Пожалуй, Салман Рушди для меня – прекрасное открытие, чуть ли ни откровение года. Понятно, что до декабря ещё может многое измениться, но думаю, что эта книга явно войдёт в пятёрку лучших. Для меня в ней было прекрасно всё. Слова, которые как карамельки, одно удовольствие перекатывать во рту, сюжет, за хитросплетениями которого интересно следить, персонажи, с которыми интересно знакомиться. Я как будто чувствовал запахи специй и ощущал тёплый песок, перелистывая страницы. Книга-калейдоскоп, пёстрая, как восточный базар, с одной стороны, и глубокая, цельная и органичная- с другой. Чистый восторг, с долгим послевкусием.
Книга определенно создает сказочное ощущение, я в неё провалилась… Но это не только сказка, это ещё и своеобразный труд по философии – о ценностях человечества, о выборе, о свободе или иллюзии её наличия, о том, ради чего существа иного порядка хотели бы прожить человеческую жизнь. И еще в книге много чувств, чувственности, «вкусности». В общем, замечательный вариант для полёта в мир фантазии и размышлений о реальности.
Ось Мира, легендарная гора Каф, расположенная в мистической Земле Хуркальи, звалась также иранским именем Албурз (Эльбрус) и индийским – Меру. Ее изумрудные города некогда населяли таинственные обитатели, которые не знали разделения полов и желания производить потомство; они никогда не слышали имен Адама и Иблиса, не нуждались в свете Солнца и Луны, ибо камни городских стен излучали свой собственный свет. Эти совершенные андрогинные создания жили за пределами чувственного мира, созерцая космическую Гору, на которой обитала птица Симург. Каф представляла собой горную цепь, что опоясывала землю и состояла из 11 вершин: жаркого региона – сфер Огня и Воздуха, холодного региона – сфер Воды и Земли, семи планетарных сфер, неба Зодиака и темного неба зодиакальных башен. По преданию, в горах Каф (скорее всего, в сфере Огня) обитали огненные джинны. Поскольку сакральная география не приемлет карт и компасов, эту гору бесполезно искать в одном из семи кешвар (климатов). Конечно, мы кое-что знаем о восхождении на гору Каф из трактата «Пурпурный Ангел» Сухраварди и книг французского мыслителя Анри Корбена. Возможно, некоторые из нас даже слышали об иудейских рукописях «Хагига», сообщавших о «зеленой полосе, что объемлет весь мир», или что-то читали о Земле Изумрудных Городов у исламского историка Табари. Большинство же из нас впервые узнали о горе Каф из «Книги тысячи и одной ночи». Исключением не стал и Салман Рушди, чья новая книга «Два года, восемь месяцев и двадцать восемь ночей» отсылает нас к этому средневековому литературному памятнику (2 года, 8 месяцев и 28 ночей составляют 1001 ночь).
С первых же страниц мы попадаем в атмосферу восточной сказки, но далеко не сразу понимаем, что под ее покровом скрыта история о священной битве, подобной Гигантомахии, битве на Курукшетре и Троянской войне. Именно там, на горе Каф, согласно древней легенде, Саошьянт сразится с силами Аримана в конце времен. Рушди ставит в центр повествования битву джиннов. Затронув все слои бытия, эта битва предстанет как противостояние Рационального и Иррационального, науки и веры, логики и богооткровения, как полемика двух великих умов – философа Ибн Рушда и богослова аль-Газали. Начав свой спор в двенадцатом веке, они продолжат его после смерти, в век двадцать первый. Прах двух мыслителей, потревоженный джиннами, обретет голос. Голос получит силу. Сила станет приказом и убеждением. Возобновившийся спор – войной.
Что нам известно о природе джиннов? Что они состоят из огня и дыма, наделены способностью изменять формы и размеры своего тела (природа Протея), проводят свою жизнь в бесконечных совокуплениях, не знают ни верности, ни любви, вольны исполнять желания людей, а могут войти в человека через глаз или ухо и сделать его «одержимым»; как и мы, некоторые джинны религиозны; как и мы, они разделены на два пола. Джинны обитают в Волшебной Стране, или Перистане, что можно соотнести с уже упомянутой сферой Огня в жарком регионе горы Каф. Как человек порой отступает от своей природы и начинает двигаться в сторону «зверя» или «сверхчеловека», так может отступить от своей природы и джинн. Ведь и ангелы, как мы помним, пали, соблазнившись земными женщинами. И демиург из герметического трактата «Поймандр» вдруг захотел преступить границу сфер Семи небесных правителей и подчинить могущество того, кто властвует над Огнём. Явив Природе свой божественный лик, он позволил ему отразиться в воде и, как Нарцисс, возлюбив свое отражение, он пожелал «обитать в нем», и так пал. Как же отступает от своей природы джинн? Как соблазнившийся ангел. Но в отличие от тех, кто возжелали прекрасных дочерей Евы, джинния (джинн женского пола), Принцесса Молний, Аасмаан Пери, дочь императора джиннов Шахпала, возлюбила не тело, но Ум человека. В XII веке она вошла в чувственный мир, приняв облик 16-летней девушки, чтобы соединиться с философом Ибн Рушдом (на Западе более известным как Аверроэс). У автора книги «Два года, восемь месяцев и двадцать восемь ночей» весьма непростые «отношения» с этим философом: некогда его отец взял фамилию Рушди, оказав почтение ниспровергателю богооткровенных религий. Не стало ли это печатью проклятия для самого Салмана Рушди, который, как и его далекий «метафизический предок», оказался изгнанником? Можно заметить, что Рушди проявляет интерес ко всему, что по тем или иным причинам было проклято и отвергнуто: запрещенным книгам, изгнанным философам…Он нередко заостряет внимание на ситуации, в которой оказывается человек, оторванный от своих корней и в то же время еще не успевший пустить их в другом месте. Словом, на ситуации изганника («Он вдруг сделался неаутентичным» - ключевая фраза).
Ибн Рушд, обитатель дантовского лимба, известный своим ниспровержением неоплатонических моделей (с их иерархией Интеллектов, с промежуточным миром, mundus imaginalis и т.д.) и попыткой истолкования Аристотеля в духе школы Стратона, в 1195 году был обвинен в том, что его философские взгляды «нечестивы и еретичны». По приказу халифа его сочинения были преданы огню, а сам Аверроэс был сослан в небольшое местечко близ Кордовы. Там его и находит читатель книги Рушди. К философу, отвергавшему даже мысль о том, что промежуточный мир существует, является девушка, которая называет себя Дунья (что означает «мир») и пророчески заявляет: «Целый мир произойдет от меня и те, кто родятся от меня, распространятся по всей земле». О, какую злую шутку сыграл автор с Аверроэсом, подослав к нему то, во что он никогда не верил! Философ вступает в плотский союз с самой могущественной джиннией и становится праотцом целого рода Дуньязат. За тысячу и одну ночь огненное создание, облаченное в женское тело, порождает множество близнецов (по 7-12 за раз). Все они имеют одну отличительную особенность – уши без мочек. (Интересно отметить, что человек без мочек не может читать азан, так как во время произнесения этой молитвы муэдзин должен встать лицом в сторону Каабы и взяться за мочки ушей большими и указательными пальцами). Ибн Рушд, не желая обременять себя «вопящей ребятней», покинет Дунью, так и не раскрыв ее истинной природы. Но ни его жизнь, ни его влияние не завершатся с последним ударом сердца. Много столетий спустя в его могиле послышится пробуждающий шепот Дуньи, и философ, лишенный покоя мертвых, сыграет одну из главных ролей в грядущей битве. В то же самое время в далеком Хорасане, так же проснется его вечный оппонент аль-Газали, воскрешенный темным джинном.
Когда исчезнет граница, отделявшая чувственный мир от Перистана, и огненные джинны, оставив свои любовные ласки, устремятся в человеческую обитель, настанет время великой бури, «время небывалостей». Одни люди оторвутся от земли, преодолев силу гравитации, другие падут жертвами молний или превратятся в игрушки злых джиннов, третьим повезет больше и они обретут сверхчеловеческие способности. Среди них будут потомки древнего рода Дуньязат. Они все так же приходят в мир без мочек ушей и несут на себе стигматы огненной природы. Один из них – мистер Джеронимо – услышит от отца Джерри историю своей семьи:
- Мне аверроизм не по душе, еретическая школа философии, порожденная приапом из Кордовы, -- ворчал отец Джерри, с остатками былого задора пристукивая по столу кулаком. – Даже в средние века его приравнивали к атеизму. Но если история Дуньи, обильной потомством вероятной джинии с темными волосами, истинна, если кордовец действительно сеял свои семена в этом саду, то мы – его ублюдочные отпрыски и наша фамилия Д’Низа – вероятно, искаженное веками «Дуньязат», и проклятие, которое он наложил на нас, составляет нашу судьбу и беду: мы ступаем не в ногу с Господом, то ли опережаем свое время, то ли отстаем, кто разберет, мы флюгера, указывающие, куда ветер дует, канарейки в шахте, которые дохнут, указывая людям, что воздух сделался ядовит, мы громоотводы, и в нас первых ударяет молния. Мы – народ избранный, Бог разбивает нас своей дланью в пример всем, всякий раз, когда пожелает что-то человечеству указать.
Хочется смело предположить, что сам Салман Рушди глубинно ощущает свою причастность к мифическому роду, чьи проклятые потомки первыми становятся жертвами карающих молний. Что пожелал указать Бог человечеству, когда в 1656 году раввины предали анафеме 24-летнего Спинозу? На что указывал Бог, когда был изгнан Аверроэс и проклят Рушди? Все они, стоявшие на стороне Рационального, праматери Дуньи, науки, логики, участвовали и продолжают участвовать в битве, что длится 1001 ночь, повторяясь снова и снова, пока один мир проникает в другой. Лежавший в могиле Ибн Рушд, пылая гневом на Газали и его «злобного Бога», призвал своих потомков выступить против врага и разрушить его план. Садовник мастер Джеронимо, работавший у юной сироты Александры по прозвищу «госпожа Философ», художник комиксов Джинендра Капур, убийца Тереза Сака, композитор Хьюго Кастербридж, Малютка Буря и другие – войско усопшего Аверроэса и царицы Молний Дуньи, их «клейменные потомки».
Так называемая Война миров, обрушившая на землю хаос, была битвой не только между миром джиннов и нашим, но, сверх того, еще и гражданской войной между джиннами, которую они вели на нашей территории, а не на своей. Человечество стало полем боя между светлыми и темными силами, а также, благодаря анархической натуре джиннов, сражением между свтеом и светом, тьмой и тьмой.
Согласно преданию, аль-Газали некогда освободил из бутылки джинна, томившегося в неволе по умыслу одного колдуна. За это джинн, оказавшийся великим Ифритом Зумурруд-шахом, согласился исполнить три заветных желания своего избавителя. Однако ему впервые повстречался столь необычный человек – аль-Газали не только, в отличие от прочих людей, не испытывал никакого страха перед джинном, но и отказался назвать свои желания. Он не хотел ничего. По крайней мере, в тот момент. Желания аль-Газали испытает лишь после смерти, и джинну придется их исполнить. Богослов прикажет Зумурруд-шаху ввергнуть человека в состояние страха. Страха перед природой Бога, в которого тот перестал верить. Джинн в компании с другими могущественными силами той же природы, Забардастом Колдуном, Сверкающим Рубином, Властителем Душ и Раимом Кровопийцей, с превеликим удовольствием обрушится на человечество и принесет на землю хаос. По замыслу аль-Газали, люди должны были пережить подлинный ужас, чтобы вновь искать спасения в лоне религии. Схватка Ибн Рушда и аль-Газали, рода Дуньязат и темных джиннов, огня и дыма, мужского и женского, рационального и иррационального завершится победой Аверроэса и его потомков. Род человеческий избегнет уничтожения и блаженно погрузится в привычные удовольствия; бог по-прежнему не будет его интересовать, а недавний кошмар покажется всего лишь наваждением. Тайна генома будет полностью разгадана и человек в любой момент сможет сменить пол, цвет волос или кожи, повысить уровень серотонина, запрограммировать себя на веселье, надеть любую социальную маску. Ибн Рушд победит, иррациональное будет свегнуто. Но с тех пор, как Дунья, которая служила «щитом, ограждавшим Каф от тьмы», пожертвовала собой и закрыла брешь между двумя мирами, людям перестали сниться сны.
Должно быть, на этот раз все ходы и щели запечатались так прочно, что ничто не может просочиться, даже капли того волшебства, той небесной росы, которая, согласно легенде, падала на веки спящих и дарила ночные грезы. Теперь наши сны – сплошная тьма и только. Такую цену мы заплатили за мир, процветание, взаимопонимание, мудрость, благожелательность и правду: та дикость в нас, которую выпускали на волю сны, укрощена, и тьма в нас, насущная для театра ночи, притихла.
Terra Lucida скрылась от наших глаз. Сумерки богов сменились сумерками человека.
Очень необычно и интересно, именно так могу охарактеризовать эту сказку-притчу. Читала у Рушди Золотой дом, но даже если постараться, невозможно сравнить эти работы.
Сразу могу предупредить, что роман может оттолкнуть. Ведь в нем так много абсурдности и разного рода мыслей и размышлений. Но, как мне показалось, в этом вся соль и изюминка. Если не готовы продираться через дебри к свету, то лучше не браться за чтение.
Представьте, что в обычную и повседневную жизнь начали вторгаться джинны. Люди замечают их небольшие проделки, сначала не могут ничего понять из-за абсурдности, а потом нежданно-негаданно становятся марионетками в большой войне между хорошими и плохими джиннами.
Роман очень необычно стартует, меня приковала к себе история Дуньи и философа, а потом еще и необычное положение Джеронимо, которого обходил закон гравитации.
С одной стороны, роман можно отнести к истории любви, так как Дунья изменила в себе всю суть своего существа и влюбилась в смертного человека. С другой стороны, яркая сатира на род человеческий, которая была показана как через джиннов, так и через самих людей.
Рушди рассматривает два крупных вопроса: религия или разум, любовь или власть. В романе много философии и вопросов без ответов, но именно это цепляет и не отпускает. По крайне мере, так было со мной.
В ближайших планах еще два романа автора. Пока меня очень привлекают его работы. Надеюсь, дальше будет только лучше.
Салман Рушди не обладает таким качеством, как ложная скромность, и его романы, как правило, прямо-таки сочатся ее отсутствием. То помянет себя как великого автора, то перевоплотится в кого-нибудь не в меру важного – ну, так, чтобы не выпячивать лишний раз свой безусловный талант, хотя б и очень хотелось. Роман «Два года, восемь месяцев и двадцать восемь ночей» не исключение, но тут Рушди действует более затейливо – он как бы превращается в Шахерезаду, оставаясь в нашем времени, а заодно лепит из себя таинственное коммунистическое коллективное «мы» из будущего, которое обращает взор на прежние времена, где люди, привыкшие к благам цивилизации – да-да, вы самые! – столкнулись с небывалостями, а там и докатились до Войны миров.
Кому это будет интересно? Да в общем-то всем. Здесь автор развернулся на полную, так что обделенным не останется никто – ни любители глубокой прозы, ни поклонники едкой сатиры, ни даже фанаты фантастики и фэнтези.
Тайна названия до боли проста: два года, восемь месяцев и двадцать восемь ночей – это в сумме тысяча и одна ночь, всем известный волшебный период, когда льются истории, полные приключений и волшебства, которое вообще-то и не думало безвозвратно покидать мир, наведывалось время от времени. В частности, к философу, смертным боем сражающемуся с убеждениями другого философа. Открыл дверь, хоп, на пороге джинния (джинн, то есть, только женского роду), по-простому – Дунья. Он этого не понял, правда, завел отношения, детишки, все дела, и вот спустя восемь веков начинает происходить что-то умопомрачительное. Дуньязат, потомки Дуньи, хранят в себе силы джиннов, сами об этом не подозревая, щели между Перистаном, миром джиннов, и миром людей расширяются, три темных джинна-ифрита начинают творить у нас полный трэш, а все почему? А вот и не догадаетесь. Потому что два философа, давно мертвые вообще-то, внезапно очнулись, и хотя остались прах прахом, ан умудрились снова сцепиться, и один пустил вход старую заначку, то есть желание, и не рассчитал последствий. Упс. И вот уже Перистан сотрясает трагедия, в мире людей страх и ужас, но Дуньязат могут все поправить, ведь Дунья, она же Принцесса Молний, возвратилась и открыла им глаза на их силы, и все это, не забывайте, глаголит кто-то из будущего, где накрылась фабрика снов.
На мой взгляд, главное достоинство творчества Рушди, помимо красивого, лихо закрученного языка, в котором неизменно сквозит ирония и слышится эхо Маркеса – это сплетать реальность с восточной сказкой. Не всегда он пускает в ход этот прием, но здесь он в основе, и потому вышла потрясающая фантасмагория с глубокими смыслами и освещением злободневных проблем. Обертка, близкая к фэнтезийной, добавляет перцу и расширяет предполагаемую аудиторию читателей, а холодный взгляд из будущего придает металлический привкус и заставляет насторожиться. Все вместе – красиво, ярко, звонко. Здесь сошлись лучшие элементы «Стыда» и «Сатанинских стихов».
Посему роман в руки и погружайтесь в эпоху небывалостей, в сказочные тысячу и одну ночь, или два года, восемь месяцев и двадцать восемь ночей, с поправкой на наше время, взглядом в прошлое и будущее, одни местом здесь, на любимом диване, другим – в Перистане, среди джиннов-затейников; наслаждайтесь историей и мотайте Рушди на ус. Наша современная Шахерезада хоть и заносчива весьма, но выражается красиво, да и, чаще всего, дело говорит.
Мы рассказываем истории, чтобы постичь, что мы знаем, что мы понимаем и кто мы есть. Кем мы стали или кем можем быть.
Между Рушди и Набоковым много общего. Оба выходцы из обеспеченных семей с хорошими культурными традициями. Получили блестящее образование и вынуждены были покинуть родину по причинам политического толка. С детства владея английским языком, известность обрели благодаря стилистически изощренным книгам, написанными на английском, а не на родных языках. Большая слава к обоим пришла с несколько скандальными произведениями.
Салман Рушди в первую очередь рассказчик, сторителлер, мастер словесного плетения. Мир полюбил его не за "Сатанинские стихи", хотя известности этот роман (не сборник стихов, как вы возможно думали) ему прибавил. И не за гражданственный пафос "Детей полуночи", объявленных романом столетия и взявших Букер Букеров . Важнее умение рассказывать сказки, вплетая в кружево барочно роскошного повествования миллиардеров и бедных сироток, поп-звезд и брошенных одиноких стариков. Рассказать как о равно заслуживающих внимания, про могучую джинни и про бедного садовника, который вдруг начал ходить, не касаясь земли.
"Два года, восемь месяцев и двадцать восемь ночей" - это буквально тысяча и одна ночь, а человеческое имя главной героини, джиннии, полюбившей философа и принявшей ради этой любви облик смертной - Дунья. Дуньязадой звали сестру Шахерезады, которая всю тысячу ночей, пока та услаждала слух жестокого Шахрияра сказками, сидела в изножье их постели, всякий раз, как брезжил рассвет, а история оказывалась неоконченной, восклицала: "Что же было с сапожником (принцем, водоносом, хитрой женщиной) дальше, о сестра?" Чтобы получить ответ, известный всем поклонникам сериалов: "Вы узнаете об этом завтра".
Если здешняя история и имеет отношение к корпусу персидских сказок, то весьма опосредованное, главным образом джиннами и некоторым количеством средневекового Востока в антураже. Давным-давно одна славная джинния, дочь властителя Джиннабада, между прочим, удрученная вечным небрежением со стороны отца, благорасположюения которого мечтала заслужить, сбежала в мир людей, где встретила немолодого изгнанника философа аль Рушди и стала его женой.
Снова войдя в фавор, супруг бросил ее с детьми и возвратился на родину. Она же, вырастив и отпустив их во взрослую жизнь, тоже вернулась в Джиннистан, и жила там, покуда обстоятельства снова не призвали ее в наш мир, где рассеянные по свету потомки должны собраться, чтобы не дать миру обрушиться в хаос.
История в духе Рушди: трогательная, забавная, абсурдистская. С непременными наследниками миллиардов и непременными же бедными сиротками. С чрезвычайными обстоятельствами, в одночасье обнуляющими былые достижения и возносящими последних над первыми (здесь даже буквально). Со старой истиной: кто не стремится к власти и славе, того они не сделают счастливым.
Я слушала аудиокнигой, прочитанной Игорем Князевым, как всегда безупречным, и еще об одном не могу не сказать. Переводы Любови Сумм - это неизменная читательская радость.
Битва джиннов и искупление вины незаконных потомков ибн Рушда за два года, восемь месяцев и 28 дней
На самом деле я думала, что после "Земли под ее ногами", вошедшей в мой личный топ-10 прочитанных книг, "Стыда" и "Флорентийской чародейки" я уже настолько хорошо знаю Салмана Рушди, что он не сумеет меня удивить литературным качеством своего творчества. После "Imaginary Homelands" я думала, что достаточно познала искусство этого автора рассуждать и философствовать. Конечно, я ошиблась.
Похоже, каждая книга этого автора будет для меня открытием. Похоже, удивляться я не устану и не перестану. Еще после "Земли..." мне стала очевидна всеобъемлющая любовь Салмана Рушди к усложнению своих произведений, аллюзиям и интертексту. Здесь мы это видим еще по названию, ведь "Два года, восемь месяцев и двадцать восемь ночей" - это ничто иное, как "Тысяча и одна ночь".
Салман Рушди здесь вновь бросает вызов своей собственной жизни и судьбе. Этот человек, приговоренный к смерти Высшим Руководителем Ирана и лидером Исламской революции аятоллой Хомейни за свои "Шайтанские аяты" (или же "Сатанинские стихи"), которые я никак не прочту, намекает в этой книге что множество родов человеческих, в том числе и его собственный, являются незаконнорожденными потомками средневекового философа Ибн Рушда и джиннии Дуньи - королевы молний из параллельного джиннского мира Перистана.
Дунья явилась на порог пребывающего в опале бывшего придворного философа Люцены - Ибн Рушда - в образе шестнадцатилетней девочки. Проведя с ним два года, восемь месяцев и двадцать восемь ночей, она трижды была беременной и каждый раз производила на свет от семи до девятнадцати пар близнецов, ибо хоть она и выбрала путь "человеческой жены", это не изменило ее сути джиннии-принцессы. И потом прощенный Ибн Рушд вернулся ко двору легендарного Аль-Мансура ("Победоносного") халифа исламской Испании средневековых времен и джинния ускользнула в Перистан с разбитым сердцем, оставляя множество своих никем не признанных потомков блуждать по свету...
Так все начиналось. Попробуйте не запутаться в восточном кружеве и не влюбиться в Рушди:) Лично я прочитала эту книгу за сутки.
Это литературный оргазм. Серьезно. Знаете это состояние, когда тебя по чему-то протащило, и ты хочешь сразу подсадить как можно больше народу поделиться прекрасным? У меня оно. Я просто бралась за книжку и забывала, что надо идти делать какие-то дела, я забывала, что надо спать.
Актуальность текста зашкаливает. Вы открываете новости и ощущаете, что мир полетел с последних катушек, страх, ненависть, кретинизм, что, блин, в головах у тех, кто мир с катушек пихает. Книга об этом ощущении и об этом мире. И она глубоко фантастическая, достаточно, чтобы абстрагироваться и размылить глаза. Там есть пери/фейри, война воплощенных идей, реальные исторические личности и нереальные исторические события, рассказ о современности с точки зрения наших далеких потомков, дохренища отсылок, супергерои, свобода искусства, Ким Чен Ын, сбитый самолет, террористы, страх и религия, любовь, reason, logic, science. И человеческая природа, на самом деле, ничего, кроме человеческой природы.
Вполне себе линейный сюжет непересказуем, потому что ракурс, с которого этот сюжет рассматривается, весь в крутых поворотах. Только ты определил, куда идет смысл рассказа, как рассказ сворачивает в ином направлении. Потому что спор как концепция, многоголосица, несогласие как концепция. И что-то заранее пересказывать - предвосхищать повороты и убивать идею. Весь кайф - в последовательном чтении. "Дорожные знаки" так вкусно приписаны :)) Когда история несется, казалось бы, по магистрали, но вот единственное слово выскочило ухабом на, казалось бы, равной трассе. И ты начинаешь чувствовать, что "и все бы хорошо, да что-то нехорошо", простите мне Гайдара. И там такой финал, ммммм.
Или 1001 ночь другими словами:) Современная сказка о джиннах и джинниях, установлении господства на Земле и великой войне джиннов. Интересная, умная книжка с прекрасным поэтичным языком повествования.
Салман Рушди покорил мое сердце романом «Дети полуночи», влюбил меня в себя невероятно красивым языком и прекраснейшим магическим реализмом. Этот роман уступает по всем параметрам «Детям…», но все же достоин внимания. . Коротко о сюжете: принцесса джиннов влюбилась в человеческого мужчину, родила от него кучу детей (по моим подсчетам, как минимум 26), и спустя многие столетия решила собрать всех потомков воедино и дать отпор темным джиннам Ифритам. . Что касается персонажей, то Рушди не скупится на фантазию: здесь и младенец, заражающая чумой коррупционеров, и садовник, парящий над землей на расстоянии в 3 дюйма, и миллионер, соблазняющий одним взглядом, и брошенная любовница, повелевающая молниями. Но самое главное, в романе есть прототип самого автора – Ибн Рушд, философ, писатель, мыслитель. И Рушди – писатель не скупится на комплементы самому себе, называясь великим писателем и философом. . Весь роман – интерпретация сказок 1000 и 1 ночи, что легко понять уже по названию (магия этого числа буквально везде). . Я обожаю разнообразные отсылки к другим произведениям, и Рушди в очередной раз не разочаровал: «Русский чиновник лишился носа, а потом встретил собственный нос, самостоятельно разгуливающий по Санкт-Петербургу». Ну разве это не прекрасно? . Также не может не удивлять проницательность и пророческая способность автора: «Ненависть, глупость, религия, алчность – четыре всадника нового апокалипсиса». . И напоследок, моя любимая цитата: «Вот великое испытание, которое нас ждет: наш мир, его идеи, его культуру, знания, законы атакует иллюзия, которую мы коллективно породили, сверхъестественный монстр, которого мы сами и спустили с цепи».
Recenzje książki «Два года, восемь месяцев и двадцать восемь ночей», 16 opinie