Грёзы безумного шамана. Территория Творчества представляет…

Редактор Валентина Спирина

Редактор Елена Мельниченко

Иллюстратор Azany’s Art, Олеся Макарова, Умари-тян, Аня Мей, Авэлин, Nyamkukuderu, Myrya, Александра Штернс

Дизайнер обложки Mr. Gretto

© Руслан Веселов, 2020

© Azany’s Art, Олеся Макарова, Умари-тян, Аня Мей, Авэлин, Nyamkukuderu, Myrya, Александра Штернс, иллюстрации, 2020

© Mr. Gretto, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-0739-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Грёзы безумного шамана

Руслан Веселов
Территория Творчества представляет…

Художник: https://vk.com/idalex_shterns

Ссылка на группу художника: https://vk.com/club_shterns_art

Редакторы: Валентина Спирина, Елена Мельниченко

Иллюстраторы: Azany’s Art, Олеся Макарова, Умари-тян, Аня Мей, Авэлин, Nyamkukuderu, Myrya, Александра Штернс

Автор обложки: Mr. Gretto

Ссылка на группу художника: https://vk.com/mr.gretto

Моя биография… Признаться, пишу её впервые. Чем-то мне сложно вас удивить, так как моя жизнь мало в чем отличается от жизни большинства других молодых людей. Родился в маленьком провинциальном городке – Большой Камень, где прожил до совершеннолетия и, бросив отчий дом, отправился покорять краевую столицу… Знакомая картина, правда?

Учился в обычной школе. Тяготел к точным наукам и тяжело постигал прочие. Эдакий середнячек. Однако же, со временем понял, что образование зависит не только от того, кто учится, но и от того, кто учит. Окончил 9 классов и, поскольку, жизнь была непростой, пошел работать в 14 лет, но это не помешало мне окончить остальные классы, хоть и в вечерней школе. Попав в краевую столицу, под ласковым названием Владивосток, я начал плотно работать и параллельно расширять свои знания за счет всевозможных курсов и семинаров. Мне было интересно все. Я воспринимал любую полезную информацию. Даже со временем поступил в строительный колледж. Любимые предметы были история, математика и архитектура. Неожиданно для самого себя увлекся историей родного края. Меня можно даже было назвать, хоть и начинающим, но краеведом.

Работал поначалу в охране, но из-за лютой неблагодарности этого труда со временем ушел в строительство. Поначалу был простым разнорабочим, потом подсобным, монтажником, бригадиром и со временем даже мастером. Ну а потом начались, как и у многих людей в то время, трудности. С работой стало все сложно, и данный труд перестал цениться должным образом. И тогда, спустя шесть лет жизни, я вернулся к своим корням. Я вернулся домой. Перечитываю это и чувствую себя главным героем старого советского мультфильма «Возвращение блудного попугая». Думаю, со стороны это даже может вызвать улыбку. Сейчас занимаюсь фермерской деятельностью и помимо этого работаю на местном оборонном заводе. Скажете, скучно? Вернулся к тому, от чего и ушел? Возможно, но работая в коллективе, где как в прочем и в любом другом ВСЕГДА есть хотя бы пара балбесов… скука, как понятие, мне незнакома. Шутим, смеемся, строим и просто живем.

Когда я начал писать? Вот так, сходу, и не отвечу. Ещё в школьные годы. Простенькие стишки на грустную тематику, мистические рассказы. К сожалению, ничего из той поры не сохранилось. Долгое время не возвращался к перу, так как считал, что это не мое. Но друзья меня в этом переубедили. Сначала меня попросили написать хоть что-то, чтобы просто составить обо мне мнение и так появилась моя Сказка о Звере. Если учесть что подо «что-то» подразумевалось в лучшем случае стишок или нечто вроде того, то впечатление я смог произвести более чем… И тогда я начал хоть и изредка из-за нехватки времени, но писать истории, создавать героев, плести их короткие жизни.

Что для меня является моей музой? Музыка! Я выбираю песню или даже просто мелодию, ставлю её на повтор (так я не сбиваюсь с сюжетной линии) и просто пишу. Даже эту «биографию» пишу под саундтрек «В Поле Спят Мотыльки» (из игры Ведьмак 3). Как-то так сложилось, что пишу практически по наитию. Ничего не редактирую и не переделываю, если не считать правку орфографии в силу моих скромных знаний (в школьные годы терпеть не мог русский язык, о чем сейчас жалею). Как-то нескладно вышло, но уж как есть.

Всем мира и света в вашей жизни с уважением Веселов Р. В.

Пустота

Автор арта: Azany

Ссылка на группу художника: https://vk.com/azany_art

Ссылка для скачивания аудиоверсии:

https://yadi.sk/d/EjT2EYMjomOuow

Читает – Светлана Королева

Ссылка на группу: https://vk.com/stihi_proza_ozvuchka

Страх – самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх – страх неведомого.

Говард Филлипс Лавкрафт, Эссе «Сверхъестественный ужас в литературе», 1925—1927

Сновидения осознаются только бодрствующим мозгом, но для спящего не существует пробуждения, нет настоящего реального мира, нет разума; есть лишь кричащий бедлам сна.

Стивен Кинг

Вновь этот сон. Снова пустота… Брошенный людьми город. Серое небо и противно моросящий дождь. Нет никаких следов ни живых, ни мертвых. Вообще никого нет. Даже животных. Пустые здания с грязными от пыли, но на удивление целыми окнами, по пустынной улице ветер гоняет мусор или что-то подобное. Не знаю… даже нет желания присматриваться. Меня не пугает этот город. Почему-то я не испытываю страха, про который так много пишут в книгах. Только равнодушие к холодным, осиротевшим без людей зданиям, и немного апатии. Всё так, словно я здесь был уже много раз, что в итоге это место мне стало вроде как привычным и понятным.

Всматриваясь в эти дома, я с отчужденным любопытством, за исключением некоторых деталей я узнаю свой родной город. В окнах нигде нет привычного мне стеклопакета, только рассохшиеся рамы с облупившейся краской. Нет рекламных щитов и баннеров, словно город был брошен ещё при советском союзе или в начале лихих девяностых, когда вся эта мишура ещё только набирала обороты и не успела добраться до моего провинциального городка. Но больше всего меня удивляет наличие домов там, где их не было в реальности. Вот тут должен быть пустырь, но вместо него стоит двухэтажное здание сталинской постройки, а вот здесь должна быть налоговая инспекция, но вместо неё я вижу сильно заросший и неухоженный сквер…

Что здесь произошло – мне неизвестно. На пандемию не похоже, так как нет ни останков, ни просто предупреждающих знаков. Химическое оружие отпадает по тем же причинам. Радиация? Возможно, но мой счетчик Гейгера (а я почему-то точно знаю, что он у меня есть) лишь тихонько потрескивает, выдавая вполне стандартный фон для моего города. Рядом градообразующий завод по ремонту атомных подводных лодок. Так что тут всегда был фон чуть выше, чем по региону. В этот момент ловлю себя на мысли, что и сам я не особо-то похож на себя из реальной жизни. Какая-то нездоровая худоба и жилистость притом, что в реальности я тот ещё толстячек. Мое изможденное тело затянуто в старенький пятнистый камуфляж, за спиной вещмешок, а на груди перед собой у меня подвешен потертый от частого использования АК-47. Надо же какой финт подсознания. Мне всегда был интересен более современный вариант знаменитого автомата, а именно – АБАКАН. А тут старый, но от этого и не менее надежный Калаш. Вот только я его в жизни в руках не держал, только на фотографиях в интернете видел, а тут вдруг поглаживаю цевье и затворную рамку и даже откуда-то знаю их назначение.

Вокруг по-прежнему никого нет, да никого и не должно быть. В этом я почему-то тоже уверен. В какой-то момент понимаю, что это даже и не моя уверенность а… как бы объяснить… другого меня. Другого меня, но не из моей реальности, а из этого сна. Все так, словно я просто смотрю на чужой для меня мир чужими глазами. Я вижу мелькающее отражение себя в редких лужах. Это действительно я. Только иной. Худой, уставший, коротко и неаккуратно стриженый, с сединой на висках и с жидкой недельной щетиной. Сколько же мне здесь лет? Сорок? Полтинник? Мне становится немного неуютно от этой мысли. Сколько же здесь прошло лет с момента исчезновения людей? И почему я брожу по этому городу-призраку? Мародерствую? Несомненно, а иначе как тут ещё выжить! Но ведь не только это…

Чувствую жажду и уже мысленно тянусь к фляге с водой на поясе, но тут же одергиваю себя: воду нужно беречь. Сворачиваю от спального района в сторону частного сектора. Туда, где в реальности расположен мой дом. Пытаюсь срезать через «старый» рынок, но улица с домами почему-то продолжает простираться дальше. В реале здесь идут частные дома и коттеджи, но тут вместо сельской грунтовки – потрескавшийся с проросшими прямо через него деревьями и кустарниками асфальт. А по левую от него сторону – ещё несколько хрущевок. Только по правую стоят те же дома, что и в моей реальности. За исключением коттеджей. Вместо них – просто маленькие частные огородики, которые и в жизни были на их месте до постройки. Чувство двойственности. Словно я удивлен и не удивлен одновременно. Но характерно то, что ландшафт был тот же, и это только усиливало чувство растерянности.

Впереди полотно улицы заворачивает к трассе. За этим перекрестком и должен быть мой дом. Чуть ускоряюсь, спускаясь вниз по улице, но тут вижу дворик последней в ряду хрущевки. Моё внимание привлекает детская площадка. Песочница давно заросла бурьяном, качели проржавели и покосились, но не это вызывает интерес. Посреди детской площадки вкопана в землю деревянная скульптура. Такие часто ставили в детских садах и скверах. Вырезанные из дерева, словно индейские тотемные идолы, всевозможные Буратино, Крокодилы Гены и Зайцы из «Ну, погоди»… вот только тут был не Буратино. Вырезанная из цельного бревна статУйя изображала двух похожих на колобков мужчин в строгих деловых костюмах и стоящих один у другого на плечах. Но самой, абсурдной деталью было то, что верхний «колобок» в строгом казенном пиджачке, чуть согнувшись, протирал тряпочкой лысину нижнему «колобку». Вся эта деревянная мизансцена от времени уже успела сильно потрескаться. Я явственно, в мельчащих подробностях видел каждую деталь этой скульптуры, каждый скол и трещину, и даже подгнившие от сырости места с облупившимся лаком. Такая детализация была неестественна для обычного сна, и это меня напугало. Я впервые почувствовал неясный иррациональный страх за весь период сна. Скульптура была чуждой в этом месте, в этом сне, вообще в этом непонятном и пустом мире. Она вызывала чувство острой тревоги. Я поспешил уйти от неё подальше, благо уже был виден мой дом.

Дом… Это и вправду было то место, где я вырос. Или вернее то, что им стало во сне. Вместо невысокого штакетника забора стоит ограждение три-четыре метра высотой, собранное из всевозможного хлама. Листы ржавого металла, какие-то бревна и не струганный, потемневший от времени брус. Самого дома нет. Только сгоревший остов возвышается над этой «крепостной стеной». На месте же большого сарая стоит нечто вроде двухэтажного форта с обзорной площадкой. Форт построен добротно, но, как и стена, из того, что под руку пришлось. Я со смешанными чувствами поднимаюсь по дороге к устрашающего вида воротам. В душе нарастает сосущее чувство осознания реальности происходящего. Слишком много деталей для обычного нечеткого сна. Слишком все настоящее: запах старой гари, грязь под ногами, влажный от мороси камуфляж. Чем ближе я подходил к воротине, тем больше нарастал страх того, что все это по-настоящему и что я каким-то образом провалился в иную реальность. Неужели это так и мне суждено навсегда остаться в этом мертвом мире? Стать очередным его призраком… Я из последних сил потянул за створки ворот и…

Я проснулся с чувством невероятного облегчения от осознания, что всё пережитое было лишь дурным сном. Вот только рука ещё помнила прикосновение холодного приклада старенького АК-47…

Сон Волка

Изображение Coquito Clemente с сайта Pixabay

Примечания автора:

Однажды я увидел сон… Обычная бытовая сцена. Семейный ужин, за общим столом. Красавица жена. Черные как смоль волосы и карие глаза. А напротив сынишка. Странно так… Всегда хотел дочку, а тут сын. И глаза серые как у меня. Покой. Покой и уверенность. И тут я просыпаюсь, и вспоминаю, что у меня НЕТ жены… И НЕТ детей… Хотелось застрелиться. До самого рассвета так и не уснул, грыз в бессилии подушку лишь бы только не взвыть волком…

В душе кричит от боли волк.

Он страшен и ужасно одинок.

Но хоть и грозен его взор

Он в душе совсем еще щенок.

Он просто ищет ласку.

Верную жену волчицу,

И ждущего его щенка сынишку.

Он был бы верен.

Он бы любил, хранил, берёг…

Но нет…

То лишь был сон…

И снова, утренний рассвет.

И вновь он, безнадежно одинок.

И лишь сон, дает надежду.

И лишь там супруга ждет.

И лопоухий прыгает щенок сынишка…

И лишь там стремишься жить.

Но после пробуждения…

Так сильно хочется уснуть.

Забиться в снег.

Уснуть!

Замерзнуть!

Всё равно!

Лишь бы вновь их всех увидеть!

Лишь бы вновь их всех обнять!

Сон Волка
(В редакции Валентины Ивановой)

В моей душе кричит от боли волк.

Он страшен, зол, ужасно одинок.

Но даже если грозен его взор

В душе мой волк – совсем еще щенок.

Он просто ищет в этой жизни ласку.

И верную себе, жену-волчицу,

И ждущего его, щенка-сынишку.

Чтоб счастье без границ и лживых масок.

Он был бы верен и хранил, берёг…

Но нет… То был лишь сладкий сон…

И снова – утро и проснулся он.

Всё как и прежде – безнадёжно одинок.

И только сон несёт желанье жить,

Там ждёт его супруга и сынишка,

Там лопоухий прыгает щенок-волчишка,

И лишь во сне он может миг остановить.

Как хочется уснуть. Забиться в снег.

Уснуть! Замёрзнуть! Всё-равно!

Забыться сладким сном – не важно. Но!

Никто не остановит жизни бег.

Но время невозможно удержать,

Был сон реальный, может даже, слишком,

Во сне жену и лопоухого сынишку,

Он продолжает крепко обнимать.

Жену и лопоухого сынишку…

Заброшенный хутор

Автор арта: Олеся Макарова

Ссылка на страницу художника: https://www.instagram.com/omentin7/

«Заброшенный хутор у края дороги

И запах фиалки лесной…

Стою одиноко на ветхом пороге

И слушаю мертвый покой.

Невидящих окон пустые глазницы

И буйная поросль цветов…

Здесь жили когда-то, иль мне только снится

Чужой развороченный кров?

Доносится птиц беззаботное пенье,

И крест покосившийся слушает их.

Как полно щемящей печали цветенье

На кладбище бревен и судеб людских!»

Элла Шапиро, Литва, сентябрь 1982.

«Так навеки и осталась церковь с завязнувшими в дверях и окнах чудовищами, обросла лесом, корнями, бурьяном, диким терновником; и никто не найдет теперь к ней дороги».

Николай Гоголь.

Я часто вижу сны, которые сложно таковыми назвать. Так же неоднозначно было и с этим.

Грунтовая дорога в глухом лесу и девушка лет 25—30 в джинсах и рыбацком свитере с маленьким походным рюкзачком за плечами. Недавно явно был сильный дождь, так как ей приходится месить ботинками размокшую дорожную грязь. Смеркалось. Я какое-то время наблюдал за ней и, пусть не сразу, но всё же осознал, что сам я тут как бы не присутствовал. Словно сопровождал её нематериальным и невесомым призраком. Я не чувствовал холода ветра, не ощущал запаха леса и грязь мне так же не была преградой. Моё тело словно парило над землёй. Какое-то время я просто следовал за девушкой. Уже совсем стемнело. Она включила фонарик и так же молча, продолжила свой путь.

В темноте внезапно раздался шорох. Впервые за весь сон я начал испытывать страх, но девушка упрямо шла вперёд. Не услышала? Сомнительно. Но и оставаться одному на дороге висеть призраком тоже нет желания. Нервно оглядываюсь и явственно вижу крупную угольно-чёрную тень, перемещающуюся чуть позади нас, то по одной стороне дороги, то по другой. Неприятное чувство, что нас просто тупо загоняют. И эта ненормальная по-прежнему прет на пролом.

Тень не отстаёт, но и не догоняет. Просто сопровождает. Как почётный караул. Или конвой. А между тем впереди показался просвет. Грунтовка вывела к покосившимся воротам какого-то уже лет двадцать заброшенного хутора: повалившийся штакетник забора, провалившиеся крыши, как самого дома, так и большинства придомовых построек. Только сарай был более или менее цел. Девушка бросилась к дому. Заглядывая ей через плечо, я с интересом услышал её бормотание:

– Ну, где же она? Где тебя искать? Ну же… – бормотала она себе под нос, планомерно обшаривая все углы и комнаты.

Пусто.

Закончив с обыском дома, она пошла к ближайшей постройке. Кажется, это был амбар. Но результат был тот же. Наконец, она двинулась к единственному целому строению – к сараю. Подлетев ближе, я понял, что он был цел не просто так. Его чинили. Грубо, коряво и явно не умеючи. Девушка сбавила шаг. Стояла, словно пыталась собраться с духом. Шаг в тёмный проём сарая – и мне ничего не остаётся делать, как следовать за ней. Буквально на периферии зрения увидел метнувшийся за угол тёмный силуэт.

В сарае было не то, чтобы совсем темно, но глаза приходилось сильно напрягать. Благо хоть свет от луны падал в пустой оконный проём. Кругом грязь, мусор и какие-то кости. Вроде бы не крупных животных. И посередине в ямке от сгнившего пола лежало маленькое тельце ребенка лет пяти-семи. Грязная истлевшая ночнушка, длинные, слипшиеся в сосульки от грязи и мусора волосы и чудовищно деформировавшаяся в ходе неведомой мутации челюсть. Словно ей вместо нижней челюсти пришили две окостеневшие человеческие кисти, которые расходились в стороны как жвала у насекомых. Длинные костяные чуть загнутые отростки были очень похожи на пальцы. Весь этот ужас был обтянут обычной человеческой кожей, а не хитином, как можно было бы предположить. Если сомкнуть ей челюсть, то будет похоже на сцепленные в замок пальцы руки. Жуткое зрелище. И откровенно отталкивающее.

Девушка подошла ближе, и это существо тут же, словно вздрогнув, повернуло в её сторону свою чудовищную голову. У меня язык не поворачивался назвать это существо маленькой девочкой. Создание явно было парализовано. Оно смотрела на девушку осознанным взглядом, и даже словно узнало её. У меня в голове стали возникать образы двух маленьких девочек, играющих в прятки на добротном подворье, в котором я с трудом узнал местные развалины. Девочки смеялись и постоянно бегали. Вот одна из них забежала в сарай, и видит посреди неё какую-то непонятную чёрную личинку. Подошла ближе. Ещё… Дальше образы оборвались. Но мне этого достаточно. Девушка явно жила здесь когда-то. Была или подружкой, или даже может сестрёнкой этой лежащей в яме девочки. Девочка нашла что-то такое, что нельзя было трогать. И вот закономерный финал: мутировашая тварь, заброшенный хутор и девушка, тихонько плачущая стоя на коленках рядом с ямкой. Девочка пыталась что-то прохрипеть, но изменившаяся ротовая полость не давала это сделать. По грязным щекам существа катились слёзы. К горлу подступил ком. Ребёнок не заслужил такой участи: десятки лет паралича, мутация и постоянный сводящий с ума ужас. Страшно.

Внезапно живот девочки под серой от плесени и гнили ткани ночнушки заходил буграми, и, судя по всему, прямо из чрева из-под подола вывалилась омерзительная, чёрная, склизкая личинка в локоть величиной. Погань начала извиваться, и сквозь толстую шкуру из боков прорвались страшненькие чёрные лапки наподобие паучьих. Мерзкая тварь тут же убежала куда-то в темноту, откуда уже довольно давно раздавались шорохи и скрежещущие поскрипывания большого количества маленьких существ. Твари прятались в темноте и следили за каждым жестом девушки. Та же, словно не замечая этого ужаса, плакала над «девочкой». Мне становилось с каждой минутой всё более жутко от этого места и этой ситуации. Я понимал, что меня здесь как бы нет, и для них я даже не существую, но это не отменяло того факта, что волосы на моей голове вот уже длительное время шевелились от окружающего меня кошмара.

Пробуждение было внезапным. Я просто молча смотрел в потолок и пытался выгнать из головы те образы, что привиделись мне во сне: девочки с чудовищной челюстью, маленькие мерзкие личинки на паучьих лапках и силуэт чёрной крупной твари, заглядывающей в пустой проём окна. Я, только проснувшись, понял, наконец, что она была такой же личинкой, как и та «мелочь», но только уже взрослой особью. Боже… В кои-то веки я был даже готов взмолиться, лишь бы то, что я видел, было не более чем дурным сном.

Я часто вижу «странные» сны. Но я ни за что на свете не согласился бы посетить ЭТОТ вновь…

Ядерный сон

Изображение 024-657-834 с сайта Pixabay

«Я видела людей, которые двигались очень медленно. Большинство из них были в крови, одежда свисала вниз клочьями. Некоторые были почти голыми. Они выглядели красными, измученными и очень страшными. Тогда мне в голову пришло: О, это зажигательная бомба взорвалась неподалёку. Это то, что я подумала».

Шигеко Сасамори, жительница Хиросимы.

«Что я запомнил… В первые же дни после аварии из библиотек исчезли книги о радиации, о Хиросиме и Нагасаки, даже о рентгене. Пронёсся слух, что это приказ начальства, чтобы не сеять паники. Для нашего же спокойствия. Никаких медицинских рекомендаций… Никакой информации… Приехали первые иностранные журналисты… Первая киногруппа… Они были в пластиковых комбинезонах, касках, резиновых бахилах, перчатках и даже камера в специальном чехле. А сопровождала их наша девушка, переводчица… Она в летнем платье и босоножках…»

Чернобыльская молитва. Хроника будущего.

Иногда мне снятся вполне мирные сны. Что-то из моей повседневности. Живу в своем доме и, как и многие, держу живность. Поросят, курей да уток. Так и сейчас, я вижу вполне себе солнечный денек, я кручусь возле сарая. Толи курей кормлю, толи просто на выгул выпускаю. Где-то за птичьим загоном сестра сидит с дочкой (моей племянницей) на зеленой травке. Я не испытываю беспокойства. Напротив: мне хорошо и легко на душе.

Внезапно кто-то словно врубил у меня за спиной мощный корабельный прожектор. По кончикам волос словно провели рукой. Ещё не успев обернуться, я увидел как кусочки полиэтилена (с его помощью утепляли курятник), налипшие на стены начали буквально на глазах выгорать, сворачиваясь и чернея, словно под воздействием огня. И тут я оглянулся…

Огромное, грязного цвета, с огненными протуберанцами в его утробе, грибовидное облако со сферической шляпой закрыло полнеба. Атомный взрыв. Я видел быстро чернеющие кроны деревьев в парке, отделяющем мой частный сектор от города. Обугливающиеся листья сыпались с веток непрерывным листопадом. Крыши же зданий, что были видны, за лесополосой парка уже были похожи на ярко-черные тени самих себя. И над всем этим – огненный ад…

За городом расположен градообразующий завод по ремонту атомных подводных лодок. И хоть их не ремонтируют там с 90-х, одна там все же есть на вечной стоянке. Видимо что-то произошло с её реактором. Эти мысли пронеслись в моей голове мгновенно. Как и то, что уже поздно искать укрытие. Я уже чувствовал, как краснеют и покрываются пока мелкими ещё радиационными ожогами открытые участки моей кожи. Я взглянул в сторону дома. Рывок и я уже буквально заскакиваю в окно. Но куда теперь? В подвал? Подпол частного дома не дает большой защиты от радиации, а ведь взрыв был рядом, значит, будет ещё и взрывная волна…

Мои руки опустились. Это конец. Я просто в одно мгновение осознал, что любое сопротивление только продлит агонию. Невольно вспомнился старый анекдот:

– «Есть только одно правильное действие во время ядерной атаки:

– военнослужащий должен держать автомат в вытянутой руке, чтобы расплавленный металл не заляпал казённое обмундирование».

Пересохшие губы скривились в жуткой гримасе оскала. А ведь я когда-то считал эту шутку не смешной. Меня привлекли крики с улицы. Кто-то протягивал мне прямо через окно мою племянницу со словами:

– Забери!

Я взял её на руки и уже повернулся к входу в подвал…

Я впервые в жизни проснулся в липком холодном поту. Так, словно я горел огнем буквально мгновение назад, но вдруг передумал и остыл. Чувство полной дезориентации. Я не понимал, что происходит. Почему сейчас ночь, когда должен быть день? Почему я в своей комнате, когда должен вжиматься в земляной пол подпола? У меня тряслись руки. Всё тело начала бить нервная дрожь… Я так и не уснул до самого рассвета и был в крайне подавленном состоянии весь последующий день.