Бастард четвёртого мира. Том 5. Враг за той стеной

Пролог

В ушах до сих пор стоял предсмертный стон Лики и хруст костей белобородого рыцаря…

Впрочем, знай я, что под маской Ридами таится заклятый враг, а затея по спасению Тамиора из лап огненных троллей обернется гибелью всего отряда, снова поступил бы так же. Бросить друга на произвол судьбы – дело поганое. И хотя сам бородач уж точно и с радостью разменял бы свою жизнь на наши, вряд ли хоть кто-то из побратимов в трезвом уме согласился на подобный обмен. Уж лучше отправиться к Корням Небытия с боем и в хорошей компании, чем заливать малодушие горьким питьём да бравыми россказнями в утешенье.

Теперь все мертвы.

Никогда раньше не думал, что смерть может быть такой… молчаливой. Ни тебе песен небесных труб, ни дороги в разверзнувшиеся хляби, ни воинственных призрачных дев в провожатые. Только скрежет метала, хрип, а затем угрюмая серая тишина.

… – Я… Я же… – принялся бормотать я, не веря собственным ощущениям. – Я же был ранен.

– Вот именно, мой юный друг, вот именно были, – хмыкнул Омриггор и непринужденно потеребил поросль под носом. – Сейчас все в полном порядке.

– А белобородый? Лика и Давинти… Их вы можете оживить?..

… – Вы уже совершили достаточно, вернув Фиал памяти к его изначальному положению. Вы помогли мне, теперь я желаю отплатить тем же… Стойте ровно и постарайтесь ни о чем не думать. Я попробую вернуть ваших друзей и переместить всех вас в более безопасное место…

Грохот заполонил округу. Ледяной ветер сбивал с ног и шутя проходил сквозь броню. Ослепительно белое зарево отозвалось резкой болью в глазах, и я зажмурился.

– Готово, – послышался мягкий тон Омриггора.

Я поднял веки и огляделся.

– Ничего! – смакуя во рту горечь обмана, грозно зарычал я, крутанулся, чтобы воздать весельчаку за жестокую насмешку, и обомлел…

Глава 1

Угрюмое песчаное море, сплошняком сотканное лишь из бесконечного числа дюн да редких скалистых отрогов, что одиноко вздымались над затертой линией горизонта, бесследно исчезло. Набирающий силу зной сменился приятной свежестью, а суровый еле уловимый и оттого кажущийся ещё более зловещим шепот пустыни незаметно перерос в переливы птичьего щебета, искусно вплетенного в стрекот цикад и жужжание взбалмошных шмелей, торопящихся успеть по своим делам до наступления сумерек.

Перемены были настолько разительными, что я не сразу поверил собственным глазам. Крепко зажмурившись, стиснул зубы, прислушался к прохладным касаниям безмятежного ветерка и, решив сосчитать до десяти, для пущей верности резко распахнул веки на седьмом такте, словно пытаясь уличить самого себя в жульничестве.

Однако иллюзия отказывалась исчезать: вокруг не оставалось ничего, что бы напоминало место недавней битвы, где я находился меньше минуты назад. Ни мертвых тел, ни останков раскуроченного лагеря, ни округлого силуэта усатого весельчака Омриггора. Застывших в неподвижности толп огне-троллей также не было видно. Всё это испарилось, не оставив даже малейшего намека на прежнее существование. А высоко над головой громоздилось зеленое колышущееся царство Тилендальского леса.

– Всё-таки не обманул… Спасибо, – благодарно прошептал я, представляя упитанное лицо добродушного бога и, раскинув руки в стороны, набрал полную грудь влажного воздуха.

Ноздри заполнил густой запах вольных трав. Тонкое благоухание смол, сочащееся от вспученной коры величественных деревьев под напором послеполуденного тепла, мешалось с пряным духом мха и кисловатым привкусом пропитанных сыростью кореньев. Белесый диск светила, сопровождаемый конвоем кучевых облаков, почти перевалил за стыки крон и теперь напоминал о себе лишь каскадом слепящих лучей света, настырно продирающихся сквозь мешанину переплетенных ветвей.

Стоптанные до мозолей пятки обдало приятным холодом. Я опустил взгляд вниз и блаженно причмокнул. Прямо подо мной, разделяя границы небольшой поляны на две равные части, пролегало русло ленивого родника. Обогнув поросшие развесистой зеленой шерстью кочки, ручей неторопливо уходил к юго-востоку чащи и, петляя меж стволов, терялся из виду. Стоя по лодыжки в тихо урчащем потоке, я чувствовал, как вода постепенно просачивается сквозь щели потертых сапог, заливается внутрь и лучше любого лекарства или чудодейственной мази дарит успокоение натруженным ногам.

Не торопясь выбираться на берег, я зачерпнул полные ладони жидкого жемчуга и с наслаждением растер по лицу. Обветренная, стянутая толстым слоем песчаной трухи кожа тут же покрылась мурашками. Простое и живительное ощущение, словно я целиком окунулся в свежесть вечерней росы, что в преддверии заката стынет раздутыми каплями на склонах островерхих травяных стеблей, медленно опустилось на плечи и растеклось по всему тулову.

Внезапный порыв всколыхнул малахитовый ковер, покружил на просветах хороводом из крохотных пушинок, сорванных с бутонов прушиницы, и стих, принеся с севера настойчивый аромат дикого меда.

– Значит, где-то рядом устроен улей, – невольно подумал я вслух. – Нужно будет обойти его стороной. Иначе сражения с пчелиной братией не избежать. А они – противник серьезный…

– И, позволю себе заметить, крайне злопамятный, – послышался сонный говор слева от меня. – Впрочем, спешу с прискорбием сообщить, наведаться к жужжащим бестиям всё же придется, – продолжал деловито сетовать знакомый голос. – Припасов почти не осталось… Вернее, не осталось вовсе.

– Давинти?! – радостно вскинулся я, быстро узнав бормотание длинноухого поэта. – Живой!

Я широко раскрыл глаза и завертел носом в поисках друга. Но едва ли успел заметить высокую худощавую фигуру шагах в десяти, как из ближайшего кустарника, сильно смахивающего на заросли колючего терна, раздался быстро приближающийся лязг металла и глухой топот. Сквозь узловатые дебри, подгоняемый треском и руганью, слившимися в озлобленный боевой клич, прямо мене навстречу неслась натуральная ходячая крепость с донельзя перепачканной потом шевелюрой и белой всклокоченной бородой. Сжимая в громадных кулачищах выпущенное копьё и надежно прикрывая туловище щитом, Тамиор на полной скорости шел на таран.

– Эй! Эй! – было запротестовал я.

Оклик не принес результата. Казалось, будто здоровяк ни на миг не прекращал битвы и до сих пор пребывает во власти ража. А этот проверенный и излюбленный им маневр лишь продолжает наступление на иллюзорного врага.

Не более чем за секунду до столкновения, глаза рыцаря удивленно расширились, он суетливо отвел оружие в сторону и попытался замедлить ход. Однако тяжесть латного доспеха настырно потянула его дальше. Ноги спутались, и широкоплечий детина неуклюже врезался мне в грудь, опрокидывая нас обоих на землю.

К-р-а-а-а-к-х!

Лоно ручья взорвалось фонтаном радужных брызг, смягчая стремительное падение.

– Фу-ты ну-ты, – задумчиво промямлил эльф после короткого и весьма уместного молчания.

– Братская любовь. Ничего не поделаешь, – весомо вставила Лика и прыснула со смеху. – Без жертв не обойтись.

Состроив укоризненную гримасу, я грозно засопел прямо в нависающее сверху обескураженное лицо бородача и перевел взгляд.

Слева от Давинти стояла маленькая воительница и увлеченно, с явной опаской ощупывала свои ребра. Питомец толади беспокойно кружил вокруг хозяйки, то и дело толкая хвостом еще не до конца пришедшего в себя от пробуждения поэта, чем здорово раздражал длинноухого.

Я сосредоточился на большом темном пятне за спинами товарищей и различил трёх мирно щиплющих сочную траву лошадей во главе с Буреломом.

– Все целы, – не скрывая растроганных чувств, процедил я. Затем собрался и, напустив на себя строгости, пробурчал: – А ты, громила, прекращай бросаться на товарищей, будто обезумевший ёгрим. И слезай уже. Я тебе не перина!

– Но я… Как же это? – спешно отползая в сторону, забормотал Тамиор. – Куда делся Саргрок? Где пустыня, где тролли? Да где мы вообще? – растерянно продолжал он, с тревогой оглядывая зеленые заросли вокруг. – Ничего не понимаю, – наконец сдался рыцарь, плюхнулся в воду там, где стоял и обратил донельзя сконфуженную физиономию ко мне.

– А вот для меня, друзья, всё предельно ясно, – загадочным тоном проговорил Давинти и, хитро ухмыляясь, подмигнул воину. – По крайней мере самые значимые аспекты.

– Ну конечно, – закатив глаза кверху и хлопнув ладонями по переливающейся водной глади, с досадой всплеснул руками Тамиор. – Кому же, как ни тебе?

Он картинно подпер подбородок кулаком и принял вид, преисполненный показного внимания.

– Может, тогда и нас просветишь, а, длинноухий?

– Всенепременно и с радостью! – звонко отозвался улыбчивый тил, но тут же посерьезнел и чинно добавил: – Однако для начала необходимо внести некоторую ясность. А именно я склонен полагать, что наши представления о ценности происходящего, как, впрочем, и прежде, могут розниться довольно сильно.

Эльф нащупал на поясе кожаный мешок, запустил в оттопыренную горловину пятерню и, выудив крупное спелое невесть откуда взявшееся яблоко, смачно надкусил плод.

– К примеру, мне, – хрупая сочной мякотью, невозмутимо продолжал он, – не дает покоя тот факт, что запасы нашего провианта приказали долго жить. Совсем. И питья осталось не больше чем по глотку на каждого. Так что шансы сгинуть по-прежнему имеются. В иных обстоятельствах подобный расклад скорее всего мог бы омрачить мой жизнерадостный настрой, н-о-о, – нарочито звучно протянул поэт, – только не теперь. Сейчас я безмерно счастлив тем, что всем нам – ума не приложу каким чудом, да это в сущности и не важно – удалось выбраться из проклятой каменоломни, сохранив при этом достаточное количество рук и ног там, где им подобает находиться.

Тил на всякий случай ещё раз оглядел себя.

– Да, всё на месте, – удовлетворенно заключил он. – И этот, разрешите заметить, просто потрязительный результат вызывает во мне лавину искреннего восторга и столько же удивления. Должен признать, что мерзкая, злобная и до отвратительного зубастая морда верховного дикаря ещё долго станет являться ко мне в кошмарах. Как, впрочем, и рухнувшие своды Гнилой Сопки. Б-р-р-р.

Рифмач болезненно скривился, съежил узкие плечи и, подняв взгляд, ехидно хмыкнул.

– Видели бы вы рожу вождя, когда до него, наконец, стало доходить, что реликвии у меня в помине нет, да и не было. А когда призвался лавовый шар, его и вовсе перекосило от страха. Уверен, в тот момент Саргрок здорово пожалел, что связался с таким сорвиголовой, как я.

– Ну, прямо гроза тролльего рода. Я в тебе ни капли не сомневалась, – шутливо заверила Лика. – Вот только как тебе это удалось? Не думала, что в школе бардов – или где там учат лепить баллады, словно пирожки? – ещё и чародейство преподают.

– Но-но! Попрошу не мешать чистый образ властителя рифм с бездарными распевалами чужих стихосложений. Я высокий поэт, а не какой-то там захудалый бардишка из городской подворотни, – воспротивился тил, недовольно изогнув рот книзу. – А что до волшебства, так то не моя заслуга. Вот он мешок с чудесами.

Давинти радостно похлопал рукой по торбе, покоящейся на животе.

– Наследство, так сказать. От приятеля досталось. А уж он-то в колдовском ремесле толк ведал. Чего только стоит целая кипа рецептов, посвященных приготовлению разнообразной стряпни из крыс и диких корешков.

– Из крыс? – поморщившись, переспросила толади.

– Не иначе, – беззаботно подтвердил длинноухий, будто варево из крысиного мяса представлялось ему чем-то само собой разумеющимся. Затем немного подумал и добавил: – Долгая история… Словом, куча увлекательного, но совершенно бесполезного чтива и ни одного свитка с приличными боевыми чарами. Потому следует признать, всё было довольно скверно, пока мне на глаза не попался пергамент огненного шара. Тут-то и завертелось. О-о-х, я уж думал, не выберусь, – процедил сквозь зубы он. – Однако врожденный героизм, а также, присущее вашему покорному слуге отважество, ясное дело, ожидающее в глубинах души того самого рокового часа, с легкостью позволили избежать бесславной гибели нам всем.

На мгновение голос Дави стал чуть громче и преисполнился балаганной бравадой.

– Кажется, было именно так?.. – уже скорее спрашивая, чем утверждая, добавил эльф. – Некоторые детали пересказа, конечно, требуют доработки. Мне никак не удается восстановить ход событий целиком. Наверное, всему виной эта проклятая мигрень, что донимает меня вот уже… – стихоплет замялся не в силах закончить фразу. – Но не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы представить, чем могло завершиться столь опасное мероприятие. Однако теперь, когда основная угроза миновала, я с нетерпением ожидаю момента, в коем смогу полностью подчиниться творческому вихрю и пронзительной рифмой запечатлеть свой доблестный, невообразимо решительный и попросту неоценимый вклад в спасение одного белобородого детины – тебя, мой дорогой Тамиор.

Подбоченившись, Давинти уставился на хмуро скалящегося воителя и замер в неловкой паузе.

– Ты, что ли, хотя бы кивни в знак согласия, оглобля неблагодарная, – обижено пискнул тил, не получив в ответ ничего кроме холодного настороженного взгляда. – Ладно. Раз так… – не стал припираться он и деловито завертел головой. – Где тут ближайший постоялый двор? Мне срочно требуется выпивка. Может, кружка хмельной браги исцелит эту прискорбную недосказанность, и господин бородач снизойдёт до элементарной признательности?

– Х-е-х! В другой раз, – буркнул Тамиор, зачерпывая в ладони родниковой воды и делая громкий обильный глоток. – Тьфу ты… мельник, – сплюнул он. – Завязывал бы уже со своими «кажется», «если бы», «кабы» и «где побыстрее найти харчевню». Это лес! – рыцарь широко раскинул руки. – Откуда здесь взяться постоялому двору?

– Но как же? – не желал сдаваться рифмач. – Тут повсюду красные клены. Видите? – он неопределенно ткнул пальцем в сторону чащи. – Да будет вам известно, дремучие мои, эти восхитительные деревья свободно растут только в исконных землях первого тилского государства. А значит, мы находимся не иначе как у северных границ Тилендаля. Родные пенаты, колыбель истории и смелых начинаний. Вам исключительно повезло, друзья, – затянул Давинти, подтверждая важность своих доводов частыми глубокими кивками, – я хорошо знаю здешние места. И даже готов спорить… ну вот хотя бы на… – остроухий пошарил за пазухой и, не обнаружив ничего ценного, пискнул: – Хотя бы на пинок или щелбан среднего размаха, что посреди бескрайнего полчища глухих лесов до сих пор таятся мириады крохотных деревушек, в каждой из которых наверняка найдется ночлег и чем промочить горло. Во всяком случае, именно таким запомнился мне этот благодатный край.

– Тогда подставляй тощий зад. Проспорил.

– Это ещё почему?

– Потому, – сухо прогудел Тамиор. – Не хочу тебя огорчать, дружище, но судя по твоей болтовне, память в последнее время здорово тебе подводит.

– Не замечал, чтобы меня это беспокоило, – отмахнулся Давинти. – Зато, что действительно не скрыть, так это насмешливый тон и уничижительные намеки.

– Намеки? Да ни в коем разе, – уверительно ухнул бородач. – Разве что я своими глазами видел, как Варанта с Ликой еле выскребли тебя из-под обломков, когда подъемник главного зала каменоломни обрушился прямо на твою беспечную маковку. Если б не эти двое, даже тролли побрезговали бы раскапывать. Не припоминаешь? Дальше было ещё много чего интересного. Только от моих видений тоже проку немного.

Рыцарь напряженно повел шеей и обеими руками обхватил затылок.

– Нападение на стоянку, бой, вождь Саргрок… А больше ничего… Всё как в тумане – тени, да и только.

– Угу, – поддакнула Лика, делая пару шагов вперед. – Я тоже мало что смыслю. Кажется, меня сбили с ног, а потом… Нет, ничего, – толади задумалась. – Прямо-таки не по себе становится, когда я пытаюсь представить, как мы в один миг очутились в такой дали от пустоши. Либо это слишком правдоподобный сон, либо… – на лице девушки промелькнуло беспокойство. – Нельзя же вот так просто взять и забыть двухдневный переход по пескам. Верно? – она умоляюще покосилась на прочих соратников.

– Верно, Лика, верно, – поднимаясь из воды и вставая на травянистый берег, со вздохом заговорил я. – Нашему отряду и вправду было суждено погибнуть там, среди иллийски дюн. Во всяком случае, всё шло именно к такому исходу. Тролли взяли верх и…

Я запнулся, старательно придумывая, как бы помягче сообщить товарищам о их конце и последующем чудесном возрождении.

– Эвдикт. Вот усатый пройдоха, – я тепло хмыкнул. – Мог бы предупредить, что только мой рассудок останется в трезвом разумении.

– А кто такой этот Эвдикт? – осторожно поинтересовалась толади.

Дави и Тамиор неопределенно переглянулись, и кажется с не меньшим интересом приготовились выслушать мой ответ.

– Что ж, похоже, придется начать издалека, – буркнул я, мысленно подбирая слова к долгому разговору. – Скажем так, одно древнее, почти забытое божество нипочем не желает быть на слуху и предпочитает весьма странные вымышленные ипостаси. Эвдикт –одно из имён Омриггора.

– Мёртвый бог знаний?! – в один голос изумленно загалдели все трое.

Глава 2

– …Архивариус исчез, прихватив с собой Жемчужную Пустошь со всем её проклятым песком, зноем и дикарями в придачу, – хлопнул я в ладоши, заканчивая рассказ, затянувшийся вместе со спорами и совершенно лишними, дотошными расспросами от остроухого рифмоплета на добрых три четверти часа. – А я уже стоял посреди зеленого луга по колено в ручье.

– Хм-м-м. История занятная это верно, – качая косматой шевелюрой, прогудел Тамиор. – Только с чего вдруг Омриггору совать нос в судьбы обыкновенных смертных и проявлять особую заботу?

– Как раз об этом Эвдикт посоветовал спросить у тебя.

– Меня?! – изумленно вскинулся щитоносец. – А мне-то почем известно, какие чаяния под лысиной у забытого бога? Ты же сам сказал, что он поболтать горазд. Вот и наплел лишнего. Да и годы, поди, уже не те. Спутал чего-то твой архивариус.

Бородач нахмурился, суетливо поёрзал на месте и уставился в пол.

– Броктар прав.

Маленькая воительница бодро вскочила на ноги и, приблизившись к побратиму, мягко опустила руку на его массивное плечо.

– Беды не будет. Мы должны рассказать Варанте всё, чем владеем сами.

– Прежде я бы настоял, что об этом и речи быть не может, – нервно процедил тот, – однако, теперь спрашиваю – ты и в самом деле считаешь, будто наступает подходящее время?

– Да, – отозвалась Лика, прильнув к щеке рыцаря и как бы украдкой коснувшись губами огрубелой кожи. – Мудрость Хотуры велика и не в нашей власти решать судьбы иномирцев. Мы лишь проводники, Тамиор. А дорогу пусть Варанта выбирает самостоятельно. Не всё же ему плясать под чужую дудку.

Здоровяк одарил толади тяжелым взором и погрузился в угрюмое молчание. Казалось, весь лес онемел вместе с ним, давая возможность усталым путникам прислушаться к собственным чувствам без лишних помех. Оголтелые крики птиц постепенно сошли на нет, и только бархатное ворчание ручья, пробирающегося вдоль изломов неглубокого русла, в унисон с ветром, шепчущим меж волнистых трав, настырно выбивалось из общего безмолвия.

Я же не торопился задавать вопросов, строить поспешных выводов и терпеливо ждал. Знать наверняка я не мог, но ясно понимал, что сейчас за грозным непоколебимым образом моего друга бурлят совсем не простые мысли.

– Книги-мотыги! – спустя некоторое время ошалело выговорил Давинти, почти не прикрывая отвисшей книзу челюсти. – Вот тебе раз. Кажется, я действительно что-то проспал, что-то очень и очень важное. Сначала нежданная услуга от мертвого божества. Теперь вот это… Развязка-то будет? Или все кроме меня языки с голодухи проглотили? – требовательно добавил эльф, шаря глазами по сторонам.

Из-под нависающей ширмы слипшихся от грязи и пота волос послышалось грубое протяжное мычание. Тамиор выпрямился, зыркнул на неугомонного поэта и, негодующе поджав левый краюшек рта, сделал несколько шагов прочь от насиженного места. Постояв в одиночестве с минуту, он вернулся и вновь опустился на землю рядом с толади, таким образом, что и я, и эльф – оба оказались напротив его фигуры.

– Так и быть, – тяжело прогремел рыцарь, упирая в колени мозолистые ручищи и глядя исключительно на меня. – Но прежде, чем я начну, знай, Варанта, ты и вправду стал мне настоящим другом. Да что там… Родни у меня никогда не было, а вот ты… Тебя я втихую братом кличу. Если решишь уйти, то держать не стану, пойму. Мы поймем, – поправился здоровяк, аккуратно дотронувшись хрупкой пятерни примолкшей лисицы. – Это и тебя, Давинти, касается, – он сердито зыркнул на тила. – Нет здесь для тебя дороги. А просить гибнуть на чужом пути язык не повернется. Хотя за помощь спасибо. Если бы не эта… х-м-м… самобытная находчивость иной раз, уж не знаю, забрались бы мы так далеко.

– Ты чего это, почтеннейший? – насторожился поэт. – Чего удумал? Признаться, такая вежливость может здорово напугать. Избавиться от меня решил? – эльф хитро улыбнулся и заломил бровь. – Не выйдет. Я свободный разумный и волен путешествовать туда, куда мне вздумается. А вздумывается мне ходить именно тут. Может, это вообще я вас веду.

Длинноухий в сердцах стукнул пяткой по примятой траве и принял вид надутого индюка.

– В общем я с вами до самого конца. На кого же я брошу таких оболтусов? Да и потом, кто-то ведь должен будет запечатлеть триумф над… теми… с кем мы там боремся, – неказисто подытожил он. – Кроме прочего, любая история куда убедительнее лишь из первых уст. Так что я собираюсь самолично свидетельствовать нашей общей неоспоримой победе. Надеюсь, поражение в планы не входит?

– Увидим, – выдавил Тамиор, втянул носом воздух и стих. – Так с чего бы начать? – подал он голос снова.

– Говори как есть, – бодро отозвался я. – Авось от худых вестей пополам не сломаюсь. Омриггор обмолвился об Истоках и грядущей большой беде. Впрочем, среди его россказней не оказалось ничего нового. В любой замшелой хронике, что не возьми, на каждой странице меж строк обязательно притаились война да страдания.

– И то верно. Помню, как ты из дома не выбирался. Всё рукописи да свитки глотал один за другим. Я уж думал, тебя к мечу и сдобным кренделем не приманишь, – хмыкнул рыцарь. – Мифы и древние легенды ты знаешь пуще моего. Вон и с богами, выходит, теперь на короткой ноге. Шутка ли? Целого владыку Камневорота на выручку вытребовал. Даром что не маг или видный ученый. Да только у нас с Ликой удел потруднее будет. В книжонках твоих летописцы подобных нам разумных кличут «проводниками», глашатаями равновесия и созидания, вестниками и поводырями воли Верховного Истока Хотуры и прочее, прочее, прочее, будь оно неладно. Так что выходит дело тут чуток посерьезнее охоты за божественной безделушкой, – Тамиор прервался и густо наморщил лоб. – Ух и не люблю я эти титулы. Как не скажи, а всё больно пышно становится. Не по мне.

– Те самые? – сощурился эльф.

– Какие… «те»? – от взбалмошного вопроса рыцарь потупился.

– Ну, «проводники» – разумные, принёсшие клятву старшим богам, – принялся осторожно пояснять поэт. – Не прослыть бы ненароком невеждой, однако мои не слишком полные, и всё же неисчерпаемо глубокие познания говорят, что все эти байки о воображаемых заступниках добра и сторон от него противоположных скорее смахивают на лихую выдумку, чем на поросшую забвением правду. Никто и никогда не видел живого проводника. Во всяком случае, мне о подобном слышать не приходилось. Сам я, будучи натурой возвышенной, склонен верить во всякого рода предания. Но чтобы вот так – бок о бок… Ещё говаривают, будто любой среднего размаху проводник запросто может путешествовать между мирами, когда ему заблагорассудится. И вынужден признать, такая весьма любопытная способность всегда вызывала во мне белую зависть необъятных размеров. Сколько же всего я мог повидать, получив хотя бы крупицу похожего дара.

В голосе Давинти всё чаще слышался еле сдерживаемый кураж.

– Так что? – рифмач с нетерпением уставился на собеседников. – Научите меня сквозь явь шастать или как?

– Нет, – сухо буркнул Тамиор.

– Ну, пожалуйста. Хотя бы немного. Хотя бы одним глазком.

– А ну, цыц! – прикрикнула Лика и строго надула губы. – Прикуси-ка язык, эльф. Ещё слово и я прикажу Лотосу сделать так, чтобы ты и по этому миру передвигался с трудом.

Остроухий испуганно вздрогнул, но пыл в глазах толади быстро угас.

– Дай закончить, – смягчив тон, проговорила девушка.

– Хорошо-хорошо. Умолкаю, – согласно закивал поэт, поднес к губам пятерню и пару раз крутанул пальцами, будто закрывая невидимый замок на ключ. – Продолжайте. Очень занимательно.

– Что ж… Длинноухий говорит верно, хоть и не видит суть, – вернулся к рассказу Тамиор. – Осмотрись, друг мой, – раскрытой ладонью он описал широкую дугу в воздухе. – Дремучие леса; знойные пески Иллийской пустыни; Спешное море, вновь и вновь разбивающееся о пороги неприступных гор; наконец, благодатные поля Далратии и мертвые топи болот у границ Виридиса – всё… всё, что ты видишь вокруг – весь мир… даже звери и птицы – не более чем забава, плод усердных трудов, сотворенный однажды для услады пытливого ума, а затем не пожелавший кануть в небытие, вместе с мириадами иных воплощений рачительной выдумки старого бога. Бога слишком мудреного, чтобы строить кое-как и слишком скучающего, дабы ни довести дело до конца. Хотура – безусловный архитектор многих миров. Но тот, что мы, смертные, зовем Тилраданом, лучшее и самое важное его детище.

– Выходит, Истоки не вымысел, не сказки первых полуразумных племен? – выпалил поэт, раскрывая глаза так широко, что они стали походить на блюдца. – Тогда кто они? На кого похожи? На каком языке говорят? Есть ли среди них стихотворцы, как я? Где живут, в конце концов?

– Уймись! – перебил бурное извержение вопросов Тамиор. – Когда… и если вернёмся в Далратию, я сам отведу тебя в харчевню у дворцового яруса.

– А это ещё при чем? – не понял тил.

– Прихватишь бочонок далратийского крепкого, – хмыкнул белобородый, – и оттащишь его в городскую читальню. За такой щедрый дар любой тамошний книгочей с радостью восполнит любые недостатки твоих знаний об изначальных временах.

Лика прыснула со смеху и откинулась на брюхо дремлющего позади неё зари.

– До прочего, – рыцарь понизил голос, – мне известно лишь то, что реалии Истоков именуются Астрой. И даже не спрашивай, где обретается это место, длинноухий. Я и сам не ведаю. Разумным не дано узреть смыслов действительности, в которой процветают старшие боги. А я так и подавно далек от вещей чуть сложнее деревянной кружки или стального меча. Да и важно иное – небо не заканчивается тучами, а его синь куда глубже любых морей.

Щитоносец смолк и, прежде чем заговорить снова, придирчиво оглядел слушателей.

– Астру возглавляет совет старейшин Истоков, – буркнул он. – Каждый из них способен создавать. Потому и миров подобных нашему множество. Заковыка тут в том, что все они нечто вроде символов власти. Уж не знаю, почему так заведено, но у кого их больше, тот и владеет решающей волей в совете.

– Откуда тебе всё это известно? – ошалело проговорил я.

– Отец. Он много чего рассказывал. Опять же, Хотура принял мою судьбу под опеку, ещё когда я неокрепшим юнцом скитался по Далратии в поисках пропитания да лучшей доли. Славный старикан. Помню, спас меня от шайки гоблинов. Тогда я долго верил, что побег мне привиделся со страху или из-за гнилой воды, которой поили пленников. Думал, из проклятой пещеры улизнул сам. Но однажды Сварион не вернулся. Я занял его место и всё, чему он учил юного найденыша, обрело смысл. Да дела прошлые. Чего уж вспоминать. Теперь о другом печься нужно.

Придвинув щит поближе, Тамиор любовно погладил вмятины на запачканной черными пятнами поверхности.

– С тех самых пор, как младшие боги расселились по Тилрадану и стали наполнять пустующие земли жизнью, Хотура по праву мудрых занимает престол Верховного Истока. Нашлись так же и те, коим поперек нутра встали принципы созидания. Прямо как у нас, верно? Стоит какой-нибудь земле обзавестись башковитым и дюже миролюбивым лордом или королем, у ворот замка тут же выстраивается целая очередь из жадных до чужой благодетели аглоедов, – горько улыбнулся белобородый. – Вот и Астра при всей своей гармонии полна противоречий. Желающие занять место Верховного Истока бесконечно бросают вызов действующему правителю. Некоторые из них настолько слабы, что их жалкие потуги даже не удостаиваются внимания. Но есть противники и покрепче. Так, вступив в спор, соперник оставляет на поле боя крупицу своего могущества – идол Астрального стража, чтобы влиять на ход сражений изнутри.

– На поиски одного такого нас и отправил Данкил? – приглушенно вставил я. – Страшно представить, что на самом деле кроется за его благими целями.

– Да, – подтвердил воин. – Но не торопись. Сначала дослушай. Дальше – больше. Ведь Истоки решают разногласия вовсе не так, как принято у разумных – по старинке – щит, топор да камень потяжелее. Их способ куда более любопытный. В отличие от смертных, боги сражаются на чужом ристалище.

– Как это? – подал голос Давинти.

– Как бы попонятнее?.. – задумался бородач. – Попробую растолковать. Только без заумностей. Сгодится?

– Сгодится, – поддержал я товарища.

– Хм… тогда… – принялся подбирать нужные слова тот. – Вся эта мешанина из правил, хитрых уловок и запретов сродни потехе, такой, где алхимики, звездочеты и прочий ученый люд горазды силой помериться. Зовется она шахматами. Сам я в них смыслю немного, сколько отец не бился, однако общий толк понимаю сносно. Владеют Истоки вроде как фигурами, да только вместо коней и башен целые народы, правители, государства приходят в движение. Так под дланью богов оказывается всё, что есть в мире, над которым чинится спор – нашем мире, – угрюмо подытожил здоровяк. – Противники же Истока равновесия не уступают в мощи, а злобой и жаждой власти даже превосходят его. Тибора с лихвой вобрал в себя все прежде сказанное. Он давно штурмует подножье высокого трона Астры. Война Семи Рас – его проклятых рук дело. Стремление одержать верх в нем настолько велико, что первым оружием стяжателя хаоса давно стали обман и нарушение догм даже самых строгих.

– Поединок длится много веков, – с жаром подхватила Лика. – И за этот срок козни мятежного демиурга впились в наш мир вполне осязаемыми корнями, сотканными из ереси толп преданных сподвижников, воспевающих чуждый здравомыслящим смертным порядок вещей как единственное благо для всего сущего.

– А стало быть, – Тамиор согласно кивнул, жестом успокаивая вдруг распалившуюся воительницу, – не удивляйся, друже, когда уважаемый в миру далратийский лорд сочтет вовсе не обязательным воздать достойной платой за труды, но вместо этого решит оттяпать наши головы.