Cytaty z książki «Ученик монстролога», strona 6

...абсурдное знание непреложной морали — целиком и полностью причудливое изобретение человека, капризная выдумка толпы. Нет никакой морали, кроме морали данного мгновения.

Все, что осталось от наших отцов не земле были мы сами. И когда нас не станет, не станет и их. Мы были скрижалями, на которых была записала их жизнь

Мы – рабы, все мы – рабы, Уилл Генри, — сказал он, вынул книгу у меня из рук и положил сверху ближайшей стопки. — Некоторые из нас – рабы страха, другие — рабы разума, третьи – основного инстинкта. Но все — рабы, Уилл Генри, и все чему-то служим. Вопрос должен быть поставлен так: чему мы служим? Чему посвящает себя? Выберешь ты служение правде или лжи, надежде или отчаянию, свету или тьме? Я выбирают служение свету, даже не смотря на то, что служба эта подчас проходит во мраке.

"Возможность" - ещё не значит "вероятность".

Мы - рабы, все мы - рабы. <...> Некоторые из нас - рабы страха, другие - рабы разума, третьи - основного инстинкта. Но все - рабы.

Мы можем оттягивать этот момент. Мы можем стараться изо всех сил отложить горький урожай, но день, когда молотят зерна, все равно настанет.

...тут взгляд моих детских глаз с нездоровым любопытством остановился на серых ошметках плоти, плавающих на поверхности засорившейся раковины. Не столько ужас переполнял меня, сколь изумление: шестьдесят лет надежд и стремлений, голода, любви и тоски выбиты одним молниеносным выстрелом - и нет больше ни сознания, ни мозга. Лишь остатки серого вещества плавают на поверхности воды - почти нематериальные и невесомые, как попкорн.

Есть такие монстры, как Антропофаги, но есть ещё и монстры другого порядка. Так было, Уилл Генри, и так будет.

— Я тоже умер. Я чувствую твою руку, я вижу, что ты сидишь здесь, я дышу. Но внутри ничего нет.

Я кивнул. Как хорошо я его понимал! Я пожал его руку.

— Потом станет легче, — заверил я его. — Мне стало. Никогда не будет так, как раньше, но легче станет.