Czytaj książkę: «Убийство в Сане»

© Саша Costa, 2023

ISBN 978-5-0059-5732-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Убийство в Сане

Понедельник. Обычная посольская планёрка. Начальство нарезает задачи.

– Александр Владимирович, прошу вас лично заняться обращением Гайворонского!

Александр Владимирович Фомин – это я. Третий секретарь Российского посольства в Йемене. Молча киваю, записывая несколько слов в ежедневник. Перед планёркой успел посмотреть обращение.

«Гайворонский Семён Исаакович, врач, работает в частном госпитале в Сане. Просит МИД оказать содействие и помощь в расследовании убийства жены». По большому счёту, это работа сотрудников консульского отдела, а не дипсостава, но, как говорится, начальству видней, а спорить с ним бесполезно. Видимо, был звонок сверху. Попросили, и вот…

Почему я? Здесь тоже вопросов нет. А кто ещё? Мажоры из столицы? Так они под это не заточены. Тут работать надо. Ножками, ножками. Ну и головой, понятно. Это вам не по протоколам ходить, бокалы поднимать. Впрочем, не в первый раз. У меня тут за три года работы репутация сложилась – специалиста как раз по таким делам. Я их называю ребусами. Это ещё так себе, ничего. А бывает, что не подступишься. И Женевская конвенция вопрос никак не регулирует, и инструкции молчат, а дело делать надо. Вот и приходится изворачиваться между постулатами международного права, законов страны пребывания, племенных обычаев, местных нравов и простых человеческих отношений: симпатий, антипатий, пристрастий, слабостей и грехов человеческих. Жизнь, она такая. Её в конвенции да инструкции не запихаешь. А у начальства свой резон. Будет просьба уважаемого человека выполнена – зачёт. А ошибись ты, преступи невидимую черту, отправят быстренько на родину – и все дела. Не жалко. Сам виноват. Не оправдал высокого доверия. А «карьерные», из «дипломатических династий» продолжат служить строго по инструкциям. Будьте уверены, дослужатся до небывалых высот к гордости своих заслуженных отцов. Ладно. Это я так. Размышления провинциала. Пора заняться делом.

Елена

В конце мая в Йемене уже жара, но столица Сана расположена на горном плато, на высоте примерно двух тысяч метров, поэтому первую половину дня вполне терпимо. Если днём жар с небес, да ещё и отражённый от пышущей раскалённой земли, делает людей Севера вялыми и бесчувственными, то сладостная прохлада вечера и особенно утра меняет всё. Тогда вдруг ощущаешь прилив сил, необычайную энергию и потребность сделать что-нибудь в высшей степени хорошее. Но мне, уроженцу солнечной Хосты, жара лучше, чем холод. Хорошо, конечно, сидеть под кондиционером в посольстве, но третьего секретаря ноги кормят.

Созвонился с врачом Гайворонским, договорились о встрече. Семён Исаакович предложил приехать к нему. По голосу чувствовалось, что мужик в раздрае. Смерть любимой женщины. Его можно понять.

– Я сегодня дома после ночного дежурства в госпитале. Не могли бы вы приехать ко мне? – как-то виновато, по-интеллигентски начал он. Я согласился, тем более, что жил он в коттедже на территории госпиталя. От посольства это недалеко.

Дверь открыл мужчина лет шестидесяти. Высокий, худощавый, волосы с проседью, бородка, очки. Очень похож на Чехова, тот, который Антон Павлович, тоже, кстати, врач.

– Проходите, прошу вас. Чаю или, может быть, чего-нибудь прохладного?

– Да, спасибо, – поблагодарил я, – если можно, воды, холодной.

Пока Семён Исаакович копошился в холодильнике, я осмотрелся. На журнальном столике в гостиной стояла большая фотография молодой красивой женщины. Через угол портрета проходила чёрная траурная лента.

– Это моя Леночка, – услышал я за спиной дрожащий голос Семёна Исааковича. Старик стоял со стаканом воды. Руки его тряслись, из глаз катились слёзы, некоторые из них падали прямо в стакан. Я взял принесённую мне воду и помог врачу сесть на диван. – Она была моей студенткой. Ей двадцать четыре, мне пятьдесят. Все говорили, что разница большая, но я этого не чувствовал. Понимаете, как будто открылось второе дыхание. До неё – всё в работе, в науке. Книжный червь, хотя и практиковал много, оперировал. Сочетал, так сказать, науку и практику. А с ней началась другая жизнь. Интересная, насыщенная. Поездки, походы, встречи, спорт. Я чувствовал себя её ровесником. Ей-богу! Как заново родился. Мы поженились. Родилась дочка – Софья. Наша радость. Ей сейчас шесть. Она с бабушкой в Краснодаре. Такая умница, так похожа на мать.

Голос врача снова задрожал, глаза увлажнились. Я протянул ему стакан воды, к которому даже не притронулся. Семён Исаакович, сделав три больших глотка, продолжил:

– Мы приехали сюда заработать. Мечтали о своём домике. Софке на учёбу. Вот и заработали. – Комок подкатил к горлу старика. – Извините, молодой человек, я не могу, – задыхаясь, врач поднялся, достал из хрустальной вазочки на столе какие-то таблетки. Выпив одну из них, заметно успокоился.

Во время его рассказа я молчал, понимая, что человеку нужно выговориться. Теперь же, используя небольшую паузу, смог вставить своё слово:

– Семён Исаакович, я сотрудник Российского посольства. В своём обращении вы просите оказать содействие. Скажите, что конкретно мы сможем для вас сделать?

Слёзы на лице старика высохли, глаза заблестели.

– Я хочу справедливости, я хочу возмездия, чтобы преступника нашли и покарали по всей строгости.

– Семён Исаакович, поиск преступника – это дело полиции. А уж когда они его найдут, тогда суд вынесет приговор. Давайте так: если вам будет необходимо подать какую-либо официальную бумагу или помочь с переводом, то вот моя визитка, звоните, помогу.

Я положил визитную карточку на стол, поднялся, полагая, что моя миссия выполнена и я могу идти заниматься своими непосредственными обязанностями.

Гайворонский взял визитку.

– Александр Владимирович, к сожалению, местная полиция не настроена искать убийцу. Они всё спустят на тормозах, а при случае будут прикрывать своего.

– Отчасти это так, Семён Исаакович, но, как и везде, люди бывают разные, а полицейские – это люди. При всех особенностях Йемена, они глубоко верующие мусульмане. Убийство – это грех. За него здесь карают смертной казнью. Они с вами разговаривали? Какая у них рабочая версия?

На мой вопрос Семён Исаакович горестно махнул рукой:

– Они считают, что это просто убийство с целью ограбления! Это было здесь, в этом доме. Леночка забежала в обеденный перерыв немного отдохнуть и перекусить. Она застала грабителя в спальне. Он забрал некоторые её драгоценности, которые лежали там, на тумбочке. Она пыталась остановить его, схватила за волосы. Он повалил её на кровать и несколько раз ударил ножом в живот. Леночка истекла кровью. Она лежала прямо на кровати, – Гайворонский рыдал, показывая мне место преступления. Слёзы душили его. Он задыхался и не мог говорить.

Я понял, что больше здесь ничего не узнаю. Успокоив старика, вышел из коттеджа и направился по территории госпиталя к выходу, то есть к пропускному пункту, за которым оставил машину.

«Хорошо бы поговорить с врачами, медсёстрами и прочим персоналом, с которыми работала чета Гайворонских», – размышлял я. Арабская страна как восточный базар. Все всё знают, но у каждого своя версия происходящего. Поэтому истина, которая всегда одна, спрятана за правдой, которая, как известно, у каждого своя.

Территория госпиталя представляла собой хорошо охраняемый оазис, где среди пальм и искусственных водоёмов были расположены несколько современных зданий, напичканных импортным медицинским оборудованием по последнему слову техники. В стране, разорённой многолетней гражданской войной, было удивительно видеть такую роскошь, но таковы реалии.

Наступала дневная жара. Солнце превратилось в ослепительно белый диск – так бывает в горах или в пустыне. Пришлось надеть тёмные очки. В модных Rainbow больше смахивал на частного детектива или полицейского из какого-нибудь голливудского фильма, чем на российского дипломата. Проходя мимо лечебного корпуса, решил присесть на лавочку в тени нескольких раскидистых пальм, чтобы записать в блокнот главные результаты моей беседы с Семёном Исааковичем. Запись беседы – это профессиональная деформация дипломата. Secundum naturam habitus¹, как говаривали древние. Со временем входит в привычку фиксировать ключевые моменты любой встречи, каждой беседы и при первой возможности записывать короткие тезисы на бумаге. Потом, опираясь на свои записи, легче составлять разного рода справки, квартальные отчёты, готовить информацию и аналитику, предоставляемую в Центр периодически или по запросу. Работа дипсостава любого посольства – это на восемьдесят процентов повседневная бумажная волокита, а не приёмы с шампанским, как думают наивные абитуриенты, рвущиеся в университеты на «международные отношения».

Устроившись поудобнее и приготовившись писать, я понял, что на самом деле ценной информации немного. На первый взгляд – обычная история. Семейная пара врачей приехала на заработки в Йемен. Вор залез в богатый дом, чтобы поживиться, но неожиданно хозяйка вернулась раньше. Ему не повезло, и ей не повезло. В результате Елена Гайворонская была убита в спальне своего дома несколькими ударами ножа в живот. Записав кратко факты, я как обычно выделил вопросы, которые требовали особого внимания, уточнения или сбора дополнительной информации.

Под цифрой один я отметил большую разницу в возрасте супругов – больше двадцати лет! Нет, конечно, любовь студентки и маститого профессора – дело не такое и редкое в нашей жизни. Только весь налёт романтизма быстро уходит, а разница в возрасте остаётся, что со временем может стать серьёзной проблемой. Их дочери Софье шесть лет, значит, они были женаты примерно это время. Для такого брака период критический.