Czytaj książkę: «Золотой гобелен», strona 20
Глава 17. В ЛАГЕРЕ ДАУРОВ
Несмотря на разрешение исчезнувшего в темноте Тарима, разговор не клеился. Я обдумывал новую информацию, а Кери начал потихоньку засыпать.
Мне казалось странным наше бездействие. Все операции по освобождению пленников, по крайней мере, в прочитанных мной книгах, производились ночью, когда не спали только часовые, охраняющие лагерь.
И чего могут ждать люди, везущие Лана в Снурк? Они должны как можно быстрее доставить его наместнику. От беспокойства и тревоги я проворочался остаток ночи. Ноющие мышцы тоже сну не способствовали.
Прокрутившись, пока небо над деревьями не начало менять цвет, я решил, что пора вставать, и с удивлением обнаружил, что Кери нет на поляне. Только я собрался отправится на его поиски, из-за деревьев двумя тенями появились близнецы.
– Надо собираться, – забрасывая землей остатки костра проговорил Тарим.
– Со стороны предгорий приближается группа пеших. Судя по весу и ширине шагов – кто-то из племени бурграхов, – Кери быстро посвящал меня в сделанные ими за ночь открытия.
Я, хотя и не спал, не заметил, когда он ушел, и гадал, сколько времени он отсутствовал.
– А наши друзья должны бы уже их услышать и искать уголок, куда можно забиться, чтобы избежать встречи с отрядом горцев. Они же словно нарочно тянут время, – добавил Тарим. – Через десять минут отряд пересечет дорогу, если они не свернут, как раз наткнуться на их лагерь.
Идя след в след за братьями, пробираясь сквозь кусты и не издав ни звука, что для меня было огромным достижением, мы подобрались вплотную к лагерю снурцев. Они были заняты сборами. Разведчики докладывали что-то командиру. Этого человека я еще не видел: невысокий, жилистый, с большими залысинами и высокомерным выражением лица. Он как-то повел носом, при нашем приближении, но быстро отвлекся на жестикулирующего пожилого снуркийца, в волосах которого мелькали седые пряди, а на длинных ушах висело несколько серег в виде колец. Кажется, они готовились к встрече с приближающимся отрядом. Лана я пока не видел и пытался понять, где его держат.
Кери молча толкнул меня в бок. Я обернулся: двое кнурских воинов выводили из палатки связанного, резко выделявшегося теперь среди сородичей белоснежной охапкой волос человека-лиса. Присмотревшись, я понял, что его руки скованны неким подобием наручников. Как сказал Тарим, они блокировали его дар.
Отряд уже занял позиции, они готовились к обороне, Лана увели за повозку, так и не освободив его и не дав оружия. Неужели боятся, что он воспользовавшись суматохой попытается сбежать? Для нас это был бы идеальный вариант – освободить пленника, пока остальные будут разбираться с непонятно откуда взявшимися «гостями».
Или они рассчитывают, что беззащитный пленник окажется случайной жертвой так кстати появившихся бурграхов?
Передовая часть отряда появилась на поляне совершенно беззвучно – всего пять человек, но они не сбавляя скорости, как выпущенные из пращи камни, налетели на ждавших их снурийцев. Сравнение с камнями возникло у меня не случайно – нападавшие были невысокого роста, широкоплечие, с перекачанными мышцами на руках, как будто на нас напало племя молотобойцев. И все как один горбатые, из-за чего их непропорциональные тела казались совершенно круглыми. Со стороны дороги появлялись все новые и новые обнаженные по пояс, увитые канатами мышц уродливые бойцы.
Я злился на своих спутников, глядя на то, как эти люди, лавиной прокатываются по лагерю, круша все на своем пути. Зачем так рисковать, только чтобы посмотреть на это, возможно, и очень редкое явление: по словам Кери, бурграхи без особых причин никогда не покидали свои горы.
Я, закипая, посмотрел на Тарима, не отрывавшего восхищенного взгляда от сражавшихся.
– Почему мы не увели Ланнира ночью? Могли бы полюбоваться на эту бойню и без его участия, – прошипел я.
– Без его участия не получилось бы, – подтвердил Тарим мои худшие опасения, – уж не знаю, что задумали эти хитроухие, но их командир вчера отлучался надолго, вернулся как раз перед вашим появлением. Думаю, он и организовал это представление.
За то время, что мы обменялись парой фраз, лагерь превратился в огромную свалку, но люди Бариэграса еще сопротивлялись, медленно отступая за разрушенные палатки и приближаясь с каждым шагом к повозке, за которой двое из них удерживали Лана.
– Пожалуй, пора вмешаться, – сказал Тарим и беззвучно, как огромная черная кошка – только коса мелькнула над кустами – выпрыгнул на поляну, где происходил бой.
На мгновение все замерло, словно кто-то нажал паузу на воспроизведении видео. Бурграхи повернулись одновременно в сторону Тарима. Большая их часть двинулась к нему. Снуркские бойцы, воспользовавшись моментом, бросились врассыпную и скрылись в лесу.
Когда между нападавшими и Таримом оставалось не более десяти метров, горбы на их спинах начали шевелиться. Волосы на моей голове – тоже, и встали бы дыбом, если бы не тугой хвост, в который они были завязаны. Развернувшись, как лепестки кошмарного цветка, то, что я принял за уродливые наросты на спинах, превратилось в еще две пары рук, таких же мускулистых и ловких.
Кери потянул меня за рукав
– Наша очередь, крикнул мне в ухо он, потому что я, уже теряя нить реальности, смотрел на то, как к Тариму приближаются паукообразные чудовища и как он щерится в ответ.
Обогнув поляну с остатками лагеря, мы увидели наконец, что происходило за повозкой. Лошади давно унеслись в неизвестном направлении. Двое снуркийцев продолжали держаться возле привязанного к колесу Лана. Третьего нигде не было видно. Наверно решил «поискать» лошадей. Лица конвоиров были настолько бледны, что проступившие на висках вены казались черными. Они прекрасно видели, что происходит в лагере – остальные бурграхи тоже расправили запасные конечности и, в два счета разделавшись с остатками отряда, приближались к ним.
На лицах дауров читалось сомнение, стоит ли защищать пленника или лучше пока не поздно последовать примеру остальных и скрыться в лесу. Они выбрали второе, а мы с Кери в последний момент успели встать между Ланом и двумя шестирукими мутантами.
У меня была лишь пара небольших кинжалов, купленных в Лиенссе. Как можно противостоять тому, что надвигалось на нас, с таким оружием, я не представлял. Кери неуловимым движением бросился вперёд и покатился прямо под ноги одному из нападавших. Тот только успел взмахнуть своими огромными ручищами – и упал на землю с перерезанными подколенными сухожилиями.
Я сгруппировался, чтобы проделать такой же трюк, но заметил странное движение на границе леса. Неужели охрана вернулась? Все происходило слишком быстро. Думать было некогда. Я понимал: сейчас любое движущееся существо, кроме сжавшегося для нового прыжка Кери и Тарима, превратившегося в размазанное пятно, от которого с частотой хронометра отлетали покалеченные бурграхи или части их тел, – представляет смертельную опасность.
Резко развернувшись, я встретился взглядом с человеком, крадущимся из-за деревьев. Это был командир отряда. Он заметил меня и взмахнул рукой. Я уже был готов к прыжку, только теперь инстинктивно тело поменяло направление, – и выпрыгнул изо всех сил между беззащитным Ланом и приближающимся человеком.
«План – говно», – еще успел подумать я. Потом траектория полета странным образом изменилась, словно невидимая рука перевернула меня в воздухе, так что красиво сгруппироваться при падении не получилось. Я покатился по земле, кувыркаясь, как куль с костями. Хотел встать, чтобы бежать то ли к напавшему со спины дауру, то ли на помощь Кери, но тело не слушалось. Я сделал несколько безуспешных попыток подняться и с досадой понял, что мир вокруг меня начинает медленно гаснуть.
Глава 18. ЗА ПОЛОГОМ СМЕРТИ
Все подернулось пеленой, словно опустился полупрозрачный купол из дымного стекла. Звуки доносились откуда-то издалека, краски гасли, а потом и это тусклое изображение начало пропадать. Его заменили новые странные образы.
Я услышал тянущую заунывную мелодию. Пели три женских голоса, да так тоскливо, что на ум сразу пришли мысли о похоронах. Потом глаза начали различать очертания трех женщин. Источником света был слабый огонек, маячивший у них над головами.
Все три были, мягко говоря, не первой молодости. Да и не второй, если присмотреться. Старухи за чем-то с интересом наблюдали, словно досматривали конец любимого сериала. Только руки их постоянно находились в движении. Одна из них перебирала какую-то субстанцию, похожую на комок свалявшейся шерсти, вторая вытягивала из этого месива тонкие светящиеся нити. Подхватывая понравившиеся ей пряди, она скручивала их в жгутики, а потом переплетала межу собой. Получалось довольно коряво, длинные пальцы с увеличенными суставами плохо слушались древнюю пряху.
Вот нити запутались, из клубящегося облака вытянулся комочек, он никак не хотел свиваться в нить, которая, в свою очередь, не получив вовремя положенного подкрепления, начала истончаться. Третья, сидевшая до этого неподвижно, вытащила из огромного кармана, неровными стежками пришитого в фартуку, такие же огромные, не по размеру ее пальцев ножницы.
Та, что скручивала нить, отвела ее руку со словами: «Подожди, пусть эта жизнь сама решит, рваться ей или нет». Старуха с ножницами, как обиженный ребенок, вывалила нижнюю губу и засопела: «Ты никогда не даешь мне прикоснуться к нити, сама все делаешь, а я только смотрю!» – сказала она и отвернулась.
Нить действительно вот-вот должна была оборваться. Те, что можно было бы вплести в ослабевшую, испорченную комочком шерсти прядь, были слишком коротки и не доставали до места разрыва. Старухи почти касались головами, стараясь ничего не пропустить.
– Как жаль, такая необычная ниточка получалась, она бы украсила и скрепила полотно, а теперь опять придется ждать, когда из этого дерьма выкрутиться что-нибудь стоящее, – с досадой прошамкала старуха, взбивающая клубящийся и словно съежившийся под ее взглядом комок полупрозрачной субстанции.
Я уже почти не различал, что происходит: старухи сомкнули головы и их неубранные седые волосы закрыли все серым занавесом. Вдруг вторая, та, что не дала перерезать неудачную ниточку, протянула руку, подхватила в этом грязно-сером пологе один волос и резко дернула. В ту же секунду державшая ножницы взвилась с криком: «Какого Хрона! У тебя что своих волос нет?»
Но пряха, не обращая на нее внимания, уже оплетала критически натянувшуюся нить новым материалом. «Ох, и достанется же нам за такие проделки, – ухмыляясь прокряхтела та, что месила шерстяное облако. Все три как ни странно выглядели довольными. Они тут же с утроенной силой принялись за работу и… растворились, превратившись в облако дыма.
Я открыл глаза и увидел трех склонившихся надо мной человек. Они очень серьезно меня разглядывали. Я решил немного их взбодрить:
– Мне опять какая-то хрень приснилась.
Они промолчали.
– Лан, ты как? – кажется, его уже освободили.
Я попытался встать, собираясь рассказать про свою очередную галлюцинацию и потребовать объяснений: может, они что-то поймут в моем странном сне. Но мне не дали. Ни подняться, ни говорить. Кери схватил меня за плечи и уложил на землю, как только я начал шевелиться.
– Ребята, вы чего? Как там наши люди-пауки? Меня просто распирала радость от того, что Лан цел и, несмотря ни на что, наша миссия все-таки удалась.
Лан как-то странно потупил взгляд, разглядывая руки, а потом отвернулся.
– Ну извини, если бы мы знали, какие тут дела намечаются, пришли бы раньше, – близнецы-то знали, об этом я с ними после поговорю.
Тарим убежал куда-то. Чувствует, что не миновать ему взбучки. Хотя какая там взбучка, я ему только пальцем погрозить могу. Вон как он человекопауков раскидывал, только ошметки в разные стороны летели.
– Я что, головой ударился? Ничего не помню. Почему я лежу тут, как пособие по анатомии? – я ощутил легкий ветерок на коже и понял, что рубашку с меня сняли.
И появился какой-то странный привкус во рту. Я провел рукой по губам. Это что, кровь? Еще и зубы себе выбил. Я решил выяснить, куда делась моя одежда и тут… Ох ты ж, какого Хрона!? У меня из груди торчала рукоятка ножа. От того, что я опять попытался принять вертикальное положение, а меня снова силой уложили, рот наполнился кровью. Даже наружу немного вылилось.
Это шутка, подумал я, или продолжение сна, я же ничего не чувствую.
– А можно это вытащить, а то мне как-то не по себе, – спросил я, теряя веселость.
– Тарим, – позвал Кери, а Лан как-то сдавлено всхлипнул.
– Лан, вылечи мня, пожалуйста, ты же можешь, – попросил я. Мне стало по-настоящему страшно.
– Не могу, они блокировали мой дар, – он продолжал смотреть на руки. Хотя наручников уже не было, вокруг запястий остались черные полосы. – Я смог только отключить боль.
– Тарим!!! – взревел Кери.
– Не может быть. Я видел, как моя жизнь вплелись в ткань этого мира и сделала его целой, я не могу умереть, старухи расстроятся, – почему-то мне стало жалко трех бабулек, которые так старательно возились со своими ниточками.
– Он начал бредить, – сказал Кери вернувшемуся брату.
Все вокруг опять начало покрываться серым туманом.
– О каких старухах ты говоришь? – спросил Тарим.
– Не напрягай его, он и так еле дышит, – прошептал Кери, но Тарим настаивал.
– Я же сказал, странный сон, – струйка крови непрерывно стекала у меня изо рта, но я старался не обращать на нее внимания, – три страшенных старых бабки плели пряжу из облака, потом ниточка начала рваться, и одна из них вырвала волос у другой и вплела в пряжу.
Я был уверен, что они меня поймут: я этот волос, который не дал разорваться самой яркой нити, так нужной в цветастом полотне, которое они ткали.
Кери смотрел на меня с такой печалью, что было ясно: он все еще считает, что я брежу. Лан перевел вопросительный взгляд на Тарима.
– Моры. Ты видел Мор, – произнес он.
– Но как, он же смертный? – продолжал сомневаться Кери.
– Он на грани жизни и смерти, а сила его настолько велика, что душа отправилась не к предкам, а к богам, – Тарим аккуратно взял меня за руку. – Помнишь дорогу?
– Нет, брат, они не выпустят тебя, – Кери вцепился в близнеца, как утопающий в волосы спасателя, – не пущу!
Я бы, наверно, поступил так же.
– Я должен был быть на его месте. Тогда бы ничего не случилось.
Он что, бессмертный? Вяло постучалась нелепая мысль в мою никчемную голову. Ничего бы не случилось, если бы мы пошли за Ланом ночью, а не ждали «веселье» в образе шестируких громил.
Похоже, возмущаться поздновато.
– Я могу чем-то помочь? – глухо спросил Лан.
– Поддерживай в нем жизнь, пока мы не вернемся, – Тарим закрыл глаза.
Глава 19. СДЕЛКА
Второй поход в царство мертвых был не безболезненным. В том месте, куда попал нож, жгло, словно кто-то ворочал раскаленными щипцами. Хотелось вытащить их из себя, но я понимал, что вытащить могу только свои разрезанные и кричащие от ужаса внутренности.
Тарим был рядом, но какой-то странный: он слегка колыхался, как будто состоял из дыма и его слегка сносило в сторону сквозняком. Перед нами было три двери.
– Которая? – спросил он.
– Не знаю, я сразу был внутри, – я задумался над символикой происходящего и о том, что дар Лана в этих краях, к сожалению, не действует.
Мы одновременно постучали в среднюю. Раздались звуки топающих ног и обрывки фраз. Ждать было некогда. Одновременно мы толкнули дверь. При этом меня пронзила такая боль, что перед глазами рассыпался фейерверк разноцветных огоньков.
Дверь распахнулась, и на нас уставились три перепуганных полуодетых красотки. Ошиблись значит. Я уже собрался извиниться и попытать удачу в другом месте, как Тарим произнес:
– Здравствуйте, уважаемые. Да снизойдет златокудрая богиня счастья в ваше темное жилище и озарит вас своими теплыми лучами.
Надо взять на вооружение. Сердце таким приветствием не завоюешь, но внимание точно привлечешь. Хотя зачем мне теперь…
Внимание мы привлекли. Три красавицы просто впились в нас взглядами, цепко изучая наши… чуть не сказал, бренные тела.
– Две души, неподвластные Времени, – прошептала одна.
– Редкостное везение, – согласилась другая.
– С чем пожаловали, любезные? – спросила третья.
Прям Змей Горыныч какой-то. Только симпатичный.
– Мы пришли заключить сделку, – выступил вперед Тарим. Черная коса на его спине начала двигаться, складываясь в равномерные зигзаги, точно собиралась уползти.
– Что же могут предложить эти двое, один из которых уже и так принадлежит нам, а второй находится в бегах и в довесок тянет за собой три смертных души? – с легкой издевкой спросила средняя, высокая блондинка, плечи и грудь которой прикрывали только струящиеся золотыми потоками волосы.
Прям на ходу переобулась – оценил я скорость, с которой был сделан запрос.
А действительно – что? Я с тоской посмотрел на своего спутника. Если он предложит поменять его жизнь на мою, придется отказаться. Его ждут Кери и сестры в Лиенссе. Не могу я сделать их несчастными ради того, чтобы повернуть свое время вспять.
Красотки обменялись взглядами.
– Останешься с нами, быстрорукий, будешь помогать распутывать пряжу. У нас уже ручки не те, видишь, как напортачили, чуть полотно не испортили, – пропела темноволосая дива, которая сидела на месте старухи с ножницами.
На ее коленях лежало пестрое покрывало, покрытое мелкой сетью фантасмагорических орнаментов. От их хаотичного переплетения меня снова начало мутить. Никогда не видел такого замороченного рисунка, разве что на занавесочках в доме Ириэль было что-то в похожее.
Как я и думал: просить было бесполезно. Надо завязывать с эстетикой и прекращать тянуть из Лана последние силы. Я собрался было сделать заявление, но Тарим меня опередил.
– Это неравноценная сделка: я бессмертен, а он всего лишь обычный человек.
Фигассе у меня друзья…
– Не обычный он ни разу! – взвилась третья, бледная, похожая на русалку в венке из привядших лотосов, – знаешь, чего нам стоило притащить его сюда? И все ради вас, горемычных. Ну тебя я не имею в виду, – поправилась она, вытянула губы и скривила рот, сдувая упавшую на глаза прядь.
– Не надо нам ничего! – я решил действовать, пока Тарим не согласился на их условия. – Возвращайся к брату, а я останусь. Займусь вышивкой, ну а что?
Под удивленными взглядами трех несговорчивых красоток, в которых превратились Моры, я развернулся и пошел к выходу.
– Эй, милай, куда же ты? – перейдя на странный говор, выкрикнула мне вслед третья девица, – а как же последнее желание и все остальное?
– Долгую и счастливую жизнь моему другу Даурэг нар Андимат Ланниру. Это мое последнее желание, – крикнул я и толкнул дверь.
Меня просто переполняла гордость от собственного благородства.
– Ну это мы и без тебя как-нибудь устроили бы…
От досады, что меня задерживают, а на самом деле боясь смалодушничать и передумать, я захлопнул за собой дверь с такой силой, что в окружавшей меня пустоте прокатилось эхо. Манипулировать мной вздумали? Хрон вам! А кстати, кто это?
Я уверенно шагнул и снова оказался в затянутом туманом зыбком пространстве. Может, Тарим знает, как называется то, что меня окружает, пытается потрогать и отступает, едва прикоснувшись. Наверное, такое возмутительное существо, пугает тихое Никогде еще больше, чем оно меня.
Медленно начали проступать очертания окружающего мира – сознание уже подстраивалось к новым условиям. Из белесой дымки появились очертания деревьев и маленького деревянного домика. Меня окутали запах цветов, дрогнула и затихла колесница далекого грома. Я был в саду. Сгущенный влагой воздух заполнил легкие. Прямо из-под моих ног убегала тропинка, заросшая травой. Зеленой изгородью ее окружали цветущие кусты роз. Рядом с одним из них стояла Миэ. Она держала в ладонях распустившийся цветок и смотрела в него, как смотрят в лицо человека.
Миэ глубоко вдохнула, и я тоже уловил тонкий аромат распустившейся розы. Я уже достаточно хорошо различал и сад, и небольшую оранжерею за зеленеющими ветками. Миэ наклонилась к цветку, словно хотела шепнуть ему что-то по секрету, а потом нежно, едва касаясь, поцеловала в самую сердцевину, зарывшись лицом в розовую пену лепестков. Раскаты грома стали более отчетливыми. Миэ посмотрела на небо, отпустила розу и пошла в сторону дома.
Я подошел к склонившемуся растению, дотронулся до упругого бутона и понял, что где бы я ни был, чем бы ни занимался, я никогда не забывал этот простенький сад. Он был эталоном, с которым я сравнивал все: от миров за стеклом в доме Ириэль до величественной, затерянной во времени Хар-Баргаллы. Этот тихий уголок стал мерилом того, хорошо мне или плохо, моя жизнь бежит сквозь пальцы Моры, или чья-то чужая ниточка потянула меня за собой. Здесь был мой нулевой меридиан. Ось, вокруг которой вертится моя вселенная.
Если бы у меня было еще одно последнее желание, я бы захотел остаться цветком в этом саду.
Вдруг в конце дорожки снова появилась Миэ. Я едва успел отойти в сторону, наступив в мягкую влажную землю. Она подошла к розовому кусту, в руках у нее были садовые ножницы. Первые капли дождя блестели в ее огненных волосах, разбрасывая в стороны маленькие радуги. Миэ привычным движением срезала понравившийся ей цветок и под звуки раскатистого грома, заполнившие сад, умчалась в дом.
Я остался один. Начался ливень.
Косые струи стегали по лицу и плечам. Я никогда не чувствовал так плотно свое присутствие в этом мире. Его запах, звуки, прикосновения. Яркие вспышки молний окружили маленький сад, удары грома были похожи на щелканье гигантского бича в напряженном воздухе.
Мир сжимался вокруг меня. Когда совсем близко раздался громкий треск электрического разряда, словно сокрушивший картину сада, я оказался в другом месте. Вокруг валялись остатки палаток, перевернутая повозка, тела убитых в недавней схватке воинов.
Я увидел себя, лежащего с закрытыми глазами. Уткнувшись мне в плечо, свернувшись и дрожа всем телом лежал на земле Лан. Рядом с нами Кери держал на коленях безжизненное тело брата и, раскачиваясь из стороны в сторону, что-то бормотал.
Небо словно пыталось смыть все, что еще осталось в этом залитом слезами дождя мире.
Я хотел прикоснуться к плечу промокшего до нитки Кери и сказать, что его брат скоро вернется, и все будет хорошо. Сказать, что Лану уже нет смысла цепляться за мою руку и отдавать последние силы, поддерживая бесполезную жизнь. Но стоило мне потянуться к ним, порыв ветра развеял и эту картину.
Я оказался на склоне холма, покрытого выжженной травой. Редкие капли еще срывались с чистого неба, в воздухе пахло грозой и мокрой землей. Через все небо перекинула свой призрачный мост радуга.
По склону ко мне спешил Тарим. Он опять был не совсем тем, кого можно назвать человеком. Теперь он походил на часть грозовой тучи, что еще порыкивала на горизонте. В глубине его тела вспыхивали искры электрических разрядов, создавая гипнотизирующий узор.
– Ты куда собрался? – уперев руки в бока спросил он. – Не тебе решать, пришло время наносить последние визиты или нет. Будем считать, что ты авансом заглянул за черту, но больше от меня ни на шаг.
Я тоже хотел возмутиться, что не его это дело, кого я хочу проведать напоследок, но мы уже летели в смерче полыхающего ничто – исчез холм, на котором мы стояли, и небо с грозовыми тучами на горизонте. Исчезли, растворились в никогда запахи и звуки.
Осталась мерцающая круговерть и Тарим на противоположной стороне смерча, внутри которого мы находились, вжавшись лопатками в мерцающую воронку.
