещё спят, а то пригреет солнце, вылезут проклятые и начнут сосать нашу кровушку. Так что подъём, быстро умывайся и за стол. —
Как только он напомнил про комаров, у меня зачесалось тело. О, это злейшие враги всему живому, как будто специально природа создала этого кровопийца, который без разбора налетает на всех. Этот маленький монстр может пролезть в любую дырочку или щель и ни на секунду не оставит тебя в покое.
Я вылез из палатки, быстро умылся и подошёл погреться возле костра.
– То же мне называется лето, так холодно утром, как будто живём на севере, рядом с белыми медведями. – стуча зубами от холода произнёс я.
Папа посмотрел на меня и посоветовал:
– Возьми в палатке телогрейку и набрось на себя, а то замёрз и ноешь, как маленький ребёнок. Потерпи немного, сейчас пригреет солнышко и станет тепло. —
Действительно, в летние дни утром в тайге до тех пор холодно, пока не пригреет солнце. Поэтому постелив небольшой брезент на землю и положив на него продукты, завтракать нам приходилось около костра, чтобы не мёрзнуть.
Позавтракав, мы взяли свои косы и пошли на сенокос. Там папа осмотрелся вокруг, что-то прикинул про себя и мы начали косить.
В старших классах я подрос и уже был повыше папы, поэтому становился первым на прокос, когда начинали косить. Стараясь не отставать он шёл следом за мной. В то время я научился хорошо косить, потому что много лет ездил на сенокос, так что догнать меня было трудно. Папа шёл позади и нарочно подгонял меня своими шутками.
– Серёга, прибавь скорость и быстрей махай литовкой, а то сейчас догоню и подрежу твои пятки. У нас раньше в колхозе женщина за день косила в два раза больше, чем мы с тобой вдвоём. – кричал он и смеялся.
Непроизвольно я оглядывался, чтобы убедиться в том, что действительно он догоняет меня и сейчас подрежет пятки. Отстав от меня, папа улыбался и подмигивал мне, что в очередной раз я поверил ему.
В свою очередь, продолжая косить и не останавливаясь, я подкалывал его:
– Папа, это не мне, а тебе надо прибавить газу и косить нужно руками, а не языком. Вот сейчас закончу косить свой прокос, а ты сильно далеко отстал, ползёшь где-то позади меня и ещё шутишь. Зайду на следующий прокос и догоню тебя, а там посмотрим, кто из нас обрежет пятки. —
Таким образом, подсмеиваясь друг над другом, мы косили и от шуток у нас прибавлялось сил.
Рано утром, обильно смоченная росой, трава клонилась к земле и легко поддавалась косьбе. Она ложилась в волки, которые ровными рядами оставались за нами. Пройдя несколько прокосов, мы усаживались на перекур и отдыхали. Так продолжалось до обеда и было радостно смотреть на скошенную траву, которой становилось всё больше и больше. Наконец, дойдя до конца свой прокос, папа остановился, вытер пот со лба и сказал:
– Серёга, уже много времени, так что пора идти обедать. Ты что-нибудь сваришь на обед, а я отобью литовки. После обеда сделаем тихий час и немного поспим, а потом будем косить до вечера. —
Когда пришли на табор, я разжёг костёр и стал варить борщ. Тем временем папа сел на своё место, где находились бабка с молотком, надел очки и начал отбивать косы. Сделав свою работу, он пересел в тень под сосну и закурив папиросу, стал ждать, когда я приготовлю обед.
Я сварил борщ и сняв котёл с тагана, поставил его на стол. Затем нарезал хлеб и налил полные миски борща. Мы сели за стол и стали кушать.
После обеда залезли в палатку, чтобы немного отдохнуть после утренней косьбы. Но, какой тут сон, когда на улице жара, поэтому в палатке стояла духота и пот катил с нас ручьём. Недолго думая, мы вытащили постель из палатки и постелили её в тень под раскидистую сосну. Решили под ней немного подремать и переждать жару, потому что сегодня сильно пекло солнце и стояло затишье. В тени было удобно лежать, поэтому сразу уснули, так как усталость дала знать о себе, всё-таки косили несколько часов.
