Czytaj książkę: «90-е: Шоу должно продолжаться – 14»
Глава 1
– Он что, бухой? – с непередаваемым выражением лица спросила Наташа.
– Кто? Банкин? – я бросил взгляд на “отца-основателя”, смирно сидящего в инвалидном кресле. Ну да, взгляд слегка блуждает. – Вряд ли. Но насчет полностью ясного сознания я бы не был уверен. Все-таки, я его из психушки привез, фиг знает, чем его там лечат…
– Да нет же! – всплеснула руками Наташа. – Не Банкин! Никита!
Я посмотрел в ту сторону, куда Наташа показывала. На ступеньках перед гримеркой кучковались радийщики. Настена в ультракоротком блестящем платье пыталась поддержать в вертикальном состоянии шатающегося Никитоса.
– Ну точно… Блин, он дебил вообще?! – Наташа крепко зажмурилась и быстро села прямо на пол. – Велиал, держи меня! Или я ему сейчас нос сломаю.
– Сиди, я сам сломаю, – хмыкнул я и направился к радийщикам.
Чем ближе подходил, тем интереснее становилась “картинка”. Настена держала Никиту за плечи и что-то пыталась ему втолковать. Голова Никиты безвольно моталась. Лицо… Нда, он не просто пьяненький, он вообще ни петь, ни свистеть. А остальные трое радийщиков, два парня и девчонка, шикали друг на друга, совали из рук в руки плоскую бутылку с прозрачной жидкостью. И когда все заметили меня, то всполошились, задергались. Бутылка выскользнула и вдребезги разбилась об пол.
– Ну? – сказал я, поймав растерянный взгляд Настены. Пара секунд осознания, и беспомощность на ее лице мгновенно сменилась строптивостью, глаза сверкнули.
– Ну и что? – она отпустила плечи Никитоса, и тот моментально начал заваливаться на бок. – Подумаешь, выпил глоточек для храбрости? А ты сразу пришел морали читать?! Между прочим, мы ваши информационные спонсоры! Будешь наезжать, я позову Силищева, и он поставит тебя на место!
– Агыр-быр-буррр! – веско проговорил с пола Никита.
Остальные радийщики пьяно захихикали. Один громко икнул и пискнул: “Ой, извините!”
– А зови своего Силищева, – предложил я.
– У нас в договоре четко прописано, что на сцене должны быть мы, понятно? – продолжала напрыгивать Настя. Она явно тоже была в подпитии, но на четкость речи это не влияло. – И если ты такой тупой, что не способен выполнить условия, то…
– Настена, шухер! – прошипел один из радийщиков. И они все трое снова прыснули.
– Никита! – воскликнула Настена, присела с ним рядом и принялась хлестать его по щекам. – Блин, ну хватит уже прикалываться!
– Что будем делать? – спросила Наташа ледяным тоном из-за моего плеча. – У нас семиминутная готовность. Ну ладно, можно на пятнадцать растянуть, не разбегутся. Ты знаешь какой-нибудь способ быстро привести его в чувство?
– Найди Костю, – сказал я негромко. – Только Варваре ничего не говори, что тут случилось, а то с ней истерика будет. Она и так вся на нервах.
– Ну что вы смотрите-то? – снова взорвалась Настена. Ее густо накрашенные глаза налились слезами.
– Настя, – я присел рядом. – Ты в сознании вообще?
– Придурок, – прошипела она.
– Настя, слушай меня внимательно, – сказал я, аккуратно взял ее за подбородок и повернул лицо к себе. – Мы с тобой профессионалы, так? Ты понимаешь, что напарник твой в дрова? Если он вот такой выйдет на сцену сейчас, то вы “Европу плюс” опозорите. И Силищев вам таких сказочных звиздюлей потом вставит, что до Москвы на пинках будете лететь.
– Да нормальный он, – неуверенно сказала Настена. – Прикалывается только…
– Ну да, – усмехнулся я и посмотрел на Никитоса. Тот пробормотал неразборчивое, повернулся на бок и попытался натянуть на себя подол ее платья вместо одеяла.
– Руки убал, блин! – фыркнула она.
– Настена! – я пощелкал пальцами у нее перед лицом. – Воспринимать готова?
– Отвали, – буркнула она. – Да, готова.
– Значит, сейчас у нас будет замена в поле, – сказал я. – Эти твои коллеги, как я понимаю, тоже не годятся. Кто притащил водку, потом пусть твой Силищев разбирается.
– Никита, просыпайся! – Настена снова затрясла своего безответственного напарника.
– Бурр-фр-гррр… – отозвался Никита, вяло отталкивая ее руки.
– Зашибись, блин, – Настя зло посмотрела на меня. – Все из-за тебя!
– Точняк, мой хитрый план, – фыркнул я. – Залил твоему Никитосу шары водярой, чтобы на сцену своего протеже двинуть.
Я оглянулся. Из гримерки вывалился Костя со слегка ошалелым видом. Следом за ним – Наташа. Фух. Ну хоть этот на месте.
– Костян, ответственное дело, – сказал я, быстро встал и хлопнул его по плечу. – Заменишь Никитоса.
– Когда? – дернулся Костя.
– Через четыре минуты, – сказал я, мельком глянув на часы. – Вот прямо сейчас. Хватай Настену в охапку, и дуйте на сцену.
– Да я же… У меня… – руки Кости нервно затряслись.
Не задумываясь, я отвесил Костяну увесистую затрещину.
– Ну как? Нормально? – уточнил я, заглядывая ему в глаза.
– А можешь еще мне двинуть? – тряхнув головой, попросил Костя.
Я выдал звонкого леща другой рукой.
– Уф… – Костя снова потряс головой, попрыгал и посмотрел на меня уже нормальным осмысленным взглядом. – Случилось что-то?
– Никита заболел, – сказал я, рывком поднимая Настену в вертикальное положение. – Готовы работать?
– Нет… – пискнула Настя. Потом посмотрела на Костю и кивнула. – Да.
– Тогда пошли, – я толкнул их обоих в спины, придавая стартовое ускорение. Костя приобнял девушку за талию, и они бегом помчали на исходную.
Я перевел дух и посмотрел на Наташу.
– А твои-то готовы? – спросил я.
Наташа закатила глаза и развела руками.
Из гримерки вынырнула Лариса, сжимающая в объятиях здоровенную папку. На ее лице, к счастью, никакой тревоги, растерянности или беспомощности. Одна сплошная уверенность и блеск энтузиазма в глазах.
– Первые пять групп на низком старте, – сообщила она. – На седьмой позиции замена, там клавишник в больницу попал, группа слетела.
– Это кто у нас такой везунчик? – спросил я.
– “Логарифмическая линейка”, – заглянув в папку, сообщила Лариса.
– Бывает, – философски пожал плечами я. – На кого заменили?
– На “Пиночетов”, – уже не заглядывая в папку, ответила Лариса. – Они очень просили, хотели отстреляться до девяти вечера, у них там потом еще какое-то мероприятие…
– Нормально, – кивнул я.
– С вами радио “Европа плюс”, и это специальное включение с открытия рок-фестиваля “Рок-виски-браво”! – зазмурлыкал из колонок бархатный голос Настены. Никаких истерических ноток, паники или чего-то подобного. Молодец, девчонка.
– А Никиту Булочкина сегодня по техническим причинам заменяю я, – всключился Костя. Ну… Не стопроцентно уверенный голос, конечно, но не так плохо, как можно было представить.
– Натаха, давай на низкий старт, – скомандовал я. – Гони своих на исходную, я выкачу Банкина.
Наташа умчалась в гримерку. А я посмотрел на Ларису. Она подрагивала вся от напряжения, лицо чуточку восторженное, чуточку испуганное. Но она держалась, пожалуй что, лучше всех. Не успела приехать, и сразу же в бой. Молодец, девчонка!
Я потрепал ее по плечу ободряюще, подмигнул и подошел к Банкину.
– Му-зы-ка… – протяжно сказал он, мечтательно подняв глаза вверх.
– Ты о чем? – на всякий случай уточнил я. Вдруг в его голове какие-то голоса запели, и нужно будет, в случае чего, перехватывать управление прямо на сцене.
– Слышишь эти крики? – Банкин как будто вернулся в реальный мир и перевел взгляд на меня. Нормальный взгляд, во всяком случае, осмысленный. – А я думал, что никогда больше их не услышу.
Тут я понял, о чем он. О публике. Которая голосила, галдела и бесовалась в зале.
– Наш выход, Женя, – сказал я. – Ты готов?
– Я что-то с этой тележкой до конца не разобрался только… Ты не мог бы…
Из гримерки высыпали наташины актеры, и за кулисами тут же стало тесно. Лариса торопливо отскочила, уступая дорогу. Я подхватил инвалидное кресло за ручки, и мы всей гурьбой вывалились на сцену. Публика издала новый вопль пополам с аплодисментами. Прожектора обожгли ярким светом и жаром. Актеры рассыпались по сцене, занимая позиции.
– Я рядом, – сказал я на ухо Банкину, и тот сразу же принялся крутить головой. – В случае чего, маши, я подстрахую.
Я отступил к заднику. Взревели колонки. “Ах вот под что у них танец”, – подумал я, опознав “Дым над водой”. На репетиции музыку было вообще не слышно.
Головы, руки, лица. Зал был забит битком, кажется под самую крышу. Передние зрители наваливались на сцену, люди сидели на местах, стояли в проходах, кажется даже друг у друга на головах. Ну да, входные билеты без мест… Страшно представить, сколько еще билетов продали всякие умелые поддельщики-спекулянты. Ощущение было такое, что весь Новокиневск набился в не самый большой зал “котлов”. Ну, то есть, среди ДК он был самым большим, но лучше бы нас пустили во дворец спорта, конечно.
– Друзья, я очень польщен! И очень рад, очень, – сказал в микрофон Банкин, когда диковатый танец, чем-то неуловимо напоминающий номер всякой нежити из клипа “Триллер” Майкла Джексона, закончился, и актеры замерли вокруг инвалидного кресла нашего “отца-основателя” в причудливых позах. – Можно сказать, сейчас происходит именно то, ради чего я жил. Ради чего я вкладывал силы и время…
– Уоооо! – взвыла публика.
“Хорошая публика”, – подумал я. Сразу разогретая, никого не нужно раскачивать, все пришли уже на взводе. Уверен, они даже не заметили, что вместо Никиты Булочкина рядом с Настеной какой-то там Костя.
– Евгений, у нас к вам несколько вопросов, – будто отозвавшись на мои мысли, промурлыкала из своего радийного закутка Настена. – Почему у фестиваля такое странное название? “Рок-Виски-Браво”? Что это значит? Что вы рекомендуете участникам пить только виски?
– Очень хороший вопрос, я надеялся, что у меня будет возможность расшифровать эту шараду, – Банкин расплылся в счастливой улыбке. – Видите ли, милая девушка, к сожалению, не знаю вашего имени, это не просто слова. Это позывные из морского алфавита. Именно такими отдавались команды кораблям об атаке, отступлении. Подавались сигналы тревоги…
– Это как у нас с именами? – вклинился Костя. – Ну, там, Харитон, Иван… И все остальное, да?
– Все верно, – важно кивнул Банкин. – Так вот, если по правильному, то позывной нашего фестиваля должен был звучать “Ромео-Виски-Браво”. Но вы же сами понимаете, какое может быть “Ромео”?
Публика сдержанно захихикала.
– А Виски-Браво? – спросила Настя. – Это какой-то знаковый позывной? Вроде СОС?
– Я вам по секрету скажу… – свистящим шепотом сказал в микрофон Банкин. – Этот позывной означает “Вершинин-Банкин”.
Последние его слова потонули в музыке. Снова заиграл “Дым над водой”. Актеры зашевелились, посмотрели друг на друга, принялись снова ломано двигать руками и ногами.
Я недоуменно посмотрел в сторону звуковика. Тот показал над головой скрещенные руки. Рядом с ним стоял Василий. И просто махал руками. Понятно, Василий решил, что Банкин долго и не в тему болтает.
Я шагнул вперед, снова взялся за ручки инвалидного кресла и покрутился вместе с ним.
Заскучавшая, было, публика, снова радостно заголосила. И только Банкин что-то там возмущался и пытался даже с кресла вскочить. Но в общем гвалте его было не слышно.
– Первые пошли! – махнул рукой я, едва успев закатить коляску за кулисы.
Музыканты, толкаясь с актерами, потащились на сцену. Готовиться к выступлению.
– Что за фигня? Почему все так скомкали?! – возмутился Банкин и вскочил с кресла. – Я даже половины не сказал из того, что хотел!
– Тихо, тихо, Женя, – я аккуратно усадил его обратно. – Я клятвенно обещал, что волноваться ты не будешь.
– Тогда почему… – Банкин дернулся, пытаясь освободиться и вскочить. Пришлось применить силу, чтобы удержать его на месте. Он потрепыхался еще чуть-чуть и обмяк. Загрустил. Я отпустил его плечи, обошел кресло и сел напротив него на корточки.
– Женя, у нас еще три выхода будет, – уверенно сказал я. – Ты как себя чувствуешь?
Он недоверчиво посмотрел на меня. Я не моргнул глазом. На самом деле, про три выхода я только сейчас придумал. И, в принципе, не факт, что соврал. Можно так и устроить. Если с подтанцовкой, нормально получится разбавить выступления музыкантов и щебет радийных диджеев.
– Что меня все пихают вообще? – раздался пьяный голос откуда-то снизу. И я понял, что присел на закатившееся в уголок тело Никиты.
“Весело тут у нас!” – подумал я и заржал.
Банкин хмурился и грыз ноготь. Наташа откуда-то взялась рядом со мной и насвистывала мелодию “дыма над водой”.
“Ножной привод” на сцене заиграли вступительные аккорды.
Ну что ж, вот и открылся наш фестиваль, к которому мы так долго и старательно готовились.
********
Я протолкался через толпу к прилавку “Африки”. Жан сидел на стуле, из-под кепки торчали мокрые пряди волос. Глаза счастливые-счастливые.
– Еву не видел? – спросил я.
– Только что ушла, сказала, скоро вернется, – ответил Жан.
– Тогда с тобой тут посижу, – сказал я и сел рядом с ним прямо на пол. Ко второму отделению дышать стало вообще нечем. Особенно это было заметно, когда с улицы заходишь.
– Ты за рулем? – спросил Жан.
– Неа, – мотнул головой я. – Поставил машину в гараж.
– Жалко, – вздохнул Жан. – Я думал, тебя попросить нас довезти. Думал пешком дойду, но меня что-то уже ноги не держат.
– Ерунда, такси возьмем, – махнул рукой я. – Тут семь машин дежурят на подхвате, Василий распорядился.
– А, это хорошо, – кивнул Жан и стянул с головы кепку. – Как Банкин? Он мне показался что-то совсем невменяемым…
– Приемлемо, – хмыкнул я. – Ну, для нашей ситуации. Я сдал его на руки добрым докторам, мне выдали дружеский подзатыльник, а ему – вкололи укол.
Я помолчал.
– Нормально все будет, – я усмехнулся. – Главное, зрители не заметили. Ну, я надеюсь.
– Да не, нормально вы выступили, – заверил Жан. – Я из зала смотрел. Ты очень вовремя выступил. Если бы я не был в курсе, то ничего бы и не понял.
Я покачал головой. Ну да, пожалуй что, Банкина все-таки не просто так держат в больничке. К третьему выходу он разволновался, глаза, кажется, начали смотреть в разные стороны. И он все время обращался куда-то в темный угол. Извинялся с виноватым видом и заверял, что все вернет, как только сможет.
Чьи-то руки легли мне на плечи. Я поднял голову.
– Там приехали те парни, из Красноярска, – сказала она. – “Два прихлопа”. Говорят, что с тобой договаривались, но их не пускают.
– Да, точно, – кивнул я. – Сейчас, десять секунд еще посижу и пойду их проведу.
– Найти Ларису? – спросила Ева.
– Не надо, – мотнул головой я. Прикрыл глаза, сосчитал до десяти и встал. Все-таки, большое мероприятие – это как пять слепых слона описывают, натурально. Где-то что-то происходит, что-то ты контролируешь, что-то идет само по себе, а что-то – не в ту сторону вообще. Мозги трещали по швам, но в какой-то момент наступало просветление. Вот как сейчас, например. Прикольное чувство. Как будто ты паришь над всем этим хаосом на крыльях, а в голове крутится только: “Как же здорово, это же я приложил ко всему этому руку!”
Я встал, поцеловал мимоходом Еву и рысцой, насколько позволяла толпа в холле, погнал к боковому выходу.
– Ничего не знаю, мне таких распоряжений не отдавали! – склочным тоном заяснял сквозь закрытую дверь упитанный юноша с рацией на поясе.
– Привет, Андрей, – сказал я, посмотрев на его нарукавную повязку. У всех “звеньевых” там были ручкой написаны имена. – Открывай дверь.
– Не положено! – тоном вахтера возразил юноша. – Все, кто надо, уже пришли. Если есть билеты, пусть идут к центральному входу.
– Открывай, говорю, – я усмехнулся и похлопал его по плечу. Теперь он наконец-то сообразил оглянуться, в глазах мелькнуло узнавание.
– Да-да, понял, сейчас, – торопливо закивал он и принялся возиться с замком. Дверь скрипнула и открылась.
– Ну наконец-то! – всплеснул руками шкафоподобный здоровяк с той стороны. – А я уж думал, что все, отбрили нас!
– “Два прихлопа”? – уточнил я.
Глава 2
– А мы прямо с поезда и сюда! – размахивая руками, вещал здоровяк. – Это же ты Велиал, да? Мы с тобой говорили по телефону? Блин, прикинь, мы в поезде чуть человека не продолбали! Ему билет пришлось покупать в купе, потому что плацкартных не осталось, а мы так квасили бодро ночью, что он утром завалился спать, и так и продрых бы до самого послезавтра, наверное, если бы наша проводница… Кстати, такая зачетная киса, я у нее телефончик попросил…
Здоровяк говорил и говорил, а “Два прихлопа” втягивались и втягивались внутрь. Я на двенадцатом участнике со счета сбился.
– Это все ваши музыканты? – уточнил я на всякий случай.
– А? – встрепенулся здоровяк, прервав описание очаровательной проводницы, на которой он непременно женится. – Да-да, у нас большая группа, я же рассказывал. Мы играем этническую музыку с элементами традиций малых народов… А что, с этим какие-то проблемы?
– Неа, – я безмятежно качал головой. – Теперь уже никаких. Вам на подготовку получаса хватит?
– Да мы хоть сейчас на сцену! – уверенно заявил здоровяк и стукнул себя в грудь кулаком.
Я посмотрел на их здоровенные рюкзаки. Нда, ребята словно в горный поход на два месяца собрались.
Кивнул.
– Давайте за мной, – сказал я. – Сейчас никого не забыли? Посчитаться не надо? Ну, там, на первый-второй…
– А, шутка, да? – заржал здоровяк.
И вся эта толпа устремилась за мной в сторону гримерки. С мыслью “как они все там поместятся-то?” поймал бегущую мимо Ларису.
– Слушай, у меня тут ребята из Красноярска приехали, – сказал я. – Как думаешь, есть у нас запасное помещение под гримерку?
– В библиотеке можно, – быстро ответила Лариса. – Ну, там где “Ангелы” сейчас. Там места много, в принципе, поместятся.
– О, точняк! – я хлопнул себя по лбу ладонью. – Спасибо, милая!
Из зала раздались скрежещущие аккорды кого-то из наших металлистов. Народ в фойе и коридорах тут же пришел в движение и начал втягиваться в двери зала, путаясь друг у друга под ногами, выкрикивая всякое и радостно вопя.
Я оттер своих внезапных красноярских подопечных к стеночке, чтобы переждать активность. И через пару минут путь был относительно свободен.
– О, библиотека? – обрадовался здоровяк, имя которого я так и не запомнил, хотя он его и сам назвал, и кто-то к нему обращался. – Прикол! Кстати, есть офигенная история как мы с корешем однажды в библиотеке квасили…
– Здорово, орлы! – сказал я “ангелочкам”, распахнув дверь. – У нас тут плановое уплотнение, я привел вам соседей. Не подеретесь, как в прошлый раз?
– Саня? – удивленно вскинул брови здоровяк, прервав свою очередную бесконечную историю. – Саня Труха? В натуре?!
И он радостно ломанулся к Астароту, скинув здоровенный рюкзак прямо под ноги своим многочисленным музыкантам.
Я присел на край одного из столов библиотеки. Для удобства их все стащили в дальний угол. И на этот “постамент” новоприбывшие взялись сгружать свои рюкзаки. Пока Астарот и фронтмен “Двух прихлопов” радостно обнимались.
По выкрикам и косвенным данным, они вместе в седьмом классе ходили в туристический поход.
– А помнишь, как ты кеды на костре сжег?
– Ой, у нас тогда палатка протекла, я проснулся, вокруг – лужа!
– Высовываю голову, а на меня конь смотрит!
– Кобыла это была!
– Да как бы я это по морде определил?!
– …а в рюкзак не влезло! Пришлось в руках тащить…
Ко мне подсел Бельфегор.
– Вова, ты откуда этот народный хор взял? – давясь от смеха, прошептал он.
– Из Красноярска приехали только что, – сказал я.
К этому моменту я уже их сосчитал. Четырнадцать человек. Ничего так себе рок-группа. Пока фронтмен с Астаротом вспоминали свои былые туристические подвиги, парни и девчонки распаковали свои рюкзаки, кое-кто принялся натягивать сценические костюмы – нечто среднее между индейским одеянием и русскими народными рубашками. Кажется, в основе это и впрямь были костюмы какого-то коллектива народных песен, пока чьи-то умелые ручки не нашили на них бисера, перьев и бусин. В принципе, даже стильно.
– Ложки? Они на ложках будут играть? – фыркнул Бельфегор.
– Боря, а почему тебя этот инструмент смущает? – философски спросил я. – Когда “Пиночеты” на тазиках играли, ты же ничего не сказал…
В приоткрытую дверь просунулась голова одного из волонтеров сцены.
– Группа “Ангелы С” – на исходную! – бодро отрапортовал он и скрылся.
– О, это же вас выступать зовут? – встрепенулся здоровяк. – Эх, жалко, только общаться начали… Слушай, а ты случайно не знаешь, кто нас может приютить на пару дней? Мы тихие, много места не займем…
– Да об чем разговор, Вано? – гордо тряхнул залакированной шевелюрой Астарот. – У меня же квартира отдельная, можно ко мне…
– Блин, Саня, нет… – сдавленно пискнул Бельфегор.
– Нда, ничему некоторых жизнь не учит, – пробурчал Бегемот, с трудом застегивая сценический жилет. Похоже, он еще слегка раздался в талии. И скоро ему понадобится новое одеяние… Света слишком хорошо его кормит.
“Ангелочки” похватали инструменты и рысцой покинули библиотеку. Снова оставив меня в обществе “Двух прихлопов”.
– Слушай, а мы же пожрать до нашей очереди успеем? – спросил другой красноярский здоровяк, успевший уже раскрыть свой нечеловеческих размеров рюкзак и вывалить из него кучу вещей прямо на пол.
– Успеете, – легкомысленно кивнул я.
– О, это дело! – обрадовались парни. Тут же на столах появились консервные банки, а в руках у некоторых – здоровенные охотничьи ножи.
“Да уж, – подумал я, с умилением наблюдая эту картину. – Даже если эти парни будут “калинку-малинку” петь, им на всякий случай лучше не возражать, что здесь рок-фестиваль вообще-то…”
– Прикинь, наш турклуб на этот сезон нам подогнал совершенно уматные американские консервы! Типа тушняк, а когда вскрываешь – натурально, колбаса! Хочешь пожрать с нами, а?”
– Не, я только что ужинал, – вежливо отказался я. – Приятного аппетита, парни!
Я выскочил из библиотеки чуть более торопливо, чем сам хотел. Пока фронтмен-прихлоп не успел заболтать меня еще какой-нибудь своей удивительной историей. Ну и кроме того, мне хотелось посмотреть на “ангелочков” из зала.
*****
– Хорошо, когда ты главный, – сказала Ева, перегибаясь через перила. Мы стояли на техническом мостике прямо над толпой зрителей в зале. Обзор идеальный, никто не толкается. Я это место приметил заранее. И заранее же озаботился ключом от каморки киномеханика, чтобы пробраться сюда, не путаясь под ногами у световиков и прочих технических специалистов.
– А как же поорать в толпе? – усмехнулся я. – Непередаваемое чувство локтя и все вот это вот?
– Да ну, у меня уже что-то сил не было толкаться, – махнула рукой Ева. – Видел, что там за столпотворение? Только затылки бы увидели. Кстати, я в холле слышала, как какой-то хрен хвастался, что билеты подделывал…
– Да и пофиг, – махнул рукой я. – Это было предсказуемо.
– Но ведь это же нечестно, – задумчиво сказала Ева. – Другие за билеты платили…
– Знаешь, я думал об этом, – я облокотился о перила и тоже наклонился над толпой. – В другое время я бы, наверное, постарался как-то закрутить гайки и убрать с мероприятия всех этих хитрожопых пассажиров.
– Можно подумать, какое-то другое время чем-то отличается от нашего, – Ева дернула плечом.
– Знаешь, отличается, – секунду подумав, ответил я. – Но дело не в этом. Просто… Ну, тут, знаешь, есть выбор. Несложно, в общем-то, нанять быков, чтобы они под микроскопом каждый билет проверяли. И чтобы сверяли номера еще. И следили, чтобы через боковые входы кого попало по блату не проводили. Но ты прикинь, каким тогда был бы наш фестиваль?
Ева выпрямилась и задумчиво посмотрела на сцену, где “ангелочки” как раз подключали свои инструменты.
– Оцепление, блок-посты, глаза-ренгены, досмотр с пристрастием, чтобы ничего запрещенного не проносили, – продолжил я. – Это же рок-фестиваль. Территория свободы. Так что…
Я развел руками и улыбнулся.
– Ты так говоришь, будто у тебя для сравнения есть какое-то другое время, – сказала Ева.
– Увы, – я усмехнулся и обнял свою девушку за талию.
“Забавно, – подумал я. – Надо же, как я себя подловил сейчас…”
В голове мелькнула на секунду шальная мысль о том, чтобы взять и признаться сейчас своей девушке, что я ненастоящий Вова-Велиал, а путешественник во времени, натуральный такой гость из светлого будущего.
И самому же стало смешно. Нет, за такой треп никто меня даже в психушку не сдаст и на смех не поднимет. Здесь в девяностых люди бывает и бОльшую блажь несут под видом новой истины. Свобода же. Каждый как хочет, так к себе и привлекает внимание.
Удивило меня другое.
Кажется, я уже сам с трудом верю, что реально прибыл из будущего меньше года назад. Представил себе, как на полном серьезе рассказываю про будущее, про гранату на ремейке “Рок-провинции”. И… И чуть сам над собой не заржал. Мне точно все это не приснилось? Ну, в смысле, Вове-Велиалу?
Нда. Утомился. Две реальности смешались как стеклышки в калейдоскопе.
Много событий, много людей. Рокеры на ложках в косоворотках. “Пиночеты” вон внизу пиратским флагом размахивают.
В этот момент Надя подошла к микрофону, и шумные зрители начали затихать.
Ева прижалась ко мне боком и сжала мои пальцы своими.
Я слышал “Темные тени” уже очень много раз. В самом разном звучании, включая обычное пение на кухне под гитару и притопывание вместо ударных. В хороших колонках, в хрипящих дровах, в нашей берлоге, в “Фазенде”, на улице, и в сельском клубе. Я давно знал все слова наизусть. И мог повторить их, даже если меня разбудить посреди ночи.
И все равно песня не стала чем-то само собой разумеющимся. Перед глазами мелькали вместо видеоклипа яркие картинки воспоминаний. От самого начала, когда я сам ходил по сцене в картонной маске, изображая некую нечисть тогда, на “Масленицу”. И до мрачного готического зала столовой в Онске.
И басовые “шаги” неизменно отзывались ритмом где-то глубоко внутри.
Песня стала больше, чем песней. Она обросла таким множеством смыслов и значений лично для меня, что…
Я тряхнул головой и посмотрел вниз, на зрителей. Над головами взметнулись огоньки зажигалок и искрящиеся палочки бенгальских огней. Ну да, “котлы” конечно, не дворец спорта. Сколько тут сейчас людей? Тысяча? Вместимость зала – человек шестьсот, но набилось-то тут много больше, никто же не считает, сколько технически можно напихать людей в пространство между рядами, в боковые проходы, на площадку перед сценой.
И по билетам не посчитаешь тоже. Из-за вот этих самых умельцев хитрожопых, которые подделывать входные резво научились. Но как раз из-за этой тесноты казалось, что людей бесконечно много. И все они подпевают хором на припеве, топают на шагах и покачиваются в едином ритме.
Круто, блин.
Первый настоящий хит.
В рамках одного города, но что это меняет? Вот конкретно здесь и сейчас я вижу то, что вижу. Кто знает, что происходит где-то там, в другом месте?
“Пятеро слепых описывают слона”, – подсказал внутренний голос.
Спорить сам с собой я не стал, ясен пень. Хотя у меня уже появились некоторые сомнения в правильности метафоры по отношению, например, к этому фестивалю.
Странно, да.
Здесь, в девяностые, не было мобильной связи, как я привык. Но почему-то это не вызвало бесконечного вала накладок и косяков, как я опасался. И цельная картина вполне так наблюдалась, хоть и в общих чертах, без мелких деталей. Я даже в какой-то момент подумал, что на самом деле здорово переоцениваю значимость этой самой моментальной связи. Нормально и без нее все работает… В каком-то смысле – меньше знаешь, крепче спишь.
“Подумаю об этом после фестиваля”, – решил я, выкидывая из головы вообще все посторонние мысли. Чтобы не мешали мне смотреть на выступление.
Все потом, после фестиваля.
*****
–…а этот мужик говорит: “Да не будут они дымить, слово пацана!” – под общий хохот рассказывал фронтмен “Пиночетов”. – У меня, в натуре, два высших образования – физик-теоретик и химик-затейник.
– У него в дипломе прямо так и написано – затейник?
– Нет, мля, у него на лбу это написано, только мы, мля, похоже, читать не умеем!
– Так, я что-то запутался, кто на сцену-то эти штуки притащил? Разве не ты?
– Да, мля…
Вообще фронтмен у “Пиночетов” неплохой парень. Простодушный такой, совершенно незлой, и уж точно вряд ли злой умысел замыслил. Хорошо, что случилось это все уже в самом финале.
– Рассказываю по порядку, – “пиночет” стянул с носа темные очки без одного стекла. – Короче, есть один знакомый перец. В натуре, мастер на все руки, электрику паяет, как зам бога…
– По паянию электрики?
– Короче, прихожу! Сую в видак кассету с концертом, где на гитарном рифе со сцены такой фейерверк искрами – фррррр! Ну и он, которое, говорит: “Да как два пальца об асфальт, сделаем!” Ну и, в общем…
В общем, история получилась, конечно, из тех, которые потом интересно рассказывать, а вот в процессе было не до смеха.
Закрывающим первый день фестиваля был Сэнсей. С “Цеппелинами”. Когда они на сцену вышли, публика от восторга чуть из штанов не повыпрыгивала. Первые две песни зал стоя хором подпевал, а потом сработало… это.
На краю сцены что-то негромко хлопнуло, потом посыпались искры, а потом повалил вонючий едкий дым. Началась давка и частично даже паника. Народ повалил к выходу, часть людей через сцену вывели. Кого-то нормально так помяли в дверях.
Как потом выяснилось – ничего фатального ни с кем не случилось. Десяток помятых из тех, кому не повезло упасть. Их по-быстрому доставили в травму.
Часть народа, наверное, разбежалась по домам, но большая часть зрителей уходить вообще не спешила. Так что возле “котлов” началось настоящее столпотворение.
Когда паника только началась, я подумал, что все, трындец репутации нашего фестиваля, пропустили натуральный какой-то теракт.
Но общее настроение как будто даже и не испортилось. Народ тусил по крыльцу, радостно размахивал руками, рассказывая, как они ломились из зала, и как кому-то помогали ломиться, выдвигал дикие версии того, что произошло. Так что я выдохнул и пошел “в народ”. Разбираться.
Ну и довольно быстро правда выяснилась, благо, никто не пытался ее скрывать.
Когда я узнал, в чем дело, я чуть “пиночету” в фанеру не прописал за такую душевную простоту. “Ну да, действительно… – подумал про себя. – Зачем мобильная связь? И без нее вполне можно обходиться…”
“Пиночет” решил причинить фестивалю добро и добавить в финале эффектности. Нашел какого-то на-все-руки-мастера, который сделал ему десяток искрящих фонтанов. И заверил, что сработают как надо, зуб на сало. Простодушный “пиночет” поверил на слово и притаранил новаторские фейерверки на фест. До меня он вовремя добраться не смог, поймал кого-то из волонтеров. И сообщил, что вот, мол, крутая штука, надо на сцену поставить. Волонтер оказался деятельным, позвал кого-то, потом они вместе еще кого-то позвали. В общем, фейерверки эти на сцену притащили. И подожгли в нужный момент. Точнее, не совсем в нужный, они должны были сработать на выходе Сэнсея, но что-то там пошло не так. А меня в этот момент в зале уже не было, так что я пропустил всю эту движуху на сцене.
