Czytaj książkę: «Осетия-Алания – православный остров России»
Пролог
Этнический мир последнего
Кавказского арийского ареала
Идея создать художественно-исторический роман, описав один из эпизодов богатой истории осетин-алан, возникла у меня, когда в 2017 году познакомился с монографией Марка Максимовича Блиева – осетинского историка-кавказоведа, профессора, доктора исторических наук: «Осетинское посольство в Петербурге 1749-1752. Присоединение Осетии к России». Монографию я перечитывал не менее десяти раз, вникая в суть вопроса возникновения Русско-Осетинских отношений и роли Елихана Магкаева в их налаживании.
…Выступая в правительствующем Сенате Санкт-Петербурга от имени Осетинского посольства, он покорил сердца сенаторов:
«Без крепкой руки российского государства и православного покровительства народ наш обречен на гибель. Когда-то сильное и большое племя, мы сейчас проживаем на стесненной территории в окружении недругов, когда наши южные общества осетин более трех веков находятся под двойным гнетом Ирана и грузинских князей…»
Ему, спасителю этнического мира последнего Кавказского арийского ареала, будет еще дана оценка благодарными потомками. Пожертвовав своим здоровьем и здоровьем сына, он стал участником событий, позволившим последним оставшимся аланам Северного Кавказа выжить в суровых условиях внешней агрессии, сохранив устои своей первозданной религии и морали. Сейчас все хотят быть благородными аланами, забывая, что одного желания мало. Надо говорить на языке алан, думать и рассуждать как аланы и быть готовым к самопожертвованию ради своего народа, как это делали наши предки. Чтобы понять действия первого Осетинского посольства по сохранению остатков алан на Кавказе, бывших когда-то частью Аланской империи, не уступавшей по силе и мощи Римской, необходим небольшой экскурс в прошлое моего народа.
После нашествия несметных полчищ гуннов из азиатских степей во второй половине IV века началось броуновское движение народов, населявших Европу, известное как Всемирное переселение народов. Не избежали этой печальной участи и аланы после поражения в 378 году в Мезии (на Балканах). А далее, уже как союзники гуннов, они участвовали в войнах против готов и Римской империи. Затем аланы перешли на сторону Рима и, вновь подружившись с готами, нанесли окончательное поражение гуннам. Испросив разрешения у Римской империи, они стали расселяться на Севере Италии, Франции и Швейцарии.
Феодальная раздробленность алан и отсутствие сословий как таковых, приведшие к развитию отношений, называемых военной демократией, начисто отвергающих институт единовластия и должного взаимодействия, не позволяло им компактно проживать на одной территории, что, в конечном итоге, привело к их ассимиляции местным превалирующим коренным населением.
Один из предводителей алан по имени Самбила решил поселиться в Валансе, что в трехстах километрах от Парижа. Другой, Распендиал, выбрал местом жительства область Франции Бретань. Предводитель алан Гоар привел своих людей в город Тур на юге Франции. Сангибон решил обосноваться в окрестностях Орлеана. А предводитель Беоргор выбрал местом жительства Северную Италию, область Бергамо. Часть алан перешли через Альпы на территорию современной Швейцарии, избрав местом жительства предгорные равнины кантонов Аргау, Вале и Тургау, о чем свидетельствуют оставшиеся с тех времен названия городов: Сармат, Ардон, Арбон. Предводитель Аддац повел своих подданных в Испанию, где расселил их в Лузитании (нынешней Португалии) и Андалусии. Но затем передумал и вместе с готами переправился через Гибралтарский пролив, основав в 429 году Алано-Вандальское королевство. Государство просуществовало до 534 года на месте древнего города Карфаген, когда было окончательно уничтожено Велизарием, предводителем из Восточно-Римской империи. К VIII веку об аланах в Европе напоминали лишь названия населенных пунктов и рек, а также имена собственные, ибо они растворились среди преобладающего большинства местного населения.
Правда длительное время, вплоть до XVII века, сохранялось еще одно племя алан под названием ясы на территории Венгрии. У них была своя история. В XIII веке после нашествия монголо-татарских полчищ массы аланского населения мигрировали в самых разных направлениях. Часть алан, населявших Северный Кавказ, приняла решение о переселении на территорию нынешней Венгрии. Всего ушло около десяти тысяч ясов с семьями, так к тому времени именовали алан в Европе. Ясы в Венгрии вплоть до XVI века сохраняли свою автономию, язык и культуру. Однако в 1526 году в битве с турками при Мохаче венгры потерпели жестокое поражение, было убито более двухсот тысяч жителей страны, города и села подверглись разорению. Несомненно, что конница ясов принимала самое активное участие в войне с Османской Турцией, и население ясской автономии также подверглось грабежам и разорению. К концу XVII века ясы уже полностью утратили свой язык и перешли на венгерский.
Когда в 1957 году в Венгерском государственном архиве был обнаружен ясский глоссарий 1422 года, все окончательно встало на свои места. Ясский глоссарий – это название краткого словаря, размещенного на обороте судебного документа. Словарик, в котором около 35 слов, должен был помочь венгерскому судебному чиновнику XV века понимать речь ясов.
На обороте судебного документа приведены самые необходимые слова: приветствие «да бан хорз», т.е. «добрый день», названия домашних животных и птиц, зерновых культур, продуктов питания, кушаний и напитков. Сохранившийся список ясских слов позволяет заключить, что лексика ясского языка практически полностью совпадает с осетинской.
Глоссарий подтвердил, что венгерские ясы и кавказские аланы говорили на одном языке. Именно поэтому в англоязычной научной литературе ясский язык принято называть диалектом осетинского языка. Большинство ясских слов легко сопоставляется с современным осетинским языком. Примеры:
Исторической катастрофой стали походы Тамерлана, приведшие к варварскому опустошению некогда цветущей страны. Начало заката последней кавказской аланской державы можно обозначить точной датой 15 апреля 1395 год, когда 150-тысячное войско Золотой Орды, возглавляемое Тохтамышем, было разгромлено на реке Терек в два раза меньшим войском Тимурленга – «Самаркандского». По крайней мере, так утверждают историки-летописцы хромого Тимура. Мне это представляется все же нереальным, я имею в виду соотношение сил. Но как бы там не было, Тохтамыш проиграл, а его войско было разгромлено, и остатки бежали на Волгу к столице Золотой Орды, называемой Итиль, она располагалась южнее нынешней Казани.
Сражение происходило на территории, принадлежавшей аланам, когда река Терек носила название Аландон и никак по-другому, а территория аланского государства простиралась от Таманского полуострова до Дербента.
Нынче многие представители народов и народностей Северного Кавказа утверждают свои претензии на принадлежность территории, занимаемой ими сейчас, но, как мне объяснили мои кабардинские друзья, на тот момент на Северном Кавказе проживали лишь аланы, черкесы и лезгины. А о принадлежности территорий могут с очень большой точностью рассказать характер и места захоронения усопших, от тех времен и до наших дней. Аланы хоронили своих усопших в порядке, которому нет аналогов среди кавказских народов, кроме одного – осетин, прямых потомков скифов, сарматов и алан. Захоронения алан-осетин – катакомбные, мы своих усопших не засыпаем землей, а хороним их в закрытых камерах. Так вот такие захоронения присутствуют на территориях современной Чечни, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Дагестана. Эти захоронения территориально простираются от Черного моря до Каспийского и от Ростовской области до Дербента.
Однако вернемся к трагическим событиям 1395 года. Дата эта оказалась трагической и для алан – союзников Золотой Орды, они были также биты и потерпели полный разгром от войска Тимурленга. Но это было полбеды, ибо аланы умудрились на поле боя убить двух сыновей Тимурленга и его родного дядю. И тогда Хромой Тимур приказал уничтожить полностью Аланское государство и всех его жителей. Горы Центрального Кавказа, занимаемые аланами, явились убежищем для немногочисленного «осколка» прежней Алании.
Уничтожение Алан продолжалось десять лет, а границы аланского государства стремительно уменьшались, приобретя в конечном итоге современные очертания. А что такое современные очертания? Это сто километров от Дарьяльского ущелья до реки Урух на западе и семьдесят километров от Рокского перевала до г.Алагира. Население алан, проживавшее на этом ограниченном участке земли, уже доходило до двухсот тысяч. Естественно, у фамилий и родов, в связи с большой перенаселенностью, возникали претензии по земельным наделам, нередко заканчивавшиеся кровавыми драмами. Существовала опасность и внешней агрессии, потому как, находясь в окружении народов и племен, принявших ислам, православная Осетия постоянно ощущала их недружелюбие и откровенную вражду.
Приграничные контакты с Российскими представителями были весьма ограничены, ибо кабардинские поселения были расположены перед каждым выходом из ущелий осетинских владений и преднамеренно мешали любым передвижениям осетинского населения за пределы постоянного места проживания. В начале XVIII века возникла острая необходимость радикального решения вопросов перенаселения и защиты от внешней угрозы вторжения исламизированных соседей, численностью значительно превышавших православных осетин. Этнический мир последнего Кавказского арийского ареала затрещал по швам.
Взоры их с надеждой обращались на север, где находилась православная, сильная Российская империя. Почему именно с Россией? Да потому что осетины свой выбор сделали еще в 912 году, когда добровольно приняли православие от Византии. А затем шесть веков отстаивали избранную веру, во имя Всевышнего, Его сына и Святого духа, несмотря на частые экспансии, угрозы и уговоры ближних и дальних соседей, исповедовавших ислам. Но ведь и окружавшие Осетию народы добровольно сделали свой выбор. Адыгейцы, кабардинцы и абхазцы еще в 1557 году вошли под покровительство государства Ивана Грозного, а дочь одного из верховных князей Темрюка Гуашаней Кученея (в крещении Мария) стала очередной женой русского царя под именем Мария. В период царствования Ивана Грозного добрая половина кабардинцев и черкесов была в православной вере, а часть шапсугов, убыхов и абхазцев приняла даже католицизм.
Но с уходом русских с Северного Кавказа появились турецкие миссионеры, которые обозначили местным народам и племенам несокрушимую силу Османской Империи. И пока Россия вела войны на Севере и Западе Европы, Турция и подвластные ей крымские татары огнем и мечом предлагали местным народам и племенам стать правоверными мусульманами, приняв ислам. То же самое происходило на востоке Северного Кавказа с народами Дагестана, Чечни и Ингушетии. Все народы и племена в конечном итоге согласились с серьёзными доводами Османской Турции, выбрав окончательной религией ислам. Все, кроме осетин, о которых далекая Россия даже практически ничего не слышала. Но когда в Санкт-Петербурге узнали о существовании православного государства, да еще рядом с Персией и Турцией, несказанно удивились мужеству и стойкости осетинского народа.
Показателем наивысшей организации осетинского общества следует считать сохранение Осетией своей независимости в столь жестокие времена средневековья, когда окружавший ареал обитания православного острова на Северном Кавказе был поделен между Персией и Османской Турцией. Как только над каким-либо регионом Осетии нависала опасность внешней агрессии, осетинские общества объявляли высшую степень боевой готовности государственного масштаба. Немедленно создавались временные вооруженные формирования с единым командованием и безоговорочным подчинением ему всех участников. Так осетины отстаивали свою независимость и свободу.
Народ Осетии ждал своего лидера и вождя, который бы указал ему правильное решение для сохранения этнического мира последнего кавказского арийского ареала – одну из ранних человеческих цивилизаций. И этим вождем, спасшим осетинский народ от полного уничтожения, стал Елихан Магкаев, выходец из селения Зарамаг Туальского общества.
Неоценимая заслуга Елихана Магкаева заключается в организации осетинского посольства в Санкт-Петербург и встреча представителей с Ее Императорским Величеством Елизаветой Петровной. А представленное ей прошение от имени всего осетинского народа о добровольном вхождении Осетии в состав Российской Империи, обращение о разрешении переселения осетин на предгорные равнины и охране поселений от внешней агрессии по законам империи – его выдающийся трактат, воплощенный им же в жизнь.
В широком смысле понимания, заслуга Елихана Магкаева заключается в предотвращении вымирания последнего островка аланской цивилизации на земле. Думаю, Елихан Магкаев по достоинству занимает почетное место в ряду выдающихся осетин наряду с Коста Хетагуровым и Иосифом Сталиным.
И однажды на лобном месте, например, на площади Свободы, где ранее возвышался памятник Серго Орджоникидзе, нашим троим великим соотечественникам воздвигнут памятник – триптих, ослепляющий всех золотым блеском. А перед памятником на гранитной плите будут высечены слова: «Остановись, идущий, если ощущаешь себя частичкой народа, принадлежавшего и им, преклони голову перед великими мужами Отечества твоего».
В июле 2024 года в республике будут праздновать сразу несколько знаковых дат. Это 250-летие присоединения Осетии к России, 240-летие со дня основания Владикавказа и 100-летие автономии республики. Мой художественно-исторический роман касается лишь одного из перечня знаменательных событий – 250-летия присоединения Осетии к России и предназначен для широкой читательской аудитории.
Часть I. Начало воссоединения
Глава I. Елихан Магкаев
Предки Елихана Магкаева были людьми состоятельными, но выделялись среди односельчан и своей образованностью, поэтому, когда Елихану исполнилось четырнадцать лет, отец, не раздумывая, отдал его в учение ко двору царя Вахтанга VI, где были собраны наиболее просвещённые люди того времени. Молодые юноши из дворянских грузинских семей проходили при дворе обучение грамоте – грузинской, греческой и латыни, осваивали азы математики, истории и географии.
Многие из Магкаевых служили верой и правдой грузинским царям Картли-Кахетинского вилайета по военной линии, пользуясь заслуженным уважением со стороны царских особ. Прапрадед Элихана даже получил дворянство за усердие в службе и за победу в единоборстве с иранским воителем. Дворянство было выгравировано грузинской письменностью на стальном щите и скреплено печатью одного из царей. Магкаевы повесили его в гостевом зале на ковре и очень гордились наградой.
Родители мальчика были людьми обеспеченными и вполне могли оплатить его обучение при дворе грузинского монарха. Елихан получил в крещении имя Зураб на грузинский манер, однако на родине его продолжали называть прежним осетинским именем Елихан, что было весьма принятым обычаем в осетинской среде. Практически все осетины обоих полов имели по два имени: первое данное при рождении, так сказать, народное имя, которое они носили до конца жизни, и второе, присвоенное при крещении.
Любознательный юноша своей честностью и искренностью так пришелся по душе Вахтангу VI, что был назначен в конечном итоге царским казначеем.
И это правда, что самое большое достоинство представителей туальского общества – честность и неподкупность, которыми они дорожили больше жизни, ибо купить туальца было практически невозможно. Об этом было известно всем осетинским обществам. И туальцы были последней судебной инстанцией в Осетии, когда спорящие, использовав последние аргументы при доказательстве своей правоты, объявляли во всеуслышание «Пошлем за туальцами!». Привозили и отправляли туальцев за счет спорящих. И выглядели они не страшными людьми с тяжелым взглядом и с этакими мрачными и мужественными лицами, а были, как все осетины, доброжелательными и с прекрасным чувства юмора. Внимательно выслушав обе стороны, они объявляли виновного. Затем отъезжали восвояси. И никто не оспаривал их решение. Вот такими правильными были предки молодого Елихана.
Во время Персидского похода Петра I в 1722 году Вахтанг VI от имени грузинского народа обратился к императору Петру I с просьбой освободить Грузию от персидского и турецкого владычества, обещая военную и иную помощь при ведении боевых действий на Кавказе и предполагая в дальнейшем добровольное вхождение Грузии в состав Российской империи. В следующем 1723 году русскими войсками были завоеваны на западном побережье Каспия города Дербент, Баку, персидские провинции Гилян, Мазендеран и Астрабад. Однако дальнейшее продвижение было приостановлено под угрозой вступления в войну Османской империи и активной поддержкой ее Великобританией, вследствие чего западное и центральное Закавказье продолжило оставаться под гнетом Турции и Персии.
Лишенный престола, Вахтанг VI два года скитался по Армении и Грузии от преследовавших его властей Персии и Турции, пока, наконец, не нашел прибежище в Дигории (западная Осетия), откуда была родом его супруга – дочь кабардинского князя Джиляхстана Татарханова, которая при крещении получила имя Русудан. Вскоре Вахтанг VI получил приглашение от Петра I в Санкт-Петербург, куда он и прибыл в 1724 году в сопровождении тысячи четырехсот преданных приближенных. Одним из этих приближенных был и Елихан Магкаев – казначей бывшего царя Картлии, сопровождавший его во всех его злоключениях. В Санкт-Петербурге Вахтанг VI был приветливо принят Петром I, ему был определен достойный пенсион, соответствующий его положению и рангу. Не были обижены и его приближенные: имевшие сан священники были распределены по Санкт-Петербургским, Московским, Казанским и Нижегородским приходам, дворяне из окружения Вахтанга VI были направлены по полкам в соответствующих должностях и званиях. При царе-изгое оставалось лишь до сорока советников и приближенных.
Император обещал ему новый Кавказский поход, приготовления к которому начались им весьма активно. Но произошло невероятное – полный сил и здоровья Петр I скончался внезапно в возрасте 43 лет. А вскоре после его смерти владения в Персии и на Кавказе были потеряны, на взгляд новой царицы – Ее Императорского Величества Анны Иоанновны – «регионы эти были бесперспективные и дорого обходились казне». При этом завоеванные Петром I персидские территории в Каспийском походе в 1722-1723 годах, а также города Баку и Дербент были возвращены Персии, а российские войска выведены в 1735 году. В ожидании решения вопроса по освобождению Грузии от иноземного владычества Вахтанг VI прожил в Санкт-Петербурге более двенадцати лет, пока на его очередное ходатайство помочь Грузии Высочайше повелено было отправиться на жительство на Северный Кавказ. Он просто надоел своими просьбами Анне Иоанновне, ибо Кавказ ее менее всего интересовал. Уже в Астрахани Вахтанг VI заболел и умер в 1737 году, шестидесяти лет от роду, а через три года скончалась и его супруга. Они оба были погребены в Успенском соборе Астраханского Кремля. Не связанный более никакими обязательствами перед двором, Елихан Магкаев вернулся домой, в Зарамаг.
В течение последующих пяти лет Елихан находился в постоянных разъездах, посещая все осетинские поселения, где проводил длительные беседы с влиятельными и знатными представителями осетинских обществ. Он уговаривал их согласиться на принятие российского подданства для защиты от внешней агрессии и получения разрешения на переезд на предгорные равнины в связи с большой перенаселенностью территорий, где они обитали. Обсуждались на встречах и вопросы возрождения православной религии, которую осетины практически забыли, ибо греческие священники все со временем повымирали, а грузинских осетины, откровенно говоря, недолюбливали за корысть, тщеславие и гордыню. Но другие религии осетинам были еще более ненавистны, и в народе они воспринимались как чуждые и враждебные.
Говорил Елихан и о формировании осетинского посольства в далекий Санкт – Петербург, где вместо Анны Иоанновны царствует ныне молодая царица Елизавета Петровна – дочь Петра I, славный продолжатель его дел. Терпеливо объяснял Елихан, что в посольство должны войти знатные и уважаемые люди из всех свободных осетинских обществ. В 1742 году Елихан решил собрать всех знатных и уважаемых людей Осетии у себя дома в Зарамаге для окончательного решения вопросов о возрождении православной религии в осетинских обществах и строительстве православных храмов в местах проживания осетинских обществ, о вхождении Осетии в подданство Российской империи, и в связи с этим предоставление возможности жить осетинам в предгорных равнинах из-за перенаселенности и охраны их поселений от внешней агрессии. Там же должен был состояться всенародный выбор послов для направления в Санкт-Петербург для подачи прошения на Высочайшее имя. В конечном итоге все осетинские общества договорились встретиться в Зарамаге в доме Елихана Магкаева для принятия окончательного решения по всем обсуждаемым вопросам. Встречу назначили на начало октября 1742 года.
Сразу же после того, как была согласована дата встречи представителей осетинских обществ в Зарамаге, Елихан поспешил в Кизляр, а оттуда немедля направился в Астрахань для встречи с ожидающим его иеромонахом Ефремом – надежным посланником Синода, для передачи ему письма с полным отчетом о согласии осетин на крещение по православному образу и обряду. С иеромонахом Ефремом они были знакомы еще по свите Картлийского царя и находились в доверительных отношениях. Встреча проходила в присутствии астраханского архиерея и Василия Никитича Татищева, астраханского губернатора, одного из самых образованных ученных-историков, издавшего пятитомный труд «История России от самых древнейших времен». Письмо-донесение далее должно было проследовать для рассмотрения в Синод с последующим созданием Осетинской духовной комиссии с задачей возвращения осетин в православие и крещению их.
Не прошло и года со времени вступления на престол Елизаветы Петровны, как она издала указ о распространении «слова Божия» среди иноверцев и самопроизвольном их крещении. Не воспользоваться указом императрицы было бы непростительной ошибкой, и Елихан использовал предоставленную судьбой возможность – наладил переписку со своими старыми знакомыми, входившими некогда в свиту Вахтанга VI, архиепископом Иосифом и архимандритом Николаем, для подачи ими донесения на Высочайшее Имя для создания Осетинской духовной комиссии в целях крещения осетин и возвращения их в лоно православия. Оба они были выходцами из аристократических семей и входили в число сорока двух высших духовных лиц, причисленных к свите Вахтанга VI, также навсегда покинувших с царем свой Картли-Кахетинский вилайет. Оба хорошо знали Осетию и Елихана Магкаева – бывшего царского казначея. Поэтому просимое Елиханом Магкаевым прошение было подано ими на имя Ее Императорского Величества с объяснениями: «…издревле осетинский народ был ранее христианским – православным, …народ сохранил глубокие корни православия, указывали на наличие в Осетии каменных церквей и в них святые иконы и книги, … а ныне они многочисленный народ и состоят в своей воле и не турки, и не персияне ими не владеют, … а места их изобилуют золотыми, серебряными и свинцовыми рудами, но к местам рудным никого из других народов не допускают». Главная суть донесения заключалась в отправке грузинских миссионеров в Осетию для просвещения народа и крещения его.
Белградский договор 1739 года, заключенный между Турцией и Россией, объявлял Северный Кавказ буферной (нейтральной) зоной, что означало запрет на означенной территории деятельности российских и турецких представителей. Вот почему вся Осетинская духовная комиссия, как предполагал Елихан Магкаев, будет полностью состоять из грузинских священников. Он был уверен, что в своих донесениях члены Осетинской духовной комиссии, несомненно, укажут помимо количества крестившихся осетин, отношение к самой духовной комиссии и к пославшему их в Осетию Российскому Синоду. Грузинские миссионеры вряд ли упустят случая для преувеличения своей значимости в крещении осетин и возможности личного обогащения, а также усиления влияния грузинской церкви на народ Осетии.
Но конечная цель Елихана Магаева была несколько иной, ибо он рассуждал следующим образом: «На Северном Кавказе лишь осетины одной православной веры с русскими, что в любом случае придает отношениям между ними более доверительный характер, нежели с исповедующими ислам народами и племенами. Вторым шагом необходимо подать прошение о добровольном вхождении осетин в Российское подданство. Третьим шагом считать разрешение переселения осетин на предгорные равнины в связи с большой плотностью проживающего в горах населения и защиту осетинского народа от внешней агрессии. И последнее, открытие в Осетии русских школ для обучения детей наших русской грамоте. И чтобы все осуществить документально, необходимо в конечном итоге сформировать Осетинское посольство из самых представительных фамилий и уважаемых людей Осетии. Другого выхода для сохранения нашего народа нет».
Умным был Елихан Магкаев и дальновидным, но более всего значимо то, что он был до конца предан своему народу до кончиков пальцев. Среди осетинских обществ было немало людей, принимающих идеи Елихана Магкаева о сохранении осетинской нации и одобряющие его методы, как единственно существенные и правильные. С появлением единомышленников Елихану стало легче убеждать осетин на местах о необходимости принятия крещения и Российского подданства. Среди поддерживающих его осетин особо выделялись двое: Батыр-Мирза Цопанов из Куртатинского ущелья и Елисей Хетагов из Алагирского общества, оба они относились к благородным и уважаемым фамилиям, признаваемыми всеми осетинскими обществами. Достаточно образованные, с аристократическим воспитанием, они выделялись среди прочих мощным телосложением и гигантским ростом. Значительно позже, когда императрица Елизавета Петровна одаривала их черкесками из дорогого сукна, портные доложили, что ростом члены осетинского посольства Хетагов и Цопанов два метра восемь сантиметров и два метра шесть сантиметров соответственно. А вот Елихан Магкаев ростом не вышел, каких-то метр и девяносто пять сантиметров. И Хетагов, и Цопанов были женаты на девушках из дигорского высшего сословия Бадилята, но из одной фамилии-Кубатиевых. Супруга Магкаева была также из высшего сословия Бадилята, но фамилии Тугановых. Елихан уже тогда сделал свой выбор по обязательному вхождению их в состав Осетинского посольства из-за высокородного происхождения, признавемого в Кабарде, Балкарии и правителями Дагестана.
Но бедные бадилята даже и не предполагали, какая горькая участь их ждет впереди. В 1827 году Дигорское общество и балкарцы наконец подали прошение и вошли в состав Российской империи. Однако бадилята в дальнейшем так и не были признаны князьями или дворянами, и никогда не получат княжеский статус от российских монархов, хотя в России с 1774 года их сменится шесть. Эти прошения на высочайшее имя будут подаваться ими вплоть до 1917 года. К бадилятам относились фамилии Абисаловы, Битуевы, Кубатиевы, Тугановы, Мистуловы, Караджаевы и Кабановы, у которых был один родоначальник Бадила, неоспорим и тот факт, что представители перечисленных фамилий занимали весьма высокие посты и звания в царской России, многие из них были генералами и полковниками. Но, увы! К сожалению, часть представителей этих благородных фамилий в XVIII-IXX веках со своими крепостными крестьянами добровольно перейдет в поодданство Османской Турции.
А вот советская власть сразу рассмотрела в этих фамилиях благородные дворянские черты, и ВЧК провела массовые расстрелы носителей этих фамилий. Поэтому в настоящее время в Северной Осетии-Алании встречаются единичные осетины с указанными фамилиями. Не надо забывать, что и за рубеж в период гражданской войны эмигрировало более трех тысяч осетин – офицеров царской, а затем «белой» армии, в том числе немало и из рода Бадилята.
Как-то друзья гостили у Елихана Магкаева в Зарамаге, разговор зашел о его способности к языкам, вот Батыр-Мирза и спросил, на каких иностранных языках Елихан может общаться. Он ответил, что свободно может говорить на грузинском, русском, греческом, латинском и кабардинском, понимает и может объясниться на персидском. На кабардинском и на персидском, как ни странно, он выучился говорить при дворе Вахтанга VI. Супругой царя была кабардинка, дочь князя Татарханова. Прислуживали ей три служанки-кабардинки, а еще ее охранял эскорт из двенадцати кабардинцев, общаясь с которыми Елихан уже через год мог свободно изъясняться с ними на их родном языке. При дворе Вахтанга VI кабардинцы прожили до кончины его супруги в 1740 году, времени практиковаться было предостаточно. Что касается персидского языка, то Тифлис и Гори были наполнены персидскими лазутчиками и торговыми людьми, не говоря уже о воинских формированиях, расположенных в Картлии и Кахетии.
В разговоре с друзьями Елихан коснулся и двенадцати лет, что прожил в Санкт-Петербурге, находясь в свите Вахтанга VI, когда на имеющиеся деньги он нанял учителя словесности, который в течение года обучал его русской письменности и правильному произношению слов, фраз и предложений. Затем, записавшись в Дворянскую библиотеку на Невском проспекте, исправно посещал ее до отъезда в Астрахань, продолжая шлифовать свои познания в русской словесности и литературе. Вот такой дальновидный был Елихан Магкаев, преданный сын осетинского народа.
…А в это время письмо, что Елихан направил в Санкт-Петербург, плавно двигалось в почтовой карете Синода в направлении славного города Царицын, сопровождаемое иеромонахом Ефремом. Действительный статский советник Василий Никитич Татищев, он же губернатор Астраханской губернии, находился в тот момент в Астраханской синодальной типографии, весьма удовлетворенный заключенным договором о переиздании своего пятитомника по истории России. А в доме Магкаева Елихана уже царила суматоха и начиналась подготовка для встречи высоких гостей из всех осетинских обществ…
