Czytaj książkę: «Простые ответы на вечные вопросы»
Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви No ИС 11-025-2696
Предисловие
Дорогой читатель!
Эта книга – сборник текстов, которые были написаны несколькими авторами в рамках совместного проекта Русской Православной Церкви и Радио России под общим названием: «Мир. Человек. Слово». Этот цикл имеет просветительскую направленность и призван познакомить наших соотечественников с содержанием основных религиозных понятий. Более пяти лет передачи, подготовленные на основе публикуемых текстов, идут в эфире самой крупной радиостанции нашей страны. Представленные тексты затрагивают широкий круг вопросов. В первую очередь, они касаются мира религии и дают представление о том, насколько глубока и существенна для человека эта тема. Названия некоторых заголовков могут вызвать удивление. Казалось бы, какое отношение к религии имеют темы национализма, демократии или феминизма? Оказывается, имеют, и самое прямое. Авторы текстов показывают, насколько наша жизнь связана с религией. И многие современные явления врастают в нашу жизнь из глубины веков, неся на себе отпечаток религиозных представлений. При подготовке материалов авторы стремились избежать схоластики и скучного повторения общеизвестных истин. Предлагаемый подход сочетает верность святоотеческому богословию, широкое использование философской мысли, открытость художественному восприятию мира. Выражаю надежду, что публикуемые материалы будут с интересом восприняты читателями.
Звуковые файлы публикуемых текстов доступны на сайте www.mir-slovo.ru.
Марк (Головков), архиепископ Егорьевский, руководитель Управления Московской Патриархии по зарубежным учреждениям
Человек и его вера
Человек
«Все – в человеке, все для человека! Существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга! Человек! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Хорошо это… чувствовать себя человеком!.. Я – арестант, убийца, шулер… ну, да! Когда я иду по улице, люди смотрят на меня как на жулика… и сторонятся и оглядываются… и часто говорят мне – “Мерзавец! Шарлатан! Работай!” Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми… Не в этом дело! Человек – выше! Человек – выше сытости!..»1
Этот яркий образ, созданный М. Горьким, образ человека, опьяненного своей безграничной свободой, во многом определил судьбу трагического XX века. Слова «буревестника революции» неспроста были исполнены пророческого пафоса – если Бога нет, тогда все позволено человеку…
Человеку позволено все…
Он даже может безнаказанно стать на место Бога, поднять к небу сжатый кулак – и поставить памятник Иуде… И тот же человек может броситься в ледяную воду, рискуя своей жизнью ради незнакомого ребенка… Один и тот же человек может кричать в своих книгах: «Подтолкни падающего!» – а в жизни быть робким и стеснительным мечтателем, вызывающим симпатию самых простых людей – каким и был Фридрих Ницше… Странное все-таки это существо – человек!..
На портике Дельфийского храма неведомый мудрец начертал: «Познай себя». Этот призыв поставил перед человечеством задачу не из легких – понять, что же такое человек? Когда этот вопрос задали Платону, он ответил: «Человек – это животное, только без шкуры». Вскоре к нему пришел Диоген, известный своей скандальной репутацией. Он принес Платону ощипанного петуха и спросил, является ли этот петух без перьев человеком… Ученик Платона, Аристотель, запомнив этот урок, говорил о человеке уже как о животном, наделенном разумом… На этом древняя мысль философов была вынуждена остановиться – ведь сначала надо было понять, что же такое разум…
Но был и другой ответ на вопрос о человеке. На Ближнем Востоке жил еврейский народ. Этот народ бережно хранил то, что было открыто Самим Богом: человек – не просто «разумное животное», но «животное, получившее повеление уподобиться Богу». Что стояло за загадочными словами – «образ и подобие Божие» – в то время могли только догадываться. Глубина этих слов раскрылась с рождением Иисуса Христа, Сына Божия – и Сына Человеческого. Адам, первый человек, был создан для вечной жизни в раю. Устремляясь всей душой к своему Творцу, пребывая в Его безграничной любви, Адам и Ева были призваны объединить весь сотворенный мир – и привести его к Богу. Человек был поставлен между Невидимым Богом и видимым миром как связующее звено: его душа постоянно общалась с Богом, телом же человек пребывал на земле. Об этом вдохновенно говорит Г.Р. Державин:
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества…
Человек был призван стать для остального мира тем, кем Бог был для него самого, – источником освящения, любви, гармонии и счастья. Но прародители не удержались перед соблазном своими силами стать богами помимо Бога: уж больно проста и заманчива была речь змея. И человек все-таки ослушался Бога, нарушил запрет – а богом так и не стал: совершённый грех поселил в его сердце сладкий, дурманящий яд самолюбия, который занял в душе место Бога. Отвернувшись от источника жизни – Бога, – Адам попадает в цепкие объятия смерти. С этого момента природа воспринимает человека не как покровителя, а как врага и отказывается его слушаться.
Но Божественный замысел не был уничтожен грехом человека: призвание первого Адама будет выполнено вторым Адамом, Иисусом Христом.
И действительно, Христом открывается новая страница в истории человечества: стена отчуждения между человеком и Богом разрушена Воплощением, зараза греха истреблена Крестной смертью, и сама смерть побеждена Воскресением! Христос становится родоначальником нового человечества – рождающегося не от плоти и крови, но от Духа. Отныне главной задачей человека становится уподобление истинному Человеку – Христу, причем уподобление не внешним образом, но через непосредственное приобщение Ему в Таинствах Церкви.
В словах М. Горького: «Человек – выше сытости!» – скрыта глубокая истина. Человек не только выше сытости. Он не только выше жалости. Он выше всего видимого мира, ибо в нем – начало Вечности. И никуда не скрыться от этой жажды Вечности. Именно в этой жажде – ключ к признанию безбожника Кириллова в «Бесах» Достоевского: «Я мучаюсь из-за Бога всю жизнь». И в этой жажде – источник вечной жизни тех, кто открывает себя Богу. «Если Бога нет – все дозволено». Но если Бога нет – то нет и человека. Ибо тогда все – абсолютно все – равно. И в этой жуткой очевидности нельзя не ощутить запаха тления… Но нет же, нет:
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! в бессмертие Твое2.
Протоиерей Павел Великанов
Вера
Есть в Библии один эпизод, который не может не смутить. Это – поступок Авраама, когда он по повелению Бога отправляется на гору Мориа, чтобы принести в жертву своего сына – единственного, долгожданного, любимого. Сына, которого Бог даровал Аврааму и Сарре в глубокой старости… В сердце невольно закрадывается вопрос: неужели Бог Библии настолько жесток, что хочет отнять у человека самое дорогое?
…Авраам встал рано утром, оседлал осла, взял с собой своего сына Исаака, наколол дров для всесожжения и пошел на место, о котором сказал ему Бог. Они шли целых три дня. Мы не знаем, о чем думал Авраам все эти три долгих дня пути. Но мы знаем точно, что он все-таки шел к горе, на которой должен был убить собственного сына.
Но почему он все-таки шел? Шел к ясной – страшной! – цели, а не кричал, не умолял Бога о пощаде? Почему он вообще пошел, а не стиснул в объятиях единственную отраду старости: «Нет, не отдам!!!»
Здесь лежит предел нашему обычному, житейскому пониманию. Кто-то на этом остановится, назвав Авраама безумным фанатиком, а религию – сумасшествием. Но ведь можно попробовать этот предел переступить – и тогда заглянуть в тайну веры.
…Когда они подошли к месту, Исаак спросил Авраама: «Отец, вот огонь и дрова, но где же агнец для всесожжения?» – «Бог усмотрит Себе агнца, сын мой…» Авраам устроил жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего Исаака, положил на жертвенник. Мгновение – и уже занесена рука с ножом, но вдруг – голос с неба: «Авраам! Авраам! Не поднимай руки твоей на отрока! Не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня». И тут Авраам увидел позади овна, запутавшегося в чаще рогами своими. Его-то и принес он в жертву вместо сына своего…
Зачем нужно было Богу так поступить с Авраамом? Разве Бог не знал, что Авраам и так верит в Него – верит в то, что все, сказанное Богом, сбывается? Авраам помнил, как по повелению Бога старая, бесплодная Сарра родила сына? Верил ли Авраам в Бога? Бесспорно! Но верил ли Авраам Богу? Да – и поэтому за все три долгих дня пути он ни разу не задал Богу вопрос: «Почему?» Авраам не просто верил – он так вверил Богу все, что имел, – и себя самого, и жизнь свою, и отраду свою, и надежду свою – сына своего возлюбленного, – что не мог не пойти. Он не понимал как, он не задумывался о том, почему, – но верил в то, что Бог не причинит никакого зла ни ему, ни его сыну. С тех пор Авраам – отец всех верующих, образец веры.
Подвиг Авраама в том, что его вера Богу оказалась сильнее всего остального, всего нашего, человеческого: любви, сознания, долга, разумности. Сильнее всего того, что часто, словно кокон, обвивает нашу жизнь, создавая иллюзию устойчивости, обеспеченности, уверенности в завтрашнем дне. Только вся беда в том, что этот кокон зачастую оказывается сильнее растущей в нем бабочки, и не может она расправить крылья, чтобы явить миру свою красоту. Чтобы оторваться от земли – надо оттолкнуться. Чтобы душа увидела Бога – надо отбросить все земное с такой силой, чтобы этот рывок достиг Небес. И душа Авраама была готова к этому. Подвиг его веры действительно «сдвинул» небеса к земле: если человек готов отдать Богу все, то и Бог не замедлит отдать Свою жизнь на Кресте ради спасения человека…
Сегодня подвиг религиозной веры кажется в лучшем случае странным. «Люди объезжают кругом весь свет, чтобы увидеть разные реки, горы, новые звезды, редких птиц, уродливых рыб, нелепые расы существ, и воображают, будто видели нечто особенное. Меня это не занимает. Но знай я, где найти рыцаря веры, я бы пешком пошел за ним – хоть на край света». Эти слова сказаны Сереном Кьеркегором, датским мыслителем, который в преддверии XX века наглядно показал, что лишенный веры человек обречен на сизифов труд по заполнению внутренней пустоты.
Религиозная вера не только «верит в Бога» и «доверяет Богу». Бог также верит в человека, верит даже тогда, когда сам человек перестал верить себе.
Вера Авраама – ас ним и любого верующего – всегда жертвенна. Гораздо легче верить в могущество денег, силу связей, в себя, в «человечество». Ведь такая вера дает, ничего не отнимая. Но житейская вера не может родить нового человека, она лишь обхаживает плоть – в итоге дряхлеющую и умирающую. Религиозная же вера требует всего человека целиком, но зато и открывает врата жизни вечной:
Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
Господи! – сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.
Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди.
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади…4
Протоиерей Павел Великанов
Библия
Если бы какой-нибудь человек из древности вдруг оказался среди нас, он бы подивился не только нашим автомобилям, телевидению да компьютерам. Он даже удивился бы не тому, как много – по сравнению с ним – мы читаем. Его бы, скорее, глубоко потрясло то, что мы читаем. «Как странно, – сказал бы он. – Что ищет нынешний читатель в книге? Захватывающий сюжет? Красивые слова? Умные мысли? Или чтобы было ’’все в одном”? Но зачем? Вокруг – те же страсти, радости и горести, что и сто, и тысячу лет тому назад: какой интерес все это пережевывать многотысячными страницами изданий? Хочется, подобно Диогену, ходившему днем с фонарем и искавшему в толпе людской Человека, закричать: ’’Где Книга!!! Ищу Книгу! Дайте ту Книгу, которую нельзя читать на подножке автобуса или развалившись в кресле! Где та Книга, которую годами переписывали в уединении, которая одна была целым состоянием? Где та Книга, которая бережно передавалась из поколения в поколение как бесценное сокровище? Где та Книга, которую многие и мудрецы, и простолюдины всю жизнь носили с собою – едва ли не единственную свою поклажу! Где же Библия – единственная Книга книг, Вечная Книга, которая веками оставалась книгой самой читаемой и любимой?”»
Но нашего гостя ждет разочарование. Вот уже пошел третий десяток лет, как бестселлером стала не Библия, но… Книга рекордов Гиннесса! Почему? Это вопрос ко всем нам.
Раньше, когда не было книгопечатания, когда нельзя было одним нажатием кнопки запустить многотысячный тираж, человек хорошенько думал, прежде чем начинал писать. И если человек решался что-то записать, значит, это имело большое значение. Если то, что было записано, бережно хранилось веками – даже когда исчезали с лица земли не только города, но и целые страны – значит, это было важнее родного дома и самого государства. И этим было то, что нельзя ни в коем случае потерять, или испортить, или исказить: каждой буквой которого дорожили – было бы странным, если бы так оберегали слова человеческие. Конечно же, нет; люди веками трепетно хранили то, что Сам Бог открыл, а человек записал – Священное Писание, или Библию.
Само слово «Библия» – это греческий перевод древнееврейского слова «сефарим» – книги. Так еще в дохристианский период стали именовать свидетельства Божественного Откровения, записанные мудрецами и пророками Израиля. В Откровении человеку даровалось то, что не могло быть получено ни из жизненного опыта, ни из наблюдения за окружающим миром, ни из пределов человеческого разума.
Когда мы берем в руки книгу, мы стараемся услышать речь, обращенную к нам. Когда мы открываем Библию, перед нами простирается вся история мира и рода человеческого – от первых мгновений творения до последних судеб стран и народов – еще не наступивших. «В начале сотворил Бог небо и землю» – так начинается Библия. «Ей, гряди, Господи Иисусе!» – это зовет свидетель Божественного Откровения, или Апокалипсиса, апостол Иоанн Богослов. Библия писалась не в пример современным бестселлерам долго – почти на протяжении 2000 лет. Писалась разными людьми – и образованными книжниками, и простыми рыбаками, и знатными царями, и малоизвестными авторами. Но нет в ней пестроты: она удивительно целостна. Ведь разными устами говорил Один и Тот же, перед Которым весь бег наших столетий – как один день…
Но Бог Библии – это Тот, Кто Сам делает первый шаг навстречу человеку. Это Тот, кто открывает о Себе нечто такое, что впоследствии веками пытается понять человеческий разум – и то не всегда может. Бог, Который открывается в Ветхом Завете, – не безликая космическая Мощь, а Творец, создавший все Своей волей и Словом. Он свят, то есть обладает неисповедимой природой, абсолютно отличной от всего тварного: «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших». В Библии Бог не просто говорит что-то о Себе: нет, Бог Сам входит в человеческую историю и становится неотъемлемой ее частью. В Библии Бог скорее действует, нежели чем говорит. Но Он входит в жизнь, а не врывается: Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною (Откр. 3, 20). Поэтому Бог Библии – это Бог, который заключает договор, завет между Собой и человеком.
Весь Ветхий Завет – первая часть Библии – наполнен живым присутствием Бога в истории еврейского народа. Смысл этого завета состоял в том, что если народ будет жить по заповедям – условиям этого договора, – Бог никогда не оставит его: более того, именно в этом народе родится Мессия – Спаситель, Который снова откроет врата Эдема – райского сада.
И Бог исполнил свой завет. С рождением, Крестной смертью и воскресением Иисуса Христа открывается Новый Завет – заключенный уже не с одним еврейским народом, но со всем человечеством. Новый Завет и составляет вторую часть Библии. И снова здесь мы скорее видим, нежели чем слышим Христа: ведь Сам Иисус Христос ничего не написал. Его целью было не научение правилам поведения или же высшей мудрости. Он пришел спасти человека, а не просто чему-то его научить.
Почему же в христианстве Библии воздается такое почитание? Священное Писание для верующего являет Бога таким, каков Он есть на самом деле, а не так, как Его представляет человек. И в этом – вся ценность Библии. В этом же и вся сложность Библии: неудивительно, что не всегда этот образ Бога оказывается понятным во всем с первого взгляда: ведь Его образ невозможно увидеть мельком, мимоходом: в Него всматриваются годами, точнее – всей своей жизнью…
Конечно, хорошо прочитать всю Библию целиком. Но это по силам далеко не каждому. Поэтому лучше начинать чтение с тех книг, в которых перед нами открывается Лик Иисуса Христа – средоточия и Ветхого, и Нового Заветов. Это, прежде всего, Евангелия, Деяния и послания апостолов. Далее хорошо прочитать Книгу Бытия, в которой рассказывается о творении и первой истории мира и человека. Большую духовную пользу принесет также чтение книг Притчей и Екклесиаста. Псалтирь, книга молитвенных обращений души к Богу, на протяжении тысячелетий была любимым чтением, в котором каждый находил псалмы, звучавшие словно из глубины собственного сердца.
Вот почему Библия стала первой переведенной, первой печатной и, наконец, первой имеющей всемирное значение книгой. Вот почему перевод Библии на народный язык нередко становился началом появления литературной письменности данного народа. И мы надеемся, что эта Книга книг еще не раз приоткроет нашему слушателю бесценную сокровищницу Премудрости Божией.
Протоиерей Павел Великанов
Евангелие
…Это произошло во Франции летом 1928 года. Под Парижем был организован летний лагерь для детей эмигрантов. В то утро стоял переполох – ожидали приезда знаменитого богослова. Среди детей многие имели смутное представление о христианской вере: оказавшись на чужбине, подростки легко забывали свои православные корни. Одним из таких детей был и 14-летний Андрей Блум, сын российского дипломата.
Беседа с гостем началась. Андрея, как и многих сверстников, тогда увлекали военные темы, особенно героизм русских солдат. Не раз он слышал, что основой для героизма была вера в Бога. Но каково же было его разочарование, когда богослов заговорил! «Он говорил о Христе, о Евангелии, о христианстве, доводя до нашего сознания все сладкое, что можно найти в Евангелии, от чего как раз мы шарахнулись бы, и я шарахнулся: кротость, смирение, тихость – все рабские свойства, в которых упрекают христиан, начиная с Ницше и дальше. Он меня привел в такое состояние, что я решил ехать домой, обнаружить, есть ли у нас дома где-нибудь Евангелие, проверить и навсегда покончить с этим».
Приехав домой, Андрей открыл Евангелие и пришел в недоумение – оказалось, Евангелий целых четыре! Пришлось выбирать. Оценив объем каждого Евангелия, Андрей остановился на самом коротком – от Марка. Чтение давалось с трудом – непривычный язык не поддавался желанию поскорее покончить с этим «приторным» христианством. Но вскоре у него появилось ощущение, что с каждой прочитанной строчкой что-то меняется. «Я сидел, читал, и между началом первой и началом третьей главы Евангелия от Марка вдруг почувствовал, что по ту сторону стола, тут, стоит Христос. И это чувство было настолько разительное, что мне пришлось остановиться, перестать читать и посмотреть. Я смотрел долго; ничего не видел, не слышал, чувствами ничего не ощущал. Но даже когда я смотрел прямо перед собой на то место, где никого не было, у меня было яркое сознание, что тут несомненно стоит Христос. Помню, я тогда откинулся и подумал: если Христос живой стоит тут – значит, это воскресший Христос; значит, я достоверно знаю лично, что Христос воскрес и, значит, все, что о Нем говорится, – правда»…
Потом, будучи уже взрослым, Андрей принял монашество с именем Антоний. Вскоре весь христианский мир узнал об удивительном человеке, «апостоле Англии», митрополите Сурожском Антонии, который всю свою жизнь посвятил проповеди христианства.
Подобных случаев не перечесть. И в самый разгар борьбы с религией те, кто открывали Евангелие, чтобы посмеяться, нередко закрывали его, глубоко задумавшись… Но над чем? В чем загадка этой книги?
Как мы уже говорили в предыдущей передаче, Иисус Христос Сам ничего не писал. И если мы думаем, что задачей евангелистов, написавших Евангелия, было изложить биографию Христа, – нас ожидает разочарование. Евангелия больше похожи не на обстоятельное и подробное историческое повествование, а на краткие заметки в блокноте, когда нужно быстро записать для себя самое главное. В Евангелиях нет предисловия, введения, плана, заключения. Авторов Евангелий не особо-то волновали стиль и изысканность речи: скорее, они просто не могли не записать то, чему были свидетелями. Поэтому Евангелия далеки от подробного описания жизни Христа: они служат не удовлетворению любопытства, а являются опорными точками для живой памяти о Христе, памяти, которая всегда пребывает в Церкви – так же, как и в блокноте между строчками и пометками живет память о происшедшем…
Само слово «евангелие» в переводе с греческого значит «благая весть» – добрая весть о совершенном Христом спасении человека от уз греха и тирании смерти. От того, кто эту весть приносит – Матфей, Марк, Лука или Иоанн, – ее содержание не меняется: все четыре автора говорят об одной благой вести – Иисусе Христе, Сыне Божием. Но каждый из авторов замечает то, что ему ближе. Матфей говорит о Христе как исполнении пророчеств Ветхого Завета: его, глубоко укорененного в традиции предков, особо волнует долгожданное спасение от греха и милость Бога к грешнику. Марк, самый молодой из апостолов, своим Евангелием представляет Христа живо, ярко и сильно – как величественного и могущественного Царя, – но Царя не от мира сего. Лука, врач, спутник апостола Павла, как и положено человеку обстоятельному, старается не упустить из виду ничего важного, поэтому его Евангелие подробнее остальных повествует о Христе. Евангелие от Иоанна стоит несколько особняком: апостол, ближайший любимый ученик Христа, только в глубокой старости решил облечь в слово то, что видели его глаза и осязали руки… Не желая повторять уже написанного другими евангелистами, апостол Иоанн своим удивительно глубоким словом раскрывает неизреченную тайну Сущности Бога – тайну любви.
Евангелие – это вызов. Невозможно прочитать Евангелие и остаться прежним. Евангельское повествование настолько реально, настолько ощутимо являет собой Христа, что читатель неизбежно оказывается перед выбором: либо принять Христа, либо отвернуться от Него. Но оставаться безразличным уже невозможно. Евангелие не оставляет читателя безучастным – оно ждет ответа. И этим ответом становится вера – вера в Евангелие: вера в то, что Иисус Христос и есть Сын Божий, Спаситель мира.
Протоиерей Павел Великанов
