Czytaj książkę: «Легенды Лазурной Юдоли. Принц Аглианта», strona 8

– Как я здесь… – начала было лепетать она, но увидев лежащего рядом Геррера, тон её стал ещё более удивлённым. – А ты как здесь оказался?

– Нам не удержать Академию, – сказал Сёгмунд. – Я не рассчитывал, что когда-то её атакует сразу целая армия.

– Мне очень жаль, герр… – начало было Гельфида, но старик её перебил:

– Ни к чему мне эти любезности, наивная девчонка. Я знаю, что тебе всё равно на то, что случится с моим замком дальше, но…

– Пусти меня обратно, и я убью их всех, – заговорил поднимающийся Геррер.

– И геройства мне тоже ни к чему. Твой друг отлично разыграл тебя, использовав в качестве приманки. И, прямо говоря, ему это отлично удалось. Только я не позволил забрать ему Сферу Вечности. Не знаю, к лучшему это или нет.

– В любом случае я после поймал бы его и убил, – сказал Геррер, услышав слова о Ринке. – Я не терплю обмана.

– Тебе не это предстоит. Раз уж ты смог незаметно подобраться ко мне, и раз уж ты не с нараками, то на тебя можно положиться.

– О чём вы? – удивилась Гельфида.

– Взглянем правде в глаза – Академию мне не удержать. Если даже сегодня каким-то чудом нам удастся отбить её, то придут новые враги. Их будет ещё больше, и они станут приходить и приходить, пока не убьют нас всех. В любом случае они захватят Сферу Вечности, а чем это обернется, вам расскажет Норд, потому что сейчас на это времени нет. Поэтому заберите его сейчас и в любой ценой доставьте в Обсерваторию. Норд знает что делать. Даже если не знает, должен разобраться.

Сёгмунд протянул Гельфиде какую-то изрядно украшенную рубинами шкатулку. Она уже собиралась её открыть, но старик быстрым движением остановил её руку и сказал:

– Не надо открывать её. Сфере Вечности внутри очень тесно, и она рвётся обратно. Поэтому и время у вас ограничено. Быстрее отправляйтесь в Обсерваторию. Любой ценой. Ценой своей ли жизни, ещё чей-то – меня не волнует. Спасите её.

Гельфида и Геррер стояли в исступлении и смотрели друг на друга. На кой чёрт судьба свела их вместе именно сейчас? Она считала его неотесанным варваром, а он её – сопливой девчонкой. И что ещё за инструмент в их руках? Стоит надеяться, что, по крайней мере Гельфида знает что это.

Хотя Геррера больше волнует сейчас всё равно Ферцен. Да ещё и Ринк Милиэр. Всё это обернулось для Геррера самым ужаснейшим днём за последнее время. Таким днём, какой он себе и представить не мог. Срубил с полтора десятка нарачьих голов, подписался на какое-то задание. Да и вообще, кто такие эти нараки?

– Ты бы рассказал, что тут происходит, – попросил Геррер.

– Сейчас не до этого. Я, конечно же, ненавижу вас обоих за то, что вы устроили. Но положиться больше не на кого. Сегодня сразу трое пришли за сокровищем, а значит, что ему суждено покинуть эти стены. Так решила судьба, а не вы… Потому…

Герр Сёгмунд щёлкнул пальцами и наступила темнота. А потом они ощутили, как падают  в пропасть сквозь какую-то невидимую узкую трубу, что не давала им даже дышать. Через секунду они с грохотом упали друг на друга на каком-то зелёном луге. Гельфида мигом же слезла с незнакомца, оглянувшись по сторонам. Академия виднелась только вдалеке, а это значило, что они снова перенесли телепортацию Ощущение не из лучших, надо сказать. Хотя когда они перемещались из холла в кабинет Сёгмунда, было не так туго. Может, дело в расстоянии? Или Сёгмунд просто решил поиздеваться?

– Тогда, может быть, ты расскажешь мне, что происходит? – требовательно сказал Геррер.

– Отвали, – грубо пробубнила Гельфида, пряча заветную шкатулку себе в дорожную сумку.

– Почему опять так грубо? У тебя теперь не будет другого выбора, кроме как довериться мне!

– С чего ты взял?

– Нам же теперь вроде бы куда-то идти вместе…

– Кто тебе сказал, что я возьму тебя с собой? – не бросив ни единого взгляда в сторону Геррера, спросила Гельфида.

– Этот самый старик!

– Он не друг мне, – сказав это, Гельфида принялась куда-то идти.

– Зачем ты уходишь? Мы же не спали всю ночь!

– Для того, чтобы спать, у нас должно быть время, – сказала Гельфида. – А его у нас нет, варвар.

Увидев, что девушка ушла уже достаточно далеко от него, Геррер приподнялся с мягкой травы в росе и приспустился за девушкой, словно она была для него чем-то более важным, чем просто случайная попутчица.

– Я не варвар. Меня зовут Геррер.

– Я Гельфида, – ответила она, даже не обернувшись, но Герреру этого было достаточно, чтобы продолжить путь.

Глава 4. Бродячий Бард

I

Солона не покидала мысль о том, что он заблудился. С каждым часом он убеждался в этом всё больше и больше, и теперь уже совершенно точно не знал, где находится. Вдалеке виднелись горы с изощрёнными пиками, скалами и обрывами. Это могло лишь наводить на мысль о том, что это Эредгриттские горы на границе Карнарии и старого Ненгара. Но, в то же время это было всего лишь предположение, которое не обязано быть правдой.

Наверное, только Старые Боги могли описать то, как сейчас выглядел Солон. Благородному адепту Солнечной Академии было очень непривычно быть похожим на грязного бродягу, похожего на лесных леших да вурдалаков, от которых Солон слышал от отца. Очень давно.

А ещё и на душе было как никогда погано. Не из-за внешнего вида, конечно. Перед глазами до сих пор стояла смерть Кенгорма. А ещё неизвестная судьба Райлега и Эрика не давала покоя. Вдруг они тоже сейчас мотаются по неизвестным землям в поисках дома? Это был бы неплохой вариант, учитывая то, что их могла постичь участь погибшего Кенгорма. Это и привело Солона к тому выводу, что ему очень повезло. Хотя почему же он тогда чувствует то, как разрывают его душу, а затем обратно сшивают? Почему же он не радуется своей участи, прыгая от счастья?

По ночам в этих краях было холодновато, хотя ещё даже не закончился май. Приходилось страдать в эти ночи, плохо спать и в целом просто переживать их. Как же хорошо было бы вернуться сейчас в родную теплую постель и не покидать её несколько суток, чтобы рассчитаться сполна с теми испытаниями, которые Солону угораздило пережить.

Спустя четыре-пять часов после полудня юноша смог найти тракт. Не самый главный в Королевстве, но всё же вполне себе пригодную дорогу для того, чтобы по ней передвигаться.

Тракт – это очень хорошо. Это даже очень хорошо, потому что любая дорога приведёт в какой-никакой город. И пусть в этом городе не все будут рады Солону, зато там он по крайней мере не будет беспокоиться за своё выживание.

Горы теперь уже были как никогда близко. Солон впервые за свою жизнь мог в такой непосредственной близости любоваться ими, и зрелище это поистине будоражило. Заснеженными пиками они упирались прямо в небо. А некоторые были даже выше самого неба, и потому этих пиков вообще не было видно.

Это точно Эретгриттские горы, потому нигде больше в Королевстве таких высоких гор не было. Если только Солон не успел за это время оказаться в каком-то другом королевстве, или его глаза не окутала волшебная туманная пелена.

Он двинулся на юг, потому что на севере, скорее всего, заканчивались карнарские владения, и начинались либо суровые и мёртвые Ненгарские Земли, либо сумрачный и забытый всеми Новый Латьен. Южнее же располагались самые большие города Королевства, и вместе с ними и сама его столица – славный Аглун Хед.

Тракт не пользовался особой популярностью, потому что за последующий час он не встретил здесь ни единой души. Либо этот путь вёл в никуда, в давно уже забытые земли, либо же он просто уступал другому, более широкому и удобному тракту, идущему неподалеку от этого.

– Остановись, путник! – услышал Солон чей-то голос сзади.

Солон, словно крик сзади был для него призывом, мгновенно обернулся. В ожидании чуда и спасения. Это был всадник на белом коне, да и таком, что подобной красоты коня было почти нереально найти в карнарских землях. Сам всадник был человеком богатым, что было видно с первого же взгляда. Одежды были его настолько яркими да украшенными, что по меньшей мере должны были принадлежать какому-то графу. Если не считать то, что они были протёрты до дыр во многих местах, а на сапогах находился слой засохший слой грязи

Солон остановился.

– Куда путь держишь, добрый странник? – спросил незнакомец, равняясь с Солоном.

– Я? Эммм… В Акру…

– В Акру, значит… Тогда ты должен был идти в другую сторону.

И всадник тихо, но не очень весело, протяжно захохотал.

– Составь мне компанию, странник. Пообщайся со мной, – предложил он.

– Хорошо, – чуть робко ответил Солон. Людей с такими аристократически вежливыми манерами он не видывал раньше.

Незнакомец медленно спустился с коня и отошёл к краю дороги. Было видно, как тяжело он хромает и мечтает поскорее присесть.

– Как тебя зовут? – спросил он. – И что ты делаешь на Старом Тракте?

– Меня зовут Солон. По правде говоря, я заблудился. И уже несколько дней не могу найти дороги.

– Таких ребят здесь не мало. Но вряд ли кто-то из них смог бы заинтересовать меня столь же сильно, как и ты.

Чем-то заинтересовал? Ничего не могло быть более странным в такое время и в таком месте. Пожалуй, побольше узнать не повредило бы.

– А как вас зовут? – спросил Солон.

– Пожалуй, тебе не стоит знать моего имени, Солон. Его звучание может тебя взбудоражить или напугать. Можешь просто называть меня «незнакомцем». Или «одиноким путником». Как хочешь, называй меня, но только не по имени.

Солон не стал настаивать. Не смог. Лицо незнакомца уж точно не было похоже на лицо, которым должен обладать типичный граф. Под глазами огромные синяки, кожа бледная и обветренная, частично укрытое небольшими шрамами. Не такими, которыми обладает опытный вояка. А такими, какие есть у тех, кого часто избивают.

– Вы не знаете дороги до Акры? – спросил Солон.

– Если даже и знал, то давно забыл, – тихо ответил незнакомец. – Да и не туда совсем тебе надо, Солон.

– А куда же тогда?

– Не знаю. Твоей же судьбе решать это. Не просто так ты оказался здесь. Как тебя вообще угораздило заблудиться?

Солон на секунду был уверен, что пора рассказать про Академию герра Сёгмунда, заставы в Королевском Лесу, и нападение утопцев. Но потом эта идея мигом вылетела у него из головы. Он даже не знает имени незнакомца, ни к чему ему рассказывать такие тайны!

– Я шёл с друзьями через лес. Но потом я заблудился и потерял их. Не зная дороги, я оказался здесь.

– А шёл ты в Акру? – спросил незнакомец.

– Да.

– Будет тебе ещё Акра. Не желаешь отведать моего табака?

Он вытащил из-за пазухи небольшой мешочек, набитый чем-то мягким, судя по всему, табаком, и длинную курильную трубку.

– Я не курю табак, – ответил Солон.

– И я не курю. Но такой табак не грех отведать, – сказал незнакомец и принялся набивать трубку содержимым мешочка.

– Я не привык курить табак. У нас не разрешают.

– У вас не разрешают? Где же это? – спросил незнакомец, плотно затягиваясь дымом. Приятный аромат мигом наполнил и душу Солона.

– Отец не разрешает. Строгий отец.

– Но сейчас-то с тобой нет отца. Ты заблудился. И думаю, не скоро его увидишь.

Знал бы незнакомец, что Солон не видел своего отца уже более четырёх лет. И навряд ли вообще его когда-то впредь увидит. Если, конечно, Солон чудом не окажется в Акре, и там его случайно не встретит.

– Как-нибудь в следующий раз, – всё же ответил Солон.

– Понимаю тебя, – ответил незнакомец, – но ты никогда не поймёшь меня. Моя жизненная история, в отличие от твоей, длилась куда больше лет, чем ты думаешь.

Странник выглядел на возраст тридцати-тридцати двух лет, хотя голос его был чуть моложе, чем внешний вид. Было ли это только странное ощущение, или что-то значащий факт, Солон не знал.

– Подобные мне никогда не оказываются на таких дорогах, – продолжал незнакомец, планомерно покуривая свою длинную трубку.

– Где же оказываются подобные вам? – спросил Солон.

– Если я расскажу тебе, то ты просто рассмеёшься. И не поверишь мне. Никто не верил с тех пор, как я покинул свой город. В который я никогда не вернусь.

– Почему?

– Потому что это больше не мой город, Солон. Ты, наверное, ещё слишком юн, чтобы понять.

– Я молод, но я не глуп, – ответил Солон.

– Так многие говорят. Почти все, если считать только тех, кого я встретил за период своих скитаний. Почему у них никогда не вставало вопроса – правильно ли то, что они сейчас сидят рядом со мной, наравне со мной, и всем предлагаю я тот табак, что курю сам?

– А что в этом странного? – поинтересовался Солон, так как незнакомец уже полностью запутал его.

– Вот я и говорил, что не поймёшь. Скажи мне – не возникало ли у тебя никогда вопроса – заслуженно ли ты занимаешь то место, на котором сейчас находишься?

Только вот что считать за то «место, где он находится»? Судя по всему, это должна быть Академия, но… Он не в ней и потерял её.

– Порой я думаю, что я не заслуживаю своего места.

– А я тебе по-другому скажу, – промолвил незнакомец.  – То, что твое место совсем не в твоем обществе, твоём доме или в компании твоих друзей. В данный момент оно находится здесь, на этой траве. На обочине этой дороге, рядом с бродягой, курящим трубку с самым дорогим табаком в Родевиле.

– К чему это всё?

– К тому, что ты прав, – ответил странник и улыбнулся. После чего сразу стало заметно, что у того нет одного зуба. – Не заслуживаешь. Точнее не заслуживал бы, если бы я заслуживал того, чего недавно лишился.

– Я не понимаю, – сказал Солон.

– Знаю, что не понимаешь. Но скоро поймёшь. Твоё место не там, к чему привязано твоё сознание. А там, где находится тот кусок мяса, которым является твоё тело. И ты не можешь знать, что с тобой будет через несколько дней, часов, или даже минут! Этим и прекрасно то блаженное неведение, которым обладаем сейчас и ты, и я.

– Мне не особенно нравится перспектива через несколько дней оказаться в руках разбойников, сдохнуть от голода, или оказаться растерзанным зверьми.

– Тогда почему ты ещё не разорван? Судьба бережёт тебя, Солон. Она много кого бережёт, но только для того, чтобы однажды использовать в нужный момент. Меня, как видишь, она уже отберегла. И использовала.

– Не говорите так. Никогда нельзя отчаиваться настолько сильно. Отчаяние губит людей.

– Можно. Можно убить свою судьбу, но всё же закончить свой путь не зря, передав правильный огонёк надежды другому, если уж для себя я его использовать не смогу.

Но что за огонёк? Что за надежда? И что за судьба? Солону даже не хотелось спрашивать об этом у незнакомца, поскольку он знал, что тот всё равно не ответит ему. Или ответит, но настолько разплывчато, что Солон сотню раз пожалеет о том, что сделал это.

– Почему не сможете?

– Место, которое я занимал раньше, я считал незыблемым для себя. Но был глубоко не прав, потому и пытаюсь уберечь от этого каждого, кого встречаю на этой дороге. Все наши положения в этой жизни временны и неустойчивы. Они могут только прельщать своими красками, но внутри может показаться их настоящая гниль и чёрные тона.

– А оттого вы мне предлагаете отказаться от стабильного положения в обществе, обменяв его на жизнь странника и авантюриста?

– Твоя жизнь – твоя и судьба. Не моя. Я не могу тебе ничего предлагать, и тем более заставлять чего-то делать. Но могу направить на истинный путь. Попытаться наставить. Хотя какое я имею на это право? Если сейчас наше место находится рядом, на одной обочине одной и той же дороги. И нет среди нас ни неба, ни земли, ни грязи, ни князя.

Когда табак в трубе странника закончился и истлел до конца, он спрятал её обратно, туда, откуда и взял. Только сейчас Солон заметил, что левую руку незнакомца украшали два огромных перстня. Один из них был золотым, с огромным рубином посередине, а вот другой перстень был обрамлён каким-то диковинным, голубым и блестящим драгоценным камнем. Неужто и впрямь этот человек  богат? Или был богат когда-то, а сейчас на его кисти красуются лишь следы былого величия и богатства?

– Откуда же я могу знать, кто из нас земля, а кто небо? – сказал Солон.

Странник неожиданно застыл, будто бы уснул с открытыми глазами. Слегка подрагивал лишь правый уголок его верхней губы. Солон придирчиво всмотрелся в его лицо, но тут незнакомца резко передёрнулось, и он будто бы очнулся.

– А ты любишь себя, – сказал он и улыбнулся. – Но не в этом деле. Видел ли ты, юный Солон, когда-нибудь спектакль? Неважно – в обустроенном ли дорогом театре или просто на улице.

– Когда я был маленьким, на улицах Акры частенько появлялись бродячие труппы актёров. Иногда они даже привозили и гномов. Порой было так весело.

Незнакомец ещё раз улыбнулся и проговорил:

– Акра тут ни при чём. Ты видишь театр каждый день, каждую ночь, да что говорить – каждую секунду времени. И этот спектакль вы все называете жизнью и относитесь к ней настолько серьёзно, что боитесь потерять эту роль больше всего. Хотя в этой жизни ты актёр, только пока не знаешь этого. И исполняешь свою роль. Причём довольно неплохо, чего ты тоже не знаешь. На тебе раскрашенная яркая маска, и на мне тоже.

– Вы бред несёте, – осмелился сказать Солон.

– Я знаю, что это слишком абстрактная вещь, чтобы понять её сразу. Я сам разбирался в этом всю свою жизнь. И до конца так и не разобрался. Хотя главное я понял – мы всего лишь актёры и наши роли уже прописаны в каком-то сценарии. Но нами не управляют. Искусно управляют лишь нашими ролями, но не нами.

– И кто же, по-вашему, управляет всеми нами?

– Навряд ли боги. Если они и управляли ролями когда-то, то давным-давно уже умерли. Умерли по-настоящему, а не лишились роли. Остались от силы один-два, но и тем уже давным-давно наплевать на нас.

– Меня всегда учили верить в богов, – проговорил Солон. – Но никогда не уточняли, в каких именно.

– Поэтому и верить в них было бы напрасно. Ролями управляют не боги совсем, а какой-то бродячий шутник-бард. Бродячий не по нашей земле конечно, а где-то по тому пространству, где сияют мириады звёзд, появляющиеся по ночам. Не в наших силах поменять судьбу нашей роли, но мы всегда можем изменить свою, собственную судьбу.

– Как же? Если всё уже предначертано, и заранее ясен тот день, когда ты умрёшь, или когда случится что-то ещё.

– Ты опять меня не понял, Солон. Предписана судьба нашей РОЛИ, но не самих нас, то бишь актёров. Мы вправе сами снять ту маску, что находится на нас сейчас, и примерить вместо неё другую.

– Это невозможно. Бедняку никогда не стать королём, как и королю никогда не стать бедняком.

– Отчего же? – удивился странник. – Всякое бывает. Я могу тебе с лёгкостью доказать, как легко можно поменять маски, за которыми скрываются наши роли.

– Я согласен. Доказывайте.

На долю секунды странник застыл в ступоре, но затем на его губах показалась еле заметная узкая улыбка. Создавалось ощущение, что этого момента он ждал уже очень долго, либо же вообще это пресловутое доказательство было целью его жизни.

– Я предлагаю тебе обменяться нашими одеждами. И всем остальным, что у нас есть.

– Я не ослышался? – удивился Солон. – Обменяться одеждами? Но ведь моё оборванное тряпьё в сотни раз хуже вашего богатого наряда!

– Это уже неважно. Ты просил доказательств, и теперь получай их. Начнём именно с одежды. И ещё мне придётся отдать тебе своего коня. Выбора нет.

– Выбор есть.

– Поздно.

И уже через несколько минут Солон стоял, одетый в великолепный, пусть и много потрёпанный золотистый наряд. На левой руке у него красовались те же два огромных перстня, а на правой было толстое золотое кольцо. Солон только что понял, что и ростом, и телосложением он был почти таким же, каки  незнакомец, так как наряд сидел на нём почти как влитой.

Странник же, одетый в изорванные тряпки, походил теперь больше на самого Солона. Так сказать, на Солона, годами десятью постарше. Или даже чуть больше.

– Пожалуй, только трубку и табак я заберу у тебя. Надеюсь, что бродячий бард на это не обидится. А теперь я хочу, чтобы ты сел на этого коня, и отправился туда, куда он понесёт тебя. Южный Ветер. Я назвал его Южным Ветром, и ты называй его так.

Солон кивнул. Он не мог представить, что то, что происходит с ним сейчас, происходит наяву. Слишком непонятно это было, вообще не поддавалось объяснению – зачем вообще. Но если так случилось, то так надо. Если это не шутка конечно. Всего лишь смена внешнего вида да прибавка ещё четырёх ног. Весомая ли польза? В таких условиях, в целом, да.

– И что же вы будете делать теперь? – поинтересовался Солон. – Без коня и хорошей одежды?

– Лишь двое властны мною, – гордо проговорил преобразившийся в худшую сторону незнакомец. – Я и моя судьба! Ей я теперь и доверюсь!

И он решительно отвернулся от Солона, решив начать свой новый путь. Солон так и не мог поверить, что это не какая-то шутка бродячего барда, а реальность.

– Спасибо, – сказал всё же он.

– Спасибо неуместно тут. Я не дарю жизнь умирающему человеку, я не убиваю его, облегчая мучения. Тогда за что же можно меня благодарить?

– За то, что я теперь могу двигаться быстрее.

– Бред. Ты просто получил одну роль, отдав старую. Что ж, прощай, Солон из Акры! Я не назову тебе своего имени сейчас. Но теперь ты точно его узнаешь, если не лишишься Южного Ветра.

Солон лишь коротко кивнул ему, так как был в глубоких раздумьях. Незнакомец тогда отвернулся и пошёл дальше, удаляясь всё дальше и дальше. Солон больше не видел его лица, не слышал его голоса. Через минуту-другую он полностью исчез из вида, исчезнув из жизни Солона навсегда. Возможно, их ролям действительно более не суждено пересечься. Хотя и эта встреча была по большей части случайной, несмотря на то, что её итог вряд ли назовёшь случайностью.

Вся жизнь и есть череда случайностей, из которых она сама и строится. В чьей власти управление этими случайностями? Это незнакомец не уточнил. Хотя знал ли онсам? Хоть что-нибудь знал? Никто теперь не скажет об этом, хотя вряд ли всё это вообще нужно.

Солон медленно залез на коня, потирая его огненную гриву. Что ж, благородный Южный ветер стал теперь его конём, и надо привыкать к этому. Это очень хороший и удобный подарок, если коня вообще можно назвать подарком.

Южный ветер медленно поплёл вверх по дороге, минуя горы, порой фыркая, а порой переходя на небыстрый галоп.

Так уже и стало смеркаться, а потом кончились и горы, уступив место обширной равнине. Именно через неё лежал путь теперь уже двух путников – Солона в непривычных для него одеждах и Южного Ветра с непривычным для него хозяином. Конь знал дорогу. Он знал её и понимал, зачем идёт именно по ней. В отличие от Солона.

II

Солнце уже давным-давно скрылось за горизонтом и наступил тёмный вечер. Выглянула неполная уже луна, вдалеке завыли волки – совсем скоро наступит непроглядная ночь.

На пустынной равнине, возле небольшого костра, сидели Геррер и Гельфида, и жарили на огне пару кроликов на вертеле. Геррер плавно двигал палочки, а Гельфида сидела на противоположной стороне костра, будто бы надеялась, что за ним не будет видно лица этого парня.

Геррер до сих пор не знал, что он делает в этом месте. Он искал своего друга Ферцена, и совершенно не собирался сопровождать какую-то девчонку с какой-то штукой, которую она и Ринк Милиэр называли Сферой Вечности.

Вместе они провели весь прошлый день, и почти весь сегодняшний, но всё это время почти не общались друг с другом. Да и впрямь ли она считает Геррера неотёсанным варваром? Он её считал когда-то сопливой девчонкой, но после того, как увидел её в боях с ним самим и с нараками, его мнение о ней немного поменялось. Хотя только совсем немного. Ей всё равно мало лет, а Герреру через несколько месяцев уже тридцать.

– Где ты их откопал? – спросила у него Гельфида.

Надо же. Геррера очень удивило то, что именно она первой заговорила с ним. Он ожидал совсем другого.

– Ты про этих славных кроликов? В лесу. Когда ты спала.

– Но я думала, что я проснулась раньше тебя. Я же тебя разбудила! – возмущённо проговорила она.

– Тут ты тоже права, – проговорил Геррер. – Я нашёл их и лёг спать обратно.

Гельфида закатила глаза, будто бы собираясь сказать ему «Ну ты и идиот! Зачем просыпаться для того, чтобы поймать кроликов, а потом ложиться спать?». Но не сказала. Хотя всё за неё сказали её глаза. Её милые детские глаза.

Которыми она смотрела на нараков, когда резала их.

– Почему ты не позвал меня? – спросила она.

– Боялся, что ты погибнешь в лесу. Там же опасно.

Теперь по взгляду её можно было определить, что она просто мечтает что-то запустить в этого вредного «варвара». Когда она накипала злостью, на неё просто невозможно было смотреть без умиления. Потому что так яростно не закипает даже кастрюля на костре.

– Ну и негодяй же ты, варвар!

– Если бы не я, ты не поела бы сейчас вкусного ужина.

– Сомневаюсь, что это будет вкусным ужином, – с отвращением посмотрела на уже начинающих румяниться кроликов она.

Хотя выглядело это всё очень даже аппетитно, и отвращение Гельфиды однозначно было наигранным. Причём не очень хорошо.

Геррер помнил, что во времена его службы в Гвардии он частенько в подобной обстановке жарил на костре мясо. Конечно, тогда возле огня сидела не малознакомая девушка, а пять-шесть боевых товарищей – знакомых лучше, чем кто-либо другой, и успевших уже стать братьями.

Тогда из их уст летели различные байки, рассказы из жизни, и тому прочее, и тому прочее. Внезапно Геррера охватила тоска по тем временам. Будто бы они и совсем недавно были, а будто бы и столетия назад. На секунду в его голове даже промелькнула мысль – зачем же он ушёл оттуда? Но тут же она улетучилась невесть куда.

Гельфида не позволила ему погрузиться в мысли слишком глубоко:

– И если бы из-за этого злосчастного герра Сёгмунда я не лишилась своей лошади, мне бы даже не пригодилось твоё общество!

– У тебя и лошадь была? Во всяком случае, её ты лишилась не из-за этого старика, а из-за бойни, что устроили нараки около академии. Лошадь наверняка убежала тогда, и ты не могла бы её найти. Признаться, лучше бы ты нашла лошадь, чем эту ужасную красноглазую тварь.

– Не называй его так!

И она кивнула в сторону той ужасной птицы, которую называла Лютиком. Слишком уж нежное имя для этого существа, которое так же «нежно» клевало сейчас что-то на земле. Гельфида вроде бы рассказывала, почему он такой, но Герреру тогда не хотелось её слушать.

– Ладно, успокойся, я не хотел тебя обижать. Кстати, мне кажется, что это уже можно есть.

Он кивнул в сторону румяных кроликов, с которых сейчас нежно и плавно стекал жир, который потом шипел на огне. Гельфида недоверчиво посмотрела на них и недовольно пробормотала:

– Так снимай.

А корочка-то знатной получилось. Просто объедение. Хотя если бы у Гельфиды в сумке случайным образом не завалялось щепотки соли, было бы намного хуже. И, вполне возможно, эта утонченная особа не стала бы есть.

Хотя тем только лучше – съел бы всё один. Хотя есть всё без соли… Замкнутый круг какой-то.

Когда Гельфида откусила первый кусок, выражение её лица мгновенно поменялось. Ещё полсекунды назад оно с отвращением смотрело на полученную стряпню, а сейчас оно очень плохо скрывало свой восторг.

– Как ты научился это делать? – спросила она, подув на второй кусок.

– У нас, у варваров, это в крови.

И он протяжно засмеялся, хотя Гельфиде не хотелось разделять его энтузиазма. Ей хотелось есть мясо, а не смеяться над шуткой, которой не было.

– Почему тебе всегда так весело? – гневно спросила Гельфида.

– Весело? – удивился Геррер. – Такие, как я никогда не бывают весёлыми.

– Такие, как ты – это как?

Геррер на несколько мгновений впал в мысли, раздумывая, чтобы этой девчонке сказать, после чего ответил:

– Серьёзные.

– Серьёзным ты был только в битве с нараками. Со мной нет.

– Кто такие нараки? – резко перебил её Геррер. – Как они оказались здесь? Они ведь даже не люди.

Гельфида с секунду промолчала, после чего тихо промолвила:

– Я не знаю, кто они и откуда пришли. Но я знаю – они не друзья нам, и охотятся за тем, что сейчас находится в моей сумке.

– Ты не поверишь, но я не знаю, что находится в твоей сумке.

Гельфида тут же полезла в сумку, чтобы показать, но Геррер одним движением руки остановил её:

– Не стоит, – сказал он. – Не искушай судьбу.

Гельфида закрыла свою сумку обратно и пробормотала:

– Там черепаха с маленьким Родевилем на своей спине.

– Чего? – удивился Геррер.

– Неважно. Когда мы попадём к моему деду, ты всё поймёшь.

– Значит, нам всё-таки туда. Не ожидал, что судьба приведёт меня в такое место, – покачал Геррер головой.

– Если тебе не нравится что-то, то можешь идти куда угодно, – пробормотала Гельфида и отложила мясо.

– Я не оставлю это всё просто так. Пока не разберусь во всей этой чертовщине. К тому же ты погибнешь здесь одна.

– Не погибну, – ответила она.

И почему Геррер вообще сказал это ей? Он же не знает её – а потому её судьба не должна его особо волновать. Хотя по своей крови и по своему духу он всё ещё остается истинным Гвардейцем – защитником Короля, Королевства, странствующих и слабых. В то же время вряд ли эту девчонку можно назвать слабым персонажем. Особенно учитывая то, что ему не удалось в бою даже обезоружить её. Ему – опытному бойцу с огромным стажем.

– Что будет, если нараки смогут завладеть твоей шкатулкой? – спросил Геррер.

– Не хотелось бы говорить об этом, – промямлила Гельфида. – Но, если верить моему деду, последствия будут очень плохими. Он даже не предупредил меня о том, что мы встретимся с этими человекоподобными чудовищами. Я должна была просто украсть его и вернуться обратно.

– Не переживай. Мы вернём его и разойдёмся мирно.

– Хотелось бы.

Гельфида отложила ту половину мяса, что осталась у неё, в сторону. Было видно, что она досыта наелась и больше ей уже не лезло.

– Оставлю-ка на завтра, – проговорила она и запихала мясо в сумку. – Чтобы варвары голодали, а я нет.

И она, расстелив свой спальный мешок, улеглась в него и отвернулась.

Геррер уже давно съел всего кролика, хотя ему всё равно было мало. Было вкусно и сытно, хотя полкраюхи хлеба всё равно не помешали бы. Тогда он, может быть, и наелся бы.

Самым печальным было то, что спального мешка у Геррера не было. И ему который день уже пришлось спать на голой траве. И почему эта девчонка не захотела идти по людским дорогам, где всегда найдётся гостиница, пусть и не очень уютная, зато с нормальной постелью?

Утром Геррер первым разбудил Гельфиду:

– Просыпайся, – он грубо толкнул он в бок.

Та, будучи невероятно сонной, явно оказалась недовольна тем известием, что какой-то неотесанный варвар будит её ни свет ни заря.

– Что тебе нужно? – недовольно пробурчала она.

Солнце только-только встало из-за горизонта, и ночной холод ещё не успел покинуть утренний воздух.

– Мы в опасности, – проговорил Геррер. – За нами погоня.

– Чего? – Гельфида в растерянности вскочила.