Четыре утра, город только просыпается. Лето, рассвет, гармония звука, запаха и температуры. Днем на улице жарко, но на рассвете, когда солнце только поднимается и воздух пахнет росой, находиться на улице одно удовольствие. Я спешу через двор в свою кофейню. После долгих скитаний по наемным работам я все же решилась и открыла свое дело.

Мне нравится начинать здесь свой день. За эти годы утро стало чередой ритуалов: закрыть кассу, проверить исправность витрин для авторских десертов, собрать вчерашние сэндвичи и брускетты себе на завтрак, разогреть кофемашины, чтобы сварить первую за утро чашечку кофе. Именно эта первая чашка наполняет кофейню запахом уюта. Именно с нее начинается сегодня. Кофейня получилась очень камерной и теплой. Столики с мягкими креслами, качели, места у стойки ― здесь все так, что хочется возвращаться снова и снова.

Я устраиваюсь завтракать в удобное кресло у панорамных окон с видом во двор. В тишине жужжат холодильники, генераторы, машины. К пяти приходят бариста Катя и повар Слава. Коллектив молодой, активный, дружный. Клиенты в основном постоянные, они часто делятся своими историями, которые мы тщательно записываем, конечно, с их разрешения. В 5:15 приходит первый завсегдатай.

Александр и Мия

В том же доме, где находилась моя кофейня, в одной квартире с мамой и дочкой жила Мия. Только вот она почти не жила, а существовала.

***

– Мия, ты такая красивая… потрясающе… ― Саша сидел напротив меня и смотрел влюбленными глазами.

Сегодня год, как мы встретились.

***

– Девушка, что-то случилось? Вам помочь?

– А? Что?.. ― я сидела и плакала на лавочке в метро, как последняя дура. ― Ничего… все отлично, ― вру я не очень убедительно.

– Меня Саша зовут, ― рядом присаживается парень и подает мне пачку бумажных платочков. ― Вам не идет врать.

Я беру платочки, так как мои уже мокрые насквозь.

– Я Мия.

– Мия, я знаю отличную кофейню недалеко. Пойдемте туда, я угощу вас пирожным, а вы мне все расскажете. Хорошо? ― не дожидаясь ответа, парень встает и протягивает мне руку.

Сама не знаю, почему иду за ним.

***

– А помнишь, как ты смешил меня в той кофейне?

– Да, ― Саша смеется. ― Ты мне так и не рассказала, что с тобой тогда случилось, ― он смотрит на меня испытующее.

– МИИИИЯЯЯЯ. ― К столу, качаясь, подошел молодой мужчина, от него сильно пахло алкоголем. ― Мия, деточка, куда же ты сбежала, мне свадьбу пришлось отменить. Сколько… Полгода? Ооооо нееет!!! Ровно год назад ты меня бросила, су…

– Вали отсюда! И не смей с ней так разговаривать! ― голос Саши изменился, я никогда не видела его таким.

– Что? Защищаешь, эту ш…

Кирилл, а именно так звали пьяного парня, не успев договорить, уже висел в воздухе.

– Пойдем, по-мужски поговорим. Или тебе понятнее побазарим или поботаем? ― Саша толкнул Кирилла к выходу.

За Кириллом потянулась и его компания. Их было человек пять или шесть, все сильно пьяные.

Саша посмотрел на них, достал деньги, быстро оплатил счет и обратился ко мне:

– Мия, иди в машину, я скоро.

– Саш…

– Я сказал ― в машину. И не вмешивайся!

Я понимала, чем все это грозит, и поэтому перед выходом попросила официанта вызвать полицию.

– Кто тебя просил?! Это же из-за этого козла ты год назад ревела? ― Саша злился и все сильнее разгонял машину.

– Не гони.

– Сам решу! Зачем ты сказала официанту ментов вызвать?!

– Саш, не ГОНИ, мне страшно! ― уже почти кричу я. На спидометре уже почти двести. ― ОСТАНОВИ машину!!!!!

Мы плавно тормозим. Я выбегаю из машины. На выходные у нас забронирован домик в области, и Саша гнал туда. Я сажусь на обочину. Мне страшно и стыдно. Стыдно за Кирилла и за ту чушь, что он говорил. Страшно от того, что Саша так рисковал собой, ведь у одного из дружков был нож, и что гнал, как сумасшедший.

– Прости, ― Саша садится рядом. ― Я разозлился, что они такое про тебя говорили.

Мы надолго замолчали.

– У меня была сестра. Старшая. Она никак не могла устроить свою личную жизнь. Один пил, второй бил, третий и то и другое. Затем она встретила парня и, казалось, стала счастливой. Спустя год она убила себя… После ее смерти этот козел привез все ее вещи, которые она сама сложила в коробку. Оставил на пороге с запиской «остатки вашей шлюхи».

– Саша…

– Я нашел в вещах ее дневник. Она писала его для меня, каждая запись начиналась с «любимый братец» и заканчивалась «не будь таким». Последняя запись была сделана в день самоубийства. «Любимый братец, не разрешай таким подонкам рушить жизни девочек, таких как я… и прости меня…». Из дневника я узнал, что каждый день он над ней издевался. Начиналось все невинно, но потом усугубилось. А ей некому было сказать. Мне только исполнилось восемнадцать, когда ее не стало. Отец умер, когда ей было пятнадцать, мне восемь, а мама… Мама много работала. Мы всегда с сестрой были вдвоем. Я не знаю, почему она не пришла ко мне. Видимо, так и считала маленьким. Но я не могу видеть или слышать, как обижают или оскорбляют девушек. Я изнутри кипеть начинаю. Потому что однажды какая-то девочка может сломаться. И уж точно я не хочу, что бы это была ты… ― его глаза были полны боли, страха и отчаянья.

– Саш, ― я обняла его. ― Просто я испугалась за тебя. У одного из них был нож. Мне было стыдно, что Кирилл такое про меня говорит. Он не стоит…

– Он нет, а ты ― да! Так же, как и любая другая девушка стоит того, чтобы ее защищали. И уж точно нечего стыдиться. Нужно радоваться, что бросила его.

– Бросила, ― я усмехаюсь. ― Бросила… После того, как вышла с примерки свадебного платья и увидела, как он целует другую. Вместо хотя бы извинений я услышала: «А ты что хотела? Ты скоро женой будешь, привыкай». Вот я и сидела, ревела, потому что привыкать к такому не хотела, а разорвать отношения боялась, потому что меня не поймут. Так что ты меня спас… Как ее звали?

– Алена, ― он смотрел на меня все еще с болью, но страх понемногу сменялся надеждой. ― Ее звали Алена… Теперь ты понимаешь?

– Понимаю, ― я чуть поежилась от вечерней прохлады. ― Но я с тобой и точно знаю, что ты не обидишь.

Мы какое-то время сидели молча, упершись лбами друг в друга.

– Поехали? Только не так быстро, а то наша старушка этого не вынесет.

– Поехали, ― он поцеловал меня в лоб, помог встать и сесть в машину.

Домик у озера был прекрасен. Пели птицы, солнце пускало игривые оранжевые лучи по водной глади и подсвечивало юную листву деревьев. Я стояла на балконе и любовалась закатом. Как и тот день год назад, этот оказался сложным и тяжелым, но вечер все окупал с лихвой.

***

– Ну вот видишь? Ты уже улыбаешься. Может, прогуляемся?

– Давай, я вообще люблю гулять. Именно ходить по городу. Иногда мне кажется, что он начинает со мной разговаривать.

– Да? И что он тебе рассказывает?

– Истории… Ведь каждое окно может рассказать свою.

– Пойдем, ты мне их расскажешь, ― Саша улыбался, и мне было легко.

Мы шли по старым улочкам, смотрели на дома и придумывали, какие истории могут рассказать окна. О счастливых и несчастных, о подарках и потерях, о хулиганах разбивших ставню.

– Ты необыкновенная. Я живу тут с рождения, но никогда не смотрел на город так по-новому.

***

Саша вынес плед и закутал меня, чтобы я не замерзла. А потом мы долго стояли в обнимку.

– Мия, любовь моя, ты даешь мне возможность каждый день видеть новое в обыденном. Я планировал, что сделаю это еще в ресторане, но сложилось так, и это наверняка к лучшему… Свет моей души, ты станешь моей женой?

Я замерла и не могла пошевелиться.

– Да, ― еле слышно закивала я.

***

Марина Львовна была милой и чуткой женщиной. В отличие от моей мамы, которая всячески показывала, что Саша ей не нравится и что лучше бы я за Кирилла вышла, мама Саши говорила аккуратно и искренне, она просто радовалась за сына ― что он любит и любим, что появилась девушка, которая заполняет пустоту в его сердце.

– Миюша, а чем вы занимаетесь?

– Я частный бухгалтер и финансовый консультант. Работаю из дома.

– Хорошая профессия, надежная. И всегда при доме. А там, глядишь, и при детках, когда решите.

– Мам, мы с тобой обсуждали… это наше дело, ― чуть одернул мать Саша.

– Миюша, ну вы уж не обижайтесь на меня, я не со зла.

– Все отлично, Марина Львовна, не переживайте.

Мне нравится эта женщина. Она такая милая и уютная. И в квартире у нее пахло пирожками и любовью.

Мы не играли пышную свадьбу, ЗАГС и фотосессия ― на этом все. Моя мама отказалась приезжать даже на роспись, сказав, что если я стану женой Сашки, я ей больше не дочь. Я выбрала мужа, который любит меня, боготворит и защищает. Поэтому после фотосессии мы поехали к Марине Львовне, посидели у нее, попили чаю и уехали к себе домой. Теперь уже как муж и жена.

Наши будни шли своим чередом. Мы работали, проводили время с друзьями, помогали друг другу дома. Саша хотел детей, но я боялась, и он шел мне навстречу ― не настаивал и не давил. Отличительной чертой Саши всегда была мягкость. Я знала, что это из-за сестры. С того вечера мы больше не говорили о ней.

Спустя полгода после свадьбы, в одно октябрьское утро мы пили кофе с бутербродами, смеялись, и вдруг взгляд Саши стал серьезным.

– Мне сегодня снилась Алена, впервые за полтора года. Последний раз она приходила ко мне во сне перед встречей с тобой. Тогда Алена сказала: «Она» и ушла. И я не понял, о чем это было. Через неделю я встретил тебя и, честно говоря, был не готов заводить отношения, но ты меня закружила. Я только год спустя вспомнил про сон, когда собирался тебе предложение делать, ― он замолчал, а я ждала продолжения. ― А сегодня Алена поцеловала меня в щеку и сказала: «Я». Не знаю, к чему все это.

Тема сестры была Сашиной ахиллесовой пятой, даже столько лет спустя он винил себя в ее смерти. Я обняла его и уткнулась носом в шею, ласкаясь как кошка, он обожал это.

– Время покажет, ― тихо шепнула я.

И оно показало… За неделю до нового года я начала плохо себя чувствовать, меня тошнило, иногда рвало, ощущалась постоянная слабость и сонливость. В один из дней Саше нужно было уехать, но он так переживал обо мне, что попросил Марину Львовну присмотреть за мной. Мама, а именно так я теперь звала Марину Львовну, внимательно посмотрев на меня, сказала, что скоро придет. Минут через двадцать она вернулась из магазина с пакетом.

– Что купили?

– Минералку, грейпфрут и еще кое-что…

– М-м?

Она быстро и ловко выжала сок из грейпфрута и разбавила его минералкой.

– Вот, выпей, должно снять тошноту и рвоту.

– Думаете, я отравилась? ― сделав несколько глотков, спросила я.

– Легче? ― усмехаясь, спросила мама.

– Да… сразу прям.

– Тогда вот, ― и Марина Львовна протянула мне коробочку с тестом на беременность.

– Зачем? Мы предохраняемся.

– Миюша, ты меня извини старую, но все признаки налицо. Сделай… Что ты теряешь?

– Ничего. Хорошо, завтра утром сделаю.

– Ну и славно. А сейчас иди, поспи.

Я проспала почти весь день, вечером Саша отвез маму домой. Когда вернулся, я уже опять спала. Я слышала, что он пришел, и чувствовала, как он гладит мои волосы.

Утром меня вновь тошнило, и я попросила Сашу сбегать за грейпфрутом и сделать волшебный мамин напиток. Пока он бегал в магазин, я сделала тест и не поверила своим глазам. Положительный… В коробочке был еще один тест, я сделала и его, и он тоже оказался положительным. Но как? Не знаю. Но я точно знала, у нас будет девочка… Алена.

– Мия, я пришел. Ты как? Может быть, врача вызвать?

– Нет, не надо. Сделай мне мамин напиток. Я скоро выйду, ― мои руки тряслись, а мысли путались.

Как бы я не боялась, я знала, что это будет самая счастливая девочка на свете.

– Ладно, ― Саша прошел на кухню и начал готовить смесь из грейпфрута и минералки.

– Саш… ― начала я неуверенно.

– Да? ― он повернулся ко мне. ― Мия, давай съездим к врачу, ты бледная.

– Я знаю. И да, мы съездим… Но к другому, ― мне страшно было даже вымолвить слово, Саша смотрел на меня вопросительно, и я молча протянула тест. ― Я думаю, девочка.

Саша растеряно посмотрел на тест, потом немного тревожно на меня.

– И что ты решила?

– Кажется, она сама все решила, ― улыбаюсь я, пожимая плечами.

Сашка бросился меня обнимать, целовать, он прям светился от счастья.

– Клянусь, я сделаю все, чтобы вы были счастливы! ― произнес он со слезами на глазах.

Беременность протекала тяжело. На четвертом месяце нам сказали, что будет девочка, мы улыбнулись и сказали, что знаем и что к нам идет Алена. Со своей мамой я попыталась помириться, но она не захотела. Сказала, что «дочери у нее нет, а значит, и внучки быть не может». Марина Львовна заботилась о нас с малышкой, пока Саша уезжал в командировки, теперь их стало больше. Из-за плохого самочувствия я стала меньше работать, а финансов требовалось больше. Все это время Марина Львовна была со мной ― ходила по врачам, облегчала мое состояние и просто подбадривала.

Как-то в начале июля я заметила, что мама пьет чай и очень грустными глазами смотрит в окно.

– Мама, что случилось? ― спросила я, подсаживаясь к ней.

– Да знаешь, Миюша, ― она тяжело вздохнула. ― Не знаю, рассказывал тебе Саша или нет…

– Я знаю про Алену.

Марина Львовна чуть улыбнулась.

– Это хорошо. Он во всем винит себя, хотя здесь нет его вины, а ты сможешь это сгладить. Я вижу… ― она опять вздохнула. ― Скоро день рождения моей Алены, а она перестала ко мне приходить. Совсем. Уже давно не приходит.

– Она придет в свой день рождения, вот увидите. И совсем не так, как вы ожидаете, ― лукаво улыбнулась я.

– Твои слова… ― с легким недоумением, но чуть веселее произнесла мама и мечтательно замолчала.

Маме мы не рассказали, что ждем девочку и что предварительную дату родов врачи поставили за два дня до дня рождения Алены. А еще мы точно знаем, что за душа у нашей доченьки.

Двадцать второго июля на рассвете к нам пришла Алена. Она очень похожа на Сашу, лишь глаза мои. Марина Львовна смеялась и плакала, одновременно ругая нас, что не сказали ей о том, что знали. Нас всех окутало счастьем и покоем.

Алена подрастала. Саша много работал, Марина Львовна помогала нам, будто переживая вторую молодость, а я благодаря ее помощи могла подрабатывать. Жизнь размеренно шла своим чередом и баловала нас сюрпризами.

Пока однажды на рассвете не раздался звонок.

***

Вот уже одиннадцать лет я просыпалась в этот день на рассвете… Мне становится холодно, несмотря на лето за окном. За столько лет я научилась почти со всем справляться сама, кроме холодной постели в это застывшее во времени утро. Одиннадцать лет назад на рассвете меня разбудил звонок. Хриплый голос сказал, что Саши больше нет. Алене было почти пять. Мы потеряли отца, мужа, сына. Почти на год наша жизнь остановилась. Затем понемногу все вернулось к обычной жизни, но пустоту в наших сердцах ничего не могло заполнить. Так сложилось, что мы не говорили о Саше. Точнее говорили, но только в день его смерти. И такой день сегодня.

***

– Мия Игоревна?

– Да? Вы кто? И почему звоните в такой час?

– Капитан Пруднев Денис Алексеевич. Граниев Александр Андреевич ― ваш муж?

– Да. Что случилось? ― все еще сонно спрашивала я.

– Александр Андреевич попал в аварию, травмы были серьезные. Скончался на месте. Мне жаль.

– ЧТО?! Нет!! Нет!!! Этого не может быть, вы ошиблись!!! ― сна будто и не было.

– Александр Андреевич ехал ночью по направлению к Москве, на пятьдесят втором километре трассы водитель фуры, едущей навстречу, заснул за рулем. К сожалению, в рассветные часы такие ДТП не редкость. Примите мои соболезнования.

Пока капитан говорил, меня душили слезы.

– Нет… Нет… НЕЕТ!!! ― закричала я, бросила трубку и кинула телефон на пол.

– Миюша, что ты кричишь?! Аленку разбудишь!! Миюша, ты чего? ― Марина Львовна в ночнушке молнией забралась ко мне на кровать, обняла и постаралась утешить. ― Миюша, поплачь, а потом поделись, девочка моя.

– Мама, его нет… Саши больше нет, ― сквозь слезы я подняла глаза на бледное лицо Марины Львовны.

От ужаса она прикрыла рот рукой и из ее глаз потекли слезы… Мы так и сидели в обнимку, рыдая несколько часов подряд.

***

Завтрак в тишине в этот день был какой-то традицией, которая сложилась сама собой. Так же, как и многое в этот день.

Все как по расписанию и на автомате. С той только разницей, что мы уже не плачем, слез нет, но на душе тоска. Алена тоже отмалчивается, она почти не помнит отца.

Вечером я сидела на кухне, пила чай и смотрела в окно. Алене через неделю шестнадцать. Незаметно для себя уснула.

«Мия, красавица», ― тихо зовет меня ЕГО голос.

Я открываю глаза, а он сидит рядом со мной и улыбается, будто и не прошло всех этих лет.

«Саша», ― шепчу я, и слезы текут ручьем.

«Мия, любовь моя, не плачь. Я люблю вас. Я благодарен, что ты рядом с моей мамой, ― он целует мою руку. ― Вы нужны ей, ― он вновь подносит мою руку к своим губам… Он так часто делал. Я смотрю в его глаза и тоска накрывает меня еще сильнее, чем обычно. ― Скажи Алене, пусть не мучается, что не помнит меня. Я с ней всегда в ее сердце… А ты стала еще прекраснее, и мне очень жаль, что я не с тобой. Прошу тебя: открой свое сердце, пусть появится человек, который полюбит тебя и которого полюбишь ты».

Я хотела возразить, сказать, что я люблю его одного, но Саша не дал мне промолвить и слова.

«Не спорь, девочка моя. Меня нет с тобой, ― он сжал обе мои руки, ― а он будет. Я знаю, что в твоем сердце найдется место и для него, и для меня. Главное ― сними с сердца замок скорби. Хватит. Ты свое давно отстрадала».

Я плачу и не могу остановиться.

«Я всегда буду оберегать вас, девочки мои», ― и Саша целует меня в губы.

– Миюша, ― я открываю глаза и вижу встревоженное лицо Марины Львовны. ― Доченька, ты, видимо, уснула, и тебе сон дурной приснился.

Я дотронулась до лица, и поняла, что оно мокрое от слез.

– Нет. Мам… Саша приходил.

Мама садится, и я пересказываю ей свой сон. И мы еще долго обсуждаем и его слова, и, наконец, все то, о чем молчали все эти годы. Плачем и смеемся… А на душе становится легко и спокойно впервые с того злополучного утра.

***

Следующим утром я почувствовала себя живой. Поговорила с Аленой и передала слова отца. Она улыбается. У нее его улыбка. И впервые, видя Сашины черты в нашей дочери, я хочу жить, а не выживать. Впервые за столько лет, я замечала смену сезонов: свежее лето, золотую осень, яркий первый снег.

Мои изменения заметили и коллеги, и партнеры, и начальство. Я проснулась!

– Мия Игоревна, а можно пригласить вас на свидание? ― Андрей улыбался.

– Я давно не была на свиданиях, но думаю, можно попробовать, ― чуть усмехнулась я.

Андрей ― наш партнер. Высокий, статный, очень привлекательный мужчина. Многие девушки в офисе не раз пытались закадрить его, но все безрезультатно.

– Куда сходим?

– Думаю, можно же на ты? ― его глаза горели. ― Давай на каток? Самое новогоднее мероприятие, как по мне.

– Каток? Серьезно? Я на коньках последний раз лет пятнадцать назад стояла, если не больше.

– Я хорошо катаюсь и смогу помочь, если ты что-то забыла.

– Хорошо.

По дороге домой я все думала, как бы сообщить о свидании маме, вдруг это обидит ее. Но опыт подсказывал, что если не знаешь, как сказать, лучше всего говорить в лоб.

– Мам…

– Да, Миюша?

Марина Львовна была уже женщиной в годах. Она пережила страшные вещи, но ее сила и стать виднелись невооруженным глазом.

– Мам, я на свидание иду…

– Ну и отлично, давно пора! А что глаза такие виноватые?

– Не знаю, перед тобой как-то неудобно.

– Передо мной?! Ты что еще удумала? ― начала слегка сердиться Марина Львовна. ― Саньки уже сколько лет нет! Давно пора себе пару найти. Меня не станет, Аленка из гнезда упорхнет, а ты что? Дочке надоедать будешь?! Еще не хватало! Не повторяй моих ошибок, дочка!

Я облегченно улыбнулась и продолжила искать водолазку.

– Кто он? Хорошенький?

– Да… я бы даже сказала, очень, ― я улыбаюсь. ― Он партнер нашей фирмы.

***

Катаюсь я хуже коровы на льду. И чувствую себя еще более неуклюжей, видя, как легко и уверенно двигается Андрей.

– Мия, после такого перерыва ты великолепно держишься!! ― уверяет меня он.

– Не смеши! Я как карга ста… Ой! ― я падаю и чувствую острую боль в икре на правой ноге.

– Мия! ― Андрей помогает мне подняться и добраться до лавочки. На ногу встать я не могу… ― Если ты не против, я переобуюсь и посмотрю, что с ногой. Я достаточно долго занимался спортом, много знаю о травмах и первой помощи. А пока просто посиди, хорошо?

– Конечно, убежать у меня явно не получится, ― я грустно улыбаюсь.

Андрей выглядит серьезным и немного напряженным, это было странно, потому как даже на сложных переговорах или совещаниях он выглядел всегда спокойным и непринужденным.

– Я скоро.

И действительно, он быстро возвращается уже в своей обуви. В руке держит мои ботинки, сумку и свою куртку.

– Я помогу тебе переобуться и, если ты не возражаешь, осмотрю ногу. Но если хочешь, могу сразу тебя отвезти в травмпункт.

– Да, я буду рада, если ты осмотришь, тем более у тебя богатый опыт. А там и решим, что делать. На ногу наступать мне все еще больно, впрочем, как и шевелить ею, ― от боли наворачиваются слезы.

– Сейчас я сниму коньки, возможно, будет больно. ― Я сжимаю зубы, потому как боль действительно пронзает ногу. ― Всё, теперь положи ногу мне на колено. Я нажму в нескольких местах, а ты говори, где больно, а где нет, хорошо?

Я киваю.

– Тут?

– Нет.

Он нажимает еще в нескольких местах.

– Ай! ― вскрикиваю я от неожиданности.

– Понятно… У тебя защемило икроножную мышцу. Что делать, я знаю. ― Он быстро обувает меня, дает в руки сумку, коньки и куртку, надевает свою. ― Пойдем.

И только я хочу спросить, как мне идти, как Андрей подхватывает меня на руки и несет к зданию проката. Зайдя внутрь, он аккуратно сажает меня в кресло и, попросив подождать, идет к администратору.

Спустя минут десять мы оказываемся в теплом кабинете этого администратора.

– Мия, извини, но тебе придется снять джинсы, чтобы я мог тебе помочь. Они у тебя достаточно узкие, а мне нужна твоя нога по колено. Сейчас я отвернусь, снимай их, заворачивайся в плед и садись на стол, ― и Андрей, положив плед рядом со мной, отвернулся к двери.

Я, неловко опираясь на стол, стянула джинсы до колен. Видимо, услышав мое пыхтение, Андрей понял, что сама я с ногой не справлюсь.

– Мия, если неудобно снимать, спусти джинсы до колен, заворачивайся в плед и садись.

Так я и сделала.

– Готово, но я не очень понимаю, что ты будешь делать.

Андрей, обернувшись и бегло улыбнувшись мне, взял с полочки стеллажа, у которого стоял, какую-то катушку, похожую на широкий пластырь. Потом снял свою куртку, взял со стола ножницы и сел напротив меня на стул.

– Я сниму с тебя джинсы. Может быть больно. Затем немного разотру мышцы и наклею тейпы. Они расслабят мышцы в течение нескольких дней.

Я покорно кивнула. Я слышала о тейпах, и это не было для меня новым, но его руки… Они оказались нежными и бережными. Андрей закончил процедуру и, перед тем как помочь мне надеть джинсы, он пристально посмотрел мне в глаза и чмокнул в колено.

– Я надеюсь, что это не последний раз, когда я вижу твои великолепные ножки так близко, ― прошептал он, не отрывая взгляда.

У меня перехватило дыхание.

– Скорее всего, нет, ― еле слышно выдохнула я.

Андрей подождал, пока я натяну джинсы до конца, донес меня до машины и повез домой. По дороге мы заехали за кофе и долго говорили. Нет, не говорили ― мы обнажали свои души, откровенно делились друг с другом страхами, ожиданиями, желаемым и несбывшимся.

– Я, наверное, лучше сама поднимусь, ― немного смущенно сказала я.

– Нет, ― он произнес это спокойно и уверенно. ― Тебе пока нельзя напрягать ногу, и даже одна лестничная ступенька может ухудшить ситуацию. Еще сутки ноге нужен покой, поэтому я тебя отнесу. Но… ― он замолчал, посмотрев на меня. ― Если ты не против, поцелую я тебя сейчас, чтобы не смущать тебя и твоих домашних. Ты же из-за этого переживаешь?

Я с усмешкой кивнула и почему-то никак не могла поднять глаза. Андрей погладил меня по щеке, притянул к себе и нежно поцеловал.

– Спасибо за чудесный вечер! И извини, что из-за меня ты получила травму, моя королева.

Мне было сложно дышать ― и от давно забытых ощущений, и от его слов, и еще от чего-то, зарождающегося внутри меня.

– Тебе спасибо. Вечер и вправду был чудесен. Несмотря ни на что, ― смущенно произношу я.

Андрей занес меня домой и оставил на попечение мамы, дав указания по поводу ноги.

Уже ночью пришло СМС: «Мне правда жаль, что так получилась, надеюсь искупить свою оплошность перед тобой». Но прочла это я лишь утром.

***

– Мам! ― Алена с разбегу прыгает мне на кровать.

– Алена. Ты большая, а привычки, как у трехлетней, ― сонно ворчу я. ― Чего? И давай по осторожнее, у меня нога болит.

– Знаю. И знаю, что тебя вчера принесли домой на руках. Кто он? Я, конечно, надеялась, что «папа» появится у меня раньше, но и так неплохо.

Я запускаю в нее маленькой подушкой, и мы обе смеемся.

– Алена… ну ты как что-то ляпнешь.

– А что?! Нет?! Разве мужчина без серьезных намерений таскал бы тебя на руках из-за ноги и прислал бы с самого утра корзину фруктов?

Я поднимаюсь на локтях в кровати.

– Каких фруктов, ты о чем?

– Утром курьер доставил корзину фруктов с запиской. ― Только сейчас я замечаю в руках дочери небольшой конверт. ― Бабушка сказала, красивый…

– Так, Алена! Во-первых, отдай конверт! ― я тянусь за протянутым конвертом. ― Во-вторых, почему с утра, а сейчас что? И, в конце концов, не твое дело!

– Вообще-то, время двенадцать уже.

Я ошарашено смотрю на часы ― 12:15.

– М-да. Ладно, сейчас приду… к обеду.

– Хорошо. Опираться будешь на меня или на стул, как больше нравится? ― Алена улыбается Сашиной улыбкой, и так тепло от этого.

***

К вечеру я все же решаюсь набрать номер Андрея.

– Привет! Спасибо за фрукты, но не стоило, ― произнесла я повисла небольшая пауза.

– Привет! Почему? Тебе неприятно? Ты или домашние не едят фрукты?

– Едим, конечно, и очень любим, и, конечно, приятно, ― я замолкла, не зная, что еще сказать.

– Тогда почему не стоило?

– Мне неловко перед тобой. Свидание скомкалось, ты бегал со мной… Теперь еще и это.

– Глупости, мне хочется сделать что-то приятное тебе, и если ты хоть раз улыбнулась, оно того стоило.

– Андрей, ― улыбаясь, выдыхаю я чуть с упреком.

– Вот видишь! И сейчас улыбаешься. Как нога? Врач нужен?

– Думаю, нет, врач не нужен, резкой боли нет. В понедельник выйду на работу.

– Я так понимаю, предлагать заехать за тобой бесполезно?

– Правильно понимаешь, и давай на работе… ну…

– Конечно, если тебе так удобнее.

– Спасибо, ― повисает молчание.

– Мия?

– Да?

– У меня есть шанс на второе свидание? Не такое экстремальное для тебя, конечно.

Я смеюсь.

– Есть, и даже если оно будет экстремальным, я с радостью пойду.

– Ты красиво смеешься… Спокойной ночи, моя королева.

– Что еще за «королева»?

– Ты. Для меня ты королева.

Я вздыхаю.

– Спокойной ночи.

***

В выходные мы с семьей планировали, как праздновать Новый год ― что готовить, что дарить. Несмотря на ограниченность моих передвижений, выходные пролетели быстро, шумно, весело и очень по-семейному тепло. В понедельник, хоть я еще немного прихрамывала, я поехала на работу.

– Мия Игоревна, к вам курьер. Вы просили в кабинет пускать, только если это ваши личные доставки.

Меня немного удивили слова секретаря, вроде ничего на сегодня не заказывала.

– Да, Аллочка, спасибо, пусть зайдет.

Секретарь провела курьера ко мне.

В дверях появился курьер с букетом пионов. Пионы, в декабре… И с запиской: «Королеве ― А.». Я улыбаюсь. Отпускаю курьера и пишу СМС: «Они великолепны. Благодарю».

Спустя полчаса ко мне заходит Андрей, принес документы на проверку.

– Я рад, что тебе понравилось. Как нога?

– Уже почти всё. И это ты вкладываешь в понятие «не афишировать»?

– А разве нет? Не я же их вручил. На записке лишь одна буква. Не придумывай, ― он улыбается и выходит из кабинета.

Рабочая неделя проносится быстро. Нога уже полностью восстановилась. В пятницу я собиралась по магазинам за подарками для Алены и мамы. Каждый день мы с Андреем подолгу говорим по телефону, но в офисе старательно соблюдаем рабочую дистанцию.

Накануне пятницы он как-то неожиданно и очень серьезно спрашивает:

– Могу я предложить съездить за подарками вместе с тобой?

– Предложить ты всегда можешь, ― смеюсь я.

– Хорошо. Сформулирую вопрос по-другому ― ты согласишься?

– Да, только нужно подумать, как перед офисными не мелькать, не хочу разговоров.

– Я что-нибудь придумаю. Твое слово для меня закон, ― усмехается он.

– Где планируешь Новый год встречать? ― интересуюсь я.

– Не знаю, наверное, как всегда, один.

– Один?

– Да, после того как развелся, я каждый Новый год один. С детьми вижусь второго-третьего числа. Друзья с семьями.

– Понятно. Может… Может, ты приедешь к нам? Если, конечно, хочешь!

– Хочу. Спасибо.

– Тогда до завтра?

– Да, спокойной ночи.

За завтраком я решилась сказать домашним о том, что компания, в которой мы будем праздновать Новый год, в этот раз немного изменится.

– Мам, Ален! Мне нужно вам кое-что сказать!

– У меня будет брат или сестра!?

– Ты выходишь замуж?!

– Эй, домашние, вы ничего не напутали?! Притормозите! Обе! Просто Андрей отметит с нами Новый год. И все! Это ничего не значит!!! И нет, я не беременна и замуж не собираюсь. По крайней мере, пока, ― добавляю я, сделав глоток кофе.

– Ну что, бабушка, хоть познакомимся поближе с ананасовым красавчиком.

– Ананасовым?! Алена!!!

– Ну, в корзине был вкусный ананас…

– Алена, хватит! Мам, не поощряй ее.

Марина Львовна только снисходительно улыбается своим девочкам.

***

В течение дня Андрей так и не написал, как нам вместе уехать из офиса, не вызвав подозрений. Около трех часов дня зазвонил рабочий телефон.

В трубке раздался голос секретаря:

– Мия Игоревна, Андрей Сергеевич интересуется, сможете ли вы сегодня поехать с ним в ООО «Вреам», там нужно что-то согласовать.

– У меня были планы, но если Андрей Сергеевич меня потом подвезет, то, конечно, смогу. Передадите ему, Аллочка?

– Разумеется.

Я улыбаюсь и думаю, как же он ловко все вывернул. К «Вреам» нам и правда нужно, а так мы убьем нескольких зайцев разом.

В назначенное время мы зашли в лифт. Когда двери закрылись, Андрей встал у меня за спиной, обнял за талию и начал нежно целовать в шею.

– Что ты делаешь? Вдруг кто-то зайдет? ― еле дыша, зашептала я.

– Мне все равно, ― ответил он.

По дороге во «Вреам» мы обсуждали рабочие нюансы, и присутствовало стойкое ощущение, будто совсем другой человек целовал меня полчаса назад в лифте, но картинка сменилась, как только мы закончили дела. Сейчас мужчина за рулем вновь смотрел на меня глазами, полными желания, восхищения и влечения.

To koniec darmowego fragmentu. Czy chcesz czytać dalej?

Inne książki tego autora

Tekst

Саманта Гельман

Рассказы из кофейни «Другие миры»

Рассказы из кофейни