Czytaj książkę: «Чужое лицо Таис. Три части»
Часть первая. Таисия
Самая большая иллюзия человека – правильное, по его мнению, восприятие реальности и поступков окружающих людей…
(Рита Вейя)
Глава первая.Сон Таис
Той ночью меня разбудили какие-то странные шорохи и шепот на незнакомом языке. Открываю глаза – ничего не вижу. Темнота сгустилась до полного мрака.
Скованная ужасом, я вижу слабый свет впереди и понимаю, что лежу в своей кровати рядом с мужем. Вдруг все стихло. Свет, как будто от фонарика, рассеял темноту, и вместо нашего окна взникла стена, как если бы проем окна заложили кирпичами, и висит картина…
На ней изображена женщина, молодая, стоящая в полный рост. Ее белое лицо, обрамленное иссиня-черными волосами, необыкновенно красиво, а глаза… Они тоже черны и смотрят прямо в душу, и такой силой и исступленностью наделены эти глаза, что мне жутко и хочется кричать, но вопль не идет из пересохшего горла, и все тело недвижимо, будто парализовано. Страх разрывает меня. И – о, ужас! Я вижу, как женщина непостижимым движением отделилась от полотна картины и медленно идет ко мне. Ее белые одежды развеваются от легкого сквозняка, пряди волос растворились в темноте, и только лицо, освещенное каким-то слабым светом, неумолимо приближается ко мне. Еще миг, и я чувствую ее рядом с собой.
А еще через секунду она уже лежит между мною и мужем и, изгибаясь всем телом, пытается столкнуть меня с постели вниз. Очнувшись на полу, я все еще вижу эту женщину лежащей рядом с моим мужем. Она медленно поворачивает ко мне такое красивое, но пугающее потусторонней силой лицо, ее огромные, полные глубинной чернотой глаза прожигают меня насквозь, и звучит голос, прямо в моем мозгу. Губы на прекрасном лице не двигаются, но я отчетливо слышу слова: «Таис, ты больше никогда не увидишь своего лица до тех пор, пока не исполнишь того, что обещала…»
И снова ночная темень сомкнулась передо мной, эхо доносит удаляющийся легкий смех, от которого кровь стынет в жилах…
Я проснулась в липком поту… Отдышавшись, повернулась к мужу. Вадим спал, отвернувшись к стене. Я прижалась к нему, облегченно вздохнув, думая: «Слава богу, это лишь сон…» Впереди предрассветно белело родное окно, а за ним виднелся знакомый, милый сердцу пейзаж…
Я встала и прошла в ванную, чтобы смыть страшный сон прохладной водой, включила свет, подошла к зеркалу, открыла кран, наклоняясь к текущей воде, мельком взглянула в свое отражение… Боже! На меня смотрела она! Крик вырвался из моей груди, разорвав утреннюю тишину. Закрыв лицо руками, я стояла, боясь снова увидеть свое отражение. Но, преодолев страх, вновь посмотрела в зеркальную глубь. Из потусторонней зеркальной поверхности на меня смотрели черные, полные исступления глаза ведьмы из моего сна. Я больше не видела своего синеглазого взгляда и светлых волос, теперь ее белые черты и черные локоны были моим отражением. И снова я услышала в голове ее голос: «Таи́с, ты никогда не увидишь своего лица, пока не исполнишь…»
Когда проснулся Вадим, то застал меня на кухне. Прислонившись к стене у раковины, я, наверное, в десятый раз мыла чашку. Он подошел сзади и поцеловал меня в шею, я вздрогнула и повернулась к нему.
– Вадим, ты видишь мое лицо? – спросила я, не осознавая, как странно и глупо звучит мой вопрос.
Он ответил, удивленно приподняв брови:
– Да, я вижу твое личико, Таис, а что еще я должен видеть? Хотя нет, постой, я вижу не тебя…
Я напряглась было, но он, смеясь, закончил фразу:
– А растрепанную красивую девочку, похожую на тебя…
Продолжая шутить, он наливал нам кофе, а я, глядя на обыденные движения его сильных родных рук, с ужасом понимала, что моя размеренная прошлая жизнь закончилась, и я должна буду объяснить мужу, почему не вижу своего отражения? И главный вопрос: кого и зачем я вижу в зеркале? Я думала обо всем сразу: как мне теперь ходить на работу, видеть друзей, знакомых, одним словом, как же мне жить дальше? Меня прошиб озноб, и крупный пот выступил на лице. Вадим, с беспокойством пощупав мой лоб, сказал:
– У тебя жар, милая, я вызову врача.
– Не надо, пожалуйста, врача, Вадим, я так отлежусь.
Но все поплыло у меня перед глазами, и я потеряла сознание.
Очнулась в своей кровати, рядом сидел Вадим. Увидев, что я открыла глаза, он обрадовался.
– Наконец-то ты пришла в себя, Таисия, как ты меня напугала!
– Что это со мною было? Мне приснилось, что я вижу в зеркале вместо себя страшное белое лицо женщины… Она была похожа на смерть – с такими глазами, в которые невозможно смотреть без ужаса!
Заботливо протирая мне лоб салфеткой, смоченной в уксусе, Вадим ответил:
– Ты заболела ангиной. Два дня была без сознания с очень высокой температурой и все время бредила – просила выгнать из твоего отражения эту женщину, которую описала сейчас. Дорогая моя, тебе просто снились кошмары от болезни, теперь тебе легче. Температура нормальная, но врач еще на неделю продлил больничный, так что лежи, выздоравливай – вот лекарства и питье. Принимай все как следует! Любимая, до вечера!
Он поцеловал меня и ушел.
Я с трудом поднялась и поплелась в ванную. Мыслей в голове никаких не было. Чувствуя слабость во всем теле, я скорее машинально посмотрела в свое отражение в зеркале…
Все также страшно на меня смотрела ведьма, я отшатнулась от ее лица и вбежала обратно в комнату, без сил упав на кровать. Рыдания сотрясали меня. «Это вовсе не сон, это все происходит на самом деле! Она осталась моим отражением!» – мучительно стучало в голове. У меня снова подскочила температура, бредовый сон стал моим спасением от помешательства. Подсознательно мне очень хотелось, чтобы поскорее пришел муж. Я, как обиженный маленький ребенок, ждала родного взрослого человека, чтобы он спас меня. Наконец дверь щелкнула, зашел Вадим. Я вскочила и кинулась ему на шею.
– Милый, спаси меня, – это не сон, я действительно вижу ее в зеркале, эту женщину – ужасную ведьму!
Вадим с беспокойством потрогал мой лоб.
– Таис, ты снова вся горишь… Ты принимала таблетки? Успокойся, это проявление болезни, ты еще не поправилась, и поэтому мерещится всякая ерунда, завтра вызову врача, он поможет тебе…
Тут я настоятельно потребовала, чтобы он сел и выслушал меня. Вадим подчинился, но было видно, что он отнесся к моей просьбе, как к капризу. Я стала рассказывать подробно свой сон, про картину и женщину, и пыталась убедить мужа, что я действительно вижу ее в своем отражении, но ничего не помогало – он только уговаривал меня выпить лекарство и укладывал в постель…
Я болела еще несколько дней, автоматически пила таблетки и проваливалась в спасительный сон. Постепенно я выздоровела от ангины, но мое душевное состояние было далеко не здоровым, с мужем я почти не общалась, ведь с каждым днем мне становилось все яснее, что Вадим никогда не поверит в то, что происходит со мной на самом деле.
А он, видя мое подавленное состояние, не приставал ко мне, но сам был очень расстроен и недоволен изменением в моем характере. Ведь из жизнерадостной, легко идущей по жизни девушки, я превратилась в угрюмую, молчаливую жену. Много раз, оставшись одна, я хватала зеркало, надеясь увидеть в нем себя. Но каждый раз разочарование погружало меня в жесточайшую депрессию – мое отражение продолжало показывать мне ведьму, глядящую на меня из потусторонней дали.
Я решила сходить в церковь. Был летний жаркий день. Надев на голову легкий платок и облачившись в платье из тонкой ткани, которое очень редко носила, я приехала на окраину города. Маленькая церквушка стояла неподалеку от шоссе. Идя по тропинке между деревьев, я размышляла о Боге. Не то, чтобы я совсем не верила во Всевышнего, но после смерти родителей будто бы разуверилась в силе молитв и поэтому посещала храм лишь по большим праздникам.
Вот показались позолоченные купола, залитые солнечными бликами, от которых резало глаза. Старинные фрески с изображением святых ликов, украшавшие главный вход, настроили меня на благостный лад. Несмело вступив в светлое чистое помещение, я подошла к старушке, стоящей за прилавком при входе, и купила свечи. Меня охватила божественная тишина, и гнетущее чувство одиночества сменилось надеждой на получение помощи от святых угодников. Перекрестившись, я подошла к иконе Божьей Матери, и мне показалось, что ее строгий лик смотрел на меня с осуждением. Я стала вспоминать молитву, закрыв глаза, и произнесла ее, как смогла, затем прошептала свою просьбу: «Божья Матерь, спаси меня от нечистой силы. Прогони ее из моего отражения. Даруй этой чужой женщине, которую я вижу в зеркале, царствие небесное, и упокой душу ее…»
Сразу после моих слов с треском раскрылись церковные двери, и сильный внезапный порыв ветра ворвался внутрь храма. Откуда взялся этот ветер в тихий солнечный день? Вихрь сорвал с моей головы платок и погасил все свечи в маленькой церкви. Старушка, крестясь и охая, встала со своего места, закрыла дверь и стала снова зажигать свечи, переходя от одной иконы к другой. Мне стало страшно. Значит, Бог не принял мою молитву и просьбу. Наверное, ведьму молитвою не победить, и мне не под силу справиться с нею. Еще раз перекрестившись, я вышла из церкви с тяжелым сердцем, не получив ожидаемой поддержки.
Стоя на остановке в ожидании своей маршрутки, я оглянулась вокруг и не увидела ни души. Мне странно было видеть совершенно пустую дорогу без машин, и окрестные дома без всякого присутствия жизни. Окна, стоящих вдоль обочины дороги домов, были темными и пугающими. Солнце скрылось за тучами. Небо опустилось, как перед грозой, и стало душно. Даже лая собак и пения птиц было не слышно. А ведь еще не поздно – около пяти часов вечера. Я посмотрела на телефон и увидела, что он был выключен, хотя я зарядила его перед поездкой. Но сейчас бездушный аппарат не реагировал на мои действия и упорно не хотел включаться.
Наконец подъехала долгожданная маршрутка, и я села в нее, передав деньги водителю. Тот, не поворачивая головы, дал мне сдачу. Я уселась спиною к нему на место у окна. Оглядевшись, поняла, что сижу в машине совсем одна, и тут маленький автобус рванул с места и погнал во всю прыть, но не в сторону жилого массива, а наоборот далее за город. Я стала кричать водителю, что он едет не туда. Набивая себе шишки на коленях и локтях, так как машина ехала очень быстро по разбитой загородной дороге, подобравшись к нему поближе, я увидела, что за рулем сидел не водитель, а какое-то существо…
Лица у него не было совсем, вместо носа – два маленьких отверстия, губы также отсутствовали, их заменяла бледная натянутая кожа, а глаза смотрели зияющими провалами глазниц… Череп прикрывала водительская фуражка, поэтому я не сразу разглядела его, садясь в маршрутку. Руки этого монстра были в черных перчатках… Повернув ко мне свою безобразную голову, он взмахнул костлявой рукой, как бы сажая меня на место… Я закричала и попятилась, затем упала, больно ударившись головою о подлокотник сидения… На миг потеряла сознание… и очнулась в той же церкви, в которой недавно молилась…
Божья старушка причитала надо мною и шептала молитвы, мелко крестясь. Она побрызгала на меня святой водою, я встала и, поблагодарив, вышла из церкви. Старушка перекрестила меня вслед и покачала головою, как бы жалея меня… Я шла по дороге от церкви, шатаясь и чувствуя себя так, будто я вернулась с того света, и подумала: «Все же Бог охраняет меня, раз я вернулась…» Остановилась на той же остановке, с которой только что уехала в страшной маршрутке, и тут с радостью увидела, что мир вокруг меня продолжил жить своею жизнью.
По дорогам носились машины. Ярко светило солнце, кричали во дворах дети, и в кронах деревьев пели птицы. Снова подошла моя маршрутка, и я села в переполненный пассажирами салон, передав деньги веселому водителю, который, принимая плату, подмигнул мне. Посадочные места были все заняты… Стоя бок о бок с людьми, я чувствовала себя одинокой и брошенной как никогда. Я понимала, что попала в ситуацию, в которой мне тяжело будет разобраться, и вышла из маршрутки в смятении, не понимая, как вести себя дома.
Едва переступив порог нашей квартиры, я услышала поток осуждений и недовольства от мужа. Вадим ругал меня за то, что я поехала одна: «Таис, ты не могла дождаться выходного, я отвез бы тебя на машине! Какая спешка потащила тебя в такую даль одну?» – повторял он, увидев, в каком состоянии я вернулась, и удивленно разглядывая мои ссадины.
Он поспешил сделать примочки и прикладывал их к моим синякам на локтях, коленях и голове, продолжая меня корить. Я сидела на кровати, опустив ноги на пол, и безвольно позволяла ему себя ругать. Ничего не отвечала на вопросы и не рассказала о странном приключении в церкви. Ведь если Вадим не верит, что я вижу чужое отражение в зеркале, то мое путешествие на тот свет убедит его окончательно, что я сошла с ума. Мои мысли путались, мне хотелось сосредоточиться и обдумать все, что со мною приключилось, но очень мешал Вадим. Я смотрела на него и почти не слышала того, что он говорил, остро чувствуя, что наши отношения совсем зашли в тупик и отдаляли нас друг от друга все дальше.
Вадим, сидя передо мною на корточках, внезапно обнял мои колени и стал их целовать… Я замерла от неожиданности… Ведь, с тех пор как я стала видеть чужое лицо в зеркале, мы ни разу не были близки с мужем, и сейчас его порыв неприятно удивил меня. Я не была к этому готова и отстранилась от его губ. Вадим был настойчив, продолжил свои ласки и целовал мое тело, снимая с меня одежду, распаляясь все больше. Губы его шептали: «Дурочка моя, я скучаю по тебе, что с нами случилось? Я люблю тебя, ты моя жена, ты не можешь мне отказать…»
Я прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь вызвать в себе ответное желание… Но его больше не было. Я словно окаменела и с удивлением понимала, что больше не чувствовала к мужу того, что было раньше. «Что со мной? Я совсем его не хочу!» – проносилось в моем мозгу. Когда все закончилось, Вадим, тяжело дыша, лег рядом.
– Ты совсем меня разлюбила, Таис?
Я не стала его утешать, только теперь окончательно осознав, что никогда и не любила по-настоящему своего мужа. Мне стало жаль его.
– Прости меня, Вадим, я не знаю, что со мной, но я не могу больше жить с тобой, как раньше. Не спрашивай меня ни о чем, я сама ничего не понимаю. Ты здесь совсем ни при чем. Давай разведемся…
Он резко ответил:
– Нет, я не отпущу тебя, мы попробуем все исправить. Обещаю, я не буду больше принуждать к близости и попробую понять, что с тобою происходит. Только скажи, у тебя точно никого нет?
Я горько усмехнулась и отрицательно покачала головою. Насколько этот повод был бы простым и понятным. Но в том то и дело, что я сама не понимала причины своего охлаждения к мужу. Лишь интуитивно догадывалась, что это незнакомая женщина из сна перевернула всю мою жизнь с ног на голову.
Прошло время. Я боялась видеть свое отражение, поэтому все зеркала исчезли из нашего дома. Я почти не спала по ночам, так как лишь днем могла спать без сновидений. Вадим таскал меня по врачам, но ни один из них не смог ответить на мои вопросы. Да и не верили они, что я вижу в зеркале не свое отражение. Ведь для всех мое лицо оставалось таким же, каким и было. Прописав кучу лекарств от нервного расстройства, врачи разводили руками.
Постепенно из моей жизни исчезли все друзья и подруги. Муж окончательно отдалился от меня, не желая выносить мои истерики и бессонные ночи. Не в силах больше мучить друг друга, мы все же развелись, оставшись друзьями.
Так я осталась в одиночестве, не понимая до конца, что моя жизнь разделилась на до сна и после, и что всему виною была она – ведьма, недавно появившаяся в моем сновидении и навсегда изменившая душу и само существование меня до неузнаваемости.
Я находилась в состоянии, близком к сумасшествию, мне с трудом давалась работа, и сама жизнь потеряла для меня привлекательность и смысл, превратившись в муку. Постепенно я научилась обходиться без зеркал, наощупь приводя в порядок свои волосы, и всячески избегала возможности увидеть себя в любом отражении.
В рекламном агентстве, где я трудилась после колледжа искусств на должности художника-оформителя, ко мне относились снисходительно. Я работала с удовольствием, поскольку с детства очень любила рисовать, и мои идеи по оформлению рекламы для заказчиков имели одобрение у начальника. Но молодость и недостаток опыта неизменно являлись предметом шуток и подтруниваний надо мною других сотрудников. Я не обижалась на коллег и обычно смеялась вместе с ними.
Но после того, как перестала видеть свое отражение в зеркале, старалась избегать прямых общений с людьми, и очень скоро в коллективе стали шептаться у меня за спиной, не понимая, что произошло с такой жизнерадостной некогда коллегой. А когда узнали, что я развелась с мужем, кривотолков стало еще больше. На прямые вопросы любопытных я не отвечала и к шепоткам за спиной старалась не прислушиваться.
Настал день, когда мне стало совсем невыносимым появляться на работе. Это случилось хмурым дождливым утром. Я вошла в офис, как всегда в последнее время молча, ни с кем не здороваясь. Повесила мокрый плащ на вешалку и уселась на свое рабочее место, ни на кого не глядя.
– Таисия, ты сегодня в зеркало смотрелась? – самая язвительная особа нашего агентства тут же сделала мне замечание про мой внешний вид.
Сама же она – пышногрудая блондинка с ярким макияжем – всегда одевалась в открытые блузы, подчеркивающие ее бюст, которым она явно гордилась. Конечно, она считала меня серой мышью. Я редко красила глаза и губы и на работу всегда ходила в джинсах и спортивных кофтах.
Не услышав моего ответа, блондинка надула губы.
– Наша Таисия загордилась вконец, разговаривать не хочет и замечаний подруг не принимает. Ты сегодня очень лохматая. Причесаться забыла? На, посмотрись…
Она сунула мне прямо в лицо свое круглое большое зеркало, всегда стоящее у нее на столе… Невольно я ужаснулась своему отражению – ведьма, всклокоченная, безумными глазами смотрела на меня, губы ее шевелились, а в моем мозгу прозвучало: «Торопись, Таис, тебе несдобровать, если не исполнишь…» Я оттолкнула руку блондинки, зеркало упало и разбилось вдребезги. Она завопила:
– Ты что, совсем чокнулась, идиотка!
Я молча обвела всех взглядом и уткнулась в свои рисунки, ничего не видя перед собою. В моей голове все время слышались слова ведьмы…
Вышел начальник и велел прекратить балаган. Все затихли. Блондинка поверещала еще немного и тоже замолчала. А я сидела за своим рабочим столом и с горечью думала: «Что я могу им объяснить – ничего!» С этого дня работники нашего агентства вовсе перестали со мной общаться, за исключением деловых разговоров. Это было облегчением моего положения, но в то же время я понимала, что скоро мне придется уйти отсюда, хотя и жаль было потерять хорошее место.
Однажды вечером я шла домой после работы по улицам, выбирая пустынные места, что становилась привычкой. Я сторонилась людей и незаметно забрела в район полуразрушенных старых домов, предназначенных под снос. Меня не пугала чернота окон и тишина нежилого двора. Сидя на старой скамье я думала, как мне быть дальше.
Вадим, жалея меня, иногда навещал, но так и не cмог помочь и понять, что делалось в моей душе. Сила одиночества грызла меня, как злая собака. Много месяцев я не видела своего лица. И вдруг внезапная решимость пронзила меня. Попробовать посмотреть на себя еще разок, а вдруг все это моя больная фантазия, и нет никакой ведьмы в моем отражении?
Не понимая, что делаю и где нахожусь, я забежала в заброшенный дом. Пустота оставленного жилья охватила меня. Двери, снятые с петель, окна с разбитыми стеклами, пыль и запустение – ничто не остановило меня, я упрямо передвигалась из комнаты в комнату, ища хотя бы осколок. Наконец в углу я увидела грязное мутное зеркало, забытое впопыхах. За разбитым окном завыла собака, сердце мое сжалось от страха, но мне необходимо было посмотреть на себя, пока я решилась. Слушая переливчатый вой, я медленно приближалась к своему отражению, едва различимому в сумеречном свете. Вглядевшись в него, я вздрогнула – на меня по-прежнему смотрела она. Те же черные глаза, белые прекрасные черты так и остались моим отражением.
Вой прекратился, стоя как вкопанная, я смотрела в это чужое лицо. Страх исчез, уступив в моей душе место злобе и непониманию, я громко и отчетливо произнесла: «Что тебе нужно от меня? Кто ты?»
Я говорила, а шевелились ее губы, и глаза в отражении вместо исступления источали безысходность. Я замолчала, и тишина напугала меня. Бросившись вон из дома, я побежала, не разбирая дороги по темнеющей улице. Начался ливень. Серая стена воды заливала все вокруг, ослепив меня. Бормоча бессвязные слова, как в бреду, я неслась, не видя ничего от яростной, охватившей меня тоски. Неожиданный визг тормозов и толчок оборвали мое спутанное сознание.
Снова шепот, темнота, стена из кирпича и картина, висящая на ней. Голос, звучащий в моей голове: «Таис, ты должна исполнить, что обещала…»
Я, вскрикнув, очнулась ото сна. Надо мною склонился человек, сидящий подле меня. Я вгляделась – черные волосы, бледное лицо, темно-какрие глаза – все это принадлежало молодому мужчине, который ласково произнес: «Слава богу, вы живы!» Он взял меня за руку, и мы познакомились. Оказалось, что Алексей, так звали моего нового знакомого, ехал в тот вечер по шоссе, неподалеку от заброшенного поселка. Был ливень, и вдруг из темноты я выскочила под колеса его машины. К счастью, ему удалось затормозить, но удар, хоть и не сильный, все же произошел. Я неделю пролежала в больнице, в бреду крича по ночам. Алексей все это время был рядом, как сказали медсестры. Они шептались: «Какой чудесный молодой человек! Редко такого встретишь!»
Я была смущена и растеряна, отвыкнув от повышенного внимания к себе. Алексей навещал меня каждый день, принося разные вкусности, и развлекал, как мог. Я не расположена была к разговорам о себе, да и о жизни в целом, но Алексей не докучал мне вопросами и только рассказывал о себе. Он художник, путешествует по стране в поисках новых впечатлений для творчества. Я тоже хорошо рисовала, даже пробовала себя в писании на холсте, но дальше пейзажа с натуры не продвинулась. Алексей же был уже немного знаменит в определенных кругах, слыл отличным портретистом, и не только… Так вот, он колесил по миру и рисовал свои картины. Я слушала его с интересом и чувствовала, что влюбляюсь… Нет, это было невозможно. Я ведь теперь не совсем обычная девушка. А кто? Кто я теперь? Ответа не было, и я молча слушала Алешу, замирая от любви и понимая, что ничего не могу ему сказать о себе.
В день выписки я с трепетом ждала Алексея, стоя на пороге больницы. Он приехал, и я не смогла скрыть радость, судя по его глазам, которые загорелись в ответ черным бархатным огнем.
– Таисия! Ты выглядишь великолепно! Разреши отвезти тебя домой! – предложил он.
Я в ответ молча села рядом с ним в ту самую машину, которая так вовремя меня сбила, как бы нелепо это ни звучало. Действительно, если бы Алеша меня таким образом не встретил, как бы закончился тот вечер, одному богу известно.
У моего дома мы долго и молча сидели в машине, не сводя друг с друга взгляда. Я всей кожей чувствовала желание, исходившее от его тела, глаза обжигали, и губы были так близко. Я отшатнулась, воспоминания отрезвили меня – Вадим, ведьма в отражении… Я не смогу больше никого любить, не имею права. Бежать, – вот что мне надо, чтобы не делать еще одного человека несчастным. Пробормотав слова извинения, я стремглав выбежала из машины и влетела в свой подъезд. Уже дома осознала, что ни телефона, ни адреса Алексея я не знала. Ну что же, и к лучшему! Он еще долго стоял у подъезда… Глядя из окна вслед уезжающей машине, я ощущала внутри пустоту…
На следующее утро я поехала к Вадиму. Бывший муж встретил меня, как всегда, с участием и радостью.
– Таисия! Выглядишь уставшей! Бледная, с кругами под глазами. Давай я тебя к врачу отведу…
– Спасибо, я уже, только от врача. Вадим, дай мне денег, мне надо уехать ненадолго…
Без лишних вопросов Вадим выполнил мою просьбу и проводил на вокзал. Я поцеловала бывшего мужа на прощание.
– Забудь меня, как страшный сон. Спасибо за все. Прощай!
Вадим озадаченно смотрел, как я сажусь в вагон, и помахал рукой, когда тронулся состав. Вот и все. Еду. Куда? Нет ответа… Я хотела туда, где меня никто не знал. Пустота сжимала меня изнутри все сильнее.
Ранним утром, через несколько дней пути, я вышла на самой неприметной и малолюдной станции. Густой туман стелился по земле, и сквозь его клочья я увидела лесную дорогу, по которой двигался человек в дождевике. Он удалялся от меня, видимо, тоже сошел с поезда. Я двинулась за ним, стараясь держаться от него на расстоянии, но тишина раннего утра выдала мои шаги. Где-то вдали пропели петухи, и туман, рассеиваясь, уступал место заливающему горизонт солнечному свету. Мужчина оглянулся несколько раз, затем решительно остановился. Его рука взметнулась в приветственном жесте, он дождался моего приближения и вежливо спросил:
– Издалека в наши края?
Я кивнула, пробормотав ответные слова приветствия.
Он молча взял мой чемодан и пошел вперед. Идя за ним, я смотрела на его серый дорожный мешок, висевший у него за спиной, и думала, что не представляю, зачем я сюда приехала. Мужчина был средних лет, обычный сельский житель, с загорелым лицом и небритой щетиной на подбородке. Мы пришли в деревню, в ней было всего шесть домов. Мужчина показал рукой на дом с цветными наличниками на окнах, который сдавался приезжим. Хозяйка, немолодая вдова неприметной наружности, жила в доме напротив. Расплатившись с ней, кинув вещи посреди комнаты, я блаженно растянулась на широкой деревянной кровати. Печь, два окна, стол… Выпив молока и съев кусок пахучего каравая, принесенного хозяйкой, я тут же крепко уснула без сновидений.
Проснулась, когда солнце уже садилось, окрасив зелень за окном в багровые тона. Настроение мое улучшилось. Я решила прогуляться на речку, протекающую неподалеку. Взяв краски, кисти и холст, я с наслаждением стала писать деревенский пейзаж, очарованная окружающим меня видом – темнеющая гладь реки, ивы, окунувшие свои ветви в воду, закат, пламенеющий на горизонте… Успокоительная терапия захватила меня, и я не заметила, как стало темнеть. С сожалением собрав принадлежности для рисования, я вернулась в дом. Слушая деревенские шорохи, мычание коров, стрекотание кузнечиков, я остро почувствовала свое одиночество. Хозяйка принесла мне чай.
– С травками, попейте на ночь! –сказала она.
Чай был ароматным и необыкновенно вкусным. Поев, я огляделась – да-а, тишина. Телевизора нет. Телефон не работал, радио не было. Я взяла в руки холст со своим рисунком. Прислонив его к стене на столе, отошла в сторону. Хорошо передались зелень деревьев и закат. Но что это? На другом берегу реки, изображенной мною, проступала фигура в темном плаще. Я помотала головой и вгляделась. Фигура стала отчетливей и чуть ближе. Бред! Я не рисовала никакую фигуру! Этого не может быть!
Но пейзаж, нарисованный моей рукой, стал меняться на глазах, и фигура в плаще уже перешла на переднюю часть рисунка, заслонив собою все пространство пейзажа. Пробила полночь. В печи вспыхнули дрова, хотя ее никто не разжигал. Часы, скрипя, отбивали последние удары. Леденящий ужас сковал меня, и я не могла пошевелиться. Мужчина в плаще вылез из холста прямо передо мной, капюшон закрывал его лицо, но небритый подбородок выдал в нем моего утреннего проводника.
Вдруг стены комнаты раздвинулись, она стала длиннее и шире, мужчина отодвинулся от меня в глубину, словно шахматная фигура. Он медленно двигался ко мне, уже издалека. Шепот и шорох заполнили мое сознание, стало жарко от печи и светло от ее пламени. А по углам роились тени, они выросли и превратились в фигуры. Я стояла, как пригвожденная, не в силах пошевелиться от ужаса. Все фигуры приближались ко мне, а в центре шел проводник. Подходя ко мне ближе, он резким движением откинул капюшон, и я увидела, что это не человек, а полуистлевший труп этого мужчины. Глаза его дико вращались, кожа на теле свисала зловонными струпьями, он ощерился безгубым ртом. Комната кишела мертвыми телами мужчин, и все они шли ко мне, обходя со всех сторон. Находясь под мистическим гипнозом этой зловещей картины, я не имела возможности ни крикнуть, ни сопротивляться.
Я почувствовала, как меня подняли горизонтально полу, дыхание остановилось в груди, и я не могла вздохнуть, когда вдруг костлявые пальцы мертвецов стали снимать мою одежду. Монстры понесли меня, нагую, навстречу трупу проводника – я была в полуобморочном состоянии от ужаса… Он скинул сгнившие лохмотья и оголил свою плоть, которая выглядела, как у живого, молодого и полного сил мужчины. Это был кошмарный сон или не был таковым? Все происходило как будто наяву…
Он вошел в меня, сверкая белыми глазами, полусгнившие веки которых открывали их страшным образом. Но совершенно необъяснимо вдруг я, скованная держащими меня за руки и за ноги мертвецами, дрожащая от ужаса, почувствовала такое наслаждение, какого не испытывала ни с кем в жизни. Как будто это сделал мой любимый, которого я дождалась после долгой разлуки. Все продолжалось долго или нет – я не могла определить… Время шло скачками – непонятным ходом в нереальности происходящего. Но вот – пропели петухи, и все исчезло…
Я проснулась на кровати в своей вчерашней одежде. В окно ярко светило солнце, а комната была обычной, как и прежде. Холст с моим рисунком так и стоял на столе, как я его поставила вечером, и на нем не было никакой фигуры. Опять кошмарный сон. Как же я смогла уснуть? Я же специально спала днем. А во всем теле я ощущала такую негу, словно всю ночь провела с любимым мужчиной. Тут я заметила маленькое зеркальце на подоконнике. Вчера его точно не было. Я взяла его в руки и взглянула на свое отражение. Я не узнала ее… Она смеялась, глаза посветлели и стали золотисто-коричневыми, а исступление сменилось удовлетворением.
Опять бежать? Куда? Что мне делать?
Зашла хозяйка, спросила:
– Как спалось? Я вам в чаек травки сонные положила, чтобы выспались…
Так вот в чем дело – травки! Вот почему я так быстро и крепко уснула.
С новой силой меня охватила тоска и паника. А душа рвалась к Алексею. Гонимая мистическими существами из моих снов, я собрала вещи и через час уже сидела в вагоне.
Меня влекло к моему любимому, и я решила не сопротивляться этому влечению. Страшные сны, ведьма в отражении – мне не разобраться с этим одной. Алексей! Я люблю его! Люблю так, как не любила еще никого!
