Там, где есть недостаток информации, появляется миф. Если хотите – это трава, которая прорастает на бетонке заброшенного военного аэродрома. Эти травинки восхищают, о них слагают легенды. Но на деле оказывается, что кто-то когда-то нарушил технологию, а время помогло.

С историей СССР точно такая же ситуация. Одним было хорошо, другим не очень, третьи слушают обе стороны и делают выводы. Наше настоящее смотрит в прошлое в подзорную трубу, только не всегда понимает, с какой стороны к этой трубе подступиться. Но вот труба не нужна.

Интернет, публицистика и книжные полки мифы о нашем прошлом развенчивают или подогревают, то есть дают траве расти. И однажды зеленые побеги разрушат военный бетон, и никакой «Буран» уже не приземлится.

Эта книга не про историю СССР и его жителей. Это книга о мифах, которые противники и сторонники Союза активно плодят и обсуждают. А ещё о героях этих мифов. У них могут быть имена, а иногда это чистое совпадение. Но это всегда имена из мифа, к жившим и живущим они отношения не имеют.

Не относитесь серьёзно к тому, что вы прочитаете. Моя единственная цель – довести миф до анекдота категории Б. Ведь сколько можно смотреть в прошлое и восхищаться жизненной силой сорняков?

Нам жить вперёд и запускать в космос корабли. И вот это уже серьёзно.

Немного о сути мифа

Поскольку книга посвящена мифам об СССР, надо вообще определиться с тем, что такое миф. Мы не будем подробно рассматривать суть и значение мифа. Для этого существует достаточно специализированных изданий, нам же стоит просто обрисовать общие черты понятия.

Весьма поэтично в книге «Миф `о Творчество»¹ это явление описывает Елисеев А. С.: «Миф похож на цветок яблони. Он распускается и радует весной. Но цветок должен опасть, чтобы породить плод истины». С таким определением сложно согласиться серьёзному исследователю, однако суть передана верно.

Миф – это представление народа о творении, силах, явлениях природы, богах и героях, собственном месте в мире. С высоты нынешних научных знаний мифы кажутся наивными, и сложно представить, что величайший ум Эллады Аристотель мог возносить благодарности Афине или серьёзно рассуждать о лабиринте с Минотавром.

Однако давайте внимательно рассмотрим мир человека до появления научного знания. Долгое время Homo Sapiens рассматривал себя как часть природы, которую никак нельзя от неё отделить. В этом мире быть потомком медведя или орла дело естественное, потому что внешние различия всегда можно объяснить превращением или странным брачным союзом (тут уместно вспомнить серию мифов о Зевсе и его женщинах). Животный предок наделил конкретную группу людей конкретными особенностями – так появились мы. Но откуда взялся мир?

Многообразие и схожесть сюжетов космогонических мифов поражают: яйцо, вода, охотничьи принадлежности, зарождение животного мира из глины и земли или скорлупы первояйца. Иногда сюжетные ходы могут отличаться, но элементы чаще всего будут сходными. Просто человек конструировал зарождение мифа из того, что мог видеть своими глазами и сотворить сам. Если бы у землян 20000 лет назад была бы археология, они могли бы найти нечто похожее на остатки скорлупы первояйца или наконечник стрелы и тем самым подтвердить истинность своего мифа. Но все оказалось сложней и метафоричней, потому сейчас мы оперируем расширением вселенной и «красным смещением», хотя притянуть к теории Большого взрыва любой первобытный миф можно. Но не нужно.

Таким образом миф был необходимой частью познания мира и самой своей сущности, но в условиях крайне ограниченных ресурсов знаний и невысокой продолжительности жизни.

Другой важный момент – сам размер мира, в котором жил человек. Этот мир довольно тесный и ограничен радиусом в 100—150 километров. Такое расстояние можно пройти пешком за неделю или за три дня на коне. У охотника-собирателя, не обремененного посевной, радиус мог быть и побольше, но с появлением сельского хозяйства человек оказался прикован к дому и земле. И в этот радиус входили ближайшие поселения или ярмарки. У кочевника же радиус был намного больше, но и встречать ему было особо некого.

Нет, конечно, человек мог знать о существовании других народов: новости приносили купцы и солдаты, вернувшиеся из далеких краев со щитом. Однако это не самая многочисленная группа мигрантов, хотя информационное значение её велико.

Долгое время, даже после городов, человек в основной массе жил ещё меньшим радиусом, и ему хватало этого знания, потому заботы о хлебе насущном отнимали свободное время, которое мы сейчас тратим на сериалы и социальные сети.

Впрочем жрецы – что египетские, что шумерские – были куда более эрудированными и прекрасно понимали, что границы мира несоизмеримо больше уже хотя бы потому, что благовония идут караванами месяцами. Но опять же – это небольшая часть населения, которая при этом была ответственна за мифы, точнее их обслуживание.

Цивилизация развивалась, а космогонические языческие мифы и не собирались исчезать даже после таких важных открытий, как шарообразная Земля или преставление об атоме. Возможно потому, что миф успешно заполнял лакуны незнания и позволял пока ещё скреплять картину мира воедино. Ко всему прочему греческая цивилизация очень плотно обратилась к самому Человеку и Социуму, а на этом фоне вопрос о возникновении мира или оливы уже вторичен – они просто есть, и слава богам. За греками потянулись римляне, а с них и началась наша нынешняя цивилизация.

Давайте подведем промежуточный итог, в котором определим, что мы будем подразумевать под мифом в этой книге. Миф – это представления о событиях, отдаленных во времени и пространстве, позволяющие объяснить окружающий мир и его отклонения от принятой в данный момент нормы. Важно, что мифические события происходили в прошлом, которое не могло быть определено временными рамками. Проще говоря, миф описывает события в таком глубоком прошлом, что и времени ещё нет.

Теперь пора обратиться к многообразию советской мифологии. Можно выделить следующие направления²:

– Мифы о царской России

– Мифы о Сталинизме

– Мифы о Войне

– Мифы о послевоенном устройстве

– Мифы космической эры

– Мифы Застоя

– Мифы Перестройки

– Мифы бытовые

– Мифы о Гулаге

– Мифы о Западе

– Мифы о Богатстве

– Мифы устрашения

– Мифы конспирологические

Исследователи могут выделить и другие направления или раздробить текущие на более мелкие или конкретные, однако для нашей книги столь общей классификации достаточно, тем более что мы не будем описывать каждую категорию подробно. Достаточно показать, что мифов было более чем достаточно и они переплетались во времени. Например, миф-страшилка о лезвии в жвачке существовал вместе с мифом Застоя. При этом важно понимать, что миф, связанный с эпохой, появлялся как рефлексия после завершения этой эпохи.

Однако одну важную особенность советского мифа все-таки стоит выделить. Если миф классический основывался на недостатке информации, а также инструментов познания, то советский миф существовал вместе с участниками мифических событий или на очень малом отдалении от них³. При этом мифы охотно распространялись и поддерживались, хранились в памяти и видоизменялись под ситуацию, становясь бродячими сюжетами. Иногда миф приходил из кино или художественной литературы, напрочь теряя свой первоисточник. Примером такого переноса может стать пересказ фильма «Председатель» одним из попутчиков В. Ерофеева во время экспедиции в Петушки.

Таким образом назвать советский миф классическим нельзя, однако в рамках нашей книги это допустимо, чтобы не перегружать читателя подробностями и определениями.

Теперь нужно сделать важное отступление и рассказать о Павле Петровиче Леере, без которого исследование советской мифологии было бы невозможно.

Павел Петрович Леер. Демиург

Павел Петрович родился 9 марта 1934 года в Самарской области. Павел Петрович очень гордился, что появился на свет вместе с Юрием Гагариным, и часто сравнивал себя с ним, говоря: «Я тоже космонавт. Только мифический»⁴. Понять тонкую игру слов поможет история исследователя.

По собственным воспоминаниям, Павел Петрович начал читать в четыре года. Но его увлекали не сказки. Довольно быстро он нашел на полках сборники мифов и зачитывался ими. Когда в школе он научился писать, то стал составлять картотеку мифических сюжетов и переплетений. Эти карточки, написанные тонким металлическим пером, Павел Петрович всегда брал с собой в экспедиции и при необходимости дополнял. Рассказывают, что при поездке на Дальний Восток картотека так разбухла, что исследователь оставил рюкзак с личными вещами и провиантом, лишь бы ему помогли дотащить ящик до экспедиционного лагеря.

В 1941 году началась война, и в Куйбышев (так стала называться Самара с 1935 года) начали массово эвакуировать предприятия, посольства и заведения культуры. В дом Лееров подселили работников посольств Норвегии и Канады. Они быстро сдружились с прытким мальчуганом и обратили внимание на его картотеку. Не стоит уточнять, на кого в итоге работали эти сотрудники. Однако эта встреча оказалась для семилетнего Павла крайне полезной – он смог встретиться с помощниками послов и пополнить свою коллекцию северными мифами и легендами канадских индейцев.

Возможно, в эти дни на крыше одного из домов старой Самары Павел принял решение поступать на исторический факультет, да не где-нибудь, а в Ленинграде. Окончив с успехом школу, Леер поступил на вожделенный факультет, и тут его следы впервые теряются. В архиве ВУЗа можно найти немало интересного, но вот ведомостей с успехами Леера не обнаружено. Известно только, что он с отличием закончил ЛГУ, а дипломную работу писал по истории посмертного культа в нечерноземной полосе.

В 1958 году Леер поступает в аспирантуру и начинает заниматься вопросами немецкой мифологии.

Столь разные темы могут вызвать вопросы, ведь они никак не связаны. Свет может пролить бывший сокурсник Леера Александр Алексеевич Беззубов. По его словам, Павел Петрович запомнился только двумя чемоданами: в одном лежала смена белья и фотография родителей, а в другой – сотня карточек, исписанных бисерным почерком. Несмотря на привлекательность и успехи в бадминтоне, Павел Петрович был глубоко погружен в мифологию, и студенческая жизнь с её радостями его интересовала мало.

Круг исследовательских интересов Леера был настолько широк, что он мог часами рассказывать о мифологии алеутов, а потом найти параллели с историями чернокожих рабов. Так что столь резкий поворот не должен удивлять.

Через три года, в день своего рождения, Павел Петрович защитил кандидатскую диссертацию, и тут его следы теряются опять. По одним данным его направили для консультаций в советскую зону оккупации Германии, по другой – посадили за пьяную хулиганку. Находятся даже люди, сидевшие вместе с Леером. По их словам, Павел на радостях после защиты диссертации пил дня четыре, и когда средств уже не осталось, разбил стекло ресторана и похитил бутылку полусухого вина под удивленные взгляды посетителей.

У нас есть все основания сомневаться в этой истории уже хотя бы потому, что в 1963-м Леер вернулся в Ленинград и женился на сотруднице строительного комбината Галине. Беззубов, который был на свадьбе свидетелем, подмечает, что жених был в пижонском немецком костюме.

Период с 1963 по 1972 гг. в биографии Павла Петровича более-менее понятен. Он сотрудничает с издательствами и журналами, где пишет статьи, посвященные мифологии народов, живущих в СССР, но материалы всегда выходят под именами других историков и этнографов, что опять же вызывает вопросы. Но после работы в Германии такому удивляться не стоит. В 1965 году у Леера рождается сын Игнат, который погибнет в 1993 году в бытовой драке. Найти Галину нам не удалось.

Также к этому периоду относится единственное известное фото Леера из Крыма. Он изображен стоящим по пояс в воде в очень странном костюме Посейдона. При этом заметно, что у Павла Петровича развита мускулатура, а на левой груди татуировка с простой надписью славянской вязью «вДаль». Что примечательно, буква «Д» изображена в виде треугольника с чертой посредине, что на шумерском означает женское начало.

В 1972 году Леер разводится с Галиной и переезжает в Новосибирск. Чем он занимался в это время, неизвестно. Однако в Академгородке какое-то время ходила легенда о молчаливом крепком человеке, который работал исключительно по ночам и отлично стрелял из мелкокалиберного ружья. При этом у него был обшитый кожей ящик на колесиках, по всем сторонам ящика висели амбарные замки.

Павел Петрович часто уезжал из города, но куда и насколько, не знал никто, поскольку отношений с коллегами и соседями исследователь не поддерживал. Однако в свой пятидесятилетний юбилей Леер собрал большую компанию из местных историков, социологов, психологов и вывез на базу отдыха МВД, откуда не выпускал четыре дня. После той грандиозной встречи выяснилось, что помимо татуировки на груди у Леера на животе наколот Человеколось, а левое предплечье украшает леди Годива с поразительной детализацией.

Эта встреча на турбазе оказалась знаковой – после неё Павел Петрович окончательно исчезает из Новосибирска и больше нигде не появляется. Только в 1992 году удалось найти его ящик в салоне старого праворульного «Ленд Крузера», который пригнали в Читу на продажу.

Машину купил бывший доцент кафедры политэкономии Саврасов Игорь Олегович, в то время владелец нескольких киосков и салона красоты. Игорь Олегович поразился коробке в багажнике: это был уже прочный металлический ящик с гофрированными краями, обитый шкурой моржа и украшенный зубами бобра, клювом гагары и орлиными когтями. Закрывался он на хитрый японский замок, не устоявший перед китайской болгаркой.

Но содержимое ящика ещё больше поразило Саврасова – несколько тысяч карточек, пронумерованных и разложенных в алфавитном порядке по географическому признаку. И ещё тонкая школьная тетрадка в клетку, в которой был только один текст. Карточки пробудили доцентское чутьё, и свободное от бизнеса время Саврасов стал посвящать их изучению и каталогизации. В итоге появилась незаконченная тетрадь «Новая мифология», в которой Игорь Олегович описал историю появления ящика в его гараже и некоторые размышления о его содержимом.

В 1995 году Саврасов попал под поезд на машине (следствие быстро закрылось, но, судя по всему, это было убийство). Вдова долго хранила вещи мужа, а потом стала продавать их его бывшим коллегам. Долгими путями ящик Леера оказался в наших руках вместе с тетрадью Саврасова, и мы наконец-то можем прикоснуться к их бесценному содержимому.

Что касается самого Павла Петровича, то он пропал без вести. Однако в 1998 году жители Нерюнгри рассказывали о странном отшельнике, который живет в старом тюремном бараке. Он приходит в город, покупает авторучки, картон и соль, после чего долго пьёт чай в местном отделении полиции с какими-то неизвестными людьми. О том, что Павел Петрович продолжал работу после исчезновения из Новосибирска, говорит и содержание карточек – в некоторых записях присутствует 1986 и даже 1992 год.

Теперь, когда вы немного больше узнали о человеке, без которого эта книга бы не состоялась, самое время обратиться к самим карточкам и их содержимому.

Карточки Леера

Всего в нашем распоряжении 3 895 карточек. Это куски плотного картона формата А5. Карточки, относящиеся к одному региону, упакованы в полиэтилен, в пакет вложена другая карточка, на которой указаны годы и место сбора информации.

Каждая карточка в пакете пронумерована и содержит следующую информацию: место, время, краткое описание информанта без указания фамилии (например, «оленевод» или «моторист буксира»), нумерация карточки. Нумерация построена по следующему принципу: если написанное умещается в одну карточку, то ставится сплошной номер – например, 569; а если история требует больше места, то она записывается на нескольких листах, и нумерация имеет вид 569\1 и так далее. Но есть карточки и без даты, их 51 штука, но по содержанию можно установить, что написаны они уже в 90-е годы.

При разборе карточек мы обратили внимание, что иногда нумерация скачет: истории, которые явно произошли позже, имеют меньший номер. Например, карточка с историей, которая явно относится к 70-м годам, может иметь трёхзначное обозначение. Чем это вызвано, мы пока не можем объяснить. Возможно, Павел Петрович вёл каталог, который не сохранился, и там такая система имеет свою логику, например, привязку к географии. Также место записи карточки не всегда совпадает с местом, в котором зафиксирован миф. Постигнуть этот принцип, к сожалению, уже вряд ли получится.

Карточки написаны от руки, и по ним можно проследить, как менялись писчие принадлежности. Если ранние карточки написаны пером, то дальше в ход идут шариковые и перьевые авторучки, химические карандаши, уголь и даже кровь.

Часто на карточках можно найти отпечатки пальцев, жирные пятна, следы размазанной грязи и прочие помарки. Но на чтение карточек они не влияют.

Что примечательно, некоторые карточки из «перьевой эры» написаны шариковой ручкой. По всей видимости, Павел Петрович переписывал пришедшие в негодность записки.

Но что написано в этих карточках, к которым мы идем столько страниц? Павел Петрович десятки лет собирал и записывал мифы, которые вылавливал среди разговоров, долгих, как сам СССР. Истории рассказывали люди разного возраста и социального положения, жители городов и сёл, северяне и жители азиатских республик. Павел Петрович аккуратно записывал всё, но не приводил речь дословно, хотя и старался сохранить авторский стиль. Некоторые записи сохраняют типично нарративное повествование, другие правильней назвать фиксацией. В данной книге мы будем приводить истории в том виде, в котором они попали к нам, поэтому общее повествование может выглядеть эклектичным.

В первоначальной версии рукописи мы начинали писать комментарии, в которых пытались проследить генезис каждого мифа и дать по нему историческую справку. Однако, чем больше мы углублялись в карточки, тем больше осознавали, что любой разбор только уничтожает эти карточки, их уникальность.

Наша задача – познакомить вас с наследием Павла Петровича, а разбирать каждый миф могут наши последователи и сторонние комментаторы. Но мы не смогли отказаться от соблазна периодически вставлять избранные комментарии из тетради Саврасова. В дальнейшем мы будем помечать их отдельно.

В конце книги будет приведен общий вывод о мифологии СССР и её содержании.

Настало время открыть меховой ящик и углубиться в него.

Памятники Ленину

Карточка 2434. Архангельск. 1986. Художник-оформитель

О том, что молодая советская власть активно заигрывала с мистикой, знает каждый школьник. Пентаграммы смотрят с каждого угла и фронтона, Мавзолей – чистая Вавилонская башня, а уж про серп на гербе и говорить не стоит. Сейчас термин «жнец» по отношению к смерти почти вышел из употребления, но на старых гравюрах старуха ходит не с косой, а именно с серпом. Серп долго оставался атрибутом богов смерти, например, славянской Мары.

Да что говорить, если на одном из вариантов герба три элемента (серп, молот и разводной ключ) вообще образуют шестиконечную звезду, что в православной традиции, например, означает объединение в Христе божественной и человеческой сущности. В украшении мечетей такая звезда тоже встречается.

Доходило и до удивительных вещей. Будущий маршал Тухачевский ещё во время Первой мировой разрабатывал неоязыческую религию с Перуном со товарищи. Делал он это, кстати, в плену, где учился французскому у де Голля. Потом этот языческий заскок Тухачевскому припомнили.

Но самое дикое обращение к языческим практикам произошло с образом Ленина. Опять же любой школьник скажет, что памятники Ленину – типичные ушебти, то есть специальные фигурки, которые клали в могилу умершего фараона. Другой аналог ушебти – терракотовая армия Цинь Шихуанди.

В 1970 году в СССР было 969 поселений со статусом «город». И в каждом из них есть минимум один стоячий памятник вождю революции. Минимум один – это важно, потому что часто их еще больше. Это не считая прорвы бюстов и отдельно стоящих голов, разбросанных по заводам и учреждениям. Так что установить их точное количество решительно невозможно, но их явно больше, чем китайских воинов императора – тех всего 8100. Но назначение памятников понятно – беречь страну от врагов внешних и внутренних. Может, это тоже придумал Тухачевский.

Вполне возможно, что решение построить такое большое количество воинов-охранников появилось как раз на волне становления государства с его увлечением и внедрением мистических знаний в живопись и архитектуру. Но уже при Сталине изначальный посыл был забыт, и скульптурные изображения продолжали делать по привычке, сохраняя только необходимые художественные приемы. Такую же картину мы видим, когда мастера Возрождения вдруг стали подражать античным образцам.

Трудно сказать, помогает ли памятник от врагов, но вот встречаться влюбленным или фарцовщикам, что одно и то же, точно помогает. Пускай стоят. Это понимает любой школьник, пока не начинает пить портвейн. Так что от портвейна памятники не помогают. И слава Велесу.

1. Елисеев А. С. «Миф `о Творчество». Ростов-на-Дону, «Индрик», 2004

2. По материалам карточек Леера П. П.

3. Анцупова Н. П. «Пересечение мифов на примере прялок Онежья», 1997, сборник статей Пятой краеведческой конференции им. Пресненского

4. Беззубов А. А. «Мои встречи с Леером». Саратов, «Подорожник». 1989