Czytaj książkę: «Белая свадьба: история, традиции, этикет. Анализ свадебного обряда в контексте истории, социологии семьи и консьюмеризма»

Дизайнер обложки Вадим Примович Спиренков

© Семён Хмелевской, 2021

© Вадим Примович Спиренков, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-4490-8168-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Найти это фото на просторах Интернета несложно, достаточно погуглить «betty grable pin up» и открыть вкладку с картинками. Черно-белое изображение девушки в купальном костюме, стоящей спиной к зрителю на высоких плотных каблучках и бросающей взгляд через кокетливо приподнятое плечо – самое знаменитое фото Бетти Грейбл, популярной голливудской актрисы и певицы. Во время Второй мировой войны эта фотография, размноженная сотнями тысяч копий в виде постеров и открыток разных форматов, пользовалась огромным спросом.

Один из ветеранов той войны в разговоре с Бетти вспоминал:

«Мы были в этих проклятых войсках. Стреляли пулеметы. Бомбы падали вокруг. Мы были истощены, напуганы и утратили бы надежду. Но если кто-нибудь достал бы из своего бумажника Вашу фотографию, мы бы в тот же миг поняли, за что мы сражаемся».¹

Так за что же все-таки сражались солдаты? За ее ноги, которые были застрахованы на миллион долларов?

Отнюдь нет.

Когда Бетти Грейбл вышла замуж и родила ребенка, продажи ее постеров многократно увеличились, оставив позади Риту Хейворт.²

Увеличились продажи постеров с ее изображением потому, что для мужчин, которые брали Бетти Грейбл с собой, она стала еще дороже в роли жены и матери.

Итак, перед нами фото, которое парадоксальным образом имеет отношение и к американскому идеалу семьи, и к коммерции, и к свадьбе.

Обо всем этом и пойдет речь ниже.

Теперь же хочу объясниться и ответить на постоянно задаваемый мне вопрос: почему ты написал книгу об американских свадьбах? Почему не о русских свадьбах?

Все дело в том, что про русские свадьбы уже есть кому писать, и на настоящее время немало написано³. Еще будучи студентом первого курса я ездил в фольклорную экспедицию, с диктофоном в руках интервьюируя старожилов окрестных деревень. В это же время я познакомился с сотрудниками фольклорного кабинета Московской государственной консерватории, послушал в их исполнении русские народные песни. Я внезапно для себя осознал, что подлинная русская свадьба – это умирающая культура, сотканная из сотен обрядовых песен, сохранением которых и занимаются эти неравнодушные, умные и талантливые люди. Но если бы кто-нибудь сказал мне тогда, семнадцать лет назад, что я буду проводить или организовывать свадьбы или писать книгу об этом, я бы рассмеялся.

Прошло несколько лет, и скорее волею судеб, нежели по собственному желанию, я начал проводить свадебные торжества. Но и тогда, десять лет назад, идея написать книгу о свадьбах даже не приходила в голову. Однако с раннего детства в моей жизни то опускалось в толщу будничной суеты, то вновь всплывало на поверхность давнее хобби: английский язык. Свободного времени, которое можно было бы посвятить разного рода увлечениям и развлечениям, мне не хватало никогда, но я привык сочетать приятное с полезным и во всем доходить «до основанья, до корней, до сердцевины». Понимая, что свадебному организатору необходимо учиться у тех, кто является основоположником свадебной индустрии, я приобрел пухлое американское пособие по свадебному менеджменту и этикету и продолжил изучать английский язык, что называется, без отрыва от производства.

После этого началось все самое интересное. Книга, пересекшая океан и пришедшая по почте, повествовала о многом, не проясняя при этом ничего. Воспитанный ум историка жаждал ссылок на источники, но вместо этого получал отговорки «традиция предписывает», «согласно стародавнему обычаю» и так далее. Все, что произошло дальше, стало прямым следствием предыдущих событий: я начал искать другие книги. И нашел их.

Итогом служит тот материал, с которым я предлагаю вам ознакомиться. Он вышел из-под пера свадебного ведущего, но адресован не только коллегам по цеху и не только невестам и женихам. Я убежден, что каждый профессионал обязан знать свой предмет настолько глубоко, насколько это возможно, и что это знание должно сослужить людям добрую службу!

Вступление

В конце 1930-х годов компания «Дэ Бирс» запускает одну из самых удачных рекламных кампаний за всю историю маркетинга и рекламы. Через пятнадцать-двадцать лет вместе со слоганом «Бриллиант – это навсегда»⁴ на американском свадебном рынке закрепляется традиция дарить на помолвку невесте кольцо с бриллиантом. Ювелирное украшение становится романтическим подарком, предметом девичьих грез, символом женственности и красоты, неизменным атрибутом американской свадьбы. Перед нами один из примеров отточенной работы рекламного агентства, намеренно взвинтившего спрос на предмет роскоши; показательный пример изобретенной, навязанной традиции, прочно вошедшей в обиход во всем мире.

Но если говорить именно о российском свадебном рынке, то мы имеем возможность не без изумления наблюдать те фазы его становления, которые в США были пройдены тридцать, пятьдесят, а порою и сто лет назад! Это свидетельствует о значительном отставании, в чем мы видим скорее плюсы, нежели минусы: российская свадебная традиция только-только делает свои первые шаги и учится говорить, и от каждого из нас зависит, каков будет ее облик. Возможно, что со мнением автора согласятся далеко не все, но сегодняшняя российская свадьба – это диковинная смесь англо-американской свадьбы (белое платье с фатой и длинным шлейфом, букет, белый торт, семейный очаг, подвязка) и славянской свадьбы (поезд жениха, выкуп невесты, встреча хлебом-солью, снятие фаты) без какой-либо рефлексии на предмет происхождения этих двух традиций, актуальности и совместимости их обрядового кода.

Поэтому поставим вопрос ребром. Рождению американской белой свадьбы предшествовала двухсотлетняя история, и почти столько же времени прошло после ее появления на свет – зачем нам сегодня заниматься бездумным копированием отдельных ее элементов? Не выглядит ли это как плохая пародия? Какие из американских свадебных традиций достойны подражания, а что было выдумано однажды, но до сих пор настойчиво рекомендуется молодоженам организаторами и ведущими свадеб как сугубо «традиционное»?

Да, современная российская свадебная индустрия в городах-миллионниках располагает всеми необходимыми инструментами и ресурсами для организации роскошной свадьбы по американской модели. Но, в конечном итоге, если уж и заниматься планированием и проведением подобной свадьбы, то, без сомнения, должно быть хотя бы немного любопытно: а каковы ее аутентичные стилевые и этикетные особенности? Каков ее генезис? Согласитесь, что для любого из тех, кто считает себя профессионалом свадебной индустрии, это важнейший вопрос, и автор постарается ответить на него на страницах данной книги!

Сразу же дадим определение словосочетанию, которое наверняка уже привлекло внимание читателя. Итак, белая свадьба (white wedding) – это формат церемонии бракосочетания, ставший популярным в Северной Америке во второй половине XIX века и прорастающий корнями в англо-американский протестантский свадебный обряд. Белая свадьба в наши дни представляет собой цепь событий, длительно разворачивающихся во времени, от помолвки до медового месяца, и причудливые этикетные нормы этих событий.

Теперь обратим наш взор на еще одну важную тему, раскрываемую в книге: тему тесной взаимосвязи белой свадьбы с институтом семьи и брака, с государственной социальной политикой.

«Свадьба – это основание семьи, а от стабильности семьи зависит благосостояние и здоровье нации».

Так провозглашалось в одном из американских пособий по этикету и хорошим манерам начала XX века.⁵ Да, ощущение неизменной важности для государства так называемой «ячейки общества» – один из стержней общественной и политической жизни Соединенных Штатов. И во времена, которые предшествовали возникновению феномена белой свадьбы, и до сегодняшнего дня институт семьи и брака остается одним из главных социальных институтов в США, вновь и вновь обращающий на себя внимание, требующий деликатного подхода со стороны выдающихся людей, публицистов, мыслителей, политических деятелей, законодательной и судебной власти.

К примеру, в докладе Счетной палаты США за 1996 год упоминается более чем тысяча мест в корпусе федеральных законов, где брак предоставляет супругам особый статус, право, льготы, или преимущества.⁶ Если изучать прецедентное право США в части судебных решений по бракоразводным и другим делам, подобных примеров станет многим больше. Может ли подобным чутким отношением к семье похвастаться российское законодательство? На наш взгляд, семья в России сегодня брошена на произвол судьбы. Но ведь это отнюдь не повод для расстройства – напротив, это возможность для перемен в лучшую сторону!

Главный же тезис нашей книги в целом и каждой ее главы в отдельности: огромное, сияющее древо многомиллиардной индустрии американских белых свадеб взросло, окрепло и пышно расцвело на плодородной почве и в уникальных условиях, аналогов которым в мировой истории не было. На ее страницах вы сможете проследить, как национальная идея сначала стала национальным ритуалом, а в итоге – национальным женским потребительским культом.

С одной стороны, текст книги представляет собой своего рода «выжимку» из исследований, книг и статей, написанных в разное время англо-американскими историками, социологами, авторами пособий по этикету. Без претензии на новизну автор пересказывает историю возникновения и развития белой свадьбы и американской свадебной индустрии, анализируя исторические, социальные, культурные, религиозные и правовые факторы и пытается ответить на вопрос: почему именно свадьба стала главным событием в жизни каждого американца и почему центральной фигурой этого события оказалась невеста, одетая в белое.

Другая цель, которую преследует автор: посмотреть на иноземную свадьбу, что называется, «с нашей колокольни». Для многих этикетных деталей, эпизодов и персонажей белой свадьбы до сих пор не выработано соответствующей русскоязычной терминологии – мы дерзаем восполнить этот пробел, преодолеть трудности перевода. В тексте будут неоднократно встречаться слова и выражения, помеченные звездочкой, – именно они нередко представляют сложность для переводчика или русскоговорящего читателя. В качестве наглядных примеров для объяснения смысла незнакомых слов и выражений нами использован самый доступный в эпоху интернета жанр: фильмы. Тайм-коды подскажут вам, с какого времени начинается та или иная сцена (см. Приложение).

Книга адресована широкому кругу читателей: специалистам свадебной индустрии, вдумчивым невестам и их женихам, а также всем, кто интересуется этикетом, свадебными традициями и вопросами семьи и брака в США и в мире, равно как и теми ответами, которые на эти вопросы в разные исторические периоды способны давать федеральная и местная законодательная власть, церкви разных конфессий и деноминаций, потребительский рынок, рекламная индустрия, массовая культура. Автор сознательно выпускает из орбиты своего обзора фольклорную составляющую, ограничиваясь рассмотрением роскошных белых свадеб элиты и среднего класса, и лишь по касательной упоминает некоторые интересные национальные традиции и обычаи.

Также материал книги будет любопытен и полезен всем, кто увлекается мотивирующими историями коммерческого успеха. Примеры предпринимательской изобретательности, блестящих маркетинговых и рекламных стратегий, «выстреливших» в нужное время книг и журналов, холодного расчета в горячих выражениях, а также ловкого вспрыгивания на подножку белоснежного поезда свадебных традиций тех, кто ранее и не мог об этом подумать, не оставят вас равнодушными!

P.S. Ваш покорный слуга будет рад видеть вас в своем блоге «Семья | Традиции | Этикет» @familytraditionsetiquette в Instagram, где продолжит делиться историями, по разным причинам не вошедшими в книгу.

Глава I. Институт семьи и брака в США до второй половины XIX века

История колонизации Северной Америки начинает свой отсчет с первого десятилетия XVII века. Образуя колонии на восточном побережье континента, переселенцы из европейских стран приносили с собой свою веру, семейные традиции, дух искателей приключений, ощущение собственной исключительности по отношению к коренным народам, населяющим эти земли до их прихода. В 1619 году английские колонизаторы привезли на североамериканский континент первых рабов.

Последующая история Америки протекала в образовании все новых и новых колоний на восточном побережье, в постепенном движении популяции на запад вглубь континента и аккультурации с коренным населением.

В хитросплетениях и коллизиях, возникавших при взаимоотношениях колоний и породившей их Европой.

В осознании необходимости торговой и политической независимости от Англии.

В образовании Соединенных Штатов Америки и провозглашении Декларации независимости летом 1776 года.

В отмене рабства в США, точка на котором была поставлена только в 1866 году, на момент окончания гражданской войны, спровоцированной разногласиями северных и южных штатов о рабовладении.

В стремительной индустриализации, бурном росте национальной экономики, феномене Форда, Рокфеллера и Моргана, а в конечном счете – в появлении на мировой финансово-экономической и политической арене сильнейшего игрока, опасного соперника, или влиятельного союзника.

Интересный сюжет, не правда ли? Произошедшие на сравнительно небольшом отрезке истории метаморфозы громадны и поэтому весьма интересны для анализа. Кто были первые переселенцы? Что они привезли с собою в сердце и в дорожных сумках? Какие мысли и идеи объединяли их? Можно ли нащупать тот нерв, грубое прикосновение к которому и сегодня будет болезненно сказываться на здоровье нации и государства, а ласковое – приведет к укреплению потенциала всей страны и ее процветанию?

Нашему удивлению не было предела, когда одним из предметов внимания, красной нитью проходящих через думы и речи американцев, оказалась тема семьи и брака, тема взаимоотношений мужа и жены, родителей и их детей.

В данной главе автор постарается обозреть все возможные культурные, исторические, социальные, правовые и религиозные предпосылки, которые подготовили основу и повлияли на возникновение белой свадьбы как важнейшего события в жизни среднестатистического американца XIX—XX веков.

Если вам не любы предыстории и прелюдии – начинайте чтение сразу со второй главы!

Семья и государство

Давно и не нами подмечено, что семья чрезвычайно важна для государства любого типа, будь то монархия или республика. Действительно, ничто и никто не мотивирует и не воспитывает человека и гражданина сильнее, чем совместная, или напротив, раздельная жизнь с родными и близкими для него людьми. И пока первые переселенцы образовывали колонии и осваивали континент, не задумываясь об отвлеченных от быта и его обустройстве вопросах, государственные деятели Новой Англии в один голос и со схожими интонациями говорили о моногамном христианском браке как о социально-полезной модели семьи.

В качестве примера приведем слова Джона Уинтропа, лидера колонии Массачусетс Бэй. В 1630-х годах Уинтроп прибегает к аналогиям между семьей и государством, когда пытается оправдать перед Богом и людьми власть мировых судей в неспокойных колониальных популяциях Новой Англии. Он говорит о том, что и в браке, и в государстве свобода выбора сосуществует с необходимостью повиноваться избранной власти после того, как выбор уже сделан. «Личный выбор женщины» в браке «делает мужчину ее мужем; будучи выбранным, он есть ее господин, и она должна быть подчинена ему, но по свободной воле, а не по принуждению». Свободные люди, населяющие колонию, должны были подобным образом избрать мирового судью и подчиняться ему: «это вы, призвавшие нас на эту должность, и, будучи выбранными вами, мы имеем власть от Бога».⁷

Казалось бы, ничего нового – знакомая европейскому слуху христианская риторика. Однако в ней слышатся доселе непривычные нотки. Во-первых, в этом сравнении государства и семьи огромное значение придается именно личному выбору: свободному брачному выбору женщины и выбору свободными людьми представительной власти. Во-вторых, для европейских политических философов того времени было более характерно сравнивать власть монарха с властью родителей или с властью отца семейства по отношению к детям, и описывать эту, установленную Богом, власть в категориях подчинения и повиновения. Здесь же мы встречаем несколько иную параллель: не родители – дети, а муж – жена.

С момента произнесения тех слов прошло чуть больше века, и мир услышал об образовании нового государства, Соединенных Штатов Америки. Все предреволюционные годы пестрели репликами о выросших совершеннолетних детях, об их естественном неповиновении родителям, которые обращаются со своими детьми грубо и недостойно. Разумеется, адресатом этих метафор была английская Корона, а целью – оправдание действий по созданию союзного государства и установлению экономической и политической автономии.

Сравнение института брака с государственным устройством и его законодательно-правовыми взаимоотношениями с гражданами подходили для этого как нельзя лучше, как на момент образования США, так и впоследствии. Газеты, эссе, памфлеты, романы, рассказы, поэзия – все было наполнено дискуссиями о супружестве, о ролях и взаимоотношениях внутри брачного союза, изобиловало советами по выбору партнера, рекомендациями о том, как достигнуть справедливости и равновесия между супругами. Произведения художественной литературы акцентировали обстоятельства и степень гармоничности пары или, наоборот, несовпадение характеров.⁸

Одним из властителей умов образованных людей нарождающегося государства был Шарль Монтескье и его сочинение «О духе законов». В своем труде Монтескье описывает три основных типа государственного устройства: республика, монархия и деспотизм. Каждому типу соответствует свой побуждающий фактор, свой стержень, свой драйвер. Обеспокоенность честью и достоинством руководит монархией. В деспотическом режиме подобную работу делает страх. Народ республики – независим, поэтому мотивационным принципом в ней Монтескье видит общество, исполненное добродетели и любви.

Политическое устройство Соединенных Штатов представляло собой, по сути, рискованный политический эксперимент и более всего походило на республику: при единой Конституции сохранялся относительный суверенитет штатов, власть была избираема свободно и добровольно, каждому штату оставлялась возможность для законотворчества и решения правовых вопросов на местах.

Но каким образом и какими средствами воспитать для новоиспеченной американской республики добродетельных граждан? Институт семьи и брака отвечал на существенную часть этого вопроса, одновременно предлагая модель согласного союза, свободно хранимой верности этому союзу, а также взаимных материальных и духовных выгод.⁹

Доктрина о недееспособности замужней женщины

Обретение политической и экономической независимости от Англии отнюдь не означало резкого и окончательного духовного разрыва американцев с Европой. К примеру, ветер иммиграции едва ли качнул верхушки столетнего леса патриархальных устоев, предполагающих получение родительского благословения на вступление в брак. Восемь из тринадцати американских колоний имели законы, обязывавшие молодых людей получить согласие на женитьбу. В Новой Англии мужчина мог быть бит кнутом или посажен в тюрьму в том случае, если он оказался вовлечен в отношения с женщиной без разрешения на то со стороны опекунов или родителей.¹⁰

Одним из унаследованных социальных институтов было английское общее право, согласно которому женщина, вступая в брак, в буквальном смысле слова утрачивала свою персону, становясь feme covert. Все ее активы переходили в собственность мужа, также она не имела права подписывать документы, ее интересы в обществе представлял муж. Меч, отсекающий у женщины возможность действовать от себя в правовом поле, был обоюдоостр: за любые уголовные или административные преступления жены ответственность также нес муж.¹¹

Однако это лишь поверхностный взгляд на брак и на доктрину о замужестве. На самом деле, и для мужчины, и для женщины вступление в брак было своего рода сделкой, взаимовыгодным «контрактом», накладывающим на обе участвующие в этом договоре стороны определенные требования. По вступлению в брак в обязанности мужа входило полное обеспечение и защита жены и детей, в обязанности жены – ведение домашнего хозяйства.

Кроме того, брачный статус гражданина решительно влиял на его гражданский статус. Согласно общему праву, мужчина в браке умножал свою правоспособность, поднимаясь выше на одну социальную ступень, и отныне представлял в обществе себя и своих домашних в едином лице – но и жена подобным же образом приобретала соответствующее мужу положение, хотя и не имела возможности действовать от себя лично. Брак давал значительные преимущества в отношении наследования частной собственности, равно как и многие другие выгоды и перспективы.¹² Тем не менее, вплоть до конца XVIII века мало кто возвышал голос для того, чтобы обратить внимание или оспорить неравенство мужа и жены. В ту минуту, когда жених полагал обручальное кольцо на палец невесте, он входил в управление любым движимым и недвижимым имуществом, которое входило в ее приданое, равно как и любыми ее будущими доходами.

Являясь унаследованным каноном средневекового общего права, доктрина о замужестве в послереволюционную эпоху в США постепенно утрачивала свою силу и вес как в юридическом, так и в моральном отношении. Под напором растущего в своих масштабах социального движения за избирательные и другие права женщин и укрепляющейся идеологии феминизма «морально устаревающая» доктрина постепенно теряла свою историческую актуальность и замещалась философией социального равенства полов.

В 1848 году в США был принят Акт о частной собственности замужней женщины, а в 1860 году дополнительные формулировки к этому закону сделали замужнюю женщину владелицей как своих доходов, так и своей вещной собственности. Женщины впервые в истории оказались под защитой закона, обеспечивающего их права на получение алиментов, а позже на владение собственностью и денежными средствами, нажитыми в браке, что на практике уже являлось минимизацией юридического веса доктрины о недееспособности замужней женщины.

Уместный вопрос: как все то, что автор нагромоздил выше, связано с появлением на свет американской белой свадьбы, главной героиней которой сегодня является невеста? Опередим события и ответим. В данной главе мы будем говорить лишь о предпосылках, и одна из них, на наш взгляд – гендерный дисбаланс, который существовал в Европе столетиями, а затем пересек Атлантику. Природа не терпит пустоты, а история – неравенства и несправедливости.