Czytaj książkę: «Наследие. Том третий (2017—2018)»

© Сергей Виноградов, 2021

ISBN 978-5-0055-4241-0 (т. 3)

ISBN 978-5-0055-2110-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

2017

Первый день

Город спит после празднеств ночных

Только дворникам снова неймётся —

Нет у них, как видать, выходных,

Но зато город чистым проснётся…

И ночного гулянья следов

Не найдёт, отойдя от похмелья,

Впрочем, много у нас городов,

Да и праздников – сразу неделя!

Так что будем гулять мы и пить,

Будем мусорить снова повсюду.

Как такую страну не любить!

Да и дворники нас незабудут…

Рождественская ночь

На Рождество мороз под тридцать пять

И в небе звёзды яркие горят

И детство мне вдруг вспомнилось опять…

Такую ночь уж столько лет подряд

Я жду, как волшебство, как торжество

Великого вселенского начала —

Христос как человек, как божество,

Явился в мир. И праздник отмечала

Планета вся и каждый в эту ночь…

И звёзды, словно божьи маяки,

Светили мне, как и тогда, точь-в-точь,

И не было ни страха, ни тоски,

Такой, какая есть порой сейчас…

И было детство. И жизнь вся впереди

И Бог в душе был каждого из нас…

Теперь бы мне дорогу ту найти,

Которая вела когда-то в Храм…

Но заблудился в жизни я, похоже,

Наивность детскую оставив где-то там,

С душою чёрной в Храм идти негоже…

Греховны все

За несколько монет продать Христа

Найдутся и сегодня – кто не прочь…

И вместо звёзд – на небе пустота,

Но только не в Рождественскую ночь!

И божий свет на всех сойдёт с небес —

И на предателей и на христапродавцев,

И в этот день в их душах смолкнет бес,

Но сможет ли в них Бог потом остаться?

Неведомо не им пока, не нам.

Лишь только Бог Всемилостлив решит…

Ведь согрешил когда-то и Адам

И каждый человек, увы, грешит.

Но в этот светлый праздник Рождества

Простим других, они простят нас тоже.

Воспримем же душой молитв слова —

Душа без Бога вряд ли выжить сможет…

Лжепророки

Ещё один явился к нам Пророк,

От имени себя нам смерть пророчит.

Он думает, что Бога опорочит,

Но и ему у Бога есть свой срок.

Таких пророков было уж немало,

Но мир живёт и с ним моя страна,

А тех пророков – их давно не стало.

Не потому ли снова сатана

Их посылает нам, что он бессилен,

А в вере божьей мы ещё сильны…

…Не скоро будет пир у сатаны,

Какие бы пророки не явились

С крестом, а то и вовсе без креста…

Мир божий был, и быть ему вовеки

До нового пришествия Христа!

Русская зима

Заковала зима всю Россию в морозы,

Но для русских такая беда не беда —

Над морозом смеёмся сквозь морозные слёзы

И с мороза домой не спешим никогда!

Нам мороз не мороз, нам от праздника жарко

На катках и на горках целый день кутерьма…

Тех, кто в тёплых квартирах,

Нам становится жалко —

Им познать не дано что есть наша зима!

Старый новый Год

Отзвенели праздники бокалами

Новый Год прошёл и Рождество…

Мы с тобой вдвоём, как дети малые,

Ждём очередное торжество.

Хочется нам снова детской радости,

Праздника вновь требует душа:

Снова будут песни, будут сладости —

Старый Год спешит к нам не спеша…

А кого ж осталось ждать нам старым?

Что и к нам заглянет вдруг на чай

Старый год и с ним за самоваром

Погрустим о прошлом невзначай…

Старый друг не отвечает

Старый друг не отвечает.

Одиноко. Хоть кричи…

Позвоню. Вдруг, полегчает —

Телефон, увы, молчит…

Тишина как звон набатный

И в квартире и в ушах…

Жаль, что жизнь нельзя обратно

Повернуть и не спеша

Прогуляться днём вчерашним

И случайно навестить

Юность нашу бесшабашную…

И немного погостить

В прошлом чудном, хоть и грешном,

Где мы были с ним друзья…

С ним бы выпили, конечно,

Но душа кричит: нельзя!

Жизнь нельзя переиначить —

То, что было, то прошло.

Телефон молчит, а, значит,

Другу тоже тяжело…

Обознался

Как же так, я опять обознался?

Твоя шубка, но это не ты…

Я другой в своих чувствах признался

И другой подарил я цветы…

Обознался, опять обознался,

Позабыв, что давно я седой…

Молодым где-то там я остался,

Где была ты тогда молодой…

Обознался, опять обознался,

Много нынче красивых как ты

И пока с жизнью я не расстался,

Буду верить в тебя и в мечты…

Ведьма

У дороги перед лесом

Стоит старая корчма,

А за лесом – неизвестность:

Волки. Ночь. Мороз. Зима…

В той корчме тепло, уютно,

Как туда не заглянуть,

Чтобы выпить, а под утро

Дальше свой продолжить путь.

И к тому же у хозяйки

Дочь – не отвести глаза…

Говорят, что ведьма. Байки!

Это я тебе сказал.

Чтож, уж лучше в гости к ведьме,

Чем к волкам. Тогда пошли…

…Мы вошли в корчму намедни

И оттуда не ушли

Ни под утро, ни под вечер —

Больно девка хороша!

Век бы слушать её речи…

Да и требует душа!

Ночь пропала безвозвратно—

Пировать, так пировать!

Привезут потом обратно

Прямо в церковь – отпевать

Нас с тобой лихие кони…

Ну, а ведьма здесь причём?

Волчьей миновав погони,

Нынче смерть нам ни почём!

Развернись, душа, тальянкой —

Будем петь, и будем пить!

Раз пошла такая пьянка,

То, что будет, тому быть…

И пошла гульба неспешно,

Как и мой про это стих.

Заглянул замёрзший леший —

Снова пили – на троих.

А красавица не пила,

Знать, здоровье берегла

Или, может, не любила

Или просто не могла?

Но не в ней, пожалуй, дело

Водка – дело мужиков…

А вот пела, ох, как пела!

И поила дураков —

Опоить, видать, хотела,

А потом обобрала…

И оставив только тело,

Даже душу забрала…

Без души проснулись утром

И с больною головой

И не мы совсем как будто…

– Ты живой?

– Пока живой…

Тут петух прокукарекал,

Снова солнышко взошло,

И пора, похоже, ехать

Нам в родимое село.

Перед тем на посошок бы

Выпить было бы не грех,

Скоротать дорогу чтобы…

Нет дороги. Только снег

Только лес вокруг угрюмый

Только старая корчма…

Тут и трёх нам мало рюмок,

Чтобы не сойти с ума…

А у ведьмы снова гости —

В компаньоны к нам пришли…

Целый день играли в кости,

Всё допили, что нашли.

Ни казны нет и ни водки,

Ни коней и ни саней

И нетрезвою походкой

Только через сорок дней

В дом родимый мы явились,

Ну а там нас и не ждут.

Даже и не удивились!

На погост скорей ведут.

А погост почти у леса,

А за ним стоит корчма…

Ну а дальше вам известно:

Волки. Ночь. Мороз. Зима.

Время

Есть у Времени начало

Нет у Времени конца…

Знать про это – разве мало?

Только нам подай Творца!

И всю жизнь мы ищем Бога

И уходим не туда…

Нас таких – заблудших – много

Было, будет. Но всегда

Будем мы к Нему стремиться,

Чтобы лик его узреть,

Чтоб на суд его явиться,

Но сначала – умереть…

Жаль, загробную ту радость

Здесь живым нам не познать…

Впрочем, может, и не надо —

Всё равно нам не понять

Ни божественную волю,

Ни великий план Творца

Ни себя в нём и, тем более,

Что у жизни нет конца…

Лучше будем жить. Беспечно!

В общем, как нам суждено.

Если есть и Бог и Вечность —

С Богом будем всё равно…

У Иордани

Опять стою у Иордани,

В купель спускаюсь не спеша,

Чтоб смыть греховные желания,

Чтоб снова чистая душа

Была моя, как в день крещения,

В тот первый мой далёкий год,

Но к Богу попросить прощения

Придти мне что-то не даёт…

Его же так душа хотела!

Но я себя не превозмог

И замороженное тело

Святой водой омыть не смог…

Грехи мои – мои оковы

И с ними мне, похоже, жить,

И позабыв о Боге, снова

Который год уже грешить,

Чтоб в январе у иордани

Опять зачем-то постоять,

Но только легче вряд ли станет,

А вдруг решусь? Хотя как знать…

Вожак

И волки тоже жить хотят, как мы,

У них о жизни есть свои понятия,

А мы на них охоту средь зимы

Внести решили в план мероприятий…

На свежем воздухе немного пострелять,

И выпить за успех потом, как следует…

И нас никто не будет обвинять,

Никто убийства эти не расследует…

И вот уже разбросаны флажки,

И вот уже собаки рвутся в драку…

Один из круга всё же убежит,

Свой след пометив ярко красным знаком…

И где-то там один в лесной глуши

Залижет раны, чтобы выйти снова

И волчье своё дело завершить,

Не зная в жизни ничего иного…

В конце концов, он волчью смерть найдёт

Не в логове своём больным и старым,

Он нас найдёт. Под выстрелы пойдёт,

Ведь стаи той он был вожак недаром…

Его порыв навряд ли мы поймём —

Для нас он волк. Но разве он нам враг?

Для нас и для него Земля – свой дом.

Мы что-то, значит, сделали не так…

Татьянин день

Опять январь и день святой Татьяны…

И будет у студентов вновь гульба!

Вот только жаль, что этим утром ранним

Их в храмах нет. Знать, снова не судьба…

Остались от традиций добрых, старых

Лишь медовуха, да хмельной разгул,

Да, может быть, потом всем – божья кара.

Всем, кто не раз так Бога обманул…

Я тоже в этом списке был когда-то,

И до сих пор в нём числюсь, может быть,

Но перед Богом мы не виноваты —

Ведь даже Бога можно позабыть,

Когда вокруг полно друзей и девок,

Когда студентам пить разрешено,

Когда напьёмся – разойдёмся смело,

Лишь потому, что кончится вино…

И утром не до храма – нам бы выжить!

Но нет рассола. В кране лишь вода…

И вновь январь. Татьянин день всё ближе

И сессия всё ближе. Как всегда…

Зимние берёзы

Вдоль дороги белые берёзы

Спрятались под снежную вуаль…

Может этот снег не снег, а слёзы,

А в слезах замёрзшая печаль

О весенних днях давно минувших,

Тех, что снятся им наверняка…

Но зима пройдёт. Весна вернувшись,

Их подмолодит опять слегка…

…Всё вокруг опять зазеленеет

И берёзы молодой листвой

Снова зашумят так, как умеют…

Значит мир вокруг пока живой!

На Пискарёвском в январе

Когда не будет их, всех тех, кто жил,

Кто выжил в том блокадном Ленинграде,

Кто подвиг свой голодный в нём вершил

Не смерти ради – нашей жизни ради…

Лишь память наша будет, как огонь,

Горящий среди плит надгробных, вечной —

О них. О тех, чья вечной будет бронь,

Им всем в раю бессмертье обеспечив…

И нашу вечную любовь, и нашу скорбь

Всех, тех, кто жив, сегодня и в грядущем.

И наша память вечна, как и боль

В сердцах бесчисленного множества идущих

Сюда из года в год в январский день…

Без них и мы бы не познали радость,

Что значит жить. Летает смерти тень

Из века в век здесь. Даже ей не надо

Подобных жертв. Но память нам нужна —

И помнить будем мы про жертвы вечность.

Безвременная смерть – не их вина…

Но смерти не убить в нас человечность!

Не к лицу зиме дожди

У зимы плохое настроение

И характер стал совсем иной.

К нам она приходит на мгновение,

Постаревшей и совсем больной…

Где ж теперь деньки твои морозные?

Где же белоснежный твой наряд?

На вопросы наши – только слёзы,

И причём не первый день подряд…

А была красавицею писаной,

Долгожданной гостьей в каждый дом!

Это мы стареем слишком быстро,

Жизнь не оставляя на потом.

Шансов нет у нас опять вернуться,

Круг свой мы проходим только раз…

Как бы нам хотелось вдруг проснуться

И увидеть вновь тебя у нас!

И себя детьми вдруг вспомнить снова,

Во дворе с тобой сыграть в снежки…

Только ты, похоже, не готова,

Да и мы всего лишь старики.

Жаль, конечно. Старость вряд ли в радость

И тебе. На нас ты не смотри —

Мы своё отжили всё, что надо.

Ты же слёзы с туч своих сотри…

Будь сама собой – зимой будь русской —

Не к лицу совсем тебе дожди.

Без тебя пусть будет нам лишь грустно,

У тебя все зимы – впереди…

Там за пургой

Январь прошёл. И вот уже февраль

За окнами моими заметелил…

Немного похудел и календарь.

Скорей бы лето! А тепло постели

Мне навевает летние мечты

И вылезать на холод неохота…

Но от дневной не деться суеты

Пора вставать и в холод – на работу

Опять шагать сквозь белую пургу,

Опять искать тропинку в поле белом…

Но неужели просто не могу

Остаться дома, как душа хотела?

И переждать ненастье и февраль

И тёплым чаем молча наслаждаться….

Но ухожу в заснеженную даль,

Чтоб там однажды навсегда остаться…

Остаться там, где лето целый год,

Зелёная трава и неба синь,

В душе покой, а не такой разброд…

Там за пургой нас вечность ждёт. Аминь…

Бессонница

Опять бессонница достала

Опять не спится ночью мне.

Вновь вспоминаю жизнь устало,

Жаль наяву, а не во сне…

Реальность прошлого жестока,

Но этим прошлым я живу.

Луна не спит со мной и в окна

Мне светит тоже наяву…

А в снах, которые забыты,

Всё лучше и чуть-чуть не так —

В них нет ни мёртвых, ни убитых,

Но не вернуться мне никак

В те сны, в которых я, как дома…

А в этой жизни – как во сне —

В кошмарном сне. И всё, что помню,

Принадлежит совсем не мне…

Живу чужою жизнью снова

И каждый день, и каждый час

Собой пожертвовать готовый,

За одного (во мне) из нас…

И на рассвете возвращаюсь

Из ночи, что провёл в бреду,

И сам с собой опять прощаюсь —

А вдруг обратно не приду…

Как много сделано не так

Мы все у прошлого в долгу,

За жизнь, которая промчалась,

Как резвый конь. Жаль, на бегу

Не повернуть её к началу…

Чтобы опять всё повторить,

Ошибки прошлые исправить —

Обидных слов не говорить

И не достойных вновь не славить…

Как много сделано не так,

Как мало сделано, как надо.

Не поменять нам жизнь как флаг

И лишь долги вместо награды…

Долги перед самим собой,

И перед совестью, быть может,

Но с неба нам трубит отбой

Кто-то на ангела похожий…

Забытая любовь

Есть у любви начало

Нет у любви конца…

Меня ты повстречала,

Смахнула снег с лица

И нежно улыбнулась,

Как прежде было, вновь,

Как будто к нам вернулась

Забытая любовь.

Я улыбнулся тоже,

Хотел тебя обнять,

Но лишь душа не может

Сон этот мой понять…

Города моих снов

Я брожу по ночам по чужим городам

В этой жизни я в них ещё вроде бы не был,

Но тогда почему и зачем снова там?

Что ищу и кого? Тех, кто отбыл на небо…

Тех, кто раньше меня в города те ушёл,

Кто прописку сменил и, похоже, навечно,

Но замены я им для себя не нашёл

В этом мире земном и таком бессердечном…

Смыли слёзы следы на асфальте чужом,

Вместо тел только тени, вместо лиц – пустота.

Неземная тоска бьёт под сердце ножом,

Значит, жизнь продолжается.

Жизнь, но только не та…

Здесь не место таким. Может только сейчас?

Но когда-нибудь будут мне они не чужими

Города моих снов. Им ведь скучно без нас.

И, наверное, скучно быть в них вечно живыми?..

Опять февраль

Февраль семнадцатого года.

Век двадцать первый на дворе…

Мороз сменяет непогода.

Друг друга дни в календаре

Сменяют. А потом и годы

Спешат с дистанции сойти.

Уходят люди и народы,

Их обрываются пути

В свои положенные сроки…

И так всегда – из века в век.

Жаль, что из прошлого уроки

Не извлекает человек

И жизнь опять полна ошибок,

Опять идёт на брата брат,

На детских лицах нет улыбок,

И вместо рая снова ад.

Опять февраль. Опять стреляют.

Нам бы опомниться всем вдруг!

Но жизнь, похоже, повторяет

Столетней давности свой круг…

В конце пути

Физическую боль превозмогая,

Упорно в старость я свою иду,

Не так, как прежде, по другим шагая,

По тени собственной уже едва бреду…

И мной обиженных давно уж не встречаю,

Видать, в пути мы с ними разошлись.

И на приветствия друзей не отвечаю,

На что мне все они теперь сдались…

Мне бы дойти от двери до кровати,

И к изголовью жизнь свою призвать,

В последний раз спросить: быть может, хватит?

Коль ты прошла, и честь пора бы знать…

Масленица

Душа простора захотела —

Встречаем масленицу мы.

И старое ожило тело

В конце зимы! В конце зимы…

Вот уж блинами наедимся

И медовухи вот попьём,

И всех простим. С зимой простимся,

А сколько песен пропоём!

И будем ждать весну покорно,

Не в первый раз, не первый год…

Жаль, что тепло ещё не скоро,

Но всё равно весна придёт!

Гость непрошенный

Ну, здравствуй, Зин! А я к тебе с подарком,

Как мы с тобой не виделись давно!

Возьми, поставь на стол. Ведь это «Старка»,

Да и цветы поставь там заодно…

А я пока гитару поднастрою

И после первой, нашу, Зин, спою.

Спасибо, что ждала меня героем —

Вторую выпьем за любовь твою!

А за меня сегодня пить не будем,

Сегодня день не мой, а, значит, твой.

Мы выпьем и споём о том, что будет,

А не том, что было. Я ж – живой!

И пред тобой сижу на табурете,

А ты молчишь, не знаю почему?

Давай забудем мы про годы эти —

Они достались все мне одному…

…Стоит бутылка «Старки» не початой,

А со стены с портрета смотрит муж…

Прости, что вышло всё не так. Я виноватый…

Ну, мне пора обратно в свою глушь.

В никуда

Бросить всё и уйти в никуда. В никуда…

Только жаль не найти мне дороги туда.

В том далёком нигде нет совсем ничего,

Нет ни жизни, ни смерти. Ни друзей, ни врагов…

Ни меня, ни тебя. Словно не было нас,

Но я был в том нигде в своих снах. И не раз.

Я бродил в темноте, а вокруг никого

И не там я искал Бога лишь своего,

И опять не найдя, возвращался домой,

Где с иконы смотрел на меня Бог немой…

Сретение

И встретились они – Бог с Человеком

И новая эпоха началась —

Явился Он – Спаситель наш. Навеки!

И кончилась эпохи старой власть…

Исполнились все прошлые Заветы

И Бога мы узрели в этот день

И получили божии ответы

И прошлое ушло куда-то в тень…

Но мир жестокий был далёк от Веры

И предстояло долгий путь пройти,

Взойти на Крест и пострадать без меры

Тому младенцу, чтобы нам найти

Дорогу к Богу, жертвуя собою.

Чтобы признать и Сына и Отца

В явлённом в мир… Он к нам пришёл с любовью,

Чтоб мы Его любили без конца…

А мы опять, в который раз распяли

В душах своих, явлённого тогда,

Но без Него давно бы мы пропали,

В своих грехах погрязнув навсегда…

И Он пришёл, и состоялась встреча,

И есть ещё надежда и у нас,

Что в Храмах наших не загаснут свечи,

Что будет Жизнь светлее, чем сейчас…

До свиданья, Афган

Между прошлым и будущим только мост.

Только мост.

И его перейти нам совсем не вопрос,

А за этим мостом под Рязанью берёзы.

Поцелуи жены. Ну, и матери слёзы…

Слёзы радости, что здесь живой я остался,

А мой верный товарищ вчера смерти достался —

Он меня защитил от злой пули душмана

И осталась во мне навсегда эта рана…

До свиданья, Афган. Мы тебя не забудем,

Но военные годы проклинать мы не будем.

Воевать – это дело всегда было мужское,

Но, не дай Бог, увидеть и во сне вам такое…

Мы вернёмся домой молодые – седые —

Только мост перейти, а там снова родные.

Нам бы плакать от счастья. Почему-то не можем,

Почему-то тоска по Афгану нас гложет…

Может быть по тому, что погибших друзей,

Нам уже не вернуть, сколько слёз ты не лей,

Может быть потому, что сыны той войны

Здесь, в России, теперь никому не нужны…

Запоздалая вина

Знакомые, приятели, друзья…

Их было в этой жизни долгой много,

Но почему один остался я?

Быть может, их судил излишне строго,

Судьёй был всем, себя же не судил.

В себе самом не видел я пороки,

Зато в других их часто находил.

Из жизни извлекал не те уроки…

Совсем не тех в изменах обвинял,

Совсем не тех хвалил порой напрасно,

Хотя и им не верил я и знал,

Что ложь красивая совсем не безопасна.

Не потому ль приятели ушли.

Друзья дружить со мною расхотели,

Других друзей они себе нашли,

А я с бессонницей своей лежу в постели…

…И никого вокруг. И ночь черна.

И тишина. И пустота. И пустота.

Лишь только запоздалая вина

Заглянет вдруг. Но не моя. Не та…

Наш язык

Великий и могучий наш язык —

Им можно и убить и возвеличить,

В порыве гнева перейти на крик

И выразиться вплоть до неприличий…

А можно в нём суть сущего раскрыть,

Да так, что иноземцам станет ясно —

Словесную пора умерить прыть

Похоже, им. Не хаять нас напрасно…

А то мы нашим русским языком

Пошлём их всех туда, куда им надо,

Но так мы поступаем лишь с врагом.

А для друзей он лучшая награда…

По-нашему учитесь говорить

Писать и мыслить на великом русском,

И Бога за него благодарить —

Он – светоч божий в мире нашем тусклом!

Петроград

Раскрасил в красное далёкий горизонт

Грядущий день. Февраль уж на исходе,

А город, погружённый в тяжкий сон,

И не заметил, что с ним происходит…

Проснулся он с похмелья, как всегда,

И вывалил на улицу потоком

Искать в себе себя. Да вот беда —

Проснулся он, похоже, что до срока…

Ему ещё поспать бы до весны

И ничего тогда бы не случилось —

И смута февраля – всего лишь сны,

И страшное пророчество не сбылось бы…

И не был бы в империи разброд,

И из Женевы не вернулся гений,

И не узнал бы никогда народ,

Кто же такой в истории был Ленин…

Предтеча

Пришёл февраль – предтеча Октября,

Но только зря, похоже, ликовали,

Но только зря мы сбросили царя,

И за него уже не воевали…

Всё, перекрасив в ярко-красный цвет,

Забыв совсем Парижские уроки,

Мы нашу Веру превратили в бред…

А он уж знал приход свой. В свои сроки.

И не заставил себя долго ждать,

Напомнив о себе залпом «Авроры».

А мы остались, как всегда, страдать

И август ждать далёкий и не скорый…

Старый ресторан

Под звуки довоенного фокстрота

Гудел по-русски старый ресторан —

Здесь прожигали жизнь бесповоротно

И споры здесь всегда решал наган.

И женщин здесь меняли, как перчатки,

И фраера, и даже господа,

И оставляя в банках отпечатки,

Здесь деньги оставляли навсегда.

Такая уж у фраеров натура —

Гуляй и пей пока свободен ты!

Но вот пришли товарищи из Мура —

Свободы нет. И где они, мечты?

И где они лихие годы эти?

И где он девяностых беспредел?

А в старом ресторане – наши дети,

Которые остались не у дел…

Фокстрот играют тот же довоенный,

Текилу пьют, как пили мы тогда,

Живущие в своей иной вселенной,

Не нищие, но и не господа…