Czytaj książkę: «Цивилизованны ли мы? Взгляд на человеческую культуру»
Robert H. Lowie
Are We Civilized?
Human Culture in Perspective
© ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», 2024
* * *
Памяти
Эрнста Маха (1838–1916),
профессора истории и теории индуктивных наук
Венского университета
Предисловие
ЭТУ книгу о человеческой цивилизации я старался сделать одновременно как точной научно, так и популярной. За исключением геологического понятия «плейстоцен», для которого не существует замены, я думаю, мне удалось полностью избежать использования специальных терминов.
Пока я был погружен в эту работу, меня волновало прежде всего мнение тех моих друзей, которые не входят в ученые круги и которых слишком много, чтобы всех можно было перечислить здесь поименно. За ценные комментарии и внимательное прочтение большей части этой книги я особенно обязан моей сестре Ризе Лоуи и моим друзьям: Сюзанне и Радиане Пасмор, миссис Мэри Эллен Скотт Уошберн, миссис А. Айзекс, Мариетте Вурхиз, Дональду Кларку, профессору Фредерику Э. Брейтхуту и профессору Дж. С. Шапиро. Я бесконечно благодарен миссис Глэдис Франзен за то, что она порекомендовала мне труды Альфреда Франклина по истории французской культуры. Не менее полезным оказался совет профессора Эрасмо Бучеты, указавшего на малоизвестные испанские источники.
Моими антропологическими аудиторами были профессор А. Л. Крёбер и его супруга, доктора наук. Э. К. Парсонс, Эрна Гюнтер, Рут Бенедикт, М. Мид, доктор Хайме де Ангуло и его супруга и доктор К. Д. Форде. Настоящим я благодарю их всех за терпение и ценные замечания.
Я должен поблагодарить Th e American Mercury за разрешение перепечатать в главах «Образование» и «Гигиена и медицина» некоторые материалы, первоначально опубликованные в этом журнале.
Внимательный читатель заметит, что весь негатив в моих саркастических комментариях, касающихся скандинавской расы, направлен исключительно против приверженцев расовых культов. Поскольку сегодня я не верю в существование нордической расы, я не могу и относиться к ней с предубеждением. А вот скандинавские культуры я всегда очень ценил. Я нигде не чувствовал себя более счастливым, чем в Швеции и Норвегии, являюсь сотрудником Американского скандинавского фонда и в течение многих лет был членом Скандинавского клуба Калифорнийского университета. Именно по этой причине я считаю, что настоящих скандинавов следует защищать от тех их «друзей», которые прикрывают свои зловещие замыслы пропагандой превосходства нордической расы и в то же время насмехаются над скандинавами за то, что они стали цивилизованным народом1.
Роберт Лоуи, Беркли, Калифорния, 1929 г.
Глава I
Культура
ЕСЛИ бы вы увидели, как один человек плюет в другого, то сделали бы вывод, что он выражает таким образом презрение к жертве. Что ж, это было бы справедливо во Франции, но вы оказались бы совершенно неправы, если бы наблюдали за происходящим в Восточной Африке среди негров джагга2. Там плевок является своего рода благословением в критических ситуациях, и знахарь четырежды плюнет на больного или новорожденного. Другими словами, отхаркивание мокроты, чтобы показать отвращение, не является «естественным» поведением человека. Такой символизм носит чисто условный характер. Французский ребенок, выросший в стране джагга, то есть в регионе Килиманджаро, будет плевать на ближнего только в знак доброжелательности. Воспитайте ребенка джагга во Франции, и ему и в голову не придет плевать на новорожденного. Его поведение – в том, что касается плевка, – будет зависеть от окружения, в котором он находится.
Большинство из нас лелеют комфортное заблуждение, что наш способ повседневного поведения – единственно разумный, если не единственно возможный. Что может быть более очевидным, чем трехразовое питание или ночной сон? Но в Боливии есть индейцы, которые считают иначе: они спят несколько часов, встают, чтобы перекусить, ложатся второй раз, встают для еще одного перекуса и т. д.; и когда им хочется, они не гнушаются спать днем. Мы ездим по правой стороне дороги, а разве может быть что-то логичнее для правшей? Но обычаи Англии, Швеции и Австрии3 прямо противоположны, хотя левшей там не больше, чем где-либо еще. Но уж точно не может быть ничего более естественного, чем указывать указательным пальцем? И снова это не так. Многие американские индейцы делают это, надувая губы. Нет ничего общепринятого и в том, опять же, чтобы отнимать ребенка от груди в девять месяцев: у народов Восточной Африки и навахо Аризоны мальчик четырех или пяти лет вполне может прибежать к матери, чтобы пососать грудь.
Короче говоря, есть только один способ узнать, являются ли та или иная идея или обычай естественными или лишь условными привычками, а именно опытным путем, причем речь не идет о нашем ограниченном опыте, приобретенном в городке Оттумва, штат Айова, США, или даже об опыте западной цивилизации в целом, но об опыте, который распространен среди всех народов мира.
Люди обычно думают и действуют именно так, как они это делают, только потому, что переняли такое поведение и образ мыслей от какой-то своей социальной группы, будь то семья, банда, церковь, партия или нация. Каждое создающееся объединение людей такого рода обязательно придумывает какие-нибудь маленькие отличительные знаки, жесты, значки, песни или еще что-нибудь свое. Как иначе определенное университетское братство могло бы выделиться среди прочих? Определенная греческая буква, значок-заколка и свой собственный уникальный способ издеваться над новичками придают ему необходимую индивидуальность. Каждый человек принадлежит к ряду таких социальных групп, с философской точки зрения некоторые из них важны, некоторые тривиальны. Каждая группа каким-то образом выработала свой особый стиль мышления и поведения и преуспевает в культивировании собственных острот и чудачеств. Соответственно, каждый из нас делает огромное количество вещей, которые навязаны ему как члену какой-либо группы. То, как мы едим, флиртуем, любим, сражаемся, молимся, не является нашим личным изобретением и в значительной степени не зависит от нашего ментального склада. Все, что нам нужно сделать, – это поместить человека в новую обстановку, и он тут же начинает следовать новым правилам игры «жизнь в обществе». Американский негр говорит не на банту или суахили, а на английском; он не молится духам своих умерших предков, а причащается в баптистской церкви. Впрочем, стандарты поведения меняются даже без смены места жительства. Какая колоссальная разница между Англией при Доброй королеве Бесс4 и при Кромвеле! Или, если взять то, что ближе нам, какова разница между нашим поколением и непосредственно предшествовавшим! Тридцать лет назад американки носили длинные юбки и называли ноги «конечностями»; не секрет, что с тех пор они стали менее привередливы.
Все и вся, что человек подобным образом получает от своей социальной группы, называется частью его «культуры». Учиться у своих собратьев – это особенность человека, ибо даже у высших приматов нет ничего подобного. Положите банан вне клетки шимпанзе, чтобы он не мог до него дотянуться. Желание заполучить фрукт подтолкнет его к изготовлению инструментов. Если под рукой окажутся бамбуковые палки, он будет втыкать одну в другую и, если у него получится достаточно длинный шест, подтянет к себе добычу. Он сделал изобретение – исходное сырье для культуры. Если бы его соседи подражали ему, если бы он учил их своему трюку и все они передавали эти знания своим потомкам, это означало бы, что шимпанзе находятся на пути к культуре. Но они не делают ничего подобного. Обезьяны не являются подражателями, какими их часто изображают, и нашего гипотетического изобретателя совершенно не волнует, станет ли его блестящая идея частью обычного поведения шимпанзе в будущем. Вот почему высшие приматы заходят в пограничные области культуры, но так и не пересекают границу.
Конечно, есть множество вещей, которые шимпанзе передают своему потомству, но это совершенно другой механизм. Шимпанзе рождается с торчащими острыми клыками, на которые нисколько не влияет стая, к которой он принадлежит; но никто из нас не сможет отрастить такие клыки, если покинет общество людей и поселится среди обезьян. Наследственность людей и обезьян неодинакова. Когда самец шимпанзе оплодотворяет самку, половые клетки, которые сливаются, чтобы сформировать эмбрион нового шимпанзе, содержат некую крошечную частицу, которая влияет на образование торчащих клыков. Половые клетки человека лишены этой частицы, поэтому у людей зубы не торчат наружу.
Таким образом, как люди, так и обезьяны наследуют множество присущих им свойств. Наш американский негр может быть баптистом и республиканцем, но он не становится от этого белым и его кудрявые черные волосы не распрямляются. Он может выпрямить свои волосы с помощью горячих щипцов, но его дети рождаются с такими же кудрявыми волосами, какими были его собственные при рождении. Индейцы, проживавшие по берегам реки Колумбия, не были удовлетворены естественной формой своих черепов и сплющивали головы своих детей в колыбели. Но чтобы достичь своей цели, они должны были применять эту меру индивидуально для каждого отдельного ребенка. Однако, поскольку у людей много свойств, являющихся социальными, и при этом столь же много тех, которые являются наследственными, нас начинают беспокоить вопросы, которые мы могли бы попросту игнорировать при изучении шимпанзе, не имеющих культуры. Какие из человеческих черт являются врожденными, свойственными всем людям и отличающими их от других животных, а какие определяются культурой? Являются ли некоторые из врожденных черт характерными для определенных рас, таких как негроидная или североевропейская? Даже если групповое поведение зависит от социальной среды, нельзя ли найти в его основе некие остаточные свидетельства того, то оно определяется наследственностью? Если бы западноафриканская деревня оказалась погружена в атмосферу Афин времен Перикла, стала бы она производить великих философов, скульпторов и поэтов? Или существует определенное ограничение для развития негроидной расы, потому что негроидным половым клеткам не хватает определенных ингредиентов, которые были у греков и передавались в ходе полового акта? Этому важному вопросу будет посвящена одна из глав этой книги.
Конечно, огромные вариации культурных явлений во времени и пространстве требуют некоторого объяснения. Почему сибирские кочевники доили коров, а их китайские соседи нет? Почему доисторические инструменты из Индии так удивительно похожи на те, что находят при раскопках в далекой Испании? Что делало жизнь в Калифорнии во времена индейцев столь отличной от той, которую мы ведем сейчас? Почему перуанцы в 1500-х годах н. э. не использовали инструменты из железа, тогда как у египтян они уже были за 1500 лет до н. э.? Почему японцы копируют наши науку и технологии, но не хотят заимствовать христианство? Почему Олдос Хаксли пишет романы, которые шокировали бы его храброго деда Томаса Генри, будь у него возможность прочесть их, гораздо сильнее, чем сам он шокировал викторианскую Англию пропагандой теории эволюции, так что его прозвали «бульдогом Дарвина»? Это всего лишь несколько из тысяч и тысяч интригующих головоломок. Некоторые из них можно попробовать решить.
Глава II
Перспективы
С ЧЕГО началась культура? Она не могла начаться с вдохновения единственного гения. Наш шимпанзе относится к этому типу, но его изобретательность остается культурно бесплодной до тех пор, пока его товарищи не будут в состоянии усвоить новую идею и сделать ее своей. Таким образом, одаренный человек может сделать потрясающее открытие, которое взволнует его до глубины души; и тем не менее, если у него не будет восприимчивой аудитории, которая передаст его послание потомкам, оно будет потеряно. Следовательно, чтобы культура начала обретать форму, у этого звездного исполнителя с самого начала должна была быть группа поддержки – актерский состав второго плана.
Можем ли мы определить самую раннюю дату совместной работы подобного рода? Ключ к решению дает нам геология. Некоторые орудия находят рядом с костями животных, уже вымерших к периоду, который геологи называют современным5 или новейшим, то есть длящимся примерно в течение последних 10 000 лет. Орудия, следовательно, тоже старше: они относятся к так называемому плейстоценовому6 периоду. В этот период земной истории климат, флора и фауна были не такими, какими они являются сегодня. В Сахаре, например, есть районы, где сегодня человек не может прокормить себя. Но именно в этих местах находят сотни орудий труда, а также скелеты животных, которые с тех пор или переселились южнее, или вовсе вымерли. И человек, и животные, должно быть, жили здесь тогда, когда в Северной Африке была эпоха дождей. Примерно в то же время обитатели нынешней Франции охотились на северных оленей, выцарапывали их изображения на стенах пещер и изготавливали гарпуны из их рогов. Значит, климат Западной Европы был тогда намного более холодным, чем сейчас, иначе там не водились бы стада северных оленей.
Итак, вот доказательство того, что человек изготавливал инструменты и занимался искусством в плейстоцене. И не один человек или несколько случайных талантливых мастеров, а целые школы, ибо артефактов и рисунков слишком много, чтобы их можно было объяснить каким-либо другим способом, и мы находим целые серии и тех и других, выполненных в едином стиле. Другими словами, они являются символами культурной традиции.
На сегодня Западная Европа исследована более тщательно в археологическом отношении, чем другие регионы; соответственно, мы знаем немного больше о найденных здесь доисторических останках. Например, люди, делавшие рисунки оленей, судя по найденным черепам и костям скелета, принадлежали к нашему виду, Homo sapiens. До них, конечно, в этих местах жили наши более дальние родственники, относящиеся к нам примерно так же, как осел к лошади. Они принадлежали к тому же роду, что и мы, но к другому виду, Homo neanderthalensis. Этот неандерталец – приземистый, сутулый человек с плоским черепом и обезьяноподобными выступающими надбровными дугами – жил, возможно, от 25 000 до 50 000 лет назад.
Везде, где останки неандертальцев находят там же, где и следы жизнедеятельности охотников на оленей, их изделия лежат в более глубоком слое, так что они, несомненно, старше. Неандертальцу тоже приходилось иметь дело с холодным климатом, и он искал убежища в пещерах, где находят следы его очагов и сделанные им инструменты. Эти последние в основном представляют собой каменные скребки, подходящие для обработки шкур, которые он, возможно, носил, чтобы защитить себя от непогоды.
рис. 1. Кусок кремня или керн с отколотыми отщепами (по Невиллу Джонсу)
Однако далеко не все подобные орудия лежат рядом со скелетами неандертальцев. Похожие формы, но без человеческих костей рядом встречаются также в Восточной Европе и Китае. Когда-нибудь скелеты их создателей, вероятно, будут найдены, и может оказаться, что они принадлежат к другим плейстоценовым расам. Возможно, несколько типов людей наткнулись на одни и те же способы обработки камня. Или, что более вероятно, один из них сделал это изобретение, а остальные скопировали его. Современные археологи научились воспроизводить подобные инструменты. Возьмите кусок кремня и каменным молотком отбейте от него осколки, называемые отщепами (рис. 1, 20). Выбросьте оставшийся большой камень, доработайте маленькие отщепы только с одной стороны, и у вас будет набор плейстоценовых наконечников и скребков (рис. 2). Это не единственно возможный способ обращения с материалом, однако самый простой. Мастер мог выбрасывать отколотые пластины и продолжать обрабатывать керн. Именно так и поступали жители Западной Европы до того, как занялись производством скребков и наконечников в больших масштабах. В качестве основного орудия они использовали сердцевину, сбивая отщепы как с верхней, так и с нижней стороны кремня, пока в руках у них не оставалось большое миндалевидное изделие. Это могли быть тесак или рубило без рукоятки, которые держали в кулаке (рис. 3).
рис. 2. Найденные в Испании инструменты из отколовшихся отщепов (по Обермайеру)
рис. 3. Найденные в Испании ручные рубила грубого и более тонкого типа (по Обермайеру)
Вместе с этими ручными рубилами не было найдено человеческих останков, поэтому мы не знаем, какой вид первобытного человека первым изготовил их. Подобно скребкам, они могут быть продуктом нескольких различных видов доисторического человека, поскольку они встречаются в Африке и Индии, а также во Франции и Англии. Наука также пока оставляет нас без ответа на другой вопрос. Рубила появились в Западной Европе раньше, чем пришла мода на изготовление скребков. Но старше ли они скребковой школы Китая и Восточной Европы? Здесь пока еще не найдено керновых орудий, залегающих ниже отщепочных (рис. 4). Поэтому вполне возможно, что люди в разных частях мира независимо друг от друга разработали две разные техники более или менее в одно и то же время. Западноевропейцы, возможно, изобрели метод отщепа позже или переняли его у восточных соседей. Это могло бы объяснить, почему на Западе рубила встречаются в более глубоких слоях, чем скребки. Но это ничего не говорит относительно времени их распространения в мире в целом.
рис. 4. Китайские инструменты (по Лисенту и Тейяру)
К счастью, наука сделала одно положительное открытие, которое очень помогает определить возраст определенной культуры. Более старые рубила, найденные во Франции, не относятся к ледниковому периоду, в отличие от найденных в Западной Европе скребков, потому что они найдены вместе с костями слонов и отпечатками листьев фиговых деревьев. Таким образом, они попадают в жаркую часть плейстоцена. Следовательно, мы должны учитывать переход от жаркого к холодному климату и обратный переход от ледникового периода к умеренному климату современной Франции. Далее, мы должны признать, что культура в Африке и Азии может быть старше, чем в Европе. Таким образом, если Новейший период Европы начался 10 000 лет назад, общий возраст культуры можно было бы консервативно оценить круглым числом в 100 000 лет.
Многие ученые сочли бы эту оценку чрезмерно скупой. Но даже если ориентироваться на такой скромный возраст, перед нами открываются удивительные перспективы. Как ничтожно коротка по сравнению с ней продолжительность существования высших цивилизаций! В Египте и Вавилонии они существуют шесть или семь тысяч лет, но разве это возраст по сравнению с предшествующей эпохой? Из этих грибовидных наростов на стволе дерева культуры нельзя познать ее суть; мы не можем игнорировать более 90 % истории ее развития до того, как появились первые письменные записи. Давайте тогда попробуем охватить взглядом весь диапазон. Железо впервые было выплавлено около 4000 лет назад; а за 2000 лет до того самые передовые народы земли, вавилоняне и египтяне, научились восстанавливать медь из медной руды. До этого – на протяжении более девяти десятых своего существования – человечество обходилось без металлических инструментов. Везде, где люди когда-либо использовали металлы в более поздние времена, до того как они начали это делать, у них не было ничего, кроме камня, костей, раковин и деревянных орудий. И только наиболее прогрессивные ветви человечества смогли вырваться из этого невероятно долгого каменного века. Для многих племен – например, для австралийцев и большинства американских индейцев – эта стадия оказалась в буквальном смысле бесконечной.
На последнюю, одну двадцатую часть от всей истории культуры приходится изобретение письменности и каменного зодчества, колесной повозки и плуга. Земледелие с мотыгой или копалкой и разведение домашнего скота старше, но ненамного. За 15 000 до начала н. э. и, вполне вероятно, даже за 10 000 лет на поверхности земного шара не было ни одного зерна, полученного из возделанного злака, ни одного выращенного человеком домашнего животного, ни одного металлического инструмента, ни одного сосуда, изготовленного гончарным способом. От восьми до девяти десятых времени своего существования люди кочевали, убивая дичь и собирая дикие корни орудиями из камня, кости, раковин и дерева. Прогресс человечества можно сравнить с прогрессом престарелого ученика, который большую часть своей жизни бездельничал в детском саду, а затем с молниеносной скоростью освоил программу средней школы и закончил колледж. Это ясно видно из таблицы основных стадий развития культуры с указанием их приблизительных самых ранних дат.
Даже самый закоренелый оптимист не может, взглянув на эту таблицу, поверить в естественную склонность человека к быстрому прогрессу. Рывок вперед должен быть результатом совершенно особых условий. Что это могут быть за усилия, станет яснее, если мы сравним с самыми передовыми народами наиболее отсталые. Тасманийцы, вымершие в 1877 году, были примером такой отсталости среди существующих в настоящем рас. У них были жалкие ширмы вместо хижин, они ничего не знали о гончарном деле, и даже их каменные орудия были не лучше, чем у неандертальцев, живших, скажем, 30 000 лет назад. Почему они отстали от других народов на десятки тысяч лет? Взгляд на карту позволяет предположить, что это произошло не из-за жаркого климата. Тасмания находится примерно так же далеко к югу от экватора, как Филадельфия – к северу. Но карта также показывает, что, когда древние тасманийцы пришли на свои исторические земли, они оказались отрезаны от контактов с внешним миром. Ибо ни у них, ни у их ближайших соседей, австралийцев, не было лодок, позволявших пересекать водные просторы. Сравните это с любой из сложных исторических культур. Древний Египет и Вавилония оказывали друг на друга взаимное влияние, а сами вавилоняне были смесью двух народов, шумеров и аккадцев. Китайцы в древности имели контакты с этими высшими цивилизациями, а позже заимствовали некоторые изобретения у малайцев, турок и монголов. Греки строили на фундаменте, заложенном Египтом, а римляне переняли у греков все, что могли. Наша современная цивилизация сшита из клочков и заплаток, собранных со всех уголков земного шара. Ее репертуар богат, а репертуар культуры тасманийцев беден, потому что у нас было бесчисленное множество контактов с чужеземными народами, а у тасманийцев не было почти ни одного. Ибо едва ли у любой одиночной группы людей есть в наличии огромный запас блестящих идей. Таким образом, изолированные племена отстали по той простой причине, что десять голов лучше, чем одна.
Но это верно только в том случае, если все головы более или менее равны по мудрости. В целом, конечно, гораздо более вероятно, что культурные прорывы будут исходить от людей с врожденной способностью к оригинальному мышлению. И снова тасманийцы находятся здесь в невыгодном положении. Даже если они и были примерно ровня современным нам, каковы были шансы, что среди этой горстки островитян южных морей родится гениальный ребенок? Сколько эпохальных открытий или художественных достижений можно записать на счет города Каламазу, штат Мичиган? Тем не менее в нем на сегодня, вероятно, живет больше людей, чем была когда-либо численность населения всей Тасмании. С другой стороны, все те впечатляющие цивилизации, о которых мы знаем, на протяжении своей истории имели огромный запас человеческого материала, из которого они могли черпать, как из океана, что, в свою очередь, давало гигантов интеллекта, как в толпе из миллиона человек можно случайно встретить семифутового7 гиганта.
Когда население достаточно велико, эти одаренные люди могут быть дополнительно еще и освобождены от рутинной работы по ежедневной добыче пропитания и специализироваться в соответствии со своими талантами. Сегодня наши эксперты в области текстиля восхищаются полотнами, сотканными индейцами Перу. Но как они были произведены? Девушками, заточенными в женских монастырях и всю жизнь посвятившими своим ткацким станкам. Если бы их усилия были направлены главным образом на выкапывание картофеля, искусство ткачества не получило бы такого развития, как в западной части Южной Америки.
Таким образом, можно ожидать новых идей и изощренного ремесленного мастерства везде, где народы достаточно многочисленны, чтобы породить таланты и освободить их от рутинной борьбы за пропитание для выполнения соответствующих задач. Добавьте к этому наличие большого количества возможностей для тех народов, которые бдительно следят за своими соседями и готовы извлечь выгоду из идей, рожденных в других сообществах, и перед нами условия для возникновения действительно сложной культуры.
Однако в наличии возможностей нет и ничего неизбежного. Среди миллионов людей может возникнуть интеллектуальный гений, но соотечественники могут распять его, а его дар отвергнуть. Люди могут случайно войти в контакт с другими группами людей, но могут и держаться от них подальше, и даже если они будут интенсивно взаимодействовать, то могут как принять новые идеи своих соседей, так и отвергнуть их. Таким образом, случайность играет огромную роль в развитии культуры, а в истории цивилизации нет широких прямых скоростных магистралей, скорее она похожа на множество извилистых тропинок. Это печально, потому что приводит к тому, что некоторые светлые умы были сбиты с толку и пошли на свет одного из двух блуждающих болотных огней, географии и наследственности. Нужно установить на этих тропинках таблички, предупреждающие путника.
