Czytaj książkę: «Княгиня Ольга. Книга 1. Золотая цепь», strona 4

Любава пожала плечами.

– Тишка и Ивашка потащили сундук в светлицу.

Борич снова кивнул, вспоминая.

– Потом кто-то зашел на счет трапезы, – вставил он.

– Это Дарья. Старшая на кухне, – пояснила Любава. – Она…

Но Борич резко прервал ее – Дальше! – старательно прислушиваясь к громким голосам – надо торопиться.

– Потом спустилась перестарка, – быстро произнес он, подгоняя.

– Зарина, – тут же согласилась Любава. – Хорошая девица. Добрая, прилежная. Вот только у нее свои требования к женихам. И таких пока что не нашлось.

– Она захотела сбегать к какому-то Полкану. Кто это? – быстро поинтересовался Борич, слыша, что страсти на дворе изрядно накаляются.

– Это ее очередной жених, – вдруг вздохнула Любава. – Будет жалко, если не получится.

Борич тоже невольно вздохнул – но совсем по другому поводу, так как обстоятельства складывались так, что это 'не получится' может легко распространится и на них с Любавой.

– Ты ее направила за свечой.

– Это на кухню, – тут же продолжила Любава. – Через трапезную гридницу, так как там есть свой короткий проход.

Борич задумчиво кивнул. Естественно, что у кухни должен быть свой вход в трапезную. Он отметил про себя – расспросить кухонных не отлучалась ли Зарина еще куда-нибудь?

– Потом она вернулась, отдала свечу и убежала к перинам, – закончила Любава.

Борич снова задумчиво кивнул.

– А она побежала через вторую гридницу, или через красное крыльцо? – уточнил он.

– Через гридницу, конечно! – удивилась Любава.

– Ты это хорошо видела? – принялся настаивать Борич.

Любава смутилась.

– Мне так кажется, – наконец призналась она.

Борич снова кивнул. Ему тоже казалось, что он видел, как девушка свернула в гридницу, а не пошла прямо, к крыльцу.

– А потом мы спустились в подвал, – произнесла Любава.

Она открыла глаза и доверчиво посмотрела на Борича, словно ждала, что вот сейчас он прямо и скажет, кто вор и где цепочка. Или даже возьмет и достанет ее откуда-нибудь из воздуха.

И тут снова гаркнул Асмуд.

– Всех их – каленым железом! Враз найдем вора! А остальных – одарим золотом за перенесенные страдания!

Любава вздрогнула, бледнея еще сильнее.

– Хорошо, – быстрой скороговоркой продолжил Борич. – Вот мы вышли из подвала. На лавке сидели Тишка с Ивашкой. Дальше что?

– Они схватили узлы с коврами, – тут же ответила испуганная Любава. – А потом я ушла с медом и ты остался один.

Борич снова кивнул, погруженный в свои мысли и не видя девичьего доверчиво-вопросительного взгляда.

– Ко мне сверху спустилась наглая рыжая девица, – принялся вспоминать юноша. – А тут подошла княгиня.

– А-а-а! Это была Искра! – как-то даже радостно воскликнула Любава.

– Ты ее направила на кухню.

– Ты же сам слышал – трапеза выпадала на полдень, на самый солнцепек! – с легким возмущением вскинулась Любава, грозно посмотрев на Борича и он снвоа невольно стушевался. – Княгиня явно будет недовольна!

Юноша посмотрел в ее темные настежь распахнутые глаза и чуть не утонул в этом взгляде.

– А потом обнаружилась пропажа, – закончил Борич.

– И что дальше? – спросила Любава, снова становясь испуганной девочкой.

– Надо найти стражника у покоев княгини, – ответил Борич. – Надо бы задать ему пару вопросов.

– Зачем искать?! – удивлено воскликнула Любава. – Вернулся и сидит у княжеских покоев.

И Борич, подивившись, что не заметил возвращения воина, вслед за Любавой впервые поднялся по деревянной лестнице, ступеньки которой совершенно не скрипели.

Они оказались в просторных сенях второго этажа. Несколько дверных проемов, часть из которых вела в соседние терема. Любава решительно вошла в ближайший. Борич – за ней. Здесь, в узком коридорчике на табуретке сидел воин в полном вооружении, но шлем его лежал на полке. Рядом с воином – две двери. Одна из них явно вела в покои молодой княгини. Другая – в девичью. Воин равнодушно повернул потное лицо.

– Стоян, – обратилась к нему Любава. – У нас к тебе есть вопросы.

– Спрашивай, – устало произнес стражник, вытирая лоб.

Любава повернулась к Боричу.

– Дверь в поки княгини все вреям была раскрыта? – тут же спросил юноша.

– Все время, – степенно ответил воин, несколько удивлено покосившись на Любаву.

– Ты со своего места видел шкатулку на подоконнике?

– Нет, – отрицательно покачал головой Стоян, заодно пожав плечами.

– Значит ты не видел, подходил ли кто-нибудь к окну? – продолжил свои расспросы Борич.

– Нет, – снова пожал воин плечами.

– А не приметил, может кто вел себя странно? Не как обычно? Волновался там, глаза прятал?

На этот раз воин задумался.

– А! – радостно воскликнул он. – Тишка один раз скукожился и как-то бочокм-бочком вниз по лестнице.

– И больше ничего? – озадаченно поинтересовался юноша.

– Ничего, – снова равнодушно пожал плечами стражник.

Борич выглянул в сени.

– Этот переход куда ведет? – спросил он у Стояна.

– К воеводе, – ответил тот.

– С этой стороны никто не появлялся?

Стражник только отрицательно покачал головой, снова вытирая пот со лба.

Борич решительно вошел в покои княжны. Любава, помедлив, за ним.

Справа у гладкой стены раполагалась кровать. Пустая. Вся постель – на улице. Деревянная, широкая, довольно просторная. Стена у крвоати была глиняная – явно, боковина печки. Вся разрисована цветными красками. Были изображены две девицы – Лада, Леля, и юноша – Крышень.

Слева на стене – зеркало в рост, из отшлифованной бронзы. Рядом на стенах – полки и крючки. Дальше у стен – сундуки разных размеров. Самый большой – под замком.

Между окон – столик. Рядом два стула с высокими резными спинками и мягкими узорчатыми подушками на сиденье. Ковры в рулонах – в ожидании, что их развесят по стенках и постелят на пол. Проемы окон открыты – на проветривание. Рядом к стенке прислонены слюдяные рамы. Над окнами – шторы, которые были широко расспахнуты. В углу на полке под потолком притулилась деревянная чурка домового. На полу – тщательно завязанные мешки с вещами.

На широком подоконнике между чепцами, заколками и гребешками возвышалась красивая резная шкатулка.

Боричу было очень уж неловко шариться в девичьей опочивальне. Но что поделаешь, вдруг вор, вспугнутый в самом начале своего воровства, не успел положить цепь обратно в шкатулку, и в спешке сунул ее куда-нибудь. Либо наоборот, оказался настолько хитер, что решил спрятать именно здесь, где искать точно не будут. А потом, когда все поутихнет – забрать. Хотя риск очень велик – до первой уборки. Дотошные девицы точно ее найдут. В любом случае, если он сейчас будет осматривать спустя рукава, то как бы потом быстро ее здесь не обнаружили, им с Любавой к тому времени может быть уже глубоко безразлично все это…

Он принялся быстро перебирать все вещи, впрочем, узлы не трогал – считал, что на развязывание и последующе завязывание уйдет очень уж много времени. Если бы у вора было столько времени, то ему было бы проще применить что-то более простое.

Стражник, стоя в дверях, смотрел за его действиями, но ничего не говорил – ведь здесь была Любава!

– Помогай, – обернулся к ней юноша.

– Думаешь, кто-то вытащил посмотреть, да обронил? – в сомнении спросила Любава.

– Может – и так, – не стал вдаваться в объяснения Борич.

Любава, встав на колени, принялась внимательно осматривать пол. Борич какое-то время понаблюдал за ней, но ничего не сказал. Он взял шкатулку. Крышка не открывалась. Виднелся встроенный замочек.

– У кого ключи? – спросил он.

Любава снизу подняла глаза.

– У меня и у Ольги, – ответила она. – Отодвинь-ка этот сундук.

Борич, поднапрягшись, отодвинул сундук от стены – пусто за ним.

– Покажи мне этот ключ, – попросил он.

Любава встала. Отцепила с пояса связку с ключами.

– Вот этот, – показала она на самый маленький.

Борич кивнул на шкатулку.

– Открой.

Любава открыла, показав драгоценностей на треть шкатулки. Но Борич на них даже не взглянул – он внимательно осмотрел замок.

– Его можно открыть простым ножичком, – сказал он и задумался. Нож ведь можно держать на поясе в ножнах, в рукаве, за голенищем сапог или на веревочке на шее. Ни у кого из подозреваемых он не видел ножей на поясе. Сапог у них тоже не было. А вот веревочек на шее у некоторых было по несколько штук – разные амулеты и обереги. И там же запросто мог висеть небольшой ножичек. Впрочем, если при обыске ножичек или что-либо плоское обнаружится только у одного подозреваемого, то это еще ничего значить не будет.

Потом Борич далеко, по пояс, высунулся из окна и внимательно все осмотрел внизу. Особенно разные выступы и карнизы. Но нигде золотая цепь не висела и не валялась.

– Ну все, – сказал юноша. – Пошли в девичью.

Девичья была больше княжеской комнаты раза в три. Небольшая печка-очаг открытого типа – только для отопления. Та, что своей стеной выходила в княжеские покои. В беспорядке – узлы с вещами. Три кровати.

– Какая твоя? – вдруг поинтересовался Борич.

– Вот эта, – покраснев, показала Любава на ближнюю к двери.

Веретена – пять штук – кучкой валялись в углу. В другом углу на полке под потолком – деревянный божок – Лада.

Окна в светлице были также выставлены – для проветривания.

Здесь вдвое они также быстренько осмотрели вещи и углы – на всякий случай.

Потом он также старательно повыглядывал из каждого окошка. В одном – угловом, задержался, внимательно оглядывая окрестности.

Потом Борич и Любава спустились вниз. Замерли в главных сенях, через дверной проем с опаской поглядывая за Ольгой, Асмудом и группой скукоженных арестантов.

– Надо бы поговорить со стражей у ворот, – растерянно пробормотал Борич.

Он понимал, что никакая сила не заставит его выйти во двор через красное крыльцо, на виду у княжны и особенно ее воеводы.

– Боязно, – подтвердила его мысли Любава, невольно поежившись и прижимаясь грудью к его руке. И Борич тут же воспрял духом, расправив плечи и выпятив грудь.

– Пойдем через вторую гридницу, – решительно произнес он. – Заодно осмотрим перины. А там, вдоль заборчика, проберемся и до ворот.

И Любава согласно кивнула, продолжая прижиматься к юноше, и Боричу даже показалось, что она немного дрожит.

Они тихо-тихо проскользнули через вторую гридницу, стараясь не мелькать в окнах. В другом ее конце была настежь распахнута небольшая дверка, выходящая на задворки. И здесь, у порога, Борич вдруг замер, внимательно разглядывая лежащие на досках и висячие на козлах перины, одеяла и подушки. Любава почтительно замерла позади. Молчала. Потом Борич медленно спустился по узкой лесенке. По траве направился к белеющим постельным принадлежностям. Но вдруг снова замер на полдороге. Тут же замерла и Любава, боясь сказать хоть слово.

Повернувшись (Любава тут же отступила в сторонку), Борич принялся внимательно рассматривать терем, все его постройки и окна, и особенно – окна княжеских покоев. Он подумал, что вору ведь не обязательно выносить цепочку, он ведь мог запросто выкинуть ее в окно – особенно, если под ним кто-нибудь будет уже стоять.

Хоть они и не видели Ольгу с воеводой, но прекрасно слышали, о чем у них шел разговор.

– Дядюшка! – восклицала Ольга, защищая своих. – Да неправильно все это!

– Чего здесь гадать?! – возражал Асмуд. – Новенький это, больше некому! Ясно как день!

– Хотелось бы, но на дурака он совсем не похож, – вдруг спокойно возразила Ольга. – Кто-то воспользовался его появлением. Поторопился, скорее всего! А вы сейчас больше помогаете врагу.

Асмуд аж задохнулся.

Борич между тем, стараясь не сильно отвлекаться, продолжал свои размышления.

Как-то маловероятно, думал он, что кто-то будет кидаться из окна. Видно ведь хорошо – и стражникам у ворот, и челяди у телег. Хотя, впрочем, если тихонько кинуть вдоль стеночки вон из того окошка вон в тот угол, то никто и не заметит.

– Что теперь? – расстроенно спросила Любава, с еще большей надеждой глядя на Борича.

Юноша задумался.

– Знаешь, а теперь давай обыщем перины, подушки и одеяла, – предложил он.

– Ты думаешь – девчонки? – ахнула Любава. Она их всех знала очень хорошо и всех любила.

– Мало ли что, – уклончиво ответил Борич, поняв чувства девушки.

Они быстро подошли к перинам. Невольно прислушиваясь к перебранке Ольги и Асмуда, быстро прощупали пух подушек и перин.

– Что-то есть, – неожиданно поразился Борич – в душе он не верил, что именно здесь будет спрятана золотая цепь.

Любава резко обернулась. С одной стороны это было бы просто замечательно, если бы они нашли цепочку. Но с другой – это ведь смерть одной из ее подружек!

– Но только твердое и короткое, – добавил юноша, и Любава невольно облегченно вздохнула.

– Где? – деловито спросила она, присаживаясь на корточки рядом с ним.

– Вот, пальцами держу, – слегка посторонился Борич.

Любава осторожно потрогала таинственный предмет.

– А-а-а! – чуть ли ни радостно протянула она, улыбаясь. – Это девчонки, когда набивали пухом, глиняную свистульку сюда, оказывается, уронили. Они потом искали, да так и не нашли.

Юноша кивнул и они продолжили поиски.

– А вот-что то длинное и гибкое, – в тревоге произнес он, замирая и снова оборачиваясь к Любаве.

Девушка снова насторожилась. Подошла. Волнуясь, потрогала. Снова с облегчением вздохнула.

– Это – оберег на цепочке. Это Мала припрятала! Вот проказница!

Когда с перинами и подушками было покончено, Борич, все еще приседая, задумчиво огляделся. Взгляд его задержался на стенах хором. Самые ближние к нему были нежилые, с гридницами и прочими помещениями. Левее от них – жилые хоромы Ольгиного терема. Чуть дальше – терем воеводы. Борич пристально смотрел на окна девичьей светлицы. Потом он встал, медленно направился к деревянной стене, внимательно глядя себе под ноги. Любава, ничего не понимая, также медленно пошла за ним, придерживая связку ключей, чтобы они ненароком не звякнули и не отвлекли юношу.

Борич остановился у самой стены. Прошелся вдоль толстых бревен, касаясь их руками и также глядя на траву. Остановился в углу. Развернулся. Замер, привалившись спиной к стене и внимательно оглядываясь. Любава нерешительно замерла рядышком, все-также придерживая ключи.