Czytaj książkę: «Казим и Аэлита»

© Рим Юсупов, 2024

ISBN 978-5-0064-8676-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

РИМ ЮСУПОВ
КАЗИМ

и

АЭЛИТА

(роман в стихах)

2014 г.

АННОТАЦИЯ

Эта книга о людях, живших в эпоху Советского Союза, разных по происхождению, но по воле судьбы, объединённых в одну семью несмотря на

их разные исторические корни. Жизнь Казима и Аэлиты была наполнена великими трудностями послереволюционных лет, затем военных сороковых годов и не менее лёгкими послевоенными годами. Но, несмотря ни на что, преодолев все невзгоды, они сумели осуществить свои цели и помогала им в этом любовь, верная на всю жизнь.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Роман в стихах «Казим и Аэлита» – повествование о людях, живших в эпоху Советского Союза, разных по происхождению, но по воле судьбы, объединённых в одну семью несмотря на их разные исторические корни. Казим из древнего рода булгар, которых, после завоевания Казани Иваном Грозным стали называть татарами. Аэлита – по бабушке и матери полька. У каждого из них тяжёлое детство. Они росли в семьях, фактически боровшихся за выживание. Такое было время, и мы не имеем права его забывать. Как и у других людей того времени, жизнь Казима и Аэлиты была наполнена великими трудностями послереволюционных лет, затем военных сороковых годов и не менее лёгкими послевоенными годами. Но, несмотря ни на что, преодолев все невзгоды, они сумели осуществить свои цели и помогала им в этом, вспыхнувшая в их сердцах любовь, верная на всю жизнь.

Роман связывает своих героев и с местами, где им приходилось бывать и даже жить. И небольшую деревню в Башкирии, с названием Зигитяк, расположенных в предгорьях Урала. И города Средней Азии, такие, как Самарканд, Бухара, знаменитые своей богатой историей. И Москва, и Ленинград, восхищающих мир шедеврами своего искусства. Нашли в нём отражение и Кострома, и далёкий Сахалин, где пришлось пожить Аэлите в детские годы. В нём описывается и историческое прошлое этих мест, их природа, красота и иные особенности, вызывающие непередаваемые чувства торжества или радости, запоминающиеся на всю жизнь. Герои романа – будущие экономисты, а впоследствии – профессора, а Казим и заслуженный доктор экономических наук, поэтому автор романа не мог пройти мимо этой науки и поэтически, в ходе действия, последовательно изложил история возникновения и ход совершенствования счёта, бухгалтерии, экономии и выдающихся её представителей, начиная с древнего Вавилона, Египта, Греции и других стран. В романе фактически оживлена вся история СССР, вплоть до наших дней. Всё это не может не вызвать интерес у читателей.

Остаётся добавить, что стихи романа написаны четким, ритмичным поэтическим языком, легко воспринимаемым сознанием человека, доступным каждому человеку и детям.

ЯВЛЕНИЕ

1

 
На мир великого молчанья,
Из бесконечности времён,
Пролился свет необычайный,
Чтоб зародилось что-то в нём.
Откуда это появленье,
Чей плод, кто мог его создать
В пространстве, где уснуло время,
Познав святую благодать?
Там не страстей, ни чувств – безмолвье,
Что длится, словно вечный сон.
Но чьей-то тайною любовью,
Во тьме покой тот окроплён.
Невидимая капля страсти
Пронзила вдруг собою тьму.
Теперь в безмолвии остаться
Нельзя явлению тому.
И вовсе даже не случайно
Мир тем явленьем озарён.
Свершился факт необычайный —
На свет младенец был рождён.
 
 
2
Мы все, наверное, рождались
В свой срок, и каждый в свой черёд.
И новый мир понять старались,
Не зря он нас к себе привлёк
Любовью и сияньем света,
Чей блеск готов был ослепить.
Хотя, родившись, мы всё это,
Лишь ощущали, может быть.
Свет и любовь нас привлекали,
Спеша собой обворожить.
Но мы ещё не понимали
Зачем дана нам эта жизнь.
Могли лишь чувствовать явленья
Той яви, что вдруг началась,
И с первых дней её мгновенья
Вливались новой сутью в нас.
И всё ж, младенческое время
Тянулось, словно бы во сне.
Лишь матери прикосновенья
Запомнились, наверно, всем.
 
 
3
Тот первый день, после рожденья,
Что испытал ребёнок в нём?
Какие смутные виденья
Сумел почувствовать вдруг он?
Вдохнув впервые сладкий воздух
Земли, увидев солнца свет,
Придя, не рано и не поздно,
В мир, чьих-то радостей и бед.
Что видел он, что ощущал он,
Что выражал движеньем рук?
Увы, ещё не понимал он
Тот мир, где появился вдруг.
Лишь только он в него ворвался,
Глоточек воздуха вкусив,
Как тут же, плач его раздался,
Всем объявляя, что он жив.
Мать и отец безмерно рады
Такому крику малыша.
Под этот плач, святой наградой,
Вселялась в мальчика душа.
 
 
4
В каких же временах родился
Ребёнок, и в какой стране?
Где он, родившись, очутился,
В каком краю, в какой семье?
В какое время года? Много
Вопросов, но не торопясь,
Отбросив глупые тревоги,
Продолжу начатый рассказ.
Лишь только б, было бы терпенье,
А мысли истину найдут.
Лишь только б, разрешило время
Продолжить этот скромный труд.
Ведь предстоит мне путь далёкий,
С моим героем, вдаль времён.
Ну, а пока ещё ребёнком
Спит, накричавшись вдоволь, он.
Мать, колыбель его качая,
Старалась не нарушить сон.
Молчал отец, не замечая,
Что изменилось что-то в нём.
 
 
5
Двадцатый век, не отрекаясь
От зла, шёл вдаль своей тропой,
Тридцатым годом продолжаясь.
В нём появился мой герой.
В день равноденствия природы,
Двадцать второго марта, он,
Родился, чувствуя свободу
И влился в суть живых времён.
Весна лишь только начиналась.
Ещё не таяли снега.
Но постепенно удлинялись
Дни марта. Солнце иногда,
Так ярко, радостно светило,
Что становилось всем теплей.
Надежду светлую дарило
Оно, в те дни, для всех людей.
Уж, снег, в апреле, таять начал.
Взошла зелёная трава.
Весна, пределы обозначив,
Объяв весь мир, была права.
 
 
6
Тот дивный край, где появился
Явленьем чуда, мой герой,
Где он, родившись, очутился,
Восприняв этот мир живой,
Тот край, Башкирией он звался,
С Татарией был рядом он.
Здесь род народа продолжался
С далёких, сказочных времён.
Нельзя ту древность не принять нам,
Ведь ею многое дано.
Татары и башкиры братья —
Родство их кровью скреплено.
Они всегда стояли вместе
В сраженьях против всех врагов.
Всегда считая долгом чести
Пролить во имя дружбы кровь.
И край родной, свой, защищая,
Делили беды пополам,
Друг другу, все грехи прощая,
Но, не прощая зла врагам.
 
 
7
Ах, если бы, мы, только, знали,
Что испытать им довелось,
В тех днях, тревожных и печальных.
Как много выстрадать пришлось.
Вся жизнь их, словно испытанье
И перед богом и судьбой.
О многом мы не знаем с вами.
Но жизнь людей – не вечный бой.
Бывали дни торжеств великих,
Дни ярких праздников побед,
Когда весельем многоликим
Шумел народ тех древних лет.
И эти дни запоминались
Явленьем дружбы и любви.
Ведь в них цвела святая радость.
И были люди, те, правы,
Отдавшись светлой, вечной, дружбе,
Что монолитна и крепка,
И не напрасно людям служит
Залогом счастья на века.
 
 
8
О временах тех, древних, можно,
Наверно, долго вспоминать.
Люблю историю, тревожась,
Что не сумел её понять.
Подчас историков сужденья
Противоречат фактам дней,
Ведь каждый собственное мненье,
Имел, в плену своих идей.
Но если честно разобраться —
В одном лишь истина для всех:
Жизнь создана во имя счастья,
Любые войны – тяжкий грех.
Не грех лишь – защищать отчизну,
Трудиться, радуя людей.
Творить добро во имя жизни,
Чтоб стал мир краше и светлей.
От истины не отрекаясь,
Всё ж, ухожу в иную суть,
Из древних лет, тех, возвращаясь
Опять, к герою своему.
 
 
9
Всем сердцем хочется поверить,
Что жизнь, дана, не просто так.
Герой мой был рождён в деревне
С названьем мудрым – Зигитяк.
Деревня та располагалась
В долине, у подножья гор
И вдоль долины простиралась,
Река, чья, радовала взор.
Усенька, та, река, питалась
Водой из чистых родников,
Что с улицей пересекались,
Потоками живых ручьев.
Водой прохладной и целебной
Они поили всех людей.
И кто б, в гостях, в деревне не был,
Спешил к целебной той воде.
А над деревней возвышались
Немало разных, дивных гор,
Друг к другу, присоединяясь.
Красив, был линий их узор.
 
 
10
В предгорьях древнего Урала,
Совсем ещё не высоки
Холмы и горы, но немало
Их здесь, у небольшой реки.
Гора Меловая, Девичья,
Совиная, гора Кульмет,
Гимран… Их всех не перечислить,
И красивее гор тех нет.
Издалека они синея,
Плывут как будто, над землей.
И каждая гора имеет
Родник с прозрачною водой.
Те родники текут, сливаясь,
Порой, друг с другом в озерки,
Но неизменно продолжаясь,
Вливаются в простор реки.
В тех озерках уютно рыбам,
И всё ж, в реке вольготней им.
Хотя мир рыб почти невидим,
Но он для нас необходим.
 
 
11
Вот этот край, где очутился,
Родившись, новый человек.
Открыв глаза, он устремился
Туда, где солнца яркий свет
Сияло, согревая землю,
Где песни птиц пронзали тишь.
Святому зову жизни внемля,
В день новый тянется, малыш.
Уже воспринимая звуки
И даже голоса людей,
Опять протягивает руки
Он к милой матери своей.
 

Как будто хочет, чтоб подняла

 
Его над этим миром мать,
 
 
И всё о жизни рассказала.
Он постарается понять.
Был лишь рождён, но из пелёнок
Торопится уж, уползти.
Герой мой, маленький ребёнок,
В начале долгого пути.
 
 
12
В какой же, он, семье родился?
Кто мать и кто отец его?
Дух нации, какой вселился
После рождения в него?
В какой среде теперь придётся
Ему при жизни обитать?
Чьей веры истина вольётся
В него, чтоб душу охранять
От зла, тревог и искушений,
И от укоров злой молвы,
Чтобы спасти от разрушенья
Святую истину любви?
Культурой, чьей обогатиться
Сумеет, взрослым становясь,
Рождая собственные мысли,
К иным открытиям стремясь?
Вопросов много, но ответов
Не ждите, сразу же, сейчас.
Я сам, за ним шагая следом,
Лишь начинаю свой рассказ.
 
 
13
О временах далёких, старых
Скажу я несколько лишь слов,
Напомнив многим, что булгары
Здесь жили испокон веков.
От Волги до хребтов Урала
Тянулось государство их,
И мест для жизни всем хватало.
Племён здесь не было чужих.
И до нашествия монголов
Край этот пышно расцветал.
Но враг, пролив немало крови,
В боях, его завоевал.
Булгары храбро защищались,
Но враг пришедший был силён.
Поздней, на Русь, обрушив ярость
И Русь всю захватить смог он.
Орда монгольская сумела
Почти полмира одолеть.
Роды булгар тех, поредели,
И всё ж, народ смог уцелеть.
 
 
14
Когда Орда от битв устала,
Ослабла, стала увядать,
Булгар татарами, вдруг, стали
Все люди мира называть.
На прежнем месте оставались
Роды, теперь уже, татар.
И продолжали жить на зависть
Другим. Приняв священный дар
Религии, что волей бога
Была им преподнесена
Арабами, другим народом.
И стала истиной она.
С религией, той, продолжали
Татары жить в краях своих.
Но русские завоевали
Их край, во временах иных.
Хотя своя у русских вера,
Считают все, что бог един.
Смог помирить он их, наверно,
Чтоб мир избавить от беды.
 
 
15
Башкиры и татары вместе
Слились в Россию. Может быть,
Им вместе, даже интересней
И увлекательнее жить.
И было б даже очень странно,
Святой их дружбу не признать.
Давно залечены все раны.
Давно смогли они понять —
Лишь в единении их счастье
И в понимании судьбы.
Они шагают не напрасно,
В ту даль, что ждёт их впереди
Явленьем чудного прогресса,
В чьей сути светлый смысл добра.
Чей мир, в котором всем не тесно
Расцвёл бы, радость всем даря.
Жить, дружбе посвящая чувства —
Вот жизни истинный закон.
Татарин каждый, каждый русский,
Давно познали смысл времён.
 
 
16
Но мир всегда на острой грани
Времён и допустить нельзя,
Чтоб, исцелив былые раны,
Вступил он на дорогу зла.
Такое не должно случиться,
Иначе тут же рухнет мир,
И вновь пожаром озарится
По воле чьих-то страшных игр.
Чтоб, к счастью, жизнь людей стремилась,
Чтоб в мире не было войны,
Не зря народы все сплотились
Вокруг России и Москвы.
Но не везде стремятся к дружбе,
Не все хотят спокойно жить.
Ещё, быть бдительным всем нужно,
Чтоб вновь войны не допустить.
Всем людям мира, хорошо бы,
В трудах лишь проводить все дни.
Хотя бы век один, прошёл бы,
Спокойно, мирно, без войны.
 
 
17
Итак, в краю том, где родился
Герой мой, с самых древних лет
Татары жили, те, в чьих мыслях
Ни зла, ни ненависти нет.
Они трудились, все, недаром,
На благо собственной страны,
Трудолюбивые татары,
И были родине верны.
В трудах, в любви, в весёлых песнях
Текла привычная их жизнь.
И было им совсем не тесно,
И было чем им дорожить.
Для жизни каждому хватало
Земли и неба, и воды.
Вот только счастья было мало.
Но счастье, где-то впереди.
В краю том, в том святом пространстве,
И я когда-то, был рождён,
Чтоб, ненароком, затеряться
Среди таинственных времён.
 
 
18
Род Гарифуллиных был древним
И шёл он от самих булгар.
Булгар, тех, мир, в иное время,
Переименовал в татар.
Роды татар обогатились,
Чужих племён влилась в них кровь.
Они не зря объединились,
Познав священную любовь.
Их поколенья продолжались,
Приняв божественную суть.
И Гарифуллины старались
Избрать себе достойный путь.
Стремясь достичь высокой цели —
Признанья богом и людьми,
Они вперёд шагали смело,
И были истине верны
Труд, честность и служенье богу,
Дарили им свои плоды.
Жизнь улучшалась понемногу.
Но, что там ждёт их впереди?
 
 
19
Увы, двадцатое столетье
Решило мир весь изменить,
Предав проклятию и смерти,
Всё то, что так хотело жить.
Наслав на землю злые войны,
Уничтожая города.
То время было беспокойным.
На мир обрушилась беда.
Она, неистовым потоком
Смывало всё, что на пути,
Словно по воле злого рока,
В чьей силе смысла не найти.
На всех, вдруг, гнев его пролился.
А бог, как будто бы исчез,
Людей оставив, удалился
В иную даль святых небес.
Иной, отдавшись воле, люди,
Заветы бога позабыв,
Шли вдаль, сквозь огненные будни,
Свободой головы вскружив.
 
 
20
Смысл истины понять суметь бы,
Найти б, непознанную суть,
Того, двадцатого столетья,
Избравшего нелёгкий путь.
В нём много было войн, восстаний.
А год семнадцатый принёс,
Ту революцию, что стала
Причиной и тревог, и слёз.
Иным несла она свободу,
Другим великую печаль.
Одни не стали верить богу —
Сам богом, вождь их, Ленин, стал.
Другие, потеряв богатства,
И славу, и былую власть,
Восстав, начнут сопротивляться,
Вернуть былые дни, стремясь.
Война гражданская в России
Крушить всё будет и кромсать.
Столкнувшись, грозные две силы
Начнут людей уничтожать.
 
 
21
Война та, страшная, в России
Сгубила множество людей,
Великой кровью обагрила
Суть новых, пламенных идей.
Тех, что одним внушали веру,
Другим – крушение надежд.
Тот, кто в идеи те поверил,
Признал, что смысл идей тех свеж.
К свободе, равенству и братству
Они в те годы звали всех.
Никто не смог бы отказаться
От лозунгов высоких тех.
Когда же, начали богатства
У всех имущих отнимать,
Нарушилось святое братство
И началась вражда опять.
Как много было жертв, как много
В те годы крови пролилось!
Как долго длились эти годы,
Выплёскивая желчь и злость!
 
 
22
Они катились, разрушая
Мир устоявшийся, земной,
Законы жизни нарушая,
Назло природе вековой.
Повсюду сея смерть, пожары
Неся, и голод городам.
Всем трудно было и татар, вдруг,
Настигла грозная беда.
И, в их, спокойный край, явились
Носители великой лжи,
И завертелась, закружилась,
Вдруг, по иным законам жизнь.
Понять их многим было трудно
Труднее было исполнять.
Хотя законы эти людям,
Несли как будто благодать.
Ведь в их ликующей основе,
Идеи равенства добра.
Но люди, просто не готовы
Перешагнуть идей тех грань.
 
 
23
Вновь разбудил злость и обиды
В сердцах людей, войны пожар.
Немало деятелей видных
Вдруг появилось средь татар.
Они возглавили движенья,
За независимость борясь.
Теперь подвергла униженью
Их всех, уже другая власть.
В те годы, о свободе мысли
Сам Ленин, лично пресекал.
И был любой народ зависим
От тех, кто власть к рукам прибрал.
И стали править всей Россией
Ленинцы-большевики,
Изгнав врагов, хотя и были
Все их победы нелегки.
Когда же, вдруг скончался, Ленин,
Всех, подавив своим умом,
Большевики, забыв сомненья,
Признали Сталина вождём.
 
 
24
Большевики, в те дни недаром,
Готовы были обещать,
Дать независимость татарам.
И можно было их понять. —
Привлечь к себе татар старались,
Они, чтоб белых разгромить.
Хотя и белые пытались
Татар к себе переманить.
И часть татар служила белым,
Большевикам – иная часть.
И кровь татар лилась на землю,
Ручьями красными струясь.
Красивые, лихие парни,
Им на земле бы, жить да жить.
 
 
За что же, отдавали даром
Они свою святую жизнь?
И всё ж, республику создали
Татарам, чтоб не злить народ.
И им с презрением отдали,
Неполноценный этот, плод.
 
 
25
Так Белебеевский и Бирский
Уезды, где не счесть татар,
Без референдума, по списку,
Башкирии отдали в дар.
Тем самым, повод для раздора
Двух кровных наций создан был.
Чтоб эти братья в вечных спорах
Лишались доблести и сил.
Властям всё это было нужно
Чтоб пульс страны держать в руках.
Людей всех призывали к дружбе
Они, но только на словах.
Национальные вопросы
Решал сам Сталин, став вождём.
Легко и очень даже просто
Делил в стране народы он.
Татар культурных превосходство
Он гегемонией считал,
И выражая недовольство,
Их, как врагов, уничтожал.
 
 
26
Сыны татарского народа,
Все были нации верны
И их идеи о свободе
Теперь, забыть не сможем мы.
Их изгоняли, убивали,
Во временах тех страшных дней,
И тут же, хором признавали
Врагами родины своей.
Был выдающимся из многих
Татар, чьи мысли жизнь хранит,
Кто вечен в памяти народа —
Султангалиев Мирсаит.
Как представитель Татарстана,
Султангалиев много раз
Высказывал в Москве, что Сталин
В речах о нациях неправ.
Национальные проблемы
Его идеи не решат.
Вопросы эти неизменно,
Всё время будут возникать.
 
 
27
Решать их, кардинально, власти
Султангалиев предлагал.
С ним Фрунзе полностью согласен,
И Троцкий тоже поддержал.
Но, Сталин вымолвил: «Татарам
Земли не хватит никогда.
Они во всём неблагодарны.
Полно в идеях их вреда».
Поделены народы были
В те дни на разные сорта.
Одни великими прослыли,
Возвысившись, вновь, неспроста.
Другим считаться приходилось
С тем шовинизмом, что на вид
Оказывал народам милость,
Но был источником обид.
Султангалиева, коварный,
Вождь всех народов не простил —
Расстрелян был, назло татарам,
Их мужественный, смелый сын.
 
 
28
За равноправие народов
Боролся не напрасно, он.
Идеи о святой свободе
Татар, всю жизнь пылали в нём.
Нет на земле не равных наций,
И не должно быть никогда.
Плоды любых цивилизаций —
Итог всеобщего труда.
В народной памяти навечно
Султангалиев сохранён.
И героизм его отмечен
Людьми сегодняшних времён.
Его волнующие мысли,
Как искры, вспыхнули в пожар.
Смогли, сумели воплотиться
Его идеи в жизнь татар.
И автономию, как бремя,
Отбросив, от обид устав,
Вдруг, равноправной, суверенной,
Республикой стал, Татарстан.
 
 
29
О выдающихся татарах
Писали редко в СССР,
Как будто бы их было мало.
Хотя не пишут и теперь.
И всё ж, сегодня в Татарстане
Их снова стали вспоминать.
Народ страны не перестанет
Своих героев восхвалять.
И я, конечно же, продолжу
О земляках, любимых речь.
Ведь кто-то их прославить должен,
Чтоб в памяти людей сберечь.
Их судьбы богу лишь подсудны.
Их души излучают свет.
Их героические будни
И мне хотелось бы воспеть.
И не в одном романе этом,
Возможно, и в трудах иных.
Они, познавшие бессмертье,
Должны остаться средь живых.
 
 
30
Народ идеи их запомнил
И в памяти своей хранил.
А среди них, весьма достойным,
Ахметзаки Валидов был.
Век девятнадцатый кончался
Когда Валидов был рождён.
Из тьмы безмолвья в жизнь ворвался
В губернии Уфимской он.
И с детства к знаниям стремился
И познавая этот мир,
Так жадно, радостно учился
Что отвлекался и от игр.
И получив образованье
В Казани стал преподавать.
В Уфу, уехав из Казани,
Решил политиком там стать.
В дискуссиях и спорах шумных
Никем он не был побеждён.
И в Государственную Думу
Был депутатом избран он.
 
 
31
Работая и днём, и ночью,
Подписывал свои труды
Он псевдонимом, покороче,
Попроще: Заки Валиди.
О равноправии народов
Всю жизнь он искренне мечтал.
Но этой истинной свободы,
Как милости, не ожидал.
Он за неё сражался словом,
И делом, жизнь борьбе отдав,
В тех днях великих и суровых,
Не зря, вождём башкир всех, став.
Когда же, всколыхнула взрывом,
Вдруг, революция, страну
Народ, в неистовом порыве,
Начал гражданскую войну.
И разделилась вся Россия —
Не все желали перемен.
Но, две враждующие силы
Свободу обещали всем.
 
 
32
Став во главе башкирской власти,
Примкнул, он, к белым, Валиди.
Башкиры, чувствуя опасность,
Спастись хотели от беды.
Поверив обещаньям красных,
К ним перешли войска башкир.
Был переход тот не напрасен.
Напуган красными весь мир.
На всех фронтах они теснили
Белогвардейцев, рвясь вперёд.
И их, повсюду, разгромили.
Принёс победу им народ.
А Валиди, чуть больше года,
Вёл энергичную борьбу,
За равноправие народа,
И вдруг почувствовал беду.
Республику башкир, хотелось
Ему в те дни образовать.
Идею ту, довольно смело,
Он смог в Москве обосновать.
 
 
33
Но Сталин встал преградой властной
Идее той и никого
Не поддержал. В ЦК напрасно
Взывали к разуму его.
Как свору псов, подняв всю прессу,
Стал всех клеймить и всех карать.
Угрозой начатых репрессий,
Татар, он начал подавлять.
Расстрелян был Султангалиев,
И Алкин жизни был лишён,
Учёный Татарстана, видный.
Был с Валиди всё время он.
Татар, башкир, немало, смелых,
Не собиравшихся молчать,
Плеяда Сталина сумела
Перед людьми оклеветать.
И, Валиди, уже искали.
Как многих, ждал его расстрел.
Уехать в Турцию, в край дальний,
Видать, сам бог, ему велел.
 
 
34
Врагов всех крупных уничтожив,
Стал Сталин волю диктовать.
Смешав святую правду с ложью,
Всех к коммунизму призывать.
В нём нет народностей и наций —
Один народ, советский, там,
С единым языком. И счастье
Едино, с горем пополам.
Но жить, чтоб горестей не зная,
И бед не ведая, должны,
Трудиться, рук не покладая,
Все жители большой страны.
Там, ни богатых и ни бедных
Быть не должно – ведь все равны.
И будут общими победы,
При наступлении войны.
Всё будет общим и доступным.
Измениться былая жизнь.
Такой вот, небывалой, сутью
Прельщал людей всех коммунизм
 
 
35
Но чтобы этого добиться
Немало нужно дел свершить.
Построить новый мир замыслил,
Вождь, всех, пытаясь научить,
Как жить, чем в жизни заниматься,
Трудиться как, о чём мечтать,
Куда идти, какое счастье
Предвидеть, где его искать.
О многом знал один, он, гений,
Какие книги, как писать.
Лишь мудрое его виденье,
Могло людей от бед спасать.
Казалось, что он всё предвидел,
Предусмотрев всё, что к чему.
Не дай бог, чтоб возненавидел
Кого-то вождь – конец ему.
Так, возомнив почти, что богом
Себя, великий вождь тех дней,
Повёл неведомой дорогой,
К неясной цели всех людей.
 
 
36
Вот мир тот, где успел родиться
Герой мой, вот, те, времена,
Вот люди дней тех, те, чьи мысли
Полны, то грусти, то огня.
Вот жизнь, та, что порой пылает,
То тлеет в сумрачной тиши.
Вот край тот, где душа играя,
Ещё куда-то не спешит.
Где мир лишь кажется безмолвным,
Где спит обманчивая тишь.
Где первое святое слово,
Воскликнет радостно. малыш.
Всё это непременно будет,
В свой нужный час произойдёт.
Легко ли в жизни, или трудно,
Но суть свою малыш найдёт.
Ну, а пока, необходимо,
Чтоб тайной мир зря не пленять,
Ребёнку дать святое имя.
Но как же мальчика назвать?
 
 
37
Фантазия татар богата.
Разнообразие имён
Пленяет нас. Всегда приятно
Прочесть в них истину времён.
Всё от родителей зависит.
Те, кто религии верны,
Прочтя божественные мысли,
В них имена найти должны
Провидцев или же пророков
Для тех рождённых сыновей,
Что, по понятиям высоким,
Растя, окажутся мудрей
Своих родителей. Не зависть
Толкает к этому – любовь.
На свет ребёнок появляясь,
Любое имя взять готов.
И лишь бы не перестарались
Родители, ведь в именах
Бывает то, что всем не нравясь,
Несёт живущим людям страх.
 
 
38
Должно быть имя совершенным,
И быть осмысленным во всём.
Но имена диктует время,
Ведь имя жизни смысл несёт.
По именам, людей, ушедших,
Легко порою прочитать
Суть прошлого. Как голос вещий,
Вдруг сможет имя прозвучать.
В нём отголоски дней старинных,
Явленья позабытых дней.
Диктует нам порою имя
Деянья гордые людей.
Порой же, имена созвучны
Названьям древних городов,
Чьи жизни с миром неразлучны,
Чьи славы – гордость всех веков.
А иногда, простое имя
Своим звучанием, тебя
Пронзит вдруг, чтобы стать любимым,
Необходимым, навсегда.
 
 
39
Но, вот, и мальчику решили
Такое имя подобрать,
Чтоб чувства в нём всегда бурлили,
Чтоб мир спешил он познавать.
Чтоб мог себя сосредоточить
В науках нужных для людей,
Конечно, если сам захочет,
Отдаться в плен святых идей.
Чтоб жил, не ведая, ни горя,
Ни зла, среди иных времён.
Казим – вот имя то, которым
Был наш ребёнок награждён.
Казим – откуда это имя,
Что по-славянски – познавать.
Но для татар необъяснимо,
Такое имя сыну дать.
С «казием» имя то созвучно,
Кази же, у татар – судья.
 
 
Но стало имя то привычным
Ребёнку с памятного дня
 
 
40
А может в честь далёких предков
Дано ему, то имя в дар.
Но имена такие редко
Встречались раньше у татар.
Но как бы ни было, назвали,
И имени прекрасней нет.
Родители, они лишь знали
Такого имени секрет.
Но не престало быть беспечным
В нелёгкой этой жизни им.
Был скромным праздником отмечен
Тот день прелестных именин.
Куда же от родни им деться
Все ели, пили, веселясь,
Хваля рождённого младенца.
Но был он скрыт от чуждых глаз.
Чтобы не сглазили ребёнка.
Вдали от всех малыш дремал,
Ещё не слыша песен звонких,
Хотя, возможно, ощущал.
 
 
41
Семья, в которой очутился,
После рождения, малыш,
Где он, нежданно появился,
Нарушив плачем утра тишь,
Весь дом, пронзая криком громким,
Была достаточно большой —
Девятым был, Казим, ребёнком
В семье, где он себя нашёл.
О старших сёстрах, он, не знает —
И Хамида и Мухлиса —
Скончались оба, слишком рано,
Как птицы, скрывшись в небесах.
Но были – Джаудат, Сазида,
(Он с первых дней тянулся к ним)
Галия, Ракия, Мотыйга,
Анзяб. Последним был Казим.
Быть с ними мальчику приятно.
Он рядом с ними вырастал.
Сестёр своих и старших братьев,
Казим безмерно уважал.
 
 
42
Не зря, наверное, в то время,
Чьи дни не кажутся светлей,
Почти во всех татарских семьях
Имелось множество детей.
Татарам диктовал как будто,
Судьбой неписаный, закон —
Продолжить род татар. По сути
Всю нацию сберечь мог он.
Закон тот по своей природе
Был влит в сознание людей.
Они, любя святого бога,
Любили так же, и детей.
И он стихийно воплощался,
Закон, тот, в праведную жизнь.
Ведь богом он предназначался,
Чтоб честно людям всем служить.
И не одним татарам. Много
Народов разных на земле,
Что просят милости у бога,
Чтоб не исчезнуть в вечной мгле.
 
 
44
Отец Казима, Гарифуллин,
Достопочтимый Мугалим,
Муллой был. Как иные муллы,
Был мудр. Гордились люди им.
Сам царь, его своим указом
Муллой назначил в Зигитяк.
Служить он богу был обязан,
Сверяя с верой каждый шаг.
Быть честными, в трудах стараться —
Он земляков своих учил.
Словами веры, как лекарством,
Их души тёмные лечил.
И жизнь текла спокойно. Люди
Трудились. Мир торжествовал.
О том, что завтра в жизни будет.
Никто пока ещё, не знал.
Но революцией, однажды
Россия шумно взорвалась.
И тот, кто мир разрушить жаждал,
Вдруг захватил в России власть.
 
 
45
И сразу всё переменилось.
Нарушен был людей покой.
Устои жизни изменились.
Всё покатилось кувырком.
Мулл изгоняли из мечетей,
Священников из их церквей.
Ссылали, предавали смерти…
Стал, правит тот, кто был никем.
И трудно было разобраться,
Как жить в смятении таком.
Тот, кто сумел нажить богатства,
Стал называться кулаком.
Вот и отец Казима, тоже,
Хотя богатым и не слыл,
Достатком скромным потревожил
Ту власть, которой не служил.
Ведь он мулла и только богу,
И лишь народу мог служить.
И власть та, думая недолго,
Спешит сломать святую жизнь.
 
 
46
О днях тех, чёрных и тревожных,
Конечно же, забыть нельзя.
Запутался в идеях сложных
Народ, судьбу свою дразня.
Поддался, он, уловкам хитрым
Призывов, лозунгов, речей.
Но в тех идеях были скрыты
Желанья новых палачей.
И, изменяя мир, хотели
Они все нации стереть.
За дело взялись слишком смело,
Стараясь вовремя успеть,
Пока народ, вдруг, не очнётся,
Не ощутит вновь предков зов.
Хотя и знали, что прольётся,
В России, всех народов кровь.
И полилась, та кровь рекою.
Настало время страшных бед.
Не знали мира и покоя
Все люди в тот жестокий век.
 
 
47
Казим, ребёнком очутился
В круге тех, страшных, горьких дней.
Некстати, словно бы явился
Он в мир борьбы, где жизнь людей
Была почти у тонкой грани
Исчезновения. В тех днях,
Ребёнком малым, очень рано,
Смог ощутить он, сердцем, страх.
Когда отца под стражу взяли,
Из мест родных, чтоб выслать прочь,
Хотя ещё не осознавал он,
Стал плакать, чтоб отцу помочь.
Пронзительным, тем, громким плачем,
Что вылился, как гнева всплеск,
Он смог впервые обозначить
Свой выразительный протест.
Но, за отцом, пришедшим людям
Не ранил совесть плач его.
Они привыкли к страшным будням,
И не жалели никого.
 
 
48
Был в Красный Ключ, на поселенье
Отправлен мальчика отец,
И, как кулак, и, как священник,
Как враг народа, наконец.
Был раскулачен он, всю живность
И всё имущество семьи
Забрали – в этом, справедливость
Закона, видели они.
Детей, оставленных без пищи,
И мать их, как жену муллы
Изгнали тут же из жилища,
И им ни в чём не помогли.
Тем, кто владел в то время силой,
Была гуманность не к лицу.
И дети выселены были
На поселение к отцу.
Туда же, в Красный Ключ, к востоку
Башкирии, в тот край земли,
Где их отец страдал жестоко,
Вне дома, вне своей семьи.
 
 
49
То время истощило силы
Всех поселенцев, среди них
И женщины больные были.
И дети голодали их.
Детей врагов кормить не стоит —
Так Сталин, видимо, велел.
Когда шёл поезд над рекою
К Уфе, в реку ту, Агидель
Больные женщины бросали
Грудных младенцев, не таясь
Упрёков, сами умирали
С болезнью больше не борясь.
Но мать Казима, прижимала,
Испуганно, к своей груди.
Шамсиниса, конечно, знала.
Что трудно будет впереди.
Но бог ей дал ребёнка, чтобы
Она сберечь его смогла.
Не зря она молилась богу,
Чтоб он отвлёк её от зла.
 
 
50
Мать. Всех инстанций жизни выше.
С великой совестью души.
Она, как будто бога слышит,
Когда задумавшись в тиши,
Ребёнка медленно качает,
Чтоб сын спокойно мог поспать.
Но и во сне, малыш вздыхает,
Как будто чувствует он мать.
Ведь, каждой жилкой тела, сердца,
Он связан с матерью своей.
Спешит теплом её согреться
Младенец, с самых первых дней.
Он суть её. Он продолженье
Её надежды и любви.
Но, сколько надобно терпенья
Ей с ним. Всегда. В любые дни.
Хотя порой и трудно очень,
Но радостно с ребёнком быть.
А их немало, между прочим,
Детей, и нужно всех любить.
 
 
51
С ней пять детей сейчас, и нужно
Всех и одеть, и накормить.
Еды хватает лишь на ужин.
И мать не знает, как ей быть.
Всё то, что сохранить сумела,
В те дни, весь скарб своих вещей,
Она продать уже успела,
Но не хватало денег ей.
И дети старшие нанялись
На лесоразработки, им,
Хотя работать и приняли —
Платили меньше, чем другим.
Отец их тоже, там работал,
Больной, он, тяжести таскал.
На этих лесоразработках
Он наказанье отбывал
Ему работу бы, полегче,
Увы, он был приговорён.
Не смог семью он обеспечить
В лихое время тех времён.
 
 
52
И мать работала, конечно,
Но кем? Малыш не знал о том.
Отцу не становилось легче,
И, увядая с каждым днём,
Слабел он, к богу обращаясь,
Молитвы тихо вознося.
И с жизнью, медленно прощаясь,
Взор устремил он в небеса.
И, в благостное чудо веря,
Молил Всевышнего, вернуть
Святую истину и веру
Всем тем, кто выбрал новый путь.
И, отдохнув, совсем немного,
Молясь и каясь, попросил
Он для семьи своей, у бога
Чтоб счастья дал им бог и сил.
И чувствуя уход в бессмертье,
«Прости!» – жене своей сказал.
Обнял детей всех перед смертью.
И навсегда закрыл глаза.
 
 
53
Вновь горе, чуть не ослепило
Шамсинису, она опять
В слезах вся. В день тот, трудно было
Ей даже голову поднять.
И плача над супругом долго,
Была готова рядом лечь,
Прося прощения у бога,
За то, что не смогла сберечь.
И дух её сопротивлялся,
Расстаться, не желая с ним.
И плач детей не прекращался.
Конечно, плакал и Казим.
То горе, вмятиной на сердце,
Рубцом осталось навсегда.
Хотя сознанием о смерти
Отца, не ведал он тогда.
Ребёнок, как он мог запомнить
Тот самый горький, чёрный день,
 
 
Уснув, в одной из тихих комнат,
Где затаилась смерти тень.
 
 
54
Но жизнь, стараясь продолжаться,
Не терпит долгих, горьких слёз,
И не желает повторяться
Бедой, среди тревожных грёз.
Ведь в вечной грусти и печали
Нет смысла зря существовать.
Нас жизнь зовёт, в иные дали,
Чтоб, как и прежде, расцветать,
Любовью светлой наполняясь
И удивляя красотой.
Чтоб жили люди всем на зависть,
Объединенные судьбой.
Найдя святое утешенье
В трудах и в истине души.
Забыв былые прегрешенья,
Чьи отзвуки ещё слышны.
Туда не зря мы все стремимся,
Не забывая прошлых дней.
И наши горестные мысли
Сгорают, словно бы в огне
В сиянье жёлтого заката,
В вечерний незабвенный час.
И мир, что грустным был когда-то,
Восторжествует, вдруг, смеясь.
 
 
55
Конечно же, не зря просила
Шамсиниса, не просто так,
Чтоб ей, с семьей всей, разрешили
Вновь возвратиться в Зигитяк.
Неоднократно обращалась
К властям и умоляла их.
Над ней как будто издевались —
Ответа не было от них.
Но продолжала то и дело
Она им просьбы посылать.
Властям, наверно, надоело
Ей постоянно отвечать.
И ей вернуться разрешили.
Все драгоценности продав
Шамсиниса, с семьёй решила,
Рекой, к Уфе добраться, вплавь.
И по реке Уфе, сначала
Вёз на плоту их плотовод.
Содрал с них денег он немало.
Но до Уфы доплыл их плот.
 
 
56
Ходили поезда в то время
И от Уфы до Туймазы,
Куда и нужно, непременно,
Им до начала злой зимы.
Немало денег на билеты
Ушло, но поезд их довёз.
Их в Туймазах никто не встретил
И обошлось без лишних слёз.
Оттуда им до Зигитяка
Не так уж, было далёко.
Добрались незаметно как-то,
И сразу стало вдруг легко.
Но дом их был почти разрушен.
Хозяйство сметено людьми.
Так земляки неравнодушно,
Разрушили их бывший мир.
Подвал лишь, а верней, землянку
Никто разрушить не сумел.
Заночевав там, спозаранку,
Все окунулись в море дел.
 
 
57
Порядком и благоустройством
Семья сейчас же, занялась.
Возник вопрос трудоустройства.
И им помочь решила власть.
Ведь рук в колхозе не хватало
Для сельской вахты трудовой.
И вот, колхозниками стали
Все Гарифуллины, семьёй.
Мир понемногу изменялся.
Добрели люди на глазах.
Ведь всё равно народ старался
Жить, как и в прошлых временах.
Традиции не забывают,
Обычаи дней древних, чтят.
Но зову времени внимая
И новизны они хотят.
Не зря же, словно прорастает
Над сельсоветом красный флаг.
Казим, он тоже, вырастая,
Уж, к детству сделал первый шаг.